Следы твоей лжи

      Черт.       Сайя ругается под нос, сжимает губы и обреченно вздыхает. В очередной раз. Она уже привыкла к тому, что ее родственная душа стабильно врет хотя бы через день, оставляя на чужой коже проклятые черные крестики. Люди врут часто — неизбежная константа. Вот только у ее соулмейта блядская патология — обманывать по любому поводу. И Куроки хочется в лицо кричать выдуманные истории каждому прохожему, лишь бы отомстить этому уебку, что правду, видимо, не выносит.       Мария вечерами рассматривает себя в зеркало немного раздраженно. Отметины чьей-то лжи попадаются на теле точечно, но почему-то приковывая взгляд чересчур надолго. Ненависть перемешивается с обидой где-то внутри поврежденного рассудка, а слезы застилают глаза. Плюс одна проблема в копилку общего пиздеца.       Ну ебучий случай.       Салазар имеет эмоции, подобные буре и привычку играть людьми, словно марионетками. Маркус попадает в паутины ее чар слишком быстро, будто всегда был рожден для поклонения юной убийце. Куроки закатывает глаза, кусает щеку внутри и сдерживает себя от того, чтобы не схватить подругу за волосы хорошенько не встряхнуть, вышибая дурь из башки. — Чико убьет его.       Мария вздрагивает, застывая с ватным диском в руках. Поспешно стирает остатки «синяка» и с широкой улыбкой поворачивается к подруге. — Мне плевать. Ну конечно. Сайя ничего не отвечает, лишь закатывает карие глаза и потирает предплечье — душа опять балуется с ложью. Обычно внимательная Куроки не замечает вещей, лежащих в буквальном смысле на поверхности. Она считает, что может позволить себе небольшие поблажки, ведь устает слишком часто и тело буквально искалечено черными крестиками.       У Салазар запястья в синяках от крепкой хватки Чико, у Сайи — в черных крестиках от чужого обмана. Чем чаще Мария клянется в верности своему парню, тем чаще Куроки кричит от боли. Сжимается в клубок на собственной кровати и глотает слезы, потому что помочь не может ничем и злится на подругу слишком сильно. Она ведь не виновата. Но вот осознание неправильно близости давит на грудь камнем, сдавливает горло. Мария знать об этом не должна, иначе это уничтожит их обеих. — Ты можешь мне доверять.       Сайя фыркает, пинает носком ботинка камень и отводит взгляд. Маркус честно пытается помочь, смотрит своими щенячьими глазами и держаться на расстоянии становится все тяжелее. Но она понимает, что лишний шаг на приближение станет концом для всего. Для образа самостоятельной и непокорной девушки, для крепкой дружбы с Марией. Концом для стены, которую Куроки так долго строила вокруг себя, и которая постепенно и так разбивается на камушки с каждым болезненным взглядом Марии, с каждым ее вздохом и отменной ложью. — Могу, но не хочу.       Фраза, которая наверняка отпечаталась на нежной коже Салазар ярким крестом. Да и плевать, если честно, ведь девушке надоело ловить все камни в свою сторону и страдать от привычки Марии врать.       Блять.       Сайя решает, что пить, вообще-то, плохо. Вот только решает она это слишком поздно, когда мысли уже путаются, а самые глупые решения кажутся единственными верными. Завалиться в комнату к Марии? Да пожалуйста! — Ненавижу тебя.       Куроки произносит это спокойно, ровно. Она ни на секунду не сомневается, что именно это — ее единственное чувство в отношении Салазар. Но Мария никак не реагирует на фразу, только пропускает подругу внутрь и закрывает за собой дверь. — Ты пьяна, — сообщает Мария, будто Сайя сама не в курсе. — А ты мой соулмейт. Какая из проблем больше?       Салазар смотрит удивленно. С тенью вопроса во взгляде, с тенью жалости и надежды. И Сайя чувствует себя дурой, потому что такие признания не выкладываются вот так просто. Куроки хочет уйти прямо сейчас, покинуть комнату и больше не пересекаться с человеком, оставившим столько следов на сердце и теле. Но робкое прикосновение к руке не позволяет сделать и шага прочь.       Плевать.       У Марии исключительно нежные руки, прижимающие к себе так крепко, будто Куроки может сейчас исчезнуть. У нее мягкие губы, она пахнет лавандой и жарким солнцем. Мария теплая, слишком худая и буквально тает в руках Сайи. Салазар боится спугнуть, слишком осторожно целуя еще раз, вдыхая запах алкоголя и усталости. Минутная слабость, которой сдаться не стыдно. Девушка проводит губами по крестам, оставленными ее же словами. Мария извиняется, надеясь, что Сайя больше не будет сломленной, как сама Салазар. В ту ночь казалось, что она спасена, снова жива. Но даже ложь самой себе оставляет следы на окружающих.       Нахуй.       Для Марии — все вокруг гребаная игра. Чем больше игрушек в этой партии, тем смех её более заливистый. Сайя даже моргнуть не успела, как стала очередной пешкой, которой Салазар пожертвует. Ее разум, окончательно сошедший с рельс сознания, заставляет девушку творить невообразимые вещи. — Мы с Маркусом вместе.       Куроки кивает. Очевидно. Лопес спасает ее, деву в беде. И она с благодарностью прыгает к нему на шею. Наивно было полагать, что ветреная Мария останется с ней, тем более их поцелуи были исключительно украдкой, в туалете, пока не видит никто. — Я никогда не любила тебя.       Сайя надеется почувствовать привычное появление крестика, но ничего. Единственная правда, которая слетела с губ Марии оказалась для сердца Куроки такой губительной, что хотелось свернуть весь чертов мир. Она ничего не говорит, лишь гордо вздергивает подбородок и уходит прочь.       Психопатка.       С каждым днем становилось все хуже. Мария ходила по краю собственного безумия, теряя связь с прежней собой. Лопес стал ее спасением, но еще и личной игрушкой. Она убеждала себя в том, что любит и любила всегда лишь его. Однако игра с собственными страхами становилась все изощренней, утягивая Марию глубже в пучину страха и помешательства. — Ты хочешь украсть его у меня!       Сайя не успевает увернуться и удар приходится прямо в челюсть. Девушка отшатывается, пораженно глядя на Салазар. — Ты охренела?!       Она не сделает ей больно. Нет. Даже в целях защиты. Куроки и глазом моргнуть не успела, а Мария уже раскрыла веер, готовясь к новой атаке. Движения девушки были стремительными, и Сайя лишь успевала отражать удары. Но вот на руке появляется царапина от пропущенного выпада и азиатка рычит. — Не стоит переходить границы. — Ты уже их перешла!       Сайя услышала голоса друзей где-то недалеко от двора, в котором началась драка. Продержаться бы еще немного, и кто-нибудь непременно ее оттащит. Только бы не навредить ей. — Я относилась к тебе хорошо лишь потому что ты была мне нужна.       Эмоции могут отвлечь, именно поэтому Салазар успешно пыталась заболтать бывшую подругу. Ее удары становились все жестче, нанося уже реальные кровоточащие раны на руки и ноги. Сайя буквально чувствовала этот ненавистный запах крови. — Сучка.       Последний удар был нацелен в горло Куроки, но та среагировала молниеносно. Какой-то неуловимый рефлекс заставил ее достать катану и выставить ее вперед. Она не хотела убивать Марию, но вот миниатюрное тело налетает на оружие и прекращает резкие движения. — Мария!       Господи. Сайя помогает девушке лечь на холодную землю, пока та содрогается в ее руках. Из ее горла вылетают лишь хрипы даже приближённо не напоминающие обычно громкий голос Марии. — Прости меня, прости. Я не хотела. Прости. Нет — нет, Мария. Посмотри на меня.       Сайя мельком видела, как исчезают вместе со смертью соулмейта следы, оставленные им. Куроки дрожит, смотрит на руки в крови и на мертвую Марию. Маркус что-то кричит, пытается понять, что произошло, а затем помогает девушке встать на ноги и прижимает к себе. — Я пыталась не навредить, лишь защищалась. Прости, прости. Блять. Я не хотела. — У тебя не было выбора, — ложь.       Лопес отворачивает ее, уводит, но Сайя вечно оглядывается. Образ разъяренной девушки остается где-то в памяти самым четким отпечатком. Ноги не держат, тошнит и хочется вернуться, лечь там рядом и уйти вслед за ней. Но сильные руки Маркуса удерживают и заставляют шевелиться.       Она виновна перед ним, перед самой собой, а главное — перед Марией. У нее все руки в шрамах — едва заметные следы умершей лжи. Рассматривая себя в зеркало, она вечно будет помнить о худшем грехе в своей жизни и худшей любви. Маркус обещает быть рядом, не бросать, но он ничего не знает. Никто не узнает их секрет, ведь один из тех, кто его хранит — оказался под землей. Они связаны красной нитью, которая никогда не порвется, поэтому Сайя уверена — они еще встретятся вновь.