Во Тьме

— Тебя не было слишком долго. Речь повелителя была спокойной, но тон голоса не мог обмануть его слугу. Раздражение вала ощущалось кожей, заставляя майа покрыться мурашками. — Я не мог прийти раньше так, чтобы не навлечь подозрения, Владыка. Мелькор поджал губы. — За тобой следят? Майа склонил голову. — Порой мне кажется, что Ауле что-то подозревает. Но до сих пор мне удавалось сохранить все в тайне… Я буду столь же аккуратен и впредь. Светло-голубые, почти прозрачные глаза Владыки смотрели пристально, и Майрон не смел ответить столь же прямым взглядом. Не здесь, не так. Не в официальной обстановке. Майа смотрел на носки своих ботинок. — И какие вести принес мне? Рассказ Майрона был не столь долгим, как ожидал от него Мелькор. — И это все? — он явно услышал меньше, чем рассчитывал. — Да, Владыка, — Майрон старался дышать спокойнее. Он уже не знал, чего ему стоит опасаться больше — гнева Ауле или неудовольствия Мелькора. — Можешь идти. В комнате, которую занимал Майрон, было столь же холодно, как и в остальной крепости. Он сел на прохладную постель. Слишком холодно. К тьме он уже привык, а вот низкие температуры, особенно после жара кузнечного горна, были неприятны. Вот если бы… Нет. Не будет никаких если. Он просто переждет эту ночь, чтобы вернуться к валар и вновь наблюдать, вызнавать. Вероятно, с бОльшим старанием. Скрип двери прервал его размышления. Майа резко повернулся на звук. — Ты так удивлен, словно не ждал меня, — усмехнулся Мелькор, закрывая за собой дверь. — Я каждый раз жду тебя, — пожал плечами Майрон. — Но ты не всегда снисходишь до визита ко мне. — Чем дольше разлука, — по-кошачьи тихо и грациозно вала подошел ближе. — Тем горячее встреча. Разве нет? Майа вздохнул. — Я бы предпочел… — Знаю, ЧТО ты бы предпочел, — резко оборвал его Мелькор. — Но в первую очередь дело. Потом все остальное. Майрон скрестил руки на груди. Вала наклонился и лизнул его в губы. — Ты такой горячий… Хочу… «Послать бы тебя к Эру с твоими желаниями», — раздраженно подумал Майрон. Да одна проблема — сложно отказать в том, чего хочешь сам. И руки потянулись к вала, обнимая, привлекая к себе. Мелькор навалился сверху, укладывая майа на постель, целуя с такой жадностью… Можно было подумать, что он и впрямь соскучился. Острые зубы сомкнулись на губе, прокалывая ее до крови. «Тьма изменяет наш облик, ты сам говорил мне, — подумал Майрон. — Твои зубы стали словно у одного из зверей Оромэ. У Готмога появились рога… Что станет со мною?» Мелькор лизнул его в шею, провел прохладной рукой по телу вниз, и мыслям не стало места. Золотые медовые глаза смотрят умоляюще, тело извивается и подается навстречу его движениям. В комнате становится жарко. Стоны тихие, сдавленные. Мелькор видит, как сдерживается майа, как закусывает губы. Мелькор улыбается. Перевернуть на живот, приподнять, устанавливая на колени. Резко войти вновь и услышать короткий всхлип. Майрон вздрагивает и рукой закрывает себе рот. Мелькор берется за шелковые золотые волосы, наматывает их на кулак, заставляя майа приподняться, изогнувшись. Убирает его руку ото рта и шепчет: — Мы не в кузнях Ауле, не от кого таиться. Я хочу слышать тебя. Слышать, как тебе хорошо подо мной! — он толкается резче. Майрон стонет. — Громче, — рычит Мелькор, ускоряясь. Ответом ему — короткий вскрик. — Вот так! — шлепок по заднице. Майрон выстанывает его имя, умоляет не останавливаться. Стонет громче и протяжнее. Кричит под ним, кончая, и бьет кулаком по постели. Мелькор скалится хищно и рычит, доходя до своего пика, вдавливает Майрона в постель и прикусывает кожу на загривке. Отпускает, расслабляясь; слизывает проступившие капли крови. Сползает в сторону. Слушает частое неровное дыхание майа и улыбается, поглаживая его по спине.