Подрочи мне

      Юнги проводил время в своей привычной манере — нажирался у друзей на хате. В этот раз его конкретно переебало, потому что алкоголь вышел из него вместе с рвотой, а самого рэпера начало клонить в сон. Он вышел на балкон, чтоб слегка освежиться и покурить. — Оо, да это же Юнги, какими судьбами? — на балкон вышел парень, имени которого Мин не знал — или не помнил, а лицо и внешность тут же стерлись с памяти. — Будешь? — парень протянул ему скрученный косячок с чем-то получше табака, который Юнги тут же с радостью принял. — Всегда пишу накуренным.       О, да это же Хосок. Юнги наконец-то вспомнил своего давнего знакомого — они начинали втроем. Собирали маленькие душные залы на двести человек. Но это двести человек слэмились невероятно искреннее — пусть и не знали ни текстов, ни самых юных исполнителей. Юнги, Хосок и Намджун.       С тех пор Хосок смог продвинуться. Он нашел свой стиль — более жизнерадостный и теплый, как сам Чон. Это ему подходит. У него появились свои слушатели и бывали концерты — явно больше того старого, но такого родного душного клуба на двести человек.       Намджун же пошел ещё дальше. Если честно, Юнги был уверен, что Намджун скоро соберет миллионный стадион и будет одним из самых популярных восходящих рэперов Кореи. И Мин ему невероятно завидовал.       Из-за глупой ссоры они втроем перестали общаться, но эта глупая ссора помогла каждому найти свой путь.       Каждому, кроме Юнги. На его страничку в Инстаграмме было подписано не больше сорока тысяч человек, а самые верные фанаты только и могли, что спрашивать, когда выйдет его второй альбом. — Кстати, когда альбом? — даже сквозь темноту Мин видит широкую улыбку давнего друга. — Все ждут. — По-братски, отъебись, — фыркает Юнги и затягивается косяком.       Альбом написан давно, но об этом никто не знает. Вопрос в том, выпустит ли его Юнги, ведь тот ему категорически не нравится. Поэтому он и откладывает дату выхода, постоянно что-то меняет или добавляет.       Честно, иногда хочется и вовсе его удалить.       Глупые строки и рифмы, уже относительно старые сэмплы. Он бы звучал хорошо год назад, но сейчас мода поменялась. Нужно успевать за модой, чтоб в чем-то преуспеть. А Юнги не мог, ведь для написания качественной музыки ему действительно нужно много времени. — Кстати, видел? Намджун в тур едет. Сначала по Корее, а потом и пару городов Америки захватит! — восторженно рассказывают Хосок. Без капли зависти. Юнги хмурится. — Не интересуюсь его хуеверчеством, — грубо отвечает он.       Хосок лишь хмыкает и пожимает плечами, ничего не отвечая. Отношения Юнги с жизнью его всегда поражали, а ненависть к Намджуну вызывала недоумение. Они же были лучшими друзьями. Несмотря ни на что, Чон хорошо относился к обоим рэперам и следил за их творчеством. Он был счастлив, что Намджун смог раскрыть свой потенциал и искренне восхищался ним. А ситуация с Юнги немного печалила — мало того, что известий об альбоме нет, так и в соцсетях парень появляется редко. Так все фанаты и исчезнут.       А встретив Юнги на этой богом забытой тусовке, Хосок понял, в какой пиздец друг загнал свою жизнь. Но не ему об этом говорить — сам ведь пишет свои веселые песни под травкой. Может, Юнги вообще не хочет заниматься музыкой?       Этого Чон не понимал. Из них всех, в самом начале, Мин горел этим больше всего. Именно он знакомился с разными людьми — начиная от владельца клуба, где они выступали, заканчивая разными студиями для записи. У него было все. Так где же оно сейчас? Он мог стать самым известным из них.       Они ещё немного курят в молчании, после чего Юнги даже не замечает исчезновения Хосока. От скуки, а может от легкой накуренности, и от того, что Хосок вызвал старые воспоминания, парень в два клика находит инстаграм Намджуна. — Давненько не видел твой ебальник… — бормочет Мин. Мысли вслух под наркотиками были абсолютно нормальным делом для рэпера. Он листает его профиль, стараясь случайно не зацепить пальцем кнопку лайка, и немного охуевает с того, сколько же добился его друг. Бывший друг. — Незаслуженно, — Юнги хочет также. — Трахнуть бы его. Да так, чтоб больше в музыку не лез. — Ну так трахни его своим новым альбомом. Я уверен, что залетит, — подсказывает Чон. Юнги шарахается от него, как от призрака. — Блять, ты ещё здесь?!       Юнги ахуевающе смотрит на Хосока, после чего снова закуривает, и думает, что все же ему стоит меньше бухать, чтоб не думать о том, как он трахнет Намджуна. Намджуна, которого он ненавидит.       Ебучий Намджун, ебучий альбом, ебучие миллионные залы, который он соберет. Ебучий Юнги со своим ебучим алкоголем и наркотиками.       Через некоторое время рэпер считает, что самое время сваливать с этой вечеринки. Но идти ночным Сеулом в надежде на то, что какая-то гопота отпиздит тебя за пидорскую прическу не очень хочется. Поэтому парень выходит из подъезда и вызывает такси, а пока стоит, ожидая его, решает снова покурить и позвонить Чимину.       Гудки кажутся невыносимо долгими, особенно из-за того, что марихуана невероятно растягивает его ощущение времени и пространства, но Мину сейчас необходимо услышать голос друга. И успокоиться. — Хён, какого хуя? — слышится в трубке заспанный голос. — Ты знаешь который час? — Буду благодарен, если подскажешь, — ухмыляется Юнги, который действительно не ебет какой сегодня день и, уж тем более, сколько сейчас времени. — Ты где и в каком состоянии? — тяжело вздыхает Чимин, понимая, что друг точно где-то забухал. — Трезв как стеклышко, — врет Юнги и выбрасывает окурок на асфальт, размазывая его подошвой кроссовок. — Просто решил поболтать, узнать, могу ли я приехать к тебе. — Если ты в состоянии вызвать такси, то валяй.       Юнги довольно улыбается и отключается. Такси как раз подъехало, он садится и практически без запинок называет адрес Чимина. В машине, как на зло, играет последний альбом Намджуна.       Рэпер знает эту песню. Он любит эту песню. Он знает её текст полностью и способен зачитать в оригинальной скорости. Но ебаный Намджун… — Любите этого рэпера? — не сдерживается Юнги. Таксист заинтересовано смотрит на него и кивает. — В рот я его ебал, — возмущенно фыркает он, что-то ещё ворчит и тут же отключается на заднем сидении.       Естественно таксист был возмущен оскорблением своего любимого исполнителя, однако ему не впервые возить таких алкоголиков, которые любят говорить много лишнего. А ещё за них можно стянуть двойную плату. Поэтому он ничего не сказал и просто продолжил ехать по указанному адресу.       Весь сон Чимина конечно же как рукой сняло после звонка Юнги. Он поставил чайник и оделся — понимал, что друга придется забирать. Это не было чем-то удивительным, правда обычно Мин без него не ходил на такие мероприятия. А тут вдруг решил напиться в одиночестве. Это ему не понравилось.       Пак накинул сверху ветровку и вышел с квартиры. Решил устроить легкую пробежечку по ступенькам и остался стоять под подъездом в ожидании такси, которое не заставило себя долго ждать. Парень успел немного промерзнуть — все же ночи осенью были прохладными, — но дома ждал теплый чай. Поэтому он бегом вытащил Юнги из машины и поволок к себе. В процессе этого парень, конечно, проснулся и начал возмущаться. — Намджун, руки убери… — бурчал Юнги. — Я тебя выебу… — Эй-эй, полегче, — Чимин затормозил на лестничном проеме и прислонил Юнги к стенке. — Что ты, мать твою, курил? Это я, Чимин.       В глазах у Юнги появилось некое просветление, а пелена наркотического сна прошла. Он ошарашено смотрел на Чимина, пытаясь воспроизвести в памяти то, как оказался с ним. — Боже, я в дерьмо, — вздохнул Юнги, пошатнулся и его снова вырвало. — Какого хуя?!       Чимин был просто в бешенстве. Он дал Мину пощечину, чтоб немного привести его в чувство и дотащил его до квартиры. Там тот сам завалился на диван, пока Пак отправился на кухню за чаем. — Эх, а я бы выпил… — разочарованно смотря на чашки с чаем произнес Юнги. — А тебе что, уже лучше? — фыркнул Чимин.       Юнги ничего не ответил, лишь потянулся за чашкой горячего чая, как за последней банкой пива в этом мире, и начал пить. Чимин недовольно поморщился. — Ты бы хоть в душ сходил. От тебя несет, как от бомжа. — Я скоро им и стану, если не выпущу альбом…       Юнги честное слово ненавидел свою жизнь — за алкоголь, за наркотики, за невыпущенный альбом, за зависть к Намджуну. Он не понимал, когда все пошло по пизде. И не знал, как это исправить. — Надо же такому присниться, — усмехается он. — Ебучий Хосок с ебучей травкой. И со своим Намджуном…       Мин недовольно качает головой. Он давно не видел Намджуна в своих эротических снах. И его появление там сегодня невероятно взбесило. Прошло много лет, он не должен быть там. — Что с Намджуном? — хватается за знакомое имя Чимин. — Это же ваш с Хосоком бывший друг? Тот крутой рэпер? Рэп-монстр?       Юнги цокает языком и закатывает глаза. Чимин влюбленный в Мина по уши считает Намджуна крутым рэпером? Ужас какой. И после этого они лучшие друзья? — Я думал ты кончаешь от моей читки, — ухмыляется Юнги, по-кошачьи сузив глаза. — А оказывается ты фанатик Намджуна, — он драматично качает головой. — Это нож в спину, Чиминще. — Хёёён, — недовольно протягивает он. — Иди в душ.       Юнги ничего не остается, кроме как повинится. Пусть в душ он и пойдет, но это все равно его игра. Прям как тогда.       Под действием наркотиков его разум снова затуманился и он чувствует лишь свой крепкий стояк упирающийся в джинсы. Блять. Юнги всего-то подумал о том, как хорошо было бы снова почувствовать на своей шее удавку. А ещё чьи-то руки на своем члене. Намджуна? Чимина…       Он тихо рычит и идет в душ так быстро, как только может. Там включает ледяную воду прямо себе на голову и хочет убиться. А ещё убить свое либидо. — Блять, — шипит Юнги, начиная надрачивать себе. — Ненавижу этого уебка… Я не думал о нем так долго…       В жизни Мина был период, когда он был влюблен в Намджуна. Ещё тогда, когда они дружили, собирали маленькие душные залы, а во время читки Кима по его кадыку постоянно стекали капельки пота, на чью шею ему всегда хотелось наброситься с поцелуями и укусами.       Но потом они поссорились, его чувства умерли и… прошло уже столько лет. Он вычеркнул из своей жизни этого человека, и видеть его перед глазами, хотеть трахнуть его прямо сейчас несколько… странно.       Юнги кончает себе в руку, все еще представляя серьезное лицо Намджуна, зачитывающего свой глубоко-философский трек. После чего дает себе несколько пощечин и выходит из душа, думая о том, как сильно ему нужен Чимин.       Он не заботится о том, чтоб одеться — зачем, если одежда все также воняет потом и блевотиной, а Пак видел его в любых состояниях. Поэтому он заходит к другу на кухню обнаженным и медленно приближается. Чимин сидит на стуле, отчего Юнги довольно удобно возвышаться над ним. — Слушай, бро, а ты не мог бы, — он чуть наваливается на Чимина, Пак видит его расширенные зрачки, и понимает, что ни к чему хорошему это не приведет, — как прошлый раз, — кровь снова подступает к члену, Юнги думает, что в принципе мог бы сейчас трахнуть Чимина, — ремень, дрочка. Все под твоим контролем. Ты мне нужен…       Последняя фраза утопает в шепоте парня и звонкой пощечине от Пака. — Иди нахуй, Мин Юнги, — фыркает Чимин. — Я мог забирать тебя бухим со вписок. Но я не буду шлюшкой по вызову выполняющей твои больные фантазии.       Юнги опешено и наивно смотрит на него, как ребенок, который не понимает, почему родители ему отказали. — Чимин… Но тогда, — он вновь приближает свое лицо к другу и ухмыляется, одной рукой прижимая его стене. — Тебе же понравилось.       Второй рукой Мин находит ладонь Чимина и опускает её на свой член. Он видит, как Пак смотрит, затаивши дыхание, выжидает, что Юнги сделает дальше. А Юнги не хочет останавливаться. Он опускает свою руку ниже, прямо к штанам Чимина. Он чувствует его стояк и довольно ухмыляется. — Ты хочешь меня, Чимин. — Нахуй, Юнги. Мне нужен друг, а не ебаный нарик, — он убирает свою руку с члена Юнги и сбрасывает его руку с своих штанов, после чего пытается встать, но Мин все ещё пытается прижать его к стене. — Это уже какое-то насилие, по-братски, свали.       Чимин не понимает своих чувств. Он до безумия влюблен в него, он готов сделать все, что угодно. Но также он хочет, чтоб Юнги был нормальным, а не разрушал свою жизнь в алкоголе и наркотиках. И несмотря на все свои чувства к нему, он понимает, что Мин лишь пользуется им. Секс — не показатель любви. — Можешь поспать на полу, а можешь съебывать, — холодно отвечает Чимин. — И оденься, выглядишь жалко.       Пак смог встать со стула и обойти уже шатающегося Юнги. Он пошел сразу в свою спальню, видимо решив наверстать упущенный из-за Юнги сон. Каким дураком он был, раз сразу бросился забирать его бухущего из клуба. А ведь он делал это годами.       Юнги вздохнул. Почему он каждый раз так проебывается? Да и Чимин же влюблен в него… Мин достает свой телефон и заходит в инстаграм, где все ещё была открыта страница Намджуна. — А это все из-за тебя, уебок. Ненавижу.       И его снова вырубает. С телефоном в руках, обнаженный, с уже упавшим членом, медленно сползает по стене и начинает храпеть, оказавшись на полу. Чимин был прав, когда говорил, что он жалко выглядит.       Пак не мог уснуть — его мучала вина. Он уговаривал себя, что не должен её чувствовать. Но его глупые, дурацкие чувства были сильнее. Ебучий Юнги.       Чимин тихо зарычал и поднялся с кровати. Картина уснувшего на полу друга не радовала. Он понимал, что если сейчас попытаться дотащить его до кровати — он проснется и все продолжится. Поэтому решил оставить его так, но накрыть одеялом. — Какой же ты уебок, хён, — фыркнул Пак, наклонился и поцеловал его в лоб. — Ненавижу тебя за такое отношение.       И снова вернулся к себе в комнату. На этот раз, чтоб уснуть со спокойной душой. Но это ему не помогло, ведь мозг тут же подкидывал ему сны, сладкие фантазии о том, как Юнги нагибает его и начинает трахать. Сильно, за все эти года, так, как хотелось Чимину. Его член внутри, Пак стонет, его ноги дрожат, а собственный член дергается и сочится смазкой. Боже, как Чимину хочется этого.       Пак проснулся от этого, как от кошмара и тут же увидел собственный стояк. Тихое рычание, в эту минуту он действительно ненавидел Юнги. Ему не должны сниться такие сны просто из-за того, что друг прижал его к стенке и снова попросил ему подрочить.       Снова…       Чимин прячет голову под подушку и жалеет о том, что согласился на это ещё тогда. Ведь именно тогда что-то в их дружеских отношениях неебически изменилось. О чем он думал тогда, считая, что это ничего не значит?       О своих эгоистичных чувствах к Юнги.       Он напомнил себе, что нужно иметь уважение и не бежать к Мину как собачка каждый раз, когда ему хочется им воспользоваться. Но ебучие чувства, и гормоны и все… Было таким сильным. Чимин скрутился в позу эмбриона и прокрутил воспоминания своего сна. Там все было таким реальным, хорошим… Он бы хотел воплотить это в жизнь.       Но не когда Юнги к нему так относится.       Чимин перевернулся на другой бок, стараясь игнорировать стояк, и попытался уснуть. Мысли об обнаженном Юнги, спящем на его кухне, мешали. Но Пак напоминал себе, насколько Мин жалок. Он ебаный алкоголик и наркоман, который просто пользуется людьми. Нужно просто спать дальше…       Юнги тоже что-то снилось — там был и Намджун, и Чимин, и концерты, и ремень на шее, и дрочка...