Mad world

***

      Вид за окном снова побелел. Дорогу и холмы за ней покрыл тонкий слой снега, а снежинки падали тихо, неохотно ложась на землю. Жизнь в Форксе удивляла своей неспешностью. В большом городе люди вечно бегут куда-то, кажется, что нет времени смотреть по сторонам. А стоило бы. В Нью-Йорке некогда постоять у окна и чистым, без мыслей, взглядом посмотреть вокруг. Там есть ощущение, будто тебя окружают проблемы, однако стоило мне оказаться здесь, в этом неспешном месте, как большинство былых неприятностей показалось не больше, чем легкой неурядицей. Появилось, правда, с десяток новых, реально серьезных проблемок, но не об этом...       За нарисованной на запотевшем стекле кляксой было очень красиво, с каждым днем я улавливала изменения в пейзаже. Однако в этот раз изменение было более, чем интересным. На обочине стоял горчичный Форд Эдварда — совершенно неожиданное явление для местных обочин. Кажется, он на этот дом никогда не обращал внимания, а заметил, лишь когда довелось подвозить меня, около месяца назад, после небольшого конфликта.       Я нахмурилась, придвинувшись ближе к окну. В целом, и что же такого? Все-таки Розали — его тетя, может быть, он приехал повидать ее? Тогда почему его не было на ужине неделю назад? На тот момент у меня было достаточно материала для обдумывания, даже с лихвой, так что я и не задалась вопросом по поводу его отсутствия. В таком случае все выглядело логично: на ужине его не было, а восстановить родственные связи надо.       Спускаться и вклиниваться в процесс воссоединения семьи я не собиралась, тем более оставались нерешенные вопросы. Ночь прошла бессонно, в обдумывании дальнейшего плана, ведь путь будет... нелегким. По моим исследованиям, Ла-Пуш — портовый городок в юрисдикции Резервации — был еще меньше Форкса. И, конечно, никакой библиотеки там не нашлось, однако был музей культурного наследия. Меня там ведь никто не знал, можно и туристкой прикинуться?.. Только теперь осталось придумать, как туда попасть, обойдя патруль и в принципе — расстояние. Судя по карте, дойдет до туда лишь профессиональный пешеход — часа три, не меньше. А мне, человеку неспортивному, невыносливому, с дохлой дыхалкой, не приходилось и рассчитывать на что-то кроме автостопа. Больше мне к разгадкам моих тайн никак не добраться.       Заглянуть на кухню, тем не менее пришлось: надо было запастись калориями как следует. И мечтая, что Каллен давно уехал, я была разбита отголосками оживленной беседы в столовой. Только обладателем такого голоса Эдвард быть не мог. Ну, если ему, конечно, яйца не защемило... За дальней частью стола я нашла Розали с непривычно искренней и любящей улыбкой, а, повернувшись к ней, сидела Элис. — Мэдисон! Как хорошо, что ты спустилась, — девушка улыбалась так, словно очень хотела меня видеть. — Присоединишься к нам? — Не уверена, что всех устроит моя компания, — я пожала плечами, все же опускаясь на стул напротив. Можно было даже физически ощутить взгляд Розали, у которой в момент гнева губы белели от напряжения. — Устроит, если не будешь язвить через каждое слово, — быстро и уверенно выговорила она, поднимаясь из-за стола, видимо, за еще одной чашкой.       Отчего-то вместо раздражения внутри сформировался ироничный смешок, который я не смогла остановить. — Ну, это семейная тенденция, с ней ничего не поделать, — я откинулась на спинку стула, затем, возможно, чересчур благодарно улыбнулась Розали и принялась наполнять чашку ароматной бурой жидкостью. Элис все это время с загадочным, хитрым блеском в глазах пила свой кофе, едва касаясь губами края чашки. — Ты, кажется, куда-то собиралась идти? — поинтересовалась она, поправляя темно-каштановые волосы. Наверное, меня выдавала куртка, в которой я пришла, планируя по-быстрому захватить чего-нибудь с собой. И уж точно в моих планах не значились кофейные церемонии. — В библиотеку, — я едва удержалась от озадаченного мычания, как обычно делала Свон. Хотя это ведь была не совсем ложь?.. — Мы с Беллой там... пишем проект.       Если у Розали и были какие-то вопросы, они отпали, а вот взгляд Элис стал только любопытнее. И поэтому резкая смена темы показалась странной. — На чем я остановилась? Ах да, я, наконец, смахнула пыль с мастерской, а пока перебирала остатки рулонов и отрезы, подумала о рождественских подарках девочкам. Я бы сняла мерки, ты не против? — Элис не говорила — она щебетала, каждый раз, только тон менялся в зависимости от обстоятельств. Розали улыбалась ничуть не удивленно, словно даже неожиданно возникшая в поднятой руке измерительная лента не стала неожиданностью.       Я же с трудом успевала ловить новые слова и осматривать неожиданные предметы, гадая, что еще девушка принесла в сумочке. В короткую паузу раздалось громкое швырканье — мое, к слову. Как только мозг тормозил, старые привычки возобновляли преследование. Недолгие взгляды в мою сторону, и диалог продолжается. — Не успели отпраздновать День Благодарения, а ты уже готовишься к Рождеству. — Более простой и искренней улыбки на лице Розали я еще не видела. — Элис — все та же наша Элис. — Ну а кем же мне еще быть? — Каллен рассмеялась, встряхнув волосами. — К тому же, я претендую на звание лучшей кузины. — Думаю, конкуренция тебе не грозит, — не сдержалась я, чуть не расплескав от грудного спазма остатки кофе. — Из Эдварда так себе кузина. Или он тоже мерки приезжал снимать сегодня утром?       Розали, с трудом скрыв улыбку, закатила глаза, а Элис хихикнула. — Эдварда не было, — блондинка бросила на меня короткий взгляд, протягивая руку к вибрирующему на столе рядом телефону. — Да, Майкл. Стоп, какую доверенность?..       Розали отошла в гостиную, сыпля узкоспециальной лексикой. Кем она работала, я не помнила, думаю, с той минуты, когда и узнала это. Не то чтобы меня это вообще интересовало...       Эдварда не было.       Как так? — Почему ты решила, что именно Эдвард приехал?       Голос Элис лучше кофе возвращал из грез в реальность. Все-таки ночью лучше спать, а не продумывать еще ненаступивший день.       Поставила чашку на стол незапланированно громко и глаза прятать не стала: если уж врать, так нормально. — Я... — видела его машину. — Да неважно. Мне просто послышался голос снизу, я подумала на него.       Не сказать, что это прозвучало так же, как в голове, однако любопытство Элис было утолено. А мое — нет. Ни с головой, ни с глазами у меня проблем не было (по крайней мере, настолько серьезных), так что не стоило сомневаться: Форд Эдварда действительно был у выезда. Возможно, Элис взяла его? Скорее, так и было.       Рядом что-то с глухим звуком повалилось на пол, и соседний стул одновременно опустел. Шоппер либо тоже не выспался, либо был брошен на краю и под тяжестью бумажек не выдержал. — Черт, — на выдохе пробормотала я уже под столом, где в унисон хрустели мои колени, а волосы лезли в рот. Я несколько раз ковырялась в этой особо ценной макулатуре накануне, складывая все в определенной последовательности: каждую часть распечатанной карты с пометками, каждый листик с множеством тезисов, под которыми я оставила пустые строчки для записей. И еще пару газет, которые я вчера случайно вынесла из библиотеки. Как так вышло — ума не приложу. Теперь же все развалилось в разные стороны. — Нужна помощь? — Я и заверить в обратном не успела, как под столом нас уже было двое. Элис проворно собирала все в стопку, пока я успела только порезаться об острый край свежей бумаги. — Мощная подготовка к проекту, — девушка хихикнула, протягивая мне бумажки, на которые, слава богу, не взглянула внимательнее.       До того момента, пока я об этом не подумала.       Тонкие пальцы сжали пачку крепче, гораздо крепче, чем нужно, и моя рука проскользила по бумаге порожняком. — Ты всерьез туда собралась? — Элис соображала, не на руку мне, молниеносно, даже слишком, сращивая факты безошибочно. Она испытывающе на меня смотрела, кажется, не моргая. — Куда? — Да, конечно, еще не поздно строить дурочку, Мэдисон... — Брось, я прекрасно знаю эту карту, — она коротко закатила глаза, кивая на исчирканные распечатки. — И то, что у тебя там записано, тоже. К тому же Белла никак не может сегодня быть в библиотеке. Вчера мы болтали, и она сказала, что собирается этот день провести дома у Анжелы.       Помимо всего прочего, информация слегка смущала, ведь мне Свон ни о чем таком не говорила. А она сказала бы. — Туда я тебе ехать не советую, — вернулась к основному Элис, а тонкий, звонкий голос был как никогда серьезен.       На несколько секунд повисло молчание, и тишину нарушал только слегка нервный голос Розали на заднем плане. — Да у вас тут одни запреты, — хмыкнула я, не удержавшись. Сразу вспомнились все разы, когда мистер Каллен на что-то ставил табу. Кажется, наши с ним разговоры в основном из этого и состояли... А теперь и его дочь, единственный нормальный человек в семье, пошла по стопам отца... — Здесь мне правды никто не скажет, — поэтому я и решилась на откровения. Элис, по крайней мере, меня слушала и не затыкала жестом ладони. — Даже старые газеты — и тем нет доверия. А я правду знать хочу, — я глубоко вдохнула, преисполненная уверенностью в своих словах. — И на все пойду, чтобы добраться до источников.       Элис все это явно было не по душе, однако она никак не ответила. Задумчиво закусила край губы и элегантно поднялась на ноги. О чем-то вновь заговорила с освободившейся Розали, но мне уловить и пары слов не удалось — только сконфуженно собрать все материалы обратно в сумку и выползти, конечно, ударившись головой об столешницу. Удачно я лишь вымыла чашку, без последствий, и почти выскользнула из дома, когда в холле меня негромко окликнули.       Элис несколько мгновений, показавшихся длительными, сомневалась, взгляд ее то затуманивался, словно она обращалась к мыслям, то устремлялся так глубоко в меня, что сердце пропускало удар. Сейчас я, пожалуй, понимаю, чем она похожа на своего отца. — Я думаю, ты заслуживаешь знать все, — стало неожиданным итогом борьбы в ней. Несмотря на серьезность темы, на ее губах появилась улыбка: таинственная, однако теплая. До последнего я сомневалась, что она не встанет у меня на пути и не помешает мне... — Это, конечно, в крайней степени безрассудно, — продолжила она, покачиваясь на носках в каком-то воодушевлении, — но если мы отправимся туда вместе, — одновременно с азартным блеском в ее глазах в моей груди всколыхнулось что-то удивительно приятное, — то шансы на успех значительно повышаются.       Даже когда мы, уже вдвоем, покидали дом, мне не до конца верилось, что девушка вот так просто вставала поперек всем устоям своего отца и собиралась помогать мне — мне, с кем виделась лишь несколько раз, а познакомилась всего неделю назад... Насколько бы ни была ее фигура бескорыстной, на ум то и дело приходили мысли о неизбежности личных мотивов. Ведь она провела здесь все детство и юность, пережила, судя по выписанным мною датам, много нехороших времен в Форксе и все равно согласна поддержать мое расследование? Не то чтобы согласна — сама предложила? Как же мало мне известно об этом месте и людях, его населяющих...       К моему удивлению, у дома стоял небольшой серебристый внедорожник, но никак уж не горчичный Форд Эдварда. Теперь я совсем ничего не понимала... — Кажется, мне удалось удивить тебя своим решением, — сквозь толщу мыслей прорвались ее слова. Друг за другом хлопнули двери, и заурчал двигатель. — Ты скоро все поймешь, — видимо, Элис сама нашла ответ в моем взволнованном виде.       Складывалось ощущение, что водить Элис учил тот же человек, что и Эдварда. Мы резко сорвались с места, рывком встали в полосу, стремительно набирая скорость. А вид у нее был несколько неудовлетворенным: словно эта машина совершенно не отвечала ее требованиям и, сколько из нее ни выжимай, не ехала быстрее. Хотя лично мне было достаточно... — Там вроде как на выезде патруль, — я криво улыбнулась, все еще не веря в свою удачу. — Да, — Элис поправила волосы в зеркале. — Сейчас проезжать будем, пригнись. Меня не остановят, — она ослепительно улыбнулась, стрельнув в меня кокетливым взглядом.       Ее уверенности можно было позавидовать: она твердо знала, что нам удастся без проблем покинуть Форкс и не огрести от вспыльчивых Квилетов. И что ж, пока мысли были весьма материальны. Я едва поместилась на полу, между сидением и бардачком, но просидела там не больше минуты. — Я же говорила, — Элис улыбнулась мне, когда затикал поворотник.       Мы свернули налево, туда, где неизвестность манила тайнами... меня. А вот что манило загадочную Элис? Язык у меня чесался достаточно сильно, чтобы тут же и спросить. — Как я уже говорила, неправильно скрывать от тебя всей правды, — она не стала переводить тему, но тем не менее, не выдавала никаких подробностей.       Неужели все во имя справедливости? Вот так, без всякого подтекста? Она ведь сейчас крупно подставляется, но ради чего? Допытываться было как-то нахально, все равно, что заявить о недосказанности, о корысти, если не о лицемерии... А думать так о девушке совсем не хотелось, хоть знакомы мы были всего ничего. Она не такая, нет, точно не такая. Это лишь моя расчетливо-пессимистичная натура, которую поскорее следует затолкать назад.       Вскоре мы проехали поворот в Резервацию, и дорога стала неизведанной. Сперва за стеклом мелькали заснеженные поля, леса, а вскоре — редкие домишки, не так далеко от трассы. Такие же деревянные и скромные, как в поселении Квилетов. Безмолвные этим субботним утром. И как же было страшно... немного. Как обычно, решительность отступала у самой цели. Однако сомневаюсь, что Элис испытывала схожее чувство. Кажется, она наслаждалась музыкой и совсем не думала о риске. Можно подумать, мы просто ехали на пляж... — Почему диск? — Решившись отвлечься хотя бы на что-то, я не успела скорректировать формулировку. — Я в смысле... Почему не радио? С кем не ездила, чаще всего пользуются записями. — Да, есть такое дело, — Элис кивнула, переключив на другую песню Кэти Перри. — Здесь проблемы с покрытием. Есть пара станций, но там в основном новости. А что-то не такое нудное начинает ловиться только по дороге в Порт-Анджелес, ну и дальше. Наверное, все дело в горах.       Я не собиралась оставлять тему, но все мысли испарились, когда вдалеке показалась синева океана. Вот мы и в Ла-Пуше. Узкая дорога из густой возвышающейся чащи вела вдоль океана, видневшегося между зданиями. Они выглядели уже лучше, чем предыдущие и те, что на другой стороне от дороги: низкие, продолговатые конструкции, больше похожие на контейнеры, погрязшие в кустарнике и разном бытовом хламе. Мимо проезжали машины, тут и там на тротуаре встречались люди, не обращающие на нас никакого внимания, а я все ждала, что вот-вот в нас полетят коктейли Молотова... За пару минут мы, судя по навигатору, объехали все, что было. Минув администрацию и небольшой порт, мы плавно остановились именно там, куда я так стремилась со вчерашнего дня. — Ты уже бывала здесь? — Конечно нет, — Элис хихикнула, закусив губу на мгновение. — Но мне хорошо известно, что это за место. И, в целом, знаю, что мы увидим внутри, — она выдержала паузу, подбирая слова. — Не делай поспешных выводов, я объясню.       Сама того не зная, Каллен нагнетала обстановку, хотя мое больное любопытство было раскалено до предела... Может быть, это лечить надо? Я ведь действительно время от времени напоминаю помешанного человека... — Главное, веди себя естественно, — Элис заглушила двигатель и надела солнцезащитные очки, безусловно брендовые, которые ей безумно шли. — Ни меня, ни тебя здесь никто не знает. Да и такой откровенной наглости никто не ожидает. Вполне могут принять за блудных туристок. — Сюжет «Вдруг топливо кончилось»? — Ага.       Я вышла вслед за Элис и ощутила Океан... Вовсе не тот, рядом с которым я выросла и жила, но все же. Ледяной ветер хлыстал по лицу, ухо ласкал шум неспокойного прибоя... Лишь сейчас задумалась, как далеко было все родное, а что-то похожее — в недоступной близости.       Здание музея культурного наследия Квилетов было, невероятно, двухэтажным, а в остальном не выбивалось из местного технического прогресса. Рядом был стенд с вводной информацией, круглая эмблема племени висела справа от входа и заставляла чувствовать себя чужаком, нарушающим договор, о котором я толком-то ничего и не знала. Массивная дверь скрипнула, но легко поддалась тонкой руке Элис. Внутри пахло деревом и стариной, совсем как в каком-то воспоминании, от которого остался лишь запах. Небольшие окна были плотно закрыты шторами, однако из ажурных ламп рассеивался теплый свет. За стойкой никого не было, но термос, крошки на столе и отодвинутое просиженное кресло говорили о том, что не время расслабляться. — Покурить вышел, — Элис брезгливо кивнула на вскрытую пачку сигарет, закрепляя очки в волосах. Какая наблюдательность. А все, о чем подумала я, это обезумевший индеец, отлучившийся на склад за копьем. Девушка же осматривалась, слегка качая головой. — Да. Все в точности так, как я себе представляла.       Мы прошли немного вглубь. Взгляд зацепился за одинокий книжный шкаф с выступающими ветхими корешками. Стены были увешаны специфическими атрибутами: от рукодельного орудия до тряпок с племенными узорами. Под низким потолком, над нашими головами, парили десятки амулетов — ловцы снов, разных цветов и размеров. Все это, конечно, завораживало и почти отвлекало от сути. На стенах были ряды из рамок с информацией об истории Квилетов. Элис терпеливо ждала, пока я прыгала со строчки на строчку, ни за что не цепляясь. Ничего такого, чего бы я не знала. А через три листовки я смотрела на затертую черно-белую фотографию, весьма знакомую со вчерашнего дня. Группа довольных мужчин у Форкс-Холла. Рядом был еще снимок, но все было смазано, и можно было только догадываться, что на нем какое-то здание в лесу. «Промышленные производства Калленов: что они скрывают?»       Так несколько шагов вправо и приблизили меня к цели.       Промышленные производства? Кажется, кто-то мне говорил про бизнес Калленов... — Промышленные производства? — я обернулась к Элис: она смотрела прямо на меня, будто в ожидании вопросов. — Да, семейный бизнес. Преемственность поколений, — ее объяснения звучали так печально, как если бы это было бременем для девушки. — А, вспомнила. Кажется, в области фармацевтики?..       Элис подняла на меня задумчивый, пронизанный тоской взгляд и лишь моргнула, ничего не ответив. Она стояла ближе к следующему плакату с изображением статного мужчины, но игра света и тени заставляла увидеть в нем угрозу, что-то было в его глазах, что вызывало желание исчезнуть. Лицо шатена, его тонкие, острые черты мне кого-то напомнили, однако я не сразу поняла, что этот кто-то и стоял рядом. Слова почти сорвались с языка, но заголовок статьи, кроваво-красного цвета, сбил с толку. «Уитлоф Каллен — волк в овечьей шкуре». — По-моему, они возомнили этого человека вселенским злом, — подытожила я, кратко ознакомившись с текстом. — Так и есть, — Элис вздохнула и подошла ближе. — Дедушка, — почти шепотом, с теплом воспоминаний в глазах. — Я его помню, конечно, не таким, он был гораздо старше, когда я родилась. Но это все еще он.       То, с каким чувством девушка говорила о нем, позволяло взглянуть на мужчину в другом свете — уж точно не в том, в котором его выставляли Квилеты... с одной стороны. А потом глаза возвращались ко всему написанному. Ко всем тем же обвинениям, разве что в другую сторону. К насилию, жестокости и, в общем, убийствам. В Форксе Квилетов считали зверьми, в Ла-Пуше ими были Каллены и все, кто с ними за одно. Ситуация совсем не прояснялась, как я надеялась: я лишь узнала еще одно субъективное мнение.       На остальных снимках были индейцы, старейшины племени — нынешние и их предки. Хотя, поскольку им отводилась всего одна стена не такой уж большой комнаты, Квилеты не очень любили фотографироваться. А про Калленов... Про Калленов было еще одно сочинение.       «Запрещенные вещества на землях наших предков! Сеть Калленов больше, чем кажется! Олимпийский полуостров очернен кровью и мраком!» — Уитлоф... — Ну и имечко, конечно... — Отец мистера Каллена и Розали? — я посмотрела на Элис и получила утвердительный кивок. — И он действительно... занимался этим? — Да, — Элис не пыталась увиливать, отвечала просто. А если не хотела отвечать... — А сейчас? — ... то просто молчала.       Преемственность поколений. Впрочем, пользуясь ее предыдущими словами, можно было ответить самой.       Тогда я и поняла, что интерес задержавшихся гостей Холла далеко не праздный. И куда они метят, получая информацию от Квилетов, тоже теперь кристально ясно. Сердце так быстро забилось от набежавших мыслей, что бросило в жар. Захотелось снова ощутить пронизывающий ледяной ветер с океана.       В ту же секунду раздался легкий, нежный перезвон, словно голос ветра, с которым мне так хотелось встретиться. Мы обернулись к темноте за старой лестницей, откуда доносился звук. Дверь тихо закрылась, и лицо вернувшегося охранника осветила одна из ламп: индеец был не старше тридцати — совсем не старожила, которого я уже вообразила. Крупный мужчина со смуглой кожей, длинными волосами, перевязанными сзади резинкой, и цепким взглядом сделал пару осторожных шагов в нашу сторону. — Я могу вам чем-то помочь?