Театр!

День спустя Минсок появился в Seoul Starview Hall в последний раз на следующий день, когда все там уже сидели на чемоданах. Все его размышления накануне обретали плоть: слышались громовые крики Чжан Ухёка и ровный, тихий голос Ли Хёри – в результате процесс двигался. Это было совершенно очевидно: Чжан Ухёк никуда бы от неё не делся. Минсок подождал, пока Ухёк сам его заметит. - Всё-таки явился? – сухо сказал режиссёр вместо приветствия. – Я уж и не ожидал. - Я же обещал вам всё рассказать. - Ну, садись. Рассказывай. Как вообще так вышло? Почему твой оператор? И почему Сыльги? Минсок присел на край стула, ему было совсем не уютно. - Я обещал вам, что этот рассказ будет не из приятных, - начал он. - Прекрати уже,- раздражённо оборвал его Ухёк. – В этой истории вообще нет ничего приятного. Говори как есть. Минсок всё же сомневался, но выкинуть эту часть истории было невозможно. - Господин Чжан, я не буду с вами спорить, что Кан Сыльги была выдающейся артисткой, но она точно не была бескорыстной феей, которую вы себе выдумали. И она точно вас не любила. От вас ей была нужна только главная роль – не меньше. - Но Сыльги знала, что я не могу дать ей эту роль, - надменно усмехнулся Ухёк. – Почему же она не бросила меня? - А зачем ей было вас бросать? Да, новость о том, что заменить ею Хёрин не в вашей власти, превратила вас из главного действующего лица её плана во второстепенного персонажа, но от плана она не отказалась. Только теперь ей пришлось думать, как найти выход на того, кто это сделать сможет. - Спонсор? - Ну, разумеется. Сыльги даже попыталась соблазнить Пак Мёнсу, чтобы он вывел её на своего шефа, но Пак Мёнсу не имеет отношения к театру, не так романтичен и не так наивен, поэтому он на её уловки не поддался. Но благодаря этой попытке Сыльги случайно узнала об очень любопытном обстоятельстве: оказывается, у всемогущего спонсора есть родной племянник, и племянник этот совсем рядом. - Ваш Ким Чондэ? - Вы сказали, что поклонник Сыльги – китаец. Мы с Чондэ как-то были в команировке в Китае и придумали себе китайские прозвища – Сюмин и Чен. Сыльги ведь называла своего кавалера Ченом, не правда ли? - Да, очень похоже... - ошеломлённо пробормотал Ухёк. - Сыльги вскружила Чондэ голову ещё круче, чем вам. Он был готов исполнять любые её капризы, влез в огромные долги ради неё. Он ведь и с дядей своим до недавнего времени не общался (чем, кстати, очень того расстраивал), знал, что тот занимается очень опасными делами. Даже я до недавнего времени не знал о дядином существовании. Но Чондэ крепко влип и нуждался в деньгах. Только Сыльги были нужны не деньги, вернее, не только они. Главной её целью оставалась роль, и она намеревалась использовать Чондэ, чтобы настроить его дядю против Хёрин. - И как же она собиралась это сделать? - Думаю, с фантазией у неё всё было прекрасно, и она продумала массу вариантов, как можно было бы Хёрин подставить, оболгать. Но не понадобилось: обстоятельства дали Сыльги такие улики против Хёрин, о которых она не могла и мечтать, – доказательство её неверности. - Неверности? Хёрин закрутила роман с кем-то в труппе? - Да, с До Кёнсу. Вы не знали? Ухёк покачал головой. - Не труппа, а балаган... – в сердцах бросил он. – Она что, не понимала, что за ней следят? Не могла потерпеть до Америки? - Хёрин всё прекрасно понимала, - заверил его Минсок, - и отлично знала, как рискует. Но ей это было почти физически нужно – для адреналина. Она жутко боялась любовника, а страх – это чувство, которое Хёрин всегда презирала. Она знала, что в своём испуганном состоянии просто сорвёт спектакль, а этого она допускать не собиралась - кстати, цените, господин Чжан! Поэтому Хёрин бросилась с головой в роман с Кёнсу, чтобы, так сказать, восстановить веру в себя и в свою способность ничего не бояться. - Но они ведь скрывались? Никто ничего не знал? Что узнала Сыльги? - Хёрин как-то оставила Кёнсу записку на полях его копии сценария - знаете, нечто такое, чем джентльмены вслух не делятся. Она пришла в труппу позже остальных, поэтому не знала, что Кёнсу использует Сыльги в качестве суфлёра. В итоге Сыльги нашла письмо раньше, чем Кёнсу, и теперь у неё был канал связи со спонсором, чтобы довести содержимое письма до его сведения. Думаю, ей несложно было убедить Чондэ «выслужиться» перед богатым дядей. - А богатый дядя, как я понимаю, письму не обрадовался... - Бедняга Чондэ наивно думал, что тот просто выгонит Хёрин, и тогда Сыльги получит роль. Но он позабыл, с кем имеет дело. Дяде было недостаточно выгнать Хёрин, он решил её наказать – так, как принято наказывать за предательство в его мире. - А ваш Чондэ что, так переживал за жизнь Хёрин? – усмехнулся Ухёк. Минсок пожал плечами. - Раньше я считал, что Чондэ переживает за любую жизнь, но сейчас я уже не знаю... В любом случае дело было не в жизни Хёрин, а в том, что в случае её смерти, в процессе следствия, неизбежно всплыло бы письмо и участие Чондэ в этой истории. Он поделился своими переживаниями с Сыльги, и вот тут-то она сняла маску. - Дай-ка угадать: сказала, что свалит всё на него? - Именно. Примерно тогда же, как я понимаю, Чондэ узнал о ваших отношениях с Сыльги и окончательно убедился в том, что его использовали, и, если убийство произойдёт, сделают крайним. А если убийство предотвратят, ему грозит очень неприятный разговор с дядей – ведь по сути Чондэ был единственным посторонним человеком, знавшим о дядиных планах. - Но кто мог предотвратить убийство? - Как это ни пародоксально, Сыльги. Она собственно это и сделала: спасла Хёрин, подписав при этом смертный приговор самой себе. Сыльги понимала, что если Хёрин убьют, ничего хорошего мюзикл и труппу не ожидает: средства уничтожат самоё цель. А, может, конечно, заговорила совесть. Сыльги пришла к Хёрин накануне премьеры и предупредила. Мне Хёрин сказала, что сочла это интригой, но, на самом деле, она Сыльги поверила. С тех самых пор, как пропало письмо, она чего-то подобного и ожидала. Они договорились, что Хёрин сымитирует травму, чтобы на вполне законных основаниях исчезнуть в антракте, пока дядя и его головорезы не очухались. - Но она никуда не исчезла. Она отыграла и второй акт тоже. - Как же она могла сбежать, господин Чжан? – развёл руками Минсок. – Ведь после гибели Сыльги её некем было заменить, а Хёрин можно обвинить во всём, в чём угодно, но только не в провале. Она никогда не подводит. Да, и кроме того, во втором акте ей стало чуть спокойнее: она увидела, что место спонсора в зале пустует. - Куда же он делся? - Пак Чонсу и его команда завершили дело века и взяли их той же ночью. Ухёк настороженно усмехнулся. - Надеюсь, это никак на гастроли не повлияет... Минсока снова посетило гадкое чувство, словно эгоизм Ухёка подобно смоле оседает на его собственных лёгких. - Не должно, - ответил он. – По моей просьбе люди Пак Чонсу проверили это сразу же: ваше финансирование шло полностью из легальных источников. В любом случае Чондэ всего этого не знал. Он знал лишь, что за какие-то несколько недель женщина по имени Кан Сыльги разрушила его жизнь: он оказался в финансовой яме, униженный, на лезвии бритвы – между обвинением в уголовном преступлении и перспективой быть закатанным в асфальт. В фойе перед началом он увидел нескольких ребят из отряда Пак Чонсу – мы встречали их, когда я делал о нём передачу, - и ему стало совсем страшно. К началу спектакля он знал, что должен избавиться от Сыльги. Ухёк немного помолчал, раздумывая. - И всё же как он это сделал? Он же всё время был в зале, снимал видео? - Вы же сами придумали эти затемнения перед началом и в конце пролога, господин Чжан. И что важно, в эти моменты в центре сцены и с правой стороны никого нет. Затемнения длятся всего несколько секунд, но если хорошо знать спектакль и схему сцены, за эти секунды можно успеть подняться из зала по лестнице на сцену и незамеченным пройти за кулисы или наоборот. Чондэ спектакль и схему сцены знал. Он оставил камеру на штативе, прошёл за сцену, спустился в трюм, заманил в него Сыльги – и всё было кончено. Вот только не в последние минуты перед началом спектакля, как я думал, а уже во время пролога. После окончания пролога он так же поднялся из трюма и вернулся в зал. Ухёк долго молчал. - Мда... – наконец сказал он. – Я ещё вчера верил, что самая невероятная история, известная мне, – моя собственная... - Ваша история по-прежнему удивительна и уникальна, - потешил напоследок его самолюбие Минсок. – И я желаю вам, чтобы гастроли прошли успешно. Ну, не буду вас больше отвлекать. Они поднялись, и Чжан Ухёк внезапно обнял его и похлопал по плечу. - Ты, как всегда, прав, парень, - сказал он. – Что бы ни творилось вокруг, самая удивительная история всегда твоя. Не переставай удивляться, Ким Минсок. Минсок уже почти подошёл к выходу, когда Ухёк снова его окликнул: - Подожди-ка. Я не спросил о самом интересном: как ты до всего этого додумался? Минсок засмеялся. - Ну, тут не только моя заслуга: большую часть картины восстановила полиция, да и Чондэ уже дал показания. Но кое-что важное заметил я, то, что в итоге и вывело нас на правильный ответ. Когда Чондэ вернулся в зал, он увидел, что кто-то из зрителей задел камеру и сдвинул её в сторону. В результате видео с финалом пролога было испорчено, а вместе с ним пропало и алиби Чондэ. Чондэ вернулся на студию раньше меня и успел к моему возвращению перемонтировать видео: заменить концовку кадрами с генеральной репетиции. Он всё сделал идеально: склеил, наложил шум зала. Чондэ не заметил только одной маленькой детали: её не было на видео с генеральной репетиции, но она должна была быть на премьере. - И что это за деталь? - Эластичный бинт на ноге Хёрин. Прежде, чем Ухёк успел на этог отреагировать, за спиной Минсока раздалось радостное: - Привет! На Минсока налетела Хёрин и расцеловала в обе щеки так, будто бы они были лучшими друзьями, будто бы предыдущих пяти лет не было. Он невольно залюбовался ей: раскрасневшейся, ненакрашенной, в домашнем свитере. Она напомнила ему прежнюю Ким Хёджон. На мгновение. - Привет. - Какой ты всё-таки молодец! – сказала она. - Я вот ни секунды не сомневалась, что ты всё решишь. Минсок нерешительно кивнул, а потом заметил за спиной Хёрин молчаливо ожидающего До Кёнсу – в точно таком же свитере, что и она. Минсок и Кёнсу обменялись душевным рукопожатием, Хёрин снова поцеловала его на прощание, и Минсок ушёл. Если бы всё это было сценарием пьесы, в конце эпизода так бы и было написано – коротко и сухо: «Ким Минсок уходит».