Жизнь полна сюрпризов, и не только приятных.
Отчаянные домохозяйки (Desperate Housewives)
О, вы бы видели их взгляды. Доктор был в полнейшем шоке. И даже обычно холодная женщина-кошка сейчас выглядела, как будто её в прорубь окунули. Так, сейчас главное не заржать, а то запалят, что я чутка издеваюсь. — Что ты сказала? — спросила Кам, а я непонимающе захлопала глазками. — Простите, я вас не понимаю... — да, врать нехорошо, но это же не просто так, а для дела. — О ужас, высшие покарают меня! — заломив руки, провыла Кам и начала наматывать круги по комнате. А, точно. Комната была довольно большой и почти полностью застлана дорогими мягкими коврами. У противоположной от входа стены было возведено некое подобие алтаря. По стенам были развешены гобелены с изображением военных сражений. На потолке висело что-то, отдалённо похожее на люстру, заполненное горящими свечами. Вот, наверное, и всё. Ой, простите, кое-что забыла. Я, лежащая на ковре, ошарашенный доктор около меня и отчаянно машущая руками синеволосая женщина, бегающая по комнате. — Что же мне делать? Что же мне делать? — как заклятье повторяла Кам. «Прям как я недавно», удовлетворённо подумала я. — Милая, — кинулась ко мне женщина-кошка, и я вздрогнула. И в действии этом не было ничего показушного. Мне на мгновение действительно стало жутко от взгляда Кам, горящего диким страхом и ещё каким-то непонятным мне чувством. — Ты помнишь меня? — и столько надежды в голосе. Прости, Кам, но я не могу так рисковать. Позже, немного позже я вновь «упаду» в обморок и всё «вспомню», но не сейчас, сейчас я ещё не придумала, что делать дальше. — Простите? — сделала я круглые глаза, хотя с моим настоящим разрезом гляделок сделать это было проблематично. Кам сморщилась и, кажется, собралась поплакать, а я, не ожидавшая этого от спокойной и даже несколько отстранённой женщины, напряглась. Я вроде говорила, что Кам может чувствовать ложь? Так вот, я вам отвечаю: брехня. Кам её не то, что не чувствует, а, кажется, даже не подозревает о её существовании, ибо человек, распознающий вранье, не может так спокойно, точнее беспокойно реагировать на мой спектакль. Я с недоумением посмотрела на доктора, глазами спрашивая: «Эй, чувак, чё происходит?». А он мне на это отвечал: «Сам не знаю, пошёл я отсюда». И да, этот нехороший человек покинул нас с Кам, проще говоря смылся, оставив меня наедине с неуравновешенной Мальвиной. Я настороженно вглядывалась в лицо женщины-кошки, сейчас оно было красным и мокрым, так как эта странная дэвушка принялась рыдать. Честно? Я не понимала причины её страданий. Из-за чего мастер так расстроилась? Она что-то говорила про высших. Я что как-то связана с ними? Почему они должны её наказать? Да что мать вашу за ногу здесь вообще происходит?! — Мадам, — на чистом русском спросила я, надеясь на понимание — Что происходит? Почему вы плачете? — Да ничего ты не понимаешь! — взвыла Кам и принялась биться головой о ковёр. Я с ужасом подумала, что такими темпами вообще останусь без мастера и приняла решение, что ну вот прям сейчас… Встала и медленно приблизилась к продолжающей биться лбом об пол женщине. Неуверенно коснулась её плеча и неожиданно(ага, как же) покачнулась, начав заваливаться на бок. Головой мне падать не понравилось, ну вот совсем. Никогда так не делайте, если не хотите превратить ваше серое вещество в омлет. И вы скажите, что не дура? Три раза, ха. В руке что-то хрустнуло, и я с трудом сдержала стон боли. Кам тут же прекратила издавать звуки, похожие на завывания тюленя в брачный период, и снова засуетилась. Опять позвала змееволосого дедулю, а тот вновь пригласил врача. Я лежала на полу, пытаясь поскуливать как можно тише, врач снова подошёл ко мне и начал осмотр, и как только он открыл рот я почувствовала острое чувство дежавю. — Выводы неутешительные, — Кам напряглась, ожидая худшего, и оно не замедлило вылетить из уст доктора — Ко всему прочему приписываеться ещё и перелом руки, а это значит, что к занятиям она сможет приступить не раньше, чем через два-три месяца, — вот тут мне стало действительно грустно. Ну как? Вот скажите каким макаром я умудрилась сломать себе руку, ещё даже не начав заниматься?! Вы когда-нибудь видели таких удачливых людей? Вот и я да. Каждый день вижу, в зеркале.***
Ну что ж, не буду сильно вдаваться в подробности о том, как я провела этот месяц. Всё было круто, здорово, интересно и очень грустно. Я скучала. Скучала по подруге, по парку, по повседневной рутине и даже немного по скандалам с «мамой», но даже несмотря на это мне здесь нравилось. Каждый день я узнавала что-то новое и необычное. Например, то, что священным оружием могут стать только те, кто прошёл три стадии инициации. Сами ученики называли это боевыми крещениями. Первое и самое трудное заключалось в том, что проходящий его должен показать свои боевые навыки и доказать своё право называться шинки. Второе было сосредоточено на душе ученика. С первыми двумя всё было просто и легко на мой взгляд, а вот третье вводило меня в, фактически, ужас. Никто не знал, а кто знал, не могли рассказать о том, в чём оно заключалось. Единственное, что было доподлинно известно: выживали не все. Учеников отправляли на третью ступень инициации как на смерть. Я, как приличный шпион, после месяца подготовки должна буду пройти первое крещение, затем, если я пройду первое, я почти сразу должна буду отправиться на второе, а затем, ровно через три декады, я буду вынуждена пройти третью ступень и умереть, как я себя «утешала». Было жутко от мысли, что недавно дарованная жизнь может оборваться от банальной тупости одной новоперемещённой меня. Отвлечёмся ненадолго от очень грустного на просто грустное. От Ято всё это время не было никаких вестей, ну вот ни одной. Странно, конечно, было надеяться на ежедневные звонки, но хоть какую-то весточку за этот месяц он мне мог послать? Ну, не знаю, голубя, например. Нет же, он не вспомнил о бедной несчастной мне ни в первый день, ни через неделю и даже через месяц он не удостоился хоть как-то намекнуть на своё существование, как одним далеко не прекрасным вечером…***
Он пришёл неожиданно, разрезав своей фигурой сумрак. Голубые глаза, уродский спортивный костюм и довольная ухмылочка на губах. Вы спросите о том, как я сдержалась и не кинулась на него с кулаками? Ну раз спросите, то я вам, конечно же, отвечу: «Себя очень уж люблю, жалко ручку». А вы что думали? Перелом — это вам не хухры мухры, и мало этого, он ещё и болит сильно, особенно он входит в раш ночью, заливая пронзительной, пульсирующей болью по всей руке. Я стала плохо спать и даже окончательно перестроилась на свою старую совиную жизнь. Засыпала я обычно под утро, а просыпалась уже за полдень. Такая жизнь мне нравилась всё больше и больше, и я уже даже начала привыкать, как в моей жизни опять появился этот голубоглазый кошмар. Я хмуро посмотрела на бога и не дружелюбно осведомилась: — Чего припёрся? — он удивился. Нет, вы представляете? Он имел наглость удивиться. Во мне вскипела долго не находящая выхода злость. Он, человек, отправивший меня сюда фактически на верную смерть, он, не подготовивший меня к трудностям на новом месте, он, кто совершенно не интересовался моей судьбой на протяжении месяца в стане врага смеет удивляться отсутствию радости с моей стороны?! Я медленно поднялась, пытаясь взглядом прожечь в нём дырку. Он только недоумённо на меня посмотрел и выдал: — Ты чего? — и ресничками так: хлоп-хлоп. Ну всё! Чтобы я ещё когда-нибудь согласилась участвовать в сомнительных аферах недо-божков, да никогда! Это я и озвучила предателю, правда в более грубой форме и без восклицательного знака на конце. Даже в момент злости, застилающей глаза, не стоит забывать о безопасности. Реакция Ято меня поразила. Он виновато улыбнулся и почесал репу. — Ну ты чего, Хи? Я же никак не мог с тобой связаться, а приходить самому тогда было опасно. Я думал, ты понимаешь… — Понимаешь? Понимаешь?! — перешла я практически на крик и продолжила, но уже тише. — Ты правда такой идиот или притворяешься? Ты даже не сказал мне о том, что я должна говорить этим монахам. Как я по-твоему должна была оправдываться перед Кам, а?! Лицо Ято будто застыло. Рот превратился в тонкую бледную линию, глаза остановились в одной точке, а совсем недавно пышущее здоровьем лицо превратилось в безжизненную маску. — Откуда ты знаешь её имя? — равнодушно спросил мой наниматель и перевёл взгляд на меня. Я вздрогнула от его голоса и начала короткую историю своего попадания в это тело, рассказала ему о том, что именно Кам встретила меня после смерти, и что именно её палка отправила меня сюда. Во время моего рассказа лицо Ято становилось всё более и более мрачным, а когда я закончила, он беззвучно выдохнул и сел на траву. Он выглядел удручённо. — Что такое? Разве она не всех переселенцев встречает? — спросила я, начав подозревать нехорошее. — Нет, Хиёри. Она встречает только тех, кому суждено умереть за «великую» цель.