Быть человеком

- Как ты себя чувствуешь? - участливо спросил Донателло. - Я в порядке. Но я, мать его, в порядке не была. В голове была склизкая каша. В данный момент она заменяла мне мозг, и мыслительный процесс шел автономно, исключая на пути любые логические цепочки и здравый смысл. Во-первых - было стыдно за драку. Чем больше я думала об этом, о своем поведении и реакциях, тем сильнее совесть вгрызалась в меня, как саранча, жадно поглощая мысли. Я не сумела сдержать себя в руках, не сумела удержать свое гадкое нутро, хотя божилась, что такого больше никогда не повторится. Как бы далеко я ни умела бегать - от себя никогда не убежишь. Умная мысль, надо бы записать. Во-вторых - было страшно. Если раньше я этого не понимала, то теперь пазл сложился - мной можно управлять. Мишель подсказала, что в любой момент определенный набор цифр или слов заставит мою кукуху съехать в противоположную сторону. Было страшно, что из-за меня может пострадать кто-то близкий. Ах, да. Близкий. В-третьих. Было волнительно... Или неловко? Может стыдно? Честно говоря, я до конца не разобралась. Ощущение недавнего поцелуя все еще обжигало губы, а от одного воспоминания о произошедшем мокли ладони и гудело где-то чуть выше желудка. Было очень похоже на несварение, только вряд ли его можно списать на тортик Майки, съеденный накануне. Чувства, которые сейчас были мне в новинку, огромной вывеской загораживали иные переживания о насущном. Дополнительных очков к тревожности добавляло абсолютное незнание человеческих взаимоотношений после... поцелуев. Обычно, горячие испанские мелодрамы и боевики заканчивались бурным воссоединением двух героев, но что было дальше - титры. Ну, то есть, ни малейшего понимания, как вести себя дальше, у меня не было. Лучше бы я успокоила Рафаэля лампой по голове, чем поцелуем... Он бы ожидаемо разозлился, а я бы, ожидаемо, спасала свою жизнь от его слепой ярости. Был ли он все еще зол на меня за драку с Лео? И почему, черт возьми, меня это сейчас так волнует? Я хоть внешне и была человеком, но по факту - удачно собранный набор генов. А у Рафаэля от человека были процентов 50, и те с натяжкой. Несколько процентов я накинула чисто за умение прямо ходить. Мы оба были мало похожи на главных героев любимых фильмов Кейси. Мое заметное волнение и трясущиеся пальцы Донателло трактовал по-своему, с умным видом капая мне в воду несколько капель успокаивающего мятного лекарства. Подумав малость, он добавил их и в свой остывший чай. - Думаю, ты уже оправилась. Но лишний день отдыха все равно не помешает. Донателло осмотрел мои руки - со вчерашнего дня синяки успели сменить все оттенки с фиолетового на желтый, и сейчас отдавали едва заметной серостью. - Донни? - тихо позвала я, когда с поверхностным осмотром было закончено. Он поднял глаза, передавая тубу с мазью, и проследил, как обильно я смазываю ею здоровые локти. - Что будет, если я вдруг... потеряю контроль? Донателло на миг замер, с задумчивым видом помешивая ручкой чай. - Я думаю, твои эмоциональные якоря достаточно стабильны, чтобы вернуть тебя в прежнее состояние, - спокойно сказал он, шумно отхлебывая из кружки. На меня мутант не смотрел, отчего уверенности в его словах я не чувствовала совершенно. - Пока что могу рекомендовать только медитацию, чтобы успокоить нервы и укрепить общее психологическое состояние. Но могу обещать, что, если нечто подобное... - Донни не специально сделал паузу, намекая на недавнюю ситуацию с Лео. - Если оно случится опять - мы обязательно будем рядом и сумеем привести тебя в сознание. Я кивнула. Верилось с трудом. Криво улыбнувшись, я бегло поблагодарила Донателло за очередную заинтересованность моим здоровьем и откланялась, сославшись на желание набраться сил на любимом, продавленном веками, диване. Исключительно спинномозговой чакрой я чувствовала, каким внимательным долгим взглядом меня провожает Донни. Я вышла из лаборатории, сцепив руки за спиной. Возвращаться в постель, однако, не было ни малейшего желания. Со вчерашнего дня в убежище стояла гробовая тишина. Сразу после происшествия Лео и Раф были отправлены мастером куда-то вглубь канализации на порку от Сплинтера (так мне сказал Майки) осознавать свои ошибки. Они вернулись почти через сутки, молча игнорируя шутки младшего брата в стиле “сильно болит хвостик?” и тут же исчезли, более никак не показывая своего присутствия в логове. Микеланджело боялся лишний раз попасться под горячую руку и торчал у себя в комнате за просмотрами комиксов, а Донателло стал лютым интровертом (это он мне сам сказал) и почти перестал выходить вовсе. Без громких голосов и глупых шуток братьев становилось грустно и не вкусно. И немного тревожно... Тишина заставляла мозги думать. И думали они далеко не такие позитивные мысли об единорогах, какие обычно витали в моей пустой голове. Я остановилась посреди зала и бездумно пнула ножку дивана. В голове промелькнула идея. Она сжала мне горло, оседая тугим комом в легких. Надо бы найти Лео. Просить об этом кого-то другого было бессмысленно. Тренировочный зал, который я со вчерашнего дня отчетливо запомнила, проехавшись спиной почти по всем поверхностям, был пуст. Кто-то уже собрал оружие и повесил его обратно на стойку, скрепив сломанную ножку скотчем. На стене возле отчетливо проглядывалась полукруглая вмятина. Вмятина в камень. Вмятина, которую сделал Раф с помощью панциря Лео. В-м-я-т-и-н-а в бетоне. Мрак. Задумавшись о крепости бетонных стен и панцирей мутантов, я уловила тихий шелест железа. Чуть дальше тренировочного зала, огороженная желтой бамбуковой ширмой, располагалась комната. Майки говорил, что она связана с какими-то “реликвиями”. Знать бы еще, что такое “реликвия”. Я неловко постучала по ширме (что было абсолютно безрезультативно), а потом для надежности пару раз стукнула рядышком по каменной стене. Чтоб наверняка. Чтоб даже если Леонардо захотел бы, он не смог меня проигнорировать. - Можно? - моя макушка показалась в проеме, не дожидаясь одобрения. Премия “мисс тактичность” достается мне безоговорочно. Леонардо бесцветно посмотрел в мою сторону, кивнул и принялся дальше начищать свое оружие. Конечно, на обнимашки я не рассчитывала, но мог хотя бы соврать, что сильно рад меня видеть. Я раньше никогда не была в этой комнате и заинтересованно оглянулась. На небольших каменных выступах стояли толстые плавленые свечи, и в воздухе ощущался запах ладана и гари. На стенах, вперемешку с цветастыми плакатами и иероглифами, были полки с ножами, шлемами и разными штуками, которые, в принципе, тоже можно было назвать “оружием”. Я задвинула за собой ширму и неуверенно подошла к Леонардо. Он сидел на одном из выступов, а на его согнутом колене лежал меч. - Присаживайся, - запоздало ответил Лео. Он заботливо поставил оружие рядом и сложил руки на коленях. - Вероятно, ты хочешь обсудить произошедшее вчера. Я старалась на него не смотреть. На плакате справа от его головы закорючка была похожа на тарелку с толстым пельменем. - Мышка? - И да, и нет, - вздохнула я, присаживаясь на выступ по левую сторону от черепахи. - Камень холодный. Возьми подушку, - нравоучительно посоветовал Лео и сам потянулся за ней. - Спасибо за заботу, - непривычной мне вежливостью отозвалась я. Когда моей попе было достаточно комфортно для последующего разговора, в воздухе повисла неловкая тишина. Я открывала рот, заплетая пальцы на руках, а после вновь закрывала, враз разучившись говорить ртом. Буквы в голове отказывались складываться в слова. - Я должен извиниться, - наконец начал Лео, прерывая затянувшуюся паузу. По его потерянному лицу стало понятно, что проблемы со словарным запасом сейчас не только у меня. - Мне не стоило тебя провоцировать. Я повел себя некорректно и грубо по отношению к тебе. Стоило... - Нет-нет, не надо, - перебила я, не в силах слушать. Видимо, вчера вечером Рафаэль популярно объяснил ему, где и в каких местах старший брат был не прав. Под его светлыми глазами залегла усталая синева, оставленная в процессе долгих и мучительных раздумий. - Ты не должен извиняться, - поправила я. - Если бы я не вышла из себя, то ничего этого бы не было. Тебе еще и влетело, наверное... Прости-и. - Нет, это все-таки моя вина, - нахмурился Леонардо и остановил мои пылкие извинения. Наше обоюдное перекладывание вины становилось похоже на перетягивание каната. В конце концов, я могла вспомнить сто и один факт, почему виноватой была именно я. Но Лео продолжил: - Я не посоветовался ни с учителем, ни с братьями. В конце концов, и ты не смогла бы мне отказать. Поэтому я полностью понимаю и принимаю свою вину. Я призадумалась на секунду и пожала плечами, понимающе хмыкнув. Он был прав - я бы ему не отказала. - Доля логики тут есть. Тогда... Сойдемся, что виноваты оба? Леонардо повернулся ко мне, уголки его губ дернулись в легкой улыбке. Маска его спокойствия была замечательной, но нутром я чувствовала - внутри него плещется буря. От спокойствия и умиротворения, которым обычно источал Лео, было одно лишь название. Он так же, как я или Донни, делал вид, что все нормально. - Хорошо, - спустя секунды раздумий согласился он. - Пусть будет так. Извинения входили в план моих дальнейших действий, но были, скорее, побочным квестом. Я рвано вздохнула, скрещивая нервные пальцы. - Лео, не в моем положении просить, но... У меня будет небольшая просьба. Он смотрел прямо, почти не моргая, что нисколько не добавляло мне уверенности. Под его прожигающим взглядом хотелось просто взять все грехи на себя и провалиться сквозь землю. - Если я... Если так получится, что я не смогу себя больше контролировать. И если ты вдруг поймешь, что я могу навредить. Я поднялась, стараясь не замечать, как сильно подогнулись колени. Во рту было горько. Отчаяние, которое я пыталась скрыть за кривой улыбкой, осело в дрогнувшем голосе. - И другого выхода не будет, - поспешила добавить я. Лео напряженно хмурил брови. Он был далеко не глупым черепахой, и сразу понял, к чему я веду. Но с жестокостью палача все равно ждал, когда я скажу это вслух: - Пообещай, что убьешь меня. *** Микеланджело не выглядел как любитель медитаций и других духовных практик, поэтому полностью доверять ему в этом вопросе было опрометчивым решением. Он с легкостью переплел ноги на турецкий манер и сложил пальцы в незамысловатом жесте, сосредоточенно пытаясь словить дзен. Я повторила его позу, устраивая копчик на бамбуковом коврике, но дзэном пока что даже не пахло. Мы сидели на небольшой площадке с видом на мутный резервуар с водой. Она не спеша вытекала из трубы над нашим потолком, но вонючей не была - Майки сказал, что она техническая и даже теплая. Пахло влагой, железом и камнем. Но не дзэном. Плеск воды, по задумке Микеланджело, должен был напоминать шум моря и прибрежного бриза. Но как шумит море, ни я, ни Майки в общем-то не знали. - Вселенная, услышь, ом-м, - тихо промычал мутант, закатываясь в глубоком трансе. - Вокруг бескрайние углы бесконечности... - Бескрайние углы? - я непонимающе нахмурила бровь. - Бесконечности? Микеланджело открыл один глаз и шепотом разъяснил: - Это образно говоря. Ты слишком много думаешь! Удали все свои мысли с жесткого диска мозга и перегрузи свою систему! Я кивнула и попыталась сделать вид, что все углы мироздания мне стали кристально ясны. Не успев толком отойти от разговора с Леонардо, меня, в смешанных чувствах, перехватил бодрый Майки. Научить меня медитировать его надоумил Донни, когда в приступе скуки младший решил влезть в чужую лабораторию. Пообещав, что будущие аффирмации и мантры молниеносно избавят меня от накопившегося стресса, он схватил мою руку и увел в неизвестном направлении. Неизвестном для меня. Пока было непонятно, смогу ли я найти дорогу назад. - Мир наступает в моей душе... - продолжал бубнить Микеланджело, покачиваясь из стороны в сторону. - Я чувствую лучи просветления... Ох, нога затекла. Просветление... Ох блин, больно. Колется... Он зашатался, пытаясь вытянуть ногу, и чуть не потерял равновесие. Наблюдая за ним, действительно становилось легче. - Ты же ниндзя, - в шутку упрекнула я. - Ты точно умеешь медитировать? - Вот именно, ниндзя тут - я! - поджал губы Майки, но не выдержал массивность “дзена” и перевернулся на бок, вытягивая больную ногу. - А значит слушать надо меня, как знающее лицо... Ай, блин, как же больно. Мышка, у тебя есть нож? Отпили мне ногу, сил нет терпеть... - Это все еще часть медитации? - с сомнением спросила я, даже не представляя, где брать нож и как именно пилить ногу: по суставу или прямо по кости? Впрочем, думать о том, как пилить ногу, все же было приятнее, чем думать о насущных проблемах. Думать о дурацком Андерсене с армией клонов, подобных мне. О заложенной программе, суть работы которой делала из меня не меня. О Рафаэле, где все мои внутренние монологи все равно сходились на нем. Даже, черт возьми, сейчас. Хотелось найти мутанта и поговорить с ним, хоть мы и не виделись последние сутки. Одновременно с этим встретить его не хотелось вообще. Что за тупое чувство... Я закатила глаза, глубоко набрав воздуха в легкие, и с тихим шумом выдохнула. Нахожусь в поисках просветление, тупые мысли и чувства, уходите от меня. - Мы там плавали, кстати говоря, когда были совсем черепашатами, - невзначай брякнул Майки, нарушая мои попытки войти в астрал. Он кивнул на резервуар, от которого в воздух вздымался едва заметный пар. - У нас в детстве даже был чемпионат по ведроболу! Правда, потом оказалось, что в этой воде раз в двести превышен уровень хлора... - Интересная... история. Помедитировать толком так и не вышло - запутавшись в своих отсиженных ногах, Майки поскользнулся и упал прямиком в резервуар, создавая своей тушей огромную волну брызг. Меня окатило с головы до ног. Определенно, он сделал это специально. Я широко улыбалась, наблюдая как неуклюже Майки взбирается по сколькому выступу обратно на нашу площадку, но тут же запищала, когда мелкие брызги от его встряхиваний попали в глаз. Мокрые волосы прилипли к лицу, но настроение все равно медленно поползло вверх, перескакивая отметку “умереть уже не хочется”. Интересно, мои депрессивные эпизоды спонсированы Андерсеном или это все-таки неудачное стечение обстоятельств? Решив, что моему не до конца окрепшему организму все же не стоит долго ходить в мокрой одежде, было принято решение возвращаться обратно. Не уверена, что “аффирмации” у нас прошли так, как положено, но недовольной я не была. Рядом с Майки по крайней мере было весело. И не боишься за свою жизнь, как когда ты с... Кхм. Возвращались мы тем же путем и дорога обратно заняла вдвое меньше времени. Практически все время Майки беспрестанно травил глупые шутки. - Знаешь, что делают сиамские близнецы на тусовке? - он обернулся ко мне возле самой двери, галантно пропуская вперед. Отвечать я не рискнула, с интересом ожидая продолжения. - Отрываются. Наш хохот залетел в убежище раньше нас. Шутки я до конца не поняла, но смеялась по инерции, подхватывая заразный гогот Майки. Обернувшись, резко замолчала, замерев с открытым ртом как рыба. - Ой, а я еще знаю, падажи-и! - не замечая ничего вокруг продолжил мутант. - Заходят в бар две черепахи... Но проследив за моим внимательным взглядом, он осекся, пробурчав вторую половину шутки себе под нос. Беспристрастно оглядев нас, Рафаэль облокотился о стену и скрестил руки на груди. Он что, ждал нас? - И где вы были? Опасное спокойствие в его тоне можно было трактовать исключительно как угрозу жизни. Раф был истеричным, немного биполярным и абсолютно много вредным, но когда он спрашивал что-то в таком пренебрежительно-спокойном тоне... Автоматически захотелось извиниться. Пока не поняла, за что конкретно. А я только начала думать об углах бесконечности! - Там, где мы были, нас уже нет, - с умным видом отвертелся Майки, проскальзывая мимо брата. - И вообще, чего ты тут караулишь, будто мы тебе денег должны?! Никакого гостеприимства, никакого уважения! Мышка, мы уходим отсюда! Я дважды моргнула, возвращая лицу самообладание. Неловко улыбнулась. Посмотрела резко в потолок, потом вправо, опять в потолок, а после обвела пол таким удивленным взглядом, словно впервые видела эти чудеса архитектурной мысли. Пока я не встретилась с хмурыми глазами Рафаэля, такая тактика неловкого молчания казалась мне здравой. Но выглядел Раф... Разочаровано. В конце концов, чего я до сих пор его боюсь? Мы вчера вроде выяснили, что Рафаэль не хочет моей скорой смерти. А параллельно с этим я попросила его брата убить меня при первой подвернувшейся возможности. Класс. Умные мысли посещали меня, но, как говорится... Я осторожно обошла Рафаэля, стянула с кресла оставленное утром полотенце и небрежно взлохматила вьющиеся от влаги кончики. Футболка на мне почти высохла, но можно было бы, конечно, и переодеться. Незатейливо перебирая в сумке вещи, я совершенно не заметила, как из поля зрения пропал Майки. По позвоночнику побежал холодок. Так, будто прямо надо мной нависала угроза. И имя ей было “Рафаэль”. - А, эм. Раф? - неуверенно спросила я, стараясь улыбнуться. Выходило плохо. - Вероятно, ты хочешь со мной поговорить? - Не хочу. Такой ответ меня обескуражил. - А может все-таки хочешь? - Тебе показалось. - А если не показалось? - озадаченно спросила я, нахмурившись. - Ты обижен из-за того, что мы вчера поцф-тф... Пфт?! Не успела я додумать мысль, как сильная рука Рафаэля молниеносно зажала половину моего лица. Вот это скорость! Бесконечное удивление всего на толику смешалось с восхищением. Он недовольно рыкнул, словно то, что я говорила, можно произносить исключительно в глухих джунглях и только тем, кто ни черта не говорит по-английски. Раф скосил глаза на приоткрытую дверь Микеланджело, и я догадалась, что лишних слушателей привлекать он не хочет. А уж Майки любил развесить уши. Но неужели Рафаэль стыдится вчерашнего? Наконец оторвав от моего лица лапищу (а дышать я почти не могла!), он развернулся и на несколько секунд исчез в проеме общей комнаты. Летящую в меня вещь я успела поймать в самый последний момент. - Надевай, - приказным тоном заявил Раф, снисходительно ожидая, пока я разверну брошенную одежду. Безразмерная черная толстовка с глубоким капюшоном. Да она такая большая, что я могу использовать ее в качестве двуспальной кровати! И еще место останется. - Но зачем? - все же удивилась я. - Надевай уже! - нетерпеливо рыкнул Раф. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться - аргументы были очень убедительными. Быстро нырнув в предложенную толстовку (ого, да тут можно потеряться!), я поправила волосы. Ладошки утопали в широких рукавах одежды, и я максимально подвернула их, но помогло мало. В принципе, я готова. Только к чему? Дернув за край капюшона, Раф бесцеремонно поднял меня и молча направился к выходу, видимо намекая, что сейчас стоило последовать за ним. Боже, неужели нельзя было сказать это все словами? Мы вышли из убежища. Раф шел впереди, не оборачиваясь на мои несмелые попытки утопиться в сточных водах. Все же, ходить по тоннелям подземки было тем еще несолидным удовольствием, и я то и дело спотыкалась о мусор, пытаясь догнать убегающую вперед черепаху. Я тихо заскулила, ударившись мизинчиком о каменный выступ. И это я-то искусственно выведенный терминатор с замашками убийцы?! Мишель мне нагло врала. Я не успела ничего понять, прежде чем Рафаэль подскочил ко мне и быстрым движением подхватил, усадив на свое предплечье. - Глаза закрой и держись крепко, - шкодливо бросил он, и я, наученная жизнью с мутантами, вцепилась в его шею удушающим захватом. Я слышала скрип железа, приглушенные звуки автомобильных трасс и далекие, редкие голоса людей. Обычно меня закидывали на плечо, будто я мешок муки, который и потерять на улице не стыдно. А тут, на плече, вон как комфортно. Спрятав лицо в сгибе шеи, я медленно приводила чувства в порядок. Происходящее сейчас я вряд ли могла осознать в полной мере - сердце стучало как бешеное, заполняя легкие теплым ощущением радости. И толстовка, кстати, тоже пахла, как он. И вот странный факт - немного гарью, железом и мужским дезодорантом. Удивительно. Если бы Раф узнал, что я его сейчас нюхаю - точно бы скинул. Понятия не имела, куда мы направляемся. Я ему, наверное, доверяла? По крайней мере, в прошлый раз посреди заброшек девятой улицы он меня не бросил, значит и сейчас бросить не должен. Но мог бы - дорогу назад я бы не нашла хотя бы из приличия. Мы остановились уже через несколько минут, когда слазить с рук Рафаэля не хотелось больше никогда. Он прошел еще пару метров, судя по движению головы осмотрелся. - Приехали. Слезай. Но в противовес грубости в его голосе, он не сбросил меня со своей руки, а медленно и осторожно поставил на пол, невесомо задержав ладонь под лопатками. Впрочем, мне было уже и не так интересно смотреть, куда он меня привел. В темноте его глаза блестели хищно, но настороженно. Он, словно боясь моей реакции, молча стоял, не сводя с меня долгого взгляда. Позволял оставить руки на его груди. Выжидал, как далеко на этот раз могут зайти мои пальцы. Но сладость момента была не вечной. Ее прервал мой громкий живописный чих. - Чихаешь, как мышь, - пробасил Рафаэль, но в его голосе проскользнули смешинки. Я смущенно отвернулась, утерла огромным рукавом толстовки нос и наконец обратила внимание на место, куда меня привел мутант. - Ого! - радостно заверещала я. - Цветочки! Мы оказались на плоской крыше жилого многоэтажного дома. Сквозь рваные облака изредка выглядывал полумесяц, но света с улиц хватало, чтоб четко видеть окружающее пространство. Небольшая пристройка со стеклянной треугольной крышей была целиком уплетена диким виноградом и лианами. В стареньких треснутых кадках стояли размашистые деревца и маленькие широколистные папоротники, образуя на голом цементе живые стены. Посреди домашних джунглей разросся почти двухметровый кактус с одинокими редкими иголками. Меня привлек яркий, сильный аромат цветов пышного низенького кустарника, и я наклонилась, вдыхая полной грудью незнакомый запах. Бутоны пахли тепло, сладко, пряно. Интересно, их едят? Я вприпрыжку обежала крышу, потирая ладошки от радости. На лице у меня была воистину блаженная улыбка! В моем небольшом путешествии по Нью-Йорку мне не удалось застать ничего, кроме деревьев, да и те были не особо рады меня видеть. А в канализации растений не было, если не считать алоэ, доживающего на кухне последние понедельники. Передачи по дискавери, конечно, интересная штука, но видеть цветы вживую было приятнее в тысячу раз. - Ты выращиваешь на крыше цветочки? - простодушно спросила я, когда на десятом круге начала уставать. От моего неосторожного движения один из бутонов потерял пару лепестков, отчего я виновато склонилась над ним, мысленно прося прощения. - Это не мои, - закатил глаза Раф. Ну конечно, крутые перцы как Рафаэль (или Стэтхем) не выращивают цветочки на одиноких крышах. - Я нашел эту оранжерею пару недель назад. Походу, она заброшена. Я удовлетворительно кивнула, внутренне радуясь. Если она ничья, то она может теперь стать моей? Если уж Рафаэль слишком крут для выращивания цветов, значит он не претендует на владение “оранжереей”. Прикольное слово. Теперь эта о-ран-же-ре-я моя! - Ты как раз сможешь приходить и поливать всю эту чепуху, - снисходительно разрешил Рафаэль, видя мой заискивающий взгляд. Догадался, о чем я думаю. - Жалко, если без воды все сдохнет. Подарив улыбку, я развернулась и неожиданно обняла его, крепко обхватив шею. Рафаэль глубоко и прерывисто выдохнул, осторожно и медленно сжимая меня в ответ. Его объятия были прохладными (Донни говорил, что это особенность их организма - быть холодными), но вместе с тем его сильные руки обжигали талию. В этот вечер я была практически счастлива. Ну, если отбросить все мысли о моей возможном клонировании, смерти биологической матери и прочей лабуде, размышлять о которой уже нет сил... Ну, в общем, если все это отбросить - я была бы счастлива. Щекой прижимаясь к его нагрудным пластинам, я ощутила вибрацию и услышала над головой: - Неужели я тебе... Нравлюсь? - тихо спросил он, но выплюнул слова так, будто были они неприличными. Я уставилась на него, хлопая ресницами, как дура. - Ну да, а почему нет? Рафаэль усмехнулся едко, горько, неприятно. Он смотрел внимательно, не сводя темных глаз с моего лица, и я видела, как тяжело ему сейчас приходится думать. Он отпустил меня, озадаченную, и отвернулся, пряча взгляд где-то в кустах папоротника. - Когда все это закончится, ты адаптируешься к нормальной человеческой жизни. А нормальным человеческим людям не особо заходят такие приколы, как я. Я вздохнула, скосив брови. Задумалась. - Адаптируюсь, - бездумно повторила я. - И как ты это себе представляешь? И замолчала, ища в потолке ответы. Увы, сами собой они там не вырисовывались. - Сгоняю с вами послезавтра, уничтожу парочку своих возможно-биологических сестричек. И сразу после этого пойду на обычную человеческую работу. Мойщицей столов. Или овощерезкой. Какие там бывают у обычных человеческих людей работы? - недовольно продолжила я, взмахнув рукой. - Поселюсь как раз в той огромной коробке, что осталась у вас от холодильника... Раф скептично хмыкнул, наконец, видимо, понимая, к чему я все это веду. Щепетильный вопрос моей будущей жизни, на самом деле, сильно волновал меня. Но как такой генно-модицифированный кусок придурка, как я, может вообще думать о жизни в социуме? Я напомню, что совсем недавно я чуть не задушила Лео. А если я разозлюсь из-за порванного кроссовка? Или, не знаю, меня собьет ребенок-велосипедист? Я ж его убью... Короче, я могу привести чуть более миллиона причин, почему обычная жизнь это не совсем то, что мне подходит. Осознание простой истины больно укололо где-то в груди. - Ты это, конечно, все интересно придумал, - подвела итог я, с грустью смотря на пестрые бутоны цветов. - Но даже мне, шестилетней, понятно, что это не совсем так работает. Я повернулась, не поднимая глаз, и осторожно взяла руку Рафаэля в свою. Его большая ладонь была грубой и шершавой, но вместе с тем обжигающе-горячей. Как дополнительное подтверждение того, что он здесь, живой и реальный, намного более приземленный, чем мое невозможное будущее. -На самом деле... Мне страшно. Очень страшно, Раф. На этот раз он сам обнял меня, сильнее прижимая к груди, зарываясь пальцем в лохматые волосы на затылке. Вдоль позвонков прошлись мурашки, когда его теплое дыхание коснулось открытой кожи шеи. - Я просто хочу, чтоб... Чтоб ты был со мной. Хотя бы сейчас. - Не ссы, - авторитетно заявил Рафаэль, убирая с моих глаз взлохмаченную челку. - Я всегда буду рядом. И мне очень сильно хотелось ему верить.