сны парадоксальны

Pov Братишкин: —Чертовщина!—всё, что я смог озвучить, когда проснулся от сильной тряски автобуса, а затем долбанулся о стекло. —Ты в порядке?—Карина с волнением повернула моё лицо к себе. Я попытался выдавить что-то отдаленно похожее на улыбку. —Мы уже приехали, кстати,—она отпустила меня и начала собирать рюкзачок. За окном красовалось готическое здание. Никогда не был фанатом всяких театров, спектаклей и прочего, но сейчас какое-то любопытство взяло верх, я вышел одним из самых первых. Девушка, сопровождавшая нас, предупредила, что для обратной связи нужно будет исполнить сценку, но подробностей никто не озвучил. Попросили 4 человека, путём жребия выпали: Оляша, Карина, я, и парень, которого не было в этой поездке. Нужен был тот, кто заменил бы отсутствующего...разгорелся конфликт. Никто не хотел плясать под дудку на дурацкой сцене, обычное задание превратилось в «базар-вокзал», все галдели и яро жестикулировали, доказывая свою беспомощность. —Стойте, стойте, я могу, хорошо? Я могу.—Из толпы вышел Губанов поднимая обе руки вверх, будто его словили менты, я не смог сдержать смешка. —Отлично, все решили, теперь быстро идём у нас мало времени,—сопровождающая договорила и направилась ко входу, а за ней и весь класс, словно стая утят. Pov Хесус: Наше общение с соулмейтом прервалось после ощущения того, что кто-то легонько стучит мне по башне. —Старичок лексус, мы приехали,—Валакас пытался будить меня. —Ляя! Мои волосы!—я подорвался, приводя голову в порядок, но зеркала нигде не было. Пришлось делать все наспех, ведь из автобуса все вышли и нужно было бежать. Всё же решив, что поправлю всё в театре, ринулся к выходу. Все о чём-то спорили, я не мог разобрать в чем дело. —Я не хочу на сцене с девочками и Вовой опозориться,—засмеялся кто-то в толпе. Я вспомнил про сценку из 4-х человек. Ну...там же моя сестра, к тому же, я смогу поближе узнать Семенюка... На моем лице явно виднелась самодовольная улыбка. Дебил, ничего не скажешь... —Стойте, стойте, я могу, хорошо? Я могу,—я поднял длинные руки вверх, чтобы меня заметили. Вова обратил на меня внимание и захихикал, а я вновь подумал о том, что он прикольный. **** Ничем не примечательное времяпровождение в этом театре очень расстраивало, лишь музыка спасала ситуацию на пару-тройку процентов. Я всю дорогу думал о том, может ли ошибаться судьба и свести не тех людей? Слишком размытое представление этого мира, и слишком жесткие рамки для такого понятия, как «соулмейт». Это настораживало. Настало время проигрывания сцены и я подумал, что нечестно было вешать на бездарных учеников задание с импровизацией. —Предлагаю исполнить сценку, которую все мы недавно учили в школе,—Оляша сразу перешла к делу. —Хорошо, но я не особо учил,—Семенюк скрестил руки на груди. —Пускай тебе Лёша покажет, у парней и девочек по-разному,—Карина окинула взглядом. Он посмотрел на меня с надеждой, а я вновь отметил про себя, что он очень даже ничего такой. Pov Братишкин: Всё было намного скучнее, чем я предполагал, всю дорогу у меня жгло грудь и тревога раздавалась скрежетом по телу, а лоб всё ещё болел, после столкновения со стеклом. Хотелось сейчас же получить ответы на все вопросы, или чтобы появилась груша, на которую свалится вся энергия, которую, увы, некуда девать. **** Мы вчетвером уже стояли, как Самые настоящие олухи, и думали над выступлением, которое нужно было ещё придумать. Оля предложила школьную постановку, но я не помнил даже начального движения, возможно, меня вовсе не было в тот день на занятиях. —Пускай тебе Лёша покажет, у парней и девочек по-разному,—Карина окинула взглядом Губанова. Он, почему-то странно лыбился. —Пойдём,—он протянул мне руку, как какой-то девочке. —Я и сам смогу пойти,—моя бровь машинально поднялась, выражая недовольство. Мы отошли чуть подальше от девчат, что тоже репетировали. —Ничего сложного нет, просто делай вот так,—он довольно быстро показал все нужные движения. Я подумал, что он хорошо двигается. В самом деле, это было проще, чем можно было подумать, управились мы очень скоро и оставалось всего-ничего до выхода на чёртову сцену. —По-чесноку, руки трясутся, боюсь сделать что-то не так,—я вытянул кисти вперёд. —Если что-то забудешь, импровизируй,—Лёша подошёл сзади и трепетно похлопал по плечу, выражая поддержку. Pov Хесус: Мы отрепетировали постановку и выжидали расстрела, ибо назад пути уже не было. —По-чесноку, руки трясутся, боюсь сделать что-то не так,—Вова вытянул руки перед собой. Я провёл параллель, вспомнив, как мой соулмейт говорил почти тоже самое. Стало немного грустно. —Если что-то забудешь, импровизируй,—Я подошёл сзади, положив ладонь на его мягкое плечо, чтобы поддержать. Мы стояли рядом и грудь разрывало от жжения, но я не подавал виду, потому что надеялся, что это сейчас же пройдёт. **** Наконец мы выходим на сцену и начинается наша «занавесочная история» Мы показывали отрывок из рассказа про два королевства, что воевали, но затем нашли общий язык. С левой стороны я с сестрой, а справа Семенюк и Оляша, диалог походил на оборванные фразы из разных повестей. Я заметил непонимание в глазах зрителей и решил импровизировать. —Королевские звания не должны мешать воле человека, что горит истинным желанием,—я вышел на середину, смотря на Вову, в округе воцарилась тишина...все выжидающе смотрели, ведь никто не знал что произойдёт далее. Даже я сам. —Это лишь ширма, которую можно отодвинуть, стоит захотеть, и горы свёрнут сами себя,—Семенюк подхватил, говоря даже более уверенно, чем я. —Только сильный человек решит бросить вызов судьбе, пройдя через туман, чтобы найти Байкал, истинный, а не тот, что ему навязали,—мои щёки пылали, я смотрел на него, жадно хватаясь за каждое движение. —И лишь единицы решатся на подвиг, сложнее, чем прыжок в пропасть,—он подошёл ближе, пытаясь вобрать всё больше воздуха, чтобы сию же минуту не задохнуться. Я чувствовал, будто мы говорили об одном и том же, словно гложет что-то общее. —Мы люди нового века, и нам вольно больше. Для нас нет ограничений,—я обратился к залу, а затем вернул взгляд на Вову, что выжидал последующих речей с горящими глазами. Я обхватил его шею, заранее ожидая, что сейчас вся сцена будет сорвана, и потянулся к нему ближе. Занавес. Громкие овации зрителей и восхищенные всхлипы доносились из зала. Pov Братишкин: Пару, почти уснувших, зрителей были нам ни к чему, потому, предварительно взглянув на Губанова, мы вместе начали импровизацию. Странный, никому непонятный диалог, возникнувший между двумя парнями, был успешным. Взгляды, без устали, метались то ко мне, то к Лёше, создавая электрическое напряжение. Эти простые, казалось, фразы, были для каждого своим признанием, или принятием. Когда я начал вникать в диалог, то подумал о своём соулмейте. Словно чувствуя его рядом, говорил каждое предложение с надрывом, просвещая ему строку за строкой. До невозможности хотелось знать, что он рядом. Ледяные глыбы таяли, а из под них виднелись ростки. Я никогда не был так опрометчив. Дурацкие разговоры во снах с тем, кто мне неизвестен изменили меня, переворачивая с ног на голову окружение. И даже сейчас, будучи в реальности, его туманные черты характера выжигались сталью в памяти. Я полностью погрузился в мысли, разговаривая в пустоту, совершенно забыв где нахожусь. Горячая ладонь Лёши на моей шее, что тянула к себе, заставила очнуться. Стоп. Нет. Не могу. Я почувствовал себя беззащитным щенком, готовым покусать. Занавес опустился. Губанов тянулся к губам, но за доли секунды сменил вектор, трепетно чмокнув меня я щеку, оставив на ветреном румянце жгучий след. —Ого, у тебя ахренеть какие мягкие губы,—я приподнял брови. Мне не было противно, даже наоборот...понравилось? Я не знаю. —Хочешь ещё проверить?—Лёша кинул ухмылку, указывая на свои губы, мол целуй. —Ага, а вот тут, хочешь?—я кинул взгляд на низ живота, отвечая на подъёб тем же. Все залились смехом, а девочки отметили что мы неплохо смотрелись бы. Но как бы то ни было, я верен своему соулмейту.