Театр!

Офис телеканала KBS. Утро. 09:02 – 09:07 Когда Минсок поднялся наверх после разговора с Чжан Ухёком, он обнаружил Чондэ спящим в кресле перед монитором, на котором всё так же яркими пятнами горели белое колено и чёрные перья Хёрин. Минсок молча сел в кресло. Он знал, что ему уже пора ехать, но не мог заставить себя двигаться. Он искренне рассчитывал, что на исходе ночи всё станет ясно. Все показания сложатся в единую картинку, и слова кого-то одного будут однозначно выбиваться из неё. Он искренне верил, что разгадать загадку убийства Кан Сыльги будет просто. На деле же картинка вышла без огрехов и изъянов. Мотив для убийства имели все, возможность имели все… и при этом складывалось впечатление, что никто из них не убивал. Не поднимаясь, Минсок подкатил кресло к столу и начал собирать в сумку свой лэптоп, съёмные диск и охапку флэшек. То, что было снято накануне, они даже не успели отсортировать или промаркировать. Впрочем, думал Минсок, пусть теперь этим занимаются профессионалы. Наконец он поднялся и, постаравшись не слишком громко хлопнуть дверью, вышел. Даже вновь открывшиеся обстоятельства ничего не меняли в раскладе: да, безусловно, теперь Минсоку стало ясно, что и с Ли Хёри они говорили о разных женщинах. Конечно же, он знала, что настоящей любовницей его мужа была Сыльги. И, конечно же, это давало ей отличный повод для убийства. Ей даже не надо было «ошибаться в темноте». Но во время убийства Ли Хёри была в гримёрке Пак Чимина. Он мог, конечно, быть серьёзно ей увлечён, но он вряд ли бы стал рисковать своей головой, выгораживая её в таком серьёзном деле, как убийство. Да, и очевидно было, что она пережила достаточно увлечений мужа, чтобы не увидеть в безродной, нищей старлетке Сыльги серьёзную угрозу своему браку. Был повод, разумеется, и у Чжан Ухёка. Страсть, ревность, невозможность дать ей роль… о да, отличные мотивы. Вот только «великая любовь» к Кан Сыльги была на поверку таким же пшиком, как и все его предыдущие романы. Если верить его собственной автобиографии, его бывшие возлюбленные часто умирали не своей смертью – Сыльги была не исключением. Но в этом не было его прямой вины, он, действительно, был художником, а не маньяком. Чжан Ухёк прекрасно знал, что вернётся в Штаты с женой и лишь воспоминаниями о Сыльги, оставив саму Сыльги в Сеуле. По его меркам он ещё и порядочно поступал, потому что оставлял на попечение молодого соперника. Минсок медленно добрёл до лифта и вяло нажал кнопку вызова. Что касается остальных, то и там места для подозрений оставалось всё меньше. Он раскрыл замысел Сою, его подтверждал и Джесан, который сам, хоть и вёл себя не по-мужски, не давал повода сомневаться в его словах. Венди уверяла, что распевалась, но сразу несколько человек это опровергали, а, значит, верить словам Венди было нельзя. Но Минсоку казалось, что он уже понял, где и чем она занималась, – и это никак не было связано с убийством Сыльги. И это давало куда больше, чем алиби самой Венди – это было, в том числе, косвенным подтверждением алиби До Кёнсу. Минсок зашёл в лифт и поехал вниз. И даже Лиса, которую было за что прищучить, вряд ли была убийцей: ведь если предположить, что Минсок прав и Хёрин, вычислив вора, пригрозила ей увольнением, - не настолько Лиса была глупа, чтоб продолжать распылять вокруг себя дорогую улику. А значит, Хёрин тоже сказала правду и ей не угрожала... Двери лифта открылись, Минсок медленно вышел в вестибюль. В телекомпании KBS наконец-то начиналось рабочее утро, вестибюль наполнялся людьми, уныло семенящими на работу. Навстречу Минсоку, через турникеты пропорхнула стайка маленьких девочек в гимнастических купальниках. Минсок невидящим взглядом смотрел на них и думал, что ведь даже его самого можно было добавить в список подозреваемых: обманутый жених с порушенной карьерой певца. Мысль, конечно, была смешная, но Минсок уже не был уверен, можно ли было хоть что-то в этой истории назвать неправдоподобным. Минсок засыпал на ходу и слабо осознавал, за что цепляется его взгляд. Одна из девочек в гимнастическом купальнике отстала от подружек и теперь спешно догоняла их. Перед Минсоком пронеслись: цветастая резинка в волосах, значок KBS на груди, пластырь на коленке, потертые чешки. Минсок был в тупике, но ему было всё равно, потому что он хотел спать. Перед глазами так и остались цветастая резинка, значок KBS, пластырь, чешки. Минсок хотел спать. Он не понял, почему вдруг решил обернуться. Девочки уже зашли в лифт, последней забежала та самая – отставшая. Минсок уже не мог разглядеть даже резинку в волосах, не говоря уж о значке и пластыре. Лишь чешки сверкнули. Минсок продолжал стоять в полоборота. Мимо него шли люди, они проходили турникеты и направлялись к лифтам. Минсок продолжал видеть перед собой цветастую резинку, значок KBS, пластырь на коленке, чешки. Это было подобно электрическому разряду. Сон как рукой сняло. Цветастая резинка. Что-то фиолетовое с салатовым. Значок KBS (безвкусица). Пластырь на коленке. Чешки. Потёртые, облупившиеся чешки. Минсок стоял. Резинка, значок, пластырь, чешки. Резинка, значок, пластырь, чешки. Пластырь на коленке. Чешки. Потёртые чешки. Облупившиеся чешки. Пластырь на коленке. Пластырь. Это было хуже электрического разряда. Минсок было двинулся обратно к лифтам, но потом понял, что не выдержит и нескольких секунд. Он рванул в сторону, к одному из диванчиков для посетителей. Упал на колени перед ним, рывком вытащил лэптоп, поставил его, открыл, включил. Высыпал на диван флэшки, начал судорожно в них рыться, проклиная себя, что не разобрал их раньше... проклиная себя, что не подумал раньше, - о столь простом, столь очевидном. О том, что в буквальном смысле было перед его глазами всю ночь. Наконец нужная флэшка нашлась. Минсок отыскал файл, запустил проигрыватель. На экране начался пролог мюзикла. Минсок переместил бегунок почти в самый конец записи и отпустил. - Жизнь без маски прожить, - разлетелось на весь вестибюль. Прохожие, охрана у турникета – все начали оборачиваться, но Минсоку было не до них. Он ждал. - Жизнь без маски прожить Жизнь без маски прожить может каждый... На последней ноте Хёрин чуть повернула корпус, призывно протягивая руку в сторону зала, слегка согнула ногу, и усыпанное пайетками жгуче-чёрное платье распалось по разрезу, обнажая её прекрасное белоснежное колено. До Кёнсу повернулся к публике и вздохнул: - К сожалению, прожить жизнь без маски невозможно… Зал снова погрузился в темноту. Видео закончилось. Минсок медленно осел на пол и прислонился к дивану спиной. Сквозь стеклянные двери вестибюля на него смотрел хмурый утренний Сеул.