Недополовинки

      Прайс сам не знает, как так получается, однако когда утром он застаёт любовника готовящим кофе в своей рубашке, привычное раздражение не даёт о себе знать, позволяя просто наслаждаться происходящим. Альфе немного неловко за то, что вечером он, разморенный алкоголем и оргазмом, засыпает в один момент, однако он об этом не говорит. Они вообще говорят крайне мало. После «вечера винных откровений» омега словно делает своей целью выливать на своего партнёра ведро ненужной информации в ответ на любой, даже самый простой вопрос. Именно так мужчина узнаёт о том, что надо непременно пить свежевыжатый сок, потому что «это — ценнейший источник витаминов, минералов и микроэлементов», а " завтрак — важнейший приём пищи за день» по мнению каких-то там учёных, на мнение которых Прайсу, в общем-то, плевать. Однако чувство вины заставляет его кивать и покорно выслушивать монолог о «правильном питании» в ответ на невинный, в общем-то, вопрос касательно соли.       И непонятно, что является причиной, но сразу после завершения этого странного завтрака, альфа отправляется в ювелирный магазин и покупает крохотную подвеску-капельку на невесомой цепочке. На его взгляд, упаковке в магазине уделяется едва ли не больше внимания, чем самим украшениям, что он и выдаёт, путая слова и несколько раз прося «упаковать коробку в подвеску и всё». Продавец понимающе улыбается, предлагая подобрать серёжки, однако мужчина лишь отмахивается, почему-то чувствуя странный стыд, хотя уже не в первый раз находится в этом месте. Он набирает любовнику до обеда, назначая встречу и с трудом досиживает до конца рабочего дня, а после — врывается в чужую квартиру подобно смерчу, снабжённому «искупительным подарком».       -Что это? — хмурится омега, рассматривая коробочку, из-за которой его любовнику почему-то хочется удавиться от стыда, — Ты хочешь мне что-то подарить?       -Эм… вчера всё было… не очень гладко… — мычит альфа, надеясь, что парень сам всё поймёт, избавив от необходимости извиняться, — И я подумал, что неплохо было бы… -Да, я тоже подумал об этом, — наконец, сообщает любовник и Прайс хмурится от его тона, — Как ты смотришь на то, чтобы выбраться куда-нибудь на выходные?       -На выходные?       Не то чтобы вопрос оказался таким уж откровением, но альфа никогда и никуда не ездил после первой и единственной в своей жизни аварии, стараясь, по совету врача, «минимизировать возможность повторного возникновения травмирующей ситуации». Но парень смотрит прямо, по-собачьи чуть наклонив голову и словно прося, поэтому просто отказать ему становится невозможно. К тому же, Прайс и правда собирался на одно общественное мероприятие, своё присутствие на котором надо было подтвердить ещё месяц назад. Так что если он сейчас уедет, Сэнди шкуру с него спустит за потраченные впустую силы.       -Прости, не получится, важное для города событие, — и, видя, как сразу же поникает омега, добавляет, — Но ты можешь пойти со мной, если хочешь.       -Правда?       -Да. Только понадобится купить официальный костюм и…       -Зачем? У меня есть костюм. Загляну в вещи, которые упаковал в «коробки старой жизни», там наверняка что-то найдётся.       -"Коробки старой жизни"?       -Да, старый-добрый психологический приём, советующий собрать все вещи, напоминающие о травмирующих событиях, в коробки и убрать как можно дальше. Не знаю, как так получилось, но после данной процедуры воспоминания стали возникать ещё и от вида коробок, — он перевёл взгляд на упаковку подарка, — Вообще любых коробок. А ты как поступил с вещами, рождающими воспоминания?       -Выбросил.       -Вот так просто?       -Да. Там и было не настолько много, чтобы особо сильно цепляться. А уж после того, как родители Нэша приехали и забрали те вещи сына, что посчитали нужными для своего спокойствия, мне остались одни мелочи вроде сломанного пенала. Они даже всё его бельё упаковали и увезли туда, где меня в любом случае не ждут. Теперь ни поплакать, ни вспомнить. С другой стороны, так даже лучше… — он тяжело вздохнул, — Не знаю, смог бы я вообще выбраться из запоя, если бы постоянно мог видеть ошмётки былой жизни.       -По крайней мере, вы оба были взрослыми, отдающими себе отчёт о собственных действиях людьми, а не прыщавыми подростками, не совладавшими с гормонами и потому — неспособными нести ответственность.       -Но, вы же всё равно продержали… сколько вы там продержались?       -Почти пять лет.       -Погоди-ка… пять лет в браке, пять лет после и… сколько тебе сейчас?       -Двадцать семь недавно исполнилось, а что?       -Это получается, тебе было…       -Шестнадцать, — опередил его предположение омега, — Мне было шестнадцать, когда мы впервые встретились и почти сразу поженились.       -Ты был фактически ребёнком.       -Не «фактически», а самым обычным ребёнком. Мы оба были детьми, только я — ещё и не отдавал себе отчёта, что жизнь по своей натуре не похожа на сладкий нежный пряник. Скорее — на кактус.       -В смысле?       -Из него можно получить чудесные сладости и напитки, но и потрудиться тоже придётся неслабо. Истинные Пары считаются чем-то вроде сказки, в которой проблемы решаются сами собой, и никто почему-то не говорит о необходимости видеть друг друга ежедневно, бытовых неполадках, бесконечных счетах, приедании в постели и громких, ужасающих своими размахами скандалах.       Прайс был согласен, однако он сам, пожалуй, никогда бы не смог сформулировать происходящее в семье настолько лаконично. Всё же парень отличный рассказчик и наверняка — прекрасный журналист, способный описать что угодно с какой нужно стороны. Так что альфа подхватил со стола выпавшую в процессе разговора коробочку и снова преподнёс как раньше: на раскрытой ладони, словно извиняясь.       -Зачем ты мне это купил?       -Ну… это красиво и…       -Если чисто за красоту, то можешь выйти на улицу и подарить первому встречному, подарок от этого не станет менее красивым.       -Послушай…       -Прайс, — от собственного имени альфа вздрогнул, — Зачем ты мне это даришь?       -Хочу извиниться за вчера.       -За вчера? — нахмурился, словно вспоминая, омега, — А, вчера… я как-то и не подумал, что это может послужить причиной… — и вдруг оживился, отбрасывая подарок на пол и вытягиваясь вперёд, практически ложась грудью на стол, — Есть всего один способ извиниться за плохой секс.       -Эм… И что это?       -Неужели не догадываешься? — парень медленно облизал губы, смотря в упор и, лишь удостоверившись, что любовник не понимает, схватил его за галстук, притягивая к себе, — Милый, единственный способ извиниться за плохой секс — хороший секс…       ***       Прайс всегда полагал, что в отношениях может быть только одно животное, помешанное на сексе и потому по праву сильного отводил эту роль себе, позволяя иногда пофантазировать и применить — дозировано и строго безопасно — агрессию в постели. И потому столкновение с кем-то, изначально не заточенным на правила, привело его практически в ужас.       Для начала, их первый раз — происходящий прямо сейчас, между прочим — начался где-то в районе кухни и, видимо, так и не достигнет даже сломанного дивана, потому что омега уже успел избавить любовника от рубашки и, дико рыча, впиться зубами в руку, норовящую хоть немного его затормозить. Так что, падая на ковёр, альфа даже представить себе не мог, что спустя пару мгновений уже окажется сверху, а любовник замрёт под ним, молча ожидая каких-то действий.       -Эм… и что дальше? — спросил он у лежащего зажмурив глаза парня, — Я… я сделал что-то не то?       -Прости пожалуйста, видимо, мне нужно чуть больше времени, чем я думал, — дополнительно закрыл лицо руками омега, — Ты ведь можешь подождать пару минут, правда? Ничего страшного ведь не происходит?       -Не думаю, что «страшное» вообще сегодня произойдёт, — просветил его Прайс и, опершись на руки, поднялся, пытаясь вспомнить в какой конкретно момент времени остался без галстука и пиджака, — Если ты не готов, то я могу потерпеть. Не слишком долго, но могу.       -А «не слишком долго» — это сколько?       -Столько, сколько тебе надо, малыш. Ровно столько и ни секундой больше…       ***       Прайс никогда не считал, что думать о сексе — плохо или постыдно, даже наоборот: он всячески поощрял в своём окружении саму идею, что альфа — животное, не способное контролировать мысли и инстинкты. Возможно, именно поэтому он и не уловил тот момент, когда надо остановиться, иначе реакция организма станет очевидной для совершенно незнакомых людей, не то что — для друга, проводящего рядом пять дней в неделю. Тот, словно унюхав, старается лишний раз не попадаться на глаза неудовлетворённому начальству, всячески избегая личного контакта, который неминуемо происходит, когда мужчина почти в ультимативной форме заявляет о тому, что в субботу секретарь может остаться дома, однако обязан «отвезти его, потому что с этими такси одна морока».       -Не залюбите там друг друга до смерти, — советует Сэнди, подвозя его в четверг до дома, ставшего уже почти родным за это время, — Вам ещё в субботу на мероприятие.       -Мы помним, — бросает альфа, подсознательно удивляясь лёгкости этого «мы», не существовавшего буквально неделю назад, — В смысле, я помню.       -Ну, раз уж ты теперь не одинок, может, заскочите как-нибудь в гости? Миа будет рада хоть раз увидеть тебя без «ореола ненависти ко всему живому», она, наверно, уже забыла твою настоящую улыбку, а не то безобразие, что ты обычно натягиваешь поверх боевого оскала.       -Сэнди, — предупреждающе поднял указательный палец вверх мужчина, — Я не намерен выслушивать жалобы в нерабочее время. Тем более, если они касаются личных моментов. Хочешь предложить улучшения в офисе: изложи письменно и подай через кадровую службу, — и вдруг улыбнулся, — Но, я думаю, мы придём. Не в ближайшее время, конечно, но придём.       Хлопнув дверью, он пронёсся по улице, практически взлетел по лестнице и остановился перед дверью в поисках ключей.       -Нет, пап, на этой неделе я не приеду, есть дела, — раздалось из-за спины, — Нет, это не свидание и… О, Господи, за кого ты меня принимаешь? Всё, до скорого, я уже дома!       Прайс обернулся, осматривая как раз убирающего в карман телефон парня, который, видимо, припозднился. На его памяти, такое случилось впервые и очень настораживало. Однако по опыту альфа уже знал, что задать вопросы сразу, значит — получить вопросы в ответ и ничего более, так что он дождался, пока они скроются в квартире и, разуваясь, как бы между делом бросил:       -Твой папа звонил?       -Да, зовёт на семейное торжество, — отозвался омега уже из кухни, чем-то подозрительно шурша, — Мы последние пару лет очень часто видимся, вот он и удивился, что я за неделю не приехал ни разу.       -Ты болел, — пожал плечами мужчина, — Да и в конце-то концов, могут же у его взрослого сына быть свои дела, правда?       -Ну… видимо, он так не думает.       Прайса всегда удивляло, как омеги умудряются так быстро раздеваться. У него был один любовник (пара ночей, не более, но какая была скорость), который успевал полностью раздеться и встретить его уже в кружевных чулках в дверях ванны, куда альфа заходил помыть руки после снятия обуви, подчас — даже в куртке. Сейчас это, вроде бы, не бросалось в глаза ровно до того момента, пока парень, будто забывшись, включил ускорение, так что на кухню мужчина зашёл уже под ароматное потрескивание бекона.       -Что на ужин?       -Спагетти с беконом и белым соусом? — достал верхней полки поваренную книгу, — А может, просто бутерброды с жареным беконом, пока не решил. Надо проверить, что есть интересное в рецептах.       -Оу, она что, рукотворная? — коснулся пальцем исписанной страницы альфа, — Неужели, кто-то ещё таким занимается?       -Я занимаюсь и этого вполне достаточно, — обиженно поджал губы парень, но быстро снова расплылся в улыбке, — Ты ведь завтра весь день со мной?       -Да, сообщил в офисе, что ухожу до понедельника. Не скажу, чтобы ребята так уж сильно огорчились.       -Выходит, если считать сегодня пятницей и представить, будто в воскресенье у нас публичный выход, то… целые выходные вместе, — книга упала на стол, а омега, радостно улыбаясь, обвил шею Прайса руками, — Сейчас быстренько поужинаем и покажу тебе, что нашёл для мероприятия…       ***       В это раз всё немного иначе и, честно говоря, альфа благодарен любовнику за временно оставленную пальму первенства, потому что иначе они снова могут не добраться до кровати и задница, кропотливо растягиваемая всю неделю, останется без внимания.       -Я ведь могу обращаться к тебе по имени? — спрашивает омега, когда его бережно укладывают на кровать, — Ну, во время…       -Ты можешь обращаться ко мне по имени в любое время, — сообщает притихшему любовнику Прайс, — И не важно, как у нас обстоят дела в этом плане, пора уже начать снова нормально общаться.       -А разве мы сейчас не…       -Издеваешься? Я спросил тебя о погоде, а ты рассказал о неудержимом изменении климата за последние сорок лет и то, что человечеству стоит более адекватно вести себя по отношению к окружающей среде. Ты уж прости, но если это называется «нормально общаться», то я даже не знаю, как назвать то, что было раньше.       Пожалуй, омега мог начать возмущаться и всё очень быстро скатилось бы к простой бытовой стычке, но тот, словно почуяв, что желанный секс вот-вот ускользнёт, извернулся, поднимаясь на колени и притянул мужчину к себе, вовлекая в поцелуй.       -Уверен? — на всякий случай в последний раз уточнил Прайс, чувствуя, как любовник чуть подаётся назад, когда развязывает ему галстук, — Сейчас?       -Сейчас или никогда, — шепчет ему парень, отбрасывая дорогой кусок ткани куда-то прочь, — Сейчас или никогда.       И они оба выбирают «сейчас», молчаливо сталкиваясь губами в нелепой надежде на лучшее. Прайс ласкает чужое тело, целует его, раздевает и, кажется, в какой-то момент совершенно теряется в ощущениях близости, потому что пропускает ту секунду, когда ещё можно было дать задний ход. Голый омега приникает к нему, словно к живительному источнику, льнёт ледяной кожей, отогреваясь и выглядя умирающим от жажды одновременно. Он бросается, впивается в плечи, словно собираясь просочиться сквозь кожу прямо в сердце и остаться там навсегда, приподнимается, помогая войти и стонет-стонет-стонет, безостановочно выстанывая что-то явно важное, но альфа слишком занят и в ушах слишком сильно гудит и бухает кровь, чтобы хоть что-нибудь разобрать.       Кажется, Прайс рычит. Он не до конца осознаёт, в каком мире находится, вдалбливаясь в податливо принимающее тело, поэтому не задаётся ненужными вопросами насчёт мнения соседей. Омега под ним начинает поскуливать, жалобно и чуть виновато и, кажется, кончает, но это не точно. Реальность вокруг размывается, сливаясь в единое цветное пятно, в котором важно лишь то, что можешь потрогать руками. И альфа трогает: сначала скользил по гладкой ноге вверх до самой задницы и обводит пальцами, с удивлением отмечая, как легко любовник впускает в себя что-то настолько большое, потом — впивается в спину, и, рискуя лишить омегу массивного куска кожи прямо перед важным событием, ускоряется.       Скулёж плавно переходит в один равномерный вой, разбавляемый лишь надрывным хриплым дыханием, кольцо мышц бешено сокращается и Прайс ощущает, что его член сжимают внутри. Медленно, осторожно, будто пробуя, но ритмично и цепко. И, возможно от удивления или — от самого факта, что теперь можно не бояться и не ждать тяжёлого утреннего пробуждения с громким выяснением отношений, а спокойно обниматься в тёплом одеяле, втайне надеясь на второй раунд — кончает, напоследок войдя до предела.       Ему кажется, что комната вращается вокруг, издеваясь над его совсем расстроившимися органами чувств и только омега, забравшийся под бок сразу, как мужчина рухнул прямо поверх покрывала, помогает как-то удержаться. Прайс почти машинально притягивает разомлевшего после близости любовника к себе и удовлетворённо выдыхает ему куда-то в макушку.       -Знаешь, я тут подумал… — сонно мурчит парень, — А ведь я так и не посмотрел, чем ты там хотел извиниться.       -Почему?       -Неинтересно.       -Хм… там…       -Не надо, — уверенно останавливают его пальцы на губах, — Оно лежит в верхнем ящике тумбочки, достань и покажи.       -Капризы… — бурчит Прайс, однако всё равно приподнимается и, не выпуская омегу из объятий, тянется к тумбочке, внезапно оказавшейся очень близко, — Всё время одни капризы: купи, подари, не нравится. Жди, теперь нравится, снова принеси, покажи, подари…       -Ещё скажи, что тебе не нравится.       И, смотря на кокетливо поводящего плечиком любовника, альфа просто не может злиться. Не сейчас, не после секса, нанёсшего, судя по всему, непоправимый вред странно скрипящей теперь кровати. Разморенное недавним оргазмом тело не желает слушаться приказов не до конца пришедшего в себя мозга, пальцы путаются и на развязывание дурацких верёвочек просто не хватает нервов: Прайс взрыкивает и дёргает изо всех сил, слыша спасительный треск.       -Осторожней, это же не секс, — недовольно раздаётся совсем рядом и любопытствующий омега тут же суёт нос с разодранную упаковку, — Что там, что там?       -Отвернись, — приказывает мужчина и чувствует странное удовлетворение, когда омега подчиняется, покорно усаживаясь спиной, — Не двигайся.       -Надеюсь, это не кольцо.       -Ты не хочешь замуж? — подхватив кончики цепочки, альфа осторожно одевает украшение и то ложится крохотно голубой капелькой в углубление между худых ключиц, — Или просто не любишь кольца?       -Не знаю, готов ли я уже снова стать для кого-то частью жизни, особенно — после всего произошедшего. Ты вроде неплохой парень, но мы ещё не очень хорошо друг друга знаем и, честно говоря, если встанешь сейчас на одно колено, то я всерьёз подумаю, что ты — идиот.       -Буду знать. Хотя, знаешь, у меня есть другая идея… как ты смотришь на то, чтобы подобрать к подвеске серьги?       — Ммм? — задумчиво ощупывая украшение, омега выглядит как самый настоящий естествоиспытатель, — Снова хочешь за что-то извиниться?       -Нет, это будет поощрение.       -За что? За…       -За отличный секс. Если хочешь, можешь всем рассказывать, что тебе подарили серёжки за отличный секс.       -Не буду.       -Жаль. Я бы гордился…       ***       -Добро пожаловать, — распахнули перед их парой двери и Прайс, держа под руку любовника, решительно вошёл в зал.       Они начали собираться за два часа, выехав заранее, но всё равно чуть припозднились, наверняка оставшись единственными, кто не попал на вступительную речь. Однако, бросая косые взгляды на облачённого в серебристый костюм любовника, мужчина просто не мог предъявить никаких претензий: благодаря новым серёжкам и подвеске, весело подмигивающей в неглубоком вырезе при каждом шаге, тот был великолепен.       Замечали это и окружающие. Вот кивнул старый знакомый, не выбиравшийся на подобные мероприятия уже почти год, вот — какая-то знаменитость местного разлива, выбравшая ярко-алый наряд, хитро подмигнула своим густо подведённым глазом. Все они собрались не только показать, но и посмотреть, а значит — внимание каждого хотя бы какое-то время будет приковано к «новичкам», что очень на руку, когда хочешь перекинуться парой фраз с определённым человеком.       -Смотри, какая люстра, — шепнул альфе парень, стоило им пересечь помещение, полное людей, — Наверно, дорогая.       -Семнадцатый век, действительно очень дорогая вещь, — ответил ему мужчина, выискивая в толпе нужного для дела человека, которого оказалось практически невозможно поймать в рабочее время, — Как ты смотришь на то, чтобы немного перекусить? На столах в подобных местах обычно выкладывают много закусок и…       -Ты просто хочешь, чтобы я ушёл не появлялся какое-то время? — почти сурово уточнил омега, — Только не ври мне.       -Да, мне нужно время, чтобы разобраться с делами. И… Харви? — сообразив, что стоит совершенно один посреди толпы, покрутил головой он, — Ох, этот омега…       -Проблемы? — тут же появился из ниоткуда высокий стройный парень, явно пришедший сюда в поисках кошелька на ножках, — Что, твой малыш удрал, милый? Жалко, могли бы взять его третьим.       -Тьерри! — прорвавшись, наконец, через толпу, выскочил к ним довольно бодрый ещё невысокий старичок с украшенными сединой висками, — Тьери, ну куда ты снова от меня прячешься? Вот на каждом мероприятии так!       -Думаю, он просто устал от постоянства, — видя, как стремительно перекашивает парня, говорит Прайс и протягивает руку для знакомства, — Прайс Джеффри Тейт к Вашим услугам.       -О, наслышан, мистер Тейт, наслышан, — и, спохватившись, мужчина тоже протягивает руку, — Брендон Ивари Саливан. А это… — он поворачивается, как совсем недавно ещё сам альфа, и грустно констатирует, — А это был Тьерри Андреа Эрнандес и — бог-свидетель — он только что был здесь!       -Так бывает, мистер Саливан, мой омега тоже предпочёл бросить меня наедине с выпивкой и деловыми партнёрами, — Прайс жестом подзывает официанта и просит, — Не могли бы Вы уделить мне буквально пару минут для обсуждения возможных перспектив совместного развития?       -А, я узнал Вас, «мистер-я-делаю-всё-лучше-всех»! — хитро улыбается Саливан, — Ваш секретарь звонил в мой офис по меньшей мере две сотни раз! Как он ещё с ума не сошёл, слушая все эти бесконечные гудки?       -Видимо, Сэнди хорошо натренирован ночными криками ребёнка и просто засыпает, так что это никак не сказывается на его психике, — неловко шутит альфа, — Возможно, нам уже давно следовало встретиться, потому что Ваши разработки… Это что-то волшебное, честное слово, я видел только несколько чертежей, а уже в восторге! Представляю, что получится, когда Вы запустите свои продукты в серийное производство! Это будет просто мечта, а не пластиковые краны!       -Ну что Вы, — тут же растекается под градом комплиментов мужчина, — Нельзя же просто так сразу взять и завалить человека комплиментами, не надеясь при этом на ответную услугу!       -Я прошу всего несколько минут и, клянусь, мистер Саливан, если Вам не понравится моё предложение…       -Вы отстанете от меня?       -Нет, я придумаю новое предложение, лучше и выгодней предыдущего!       -Так вот, что значит это Ваше «Я всегда добиваюсь своего!», которое в прошлом месяце поместили на обложку! Не подумал бы, что Вы будете настолько прямо заявлять о своих намерениях, тем более — в таком ключе… Что ж, спешу Вас расстроить…       -Брендон, мы непременно должны поехать с ними в следующие выходные за город! — если Прайс и думал, что ничему уже не удивится, то сейчас просто поражённо замер, наблюдая, как его омега ловко организует не просто «две минуты», а «две минуты каждые пять минут», используя для этого постороннего для себя человека, — Харви мне всё рассказал и это просто мечта! Целый дом, никаких соседей и наблюдателей, свежая еда, приготовленная на открытом огне, чистая вода и потрясающий воздух!       -А какая природа… — в той же полуистеричной тональности пропел «Харви», — Мы собирались провести немного времени вместе, чтобы… «подновить чувства», но, раз уж Тьери так загорелся, мы могли бы взять ребят с собой. Правда ведь, дорогой?       Прайс вздрогнул, моргнул и только когда рука омеги вцепилась ему в щёку, чуть оттягивая, сумел сообразить, что за роль ему, в принципе, надо было сыграть.       -Ну, не будь букой, это же всего на пару дней! Оставшуюся часть недели я только твой!       -Если ты настаиваешь… — еле слышно пробормотал альфа и, скосив глаза, увидел мистера Саливана по кличке «скала», славящегося своей жёсткой позицией в бизнесе, который смотрел в глаза своего молодого любовника и… отступал, — Что ж, мистер Саливан, я официально приглашаю Вас с Тьерри разделить следующий выходные с нами в чудесном загородном доме.       -Мы… эм…       -Брендон!       -Мы согласны, — смиряясь, опустил голову Саливан, — Ради наших прекрасных чувств и моего дорого Тьерри я воистину готов на любые жертвы.       -Вот и отлично, — хлопнул в ладоши омега, — Харви, я тебе позвоню завтра утром, обсудим пароли и явки. Брендон, мне срочно нужен купальник…       Когда пара скрылась в толпе и многочисленные головы закрыли Прайса от возможного разоблачения, он подхватил любовника под локоток и осторожно отвёл к столу с закусками, где собралась небольшая группа, обсуждающая какого-то «волшебного мастера», способного восстановить волосы из куска соломы.       -Для начала: спасибо, — начал альфа, — А во-вторых, как ты себе это представляешь?       -Что?       -Мы только что пригласили очень весомого человека и его партнёра в загородным дом, которого у нас даже нет и там этот Тьерри будет на меня вешаться, а Саливан — скрипеть зубами и придумывать месть. И, уж поверь мне, он придумает! А с Саливаном нельзя связываться, это опасно для кошелька и честного имени!       -Не паникуй, со всем разберёмся, — отмахнулся от него омега, — Дом снимем, там — организуем катание на лошадях, я отвлеку Тьерри, пока вы с Саливаном отчалите на рыбалку или куда-нибудь ещё, очень далеко и крайне надолго.       -Ты обещал им сказку и…       -Я же сказал: не паникуй. Твоя основная проблема в том, что Саливан в упор тебя не видит и, соответственно, как равного не воспринимает. Единственный способ вести с такими дела: выйти на один уровень, но сам Брендон на контакт не идёт, значит — зайдём с другого бока и ухватимся за Тьерри. Этот омега вешается на всех подряд, словно течный, и, несмотря ни на что, умудряется обвести любовника вокруг пальца. Значит — он лучше нас с тобой будет работать на то, чтобы ты оказался как можно ближе и Саливан сам тебя везде приглашал. Такой союзник просто незаменим.       -А что насчёт того момента, когда он начнёт наступать на меня?       -А что тебя смущает?       -Стоит отказать и Тьерри меня живьём сожрёт, тогда ни о каком контракте и думать будет уже нельзя. Он мстительнее Саливана.       -Так не отказывай, — пожал плечами омега, — Кто мешает тебе переспать с ним пару раз, а потом заявить «я буду помнить тебя вечно, любовь моя» и прочая романтическая чушь, что заставит его восторженно вздыхать тебе вслед ещё пару лет.       -А ты?       -А что со мной?       -Как ты это переживёшь?       Вообще, если и существовал список людей, в которых Прайс мог заподозрить столь холодный расчёт, то нынешний любовник находился в самом конце, где-то между дорожным рабочим на третьей улице и случайно встреченным почтальоном. А сейчас уже пострадавший от измены омега сам предлагал переспать с кем-то на стороне и даже более того — заранее рассказывал, как потом от последствий случайной связи избавиться.        -Я не буду у вас с Тьерри третьим, — после паузы выдал парень, — И даже не уговаривай…       ***       Наверно, надо было что-то сказать, как-то успокоить, но тут в толпе показался смутно знакомый профиль, и альфа, судорожно думая о том, как незамеченными покинуть зал, схватил любовника за локоть, заводя за какую-то колонну, не понятно зачем тут поставленную.       -Что ты делаешь?       -Там твой бывший муж.       -И что?       -Но… разве ты не собирался окончательно порвать с ним все связи? Мы же говорили, что…       -Прайс, ты ведь не думаешь, будто я боюсь этого чванливого засранца, правда? — неожиданно улыбнулся парень, — Тем более, когда во мне четыре стакана того напитка, что заменяет слабоалкогольный коктейль.       -"Четыре стакана»? Когда ты успел вообще…       -Пока ты бился головой о стену, — икнул омега и только сейчас стало очевидно, насколько он пьян, — Я, между прочим, рассказывал одному истеричному омеге о том, как… ик… здорово проводить выходные на природе и… ик… какой у нас потрясающий секс под пенье соловьёв… ик…       -Ты рассказывал ему… что?       -Всё для тебя, дорогой! — вцепившись в руку любовнику, известил парень, — Вообще весь этот вечер для тебя! Наряд и бесконечный час перед зеркалом — для тебя! Разговоры с идиотами — для тебя! И даже сильное алкогольное опьянение, благодаря которому мне завтра будет стыдно смотреть самому себе в глаза — тоже для тебя!       -Успокойся, ты пьян и…       Приближение беды, гордо вышагивающей под ручку с новым супругом, Прайс скорее почувствовал, нежели услышал. По тому, как вытянулось лицо омеги, а хмель стремительно слетел, альфа осознал, что тот тоже в курсе приближения «врага». Мужчина замер, ожидая, когда «смертельная пара» появится в узком коридорчике, ведущем в холл, однако, вопреки подозрениям, «враг» явился один. Самодовольно улыбнувшись, бывший муж его любовника склонил голову, приветствуя их.       -Рад тебя видеть, прекрасно выглядишь. В кой-то веки подобрал что-то приличное из украшений, похвально.       -Это подарок.       -И что за повод? Неделя знакомства?       Прайс зажмурился, молясь, чтобы хмель выветрился окончательно или омега забыл их недавний разговор, но тот, словно совершенно не чувствуя ситуации, а может быть — просто желая посильнее укусить, ответил:       -За прекрасный секс…