Подрочи мне

      《Я, ремень и мой член.》       Мин Юнги — рэпер Agust D, известный лишь в узких кругах. Пишет тексты под спайсом и живет под градусом, чаще всего пропадая у знакомых на вечеринках. Но это только образ рэпера, за которым скрывается совершенно другой человек. Мин бывает разным, совершенно. В нем будто живет две личности. А может и больше.       Но сейчас Юнги на удивление дома, а не у друзей. Лежит, развалившись на полу, со спущенными штанами, и ремнем, обмотанным вокруг бледной шеи. Шипит, пытается захватить воздух и медленно, с садистским наслаждением водит по своему члену. В висках стучит кровь, глаза закатываются от удовольствия, воздуха становится все меньше, а удавка затягивается сильнее. Он делает это не так часто, как кажется на первый взгляд, но каждый гребанный раз наслаждается этим, будто в последний.       Остатком трезвого разума Юнги слышит звук открывающейся двери, но ему уже похуй — ноги сводит, его накрывает долгим оргазмом и потерей сознания.       Чимин — очень близкий друг Юнги, который очень откровенно палится тем, что хён ему нравится. У Пака есть запасные ключи от квартиры Мина (сколько раз ему приходилось тащить его, отключенного, домой) и он постоянно беспрепятственно приходит к нему, когда вздумается. Этот раз был исключением — они действительно договорились встретиться, только Чимин пришел чуть раньше, чем следовало, а Юнги вовсе забыл о встрече.       Эти же запасные ключи с шумом падают, пока сам Чимин в состоянии шока молниеносно подбегает и садится рядом с Юнги, стаскивая с его шеи ремень. — Дыши, дыши, дыши.... Черт! А если б я пришел позже... дыши... — истерично бормочет Пак, испуганно встряхивая друга.       Как только Юнги приходит в себя, то получает звонкие пощечины и сильный удар в нос. Чимин подымается и испуганно смотрит на него, прокручивая в голове эти события — все произошло слишком быстро, он так и не осознал этого. Волной накатывает паника. — Юнги-хён! — возмущенно кричит Пак, пока Мин потирает щеку.       Юнги лениво подымается, берет с кровати салфетки и стирает с себя уже засохшую сперму. Потом натягивает трусы и садится, впившись накуренным взглядом в Чимина. Одной рукой слегка потирает шею, второй — хлопает по месту рядом с собой, мол, садись, не стесняйся.       Пак не испытывает никакого отвращения, хотя мозг заботливо подкидывает ему картинки того, что Мин мог делать на этой кровати; и садится рядом. Щеки слегка покраснели, нервно кусает губы, а руки дрожжат. — Что ты делал, Юнги-хён... а если бы... а если бы... — тихо лепетал Чимин. Он начал понимать, что было бы, если бы он не пришел вовремя. И от этого становилось страшно. — Ты никогда не дрочил? — усмехается Юнги, хотя Паку сейчас точно не до смеха. — Так, — Чимин подымает с ковра ремень, — нет. А если бы ты умер! Это ненормально.       Юнги пожимает плечами. — Да какого ты такой спокойный?! — не выдерживает Чимин и пихает его по плечу. — Надо было оставить тебя. Шикарная смерть — посиневшее лицо и все тело в сперме. Думаю, твоим родителям бы понравилось.       Рэпер думает как же ему повезло с таким заботливым другом. Он ведь правда мог просто бросить его удушенного. Однако печально знать, что он влюблен в него, но Юнги не хочет нести ответственности за чужие чувства.       Юнги берет пачку сигарет, которая также валялась на грязной кровати и эффектно подцепляет одну из пачки зубами, без рук. Крепко обхватывает фильтр губами и подносит зажигалку к другому концу. После плавно втягивает воздух и берет сигарету в руки.       Чимин слегка завис. Так всегда было, когда он видел курящего Мина. И Юнги это прекрасно знал! Специально закурил, чтоб отвлечь Чимина... Пак хмурится и обводит руками комнату, замечает несколько косяков, скрученных самим Юнги. Недовольно цокает языком. — Тебя уносит, хён. — Все под контролем, Чим, — устало отвечает Юнги, вдыхая дым. — Может, ну нахуй вечеринку? — он оборачивается к другу и передает ему сигарету. — А что остается? Дрочить с удушением? — фыркает Пак, но все-таки берет у него из рук сигарету и слегка неумело прикуривает. За два года так нормально и не научился. Почти как баба.       Юнги продолжает смотреть на Чимина, который старательно обхватывает фильтр сигареты своими пухлыми губами и прикрывает глаза. Слегка ерзает по сигарете, пытаясь взять по удобнее и Мину честно не хочется портить их дружбу. Это ведь действие марихуанны, которую он курил перед дрочкой, он не хочет увидеть эти пухлые губы у себя на члене... — А почему нет? — Юнги растягивает губы в улыбке, слегка сверкая десной и верхними зубами. — Я не откинусь, если ты будешь держать все под контролем, — Чимин испуганно мотает головой, пока лицо Мина приближается все ближе к его собственному. — Пожалуйста, Чимин. Подрочи мне.       Юнги открыто играет на чувствах Чимина. Для него это будет забавным опытом и он искренне недоумевает почему по уши влюбленный Пак до сих пор не отсосал ему.       Точно, не хочет портить их дружбу.       Мин снова натягивает на свою шею ремень и передает его конец Чимину, неоткрывно смотря ему в глаза. Контакт установлен, Пак не откажется. Он затягивает его посильнее, издавая легкий стон, чтоб Чимину окончательно снесло крышу. — Ты псих, — лишь отвечает Пак, не давая четкого согласия, на что Юнги лишь улыбается и стаскивает с себя трусы. Член в полной боевой готовности, хоть прямо сейчас начинай трахать друга в его пухлые губы... Черт, снова его уносит.       Мин уверенно взял Чимина за руку (вернее, руку Чимина) и положил на свой член, который тут же податливо дернулся в теплой ладошке. Пак засмотрелся на чужую руку, с выступающими венами, до конца не осознавая, на что, мать вашу, подписался.       Его привычная поддержка и заботливость сейчас будет хлестать через край. Он не настолько хороший друг, чтоб сделать это. Или... Член в руках Чимина вновь дернулся, а Юнги качнул бедрами, и только тогда Пак вернулся в реальность.       Наверное, такого расклада событий по-детски влюбленный Чимин никогда не предполагал. Но это ведь ничего не значит?.. — Хён, ты там себе ничего не передушил? — возмущенно спрашивает Пак, смотря на член друга у себя в руках. Все-таки не врал он в своих песнях о размере своего достоинства... Пак чувствует, как ему становится жарко. — Я не буду тебя душить. — Душить не будешь, но подрочишь? — ухмыляется Юнги. Он видит внутреннюю борьбу Пака, видит, как Чимину нравится его член, нравится Юнги... — Ты же не хочешь, чтоб я подох здесь. — Иди ты, Мин Юнги, — фыркает возбужденный Чимин и чуть дергает ремень. Все ещё страшно. Он не хочет душить его. Но он пиздецки хочет его.       И он крепко обхватывает член Юнги, быстрыми движениями проводит по стволу, отчего Мин тут же начинает постанывать (на этом Чимин уже действительно полетел), время от времени вытирает выступающую с головки смазку, растирая её вдоль члена.       Боже, какой он горячий. — Ремень! — шипит Мин, слегка прогибаясь в спине и откидывая голову назад.       Чимин смотрит испуганно, как на дикого зверя. Не понимает, наверное, что сейчас он, Мин Юнги, абсолютно у него в руках и делай что хочешь. Податливый и стонущий. Просящий сильнее. Он хочет тебя, Чимин.       Пак не раз думал об их отношениях, но никогда не представлял это так. Неправильно это, особенно если знать, что Юнги только друга в нем и видит, даже не факт, что лучшего. Но это остается где-то в глубине сознания Чимина, у которого уже давно встал член, и думает он явно не головой.       Чимин не хочет душить Юнги, но ещё больше он не хочет, чтоб тот душил себя сам, одного наркомана-суицидника в виде Тэхёна ему хватило. Пак хмурится, взгляд чуть пустеет от воспоминаний, накатывает грусть, а вместе с ней и апатия, бесчувственность — и вот он уже тянет конец ремня, начиная затягивать невероятно сильно — точно следы останутся.       Кажется, он перестарался.       Юнги закрывает глаза, ему весело, он накруенный, ему хорошо и он совсем не хочет думать о чувствах Пака, когда тот наконец-то затягивает удавку. Чимин боится, но слушается. Он чувствует себя лишенным выбора.       Юнги хрипло стонет, от нехватки воздуха кружится голова, он пытается почти-последний раз взглянуть на Чимина, прежде чем кончить второй раз за сегодня. — Чим... — срывается с его губ, как только Пак стягивает ремень, испуганно смотря на него и вытирая руки об простынь. Юнги часто дышит, хоть и знает, что вряд ли бы сдох в этих маленьких заботливых ручках Чимина. — Спасибо.       В следующий раз души сильнее. — Пошел ты.       Чимин тяжело выдыхает, глаза его расширяются до невероятных размеров, а на лице сменяется целая палитра эмоций, так и не остановившись на чем-то одном.       Юнги сблевывает подступившую к горлу тошноту и разваливается на кровати, снова тянется за сигаретами. После чего насмешливо смотрит на Чимина. — Хочешь отсосу? — Блять, Юнги, иди нахуй, — на одном выдохе проговаривает Чимин и забирает у друга сигареты. — Тебе ещё альбом писать, а ты мечтаешь сторчаться здесь и сдохнуть, как настоящий педик.       Вот так и началось дерьмо в этой истории, с почти невинной просьбы подрочить по дружбе.