Старая Земля, Нейтральная Зона. Седьмое мая, 6:06.
Утро выдалось тяжёлым. Будильник нещадно звенел не менее пяти минут, пока Макс наконец не нашарил его рукой. Глаза еле удалось открыть: казалось, все силы ушли на это. Во рту словно нагадили кошки со всей округи. Как он дошёл до дома, парень не знал, зато помнил жуткий сон с каким-то мертвяком. Впервые ему снилось что-то по-пьяни. Сев, брюнет схватился за голову и болезненно застонал. Она не просто болела, по ней будто били битой всю ночь. Встав, он пошатнулся, схватился за стену и, опустив взгляд, понял, что раздеться так и не смог. Попутно стягивая с себя одежду и бросая её где попало, парень направился на кухню, где долго и жадно пил холодную воду. Виски сдавливало болью, а желудок грозился показать своё содержимое. Скинув остатки одежды, Макс прошлёпал в ванную, забрался под душ и включил воду: — Боже… — протянул он, подставляя серое сонное лицо под горячие струи. Обмотав полотенце вокруг бёдер, полицейский, еле волоча ноги, опять зашёл на кухню, опираясь на стену. Взяв стакан, детектив медленно поднёс его ко рту. Руки мелко дрожали. Допился! Усмехнулся, пробормотал в кружку: — Бросаю на хрен это дело. — Бросай-бросай, — ехидно донеслось откуда-то сзади. Обернувшись, Макс увидел парня из сна. Тот сидел на столе, весь в крови и ранах, как ни в чём не бывало раскачивал ногой и внимательно смотрел на детектива. Не сводя с него глаз, Сена понюхал жидкость в стакане. Вроде вода. — Видимо ещё не отпустило, — пробормотал он, делая глоток. — Чёртов Махаон, вечно травлюсь в нём. Аж до «белочки» дошло. — А ты пей больше. Ещё и черти привидятся, — легкомысленно отозвался беловолосый. — Блюститель порядка, называется. А с виду приличный человек. На лице Макса заиграли желваки. Он отставил стакан от греха подальше. —Ты всё-таки говоришь, — скорее констатировал факт, чем спросил парень. — Надо будет записаться в клуб анонимных алкоголиков, — направляясь в комнату, вслух озадачился он. — Ыть! — сложив «лапки», Нил спрыгнул со стола, а потом поскакал за ним, громко вереща: — Я белочка! Белочка! Увидев вконец ошарашенное лицо полицейского, он громко расхохотался. — Что за… На сон и бред уже не очень походит… Что я, чёрт побери, пил такое?! — похлопав себя по щекам, воскликнул Макс. — Да ладно, выдохни, — сжалились над ним. — Шутка. Сена уставился на протянутую ему руку, как на ядовитую змею. — Ну, давай, пожмём друг другу руки? Мир? Оценивающе окинув взглядом предложенную ладонь, детектив протянул ему свою, но так и не ощутил ничего, кроме лёгкого покалывания и прохлады, скользящей между пальцами. Беловолосый был призраком? Кажется, это уже спишешь на бред и последствия перепоя. Какая-то больная реальность. — Как такое возможно? — продолжая перебирать холод призрака, вместо материальной руки, удивлённо пробормотал Макс. — Опять попался, — расплылся в лыбе Нил. — И ничему жизнь не учит, а. Убрав руку, полицейский недовольно буркнул: — Зачем ты преследуешь меня? — А ты не помнишь? Я просил об одолжении. — Я едва помню вечер. Беседы больным воображением в тёмном переулке мой мозг автоматом из памяти стирает. — Ха! — выдохнул беловолосый. — Мое имя Нил. Нил Ракия. И мне нужно найти моего убийцу. — ...Когда ты... умер? — Позавчера. — Ты из Нижнего? — Опа, детективная кровь взбурлила? Неужели поверил мне? — Ёрничаешь. Что-то ты не очень расстроен своей гибелью. Или послан мне в наказание? — небрежно бросил детектив, направившись к шкафу. — Раздевайся-раздевайся. Представь, что меня здесь нет, — Нил присел на кровать и привычно закинул ногу на ногу. — Да, я вредный дух, который будет мучить тебя, — уклонился он от ответа. Брюнет посмотрел через плечо: — Выметайся. Ракия выгнул бровь и горделиво фыркнул: — А ты заставь меня, — заявил он. — Я не настроен показывать стриптиз мужчине, даже если он плод моего больного сознания. Будь так добр, — указав на дверь, сказал Сена. — Чего я там не видел… — Господи, я уже спорю с призраками или галлюнами! Вконец докатился, — пробубнил Макс, поворачиваясь к шкафу и доставая нужную одежду. Бросил её на кровать и как бы ненароком запустил трусами Нилу сквозь голову. Желая убедиться, попал или нет, детектив искоса посмотрел, но там никого не было. Парень исчез так же внезапно, как и возник. А, может, его никогда и не было? И это всё шутки разума? Понадеявшись на это, он с трудом оделся. Выпив старый добрый аспиринчик, парень отправился на работу. Сегодня пейзажи Среднего уже не казались ему манящими и прекрасными; добраться бы только до работы. Голова раскалывалась и мутило не слабо. Зарёкся ведь больше в Махаоне не пить. Молча зайдя в здание, детектив лишь вяло махнул рукой Стену и прошёл к лифту. Тот сразу приветливо открыл перед ним свои металлические двери. Сегодня Макс пришёл впритык, и зал уже был наполнен шумными сотрудниками. Морщась от гвалта, который болью отдавался в черепушке, он сел на своё место, приложив к гудящей голове холодную кружку, до этого мирно стоявшую на столе. Усмехаясь, из кабинета Дэвиса к нему шёл Томпсон. — Головка бо-бо? — сочувственно спросил он. — Иди в задницу, Скотт, — тихо послал Сена, переворачивая кружку и прикладывая её прохладным боком. — Этот придурок Тони точно поит нас палёным бухлом. — Не надо грешить на Тони, он не один раз проверен. Всё с ним в порядке, как и с его «бухлом». Тем более, учитывая, сколько раз я его выручал, травить копов, особенно тех, которые его «крышуют», он не станет. Он же не идиот, — возразил Томпсон. — Говоришь, как матёрый мафиози. И где слов таких нахватался? — скривился детектив. — Где работаю, там и «нахватался». — Ты и раньше таким был. — Тогда чего ты удивляешься? — резонно подытожил напарник. Сена красноречиво на него посмотрел. В ответ Скотт лишь улыбнулся. — Хватит лыбиться. — Не рычи, я налью тебе чай, — ласково сказал друг. — Он у тебя с собой? — тут же оживился Макс, как наркоман во время ломки, которому пообещали очередную дозу. — Да, — многозначительно кивнули ему. — Почему ты ещё здесь?! Больше ничего не сказав, Скотт достал из ящика стола небольшой пакетик, с обычным на вид чёрным чаем. Мало кто знал, что там на самом деле. Ещё дед Скотта, любитель выпить, купил первую небольшую партию этого инопланетного чая на пробу, после того, как один знакомый, угостил его им в тяжелый похмельный день. Чай моментально избавил от всех последствий пьяной ночи и более того придал организму бодрость. Позже выяснилось, что если его пить не только на пьяную голову, он позволяет мыслить более ясно и быстро, моментально и надолго снимает усталость и практически любые боли. Но был один огромный минус. Чай, в основном, пользовался популярностью у тяжело-больных людей, испытывающих боли практически постоянно. И когда организм подавал им сигналы, они их попросту не замечали, и больные, не получая помощи вовремя, погибали. Или же вполне здоровые люди, черпая из него уверенность в своей неуязвимости, влезали в неприятности, зарабатывали серьёзные травмы и осознавали это уже слишком поздно. Прознав о чудо-эффектах инопланетного напитка, его начали литрами употреблять спортсмены, ведь он давал им выносливость и большое преимущество перед теми, кто его не пил. В результате, чай запретили и приписали к таким категориям, как допинг, наркотики и сильнейшие подавители импульсов нервной системы. Но Томпсон, на свой страх и риск, по-прежнему его покупал и употреблял после бурных попоек. Он, конечно, не пил его постоянно, но по закону особой роли не играло. Взяв черную кружку, чтобы не было видно, каким ядовито-голубым станет чай, Скотт залил листья кипятком и придвинул кружку другу. Взявшись за неё всё ещё трясущимися руками, Макс втянул носом знакомый терпкий аромат. Это были ненавязчивые, но очень приятные нотки зеленого яблока, малины и молока — так пах только синий чай «CooLoon». Сделав глоток, Сена едва сдержался, чтобы не застонать от удовольствия, ибо чай действовал моментально, распространял эффект вместе с горячим теплом. Ощущения были просто ненормально приятными. Ни напряжения, ни усталости. Головная боль прошла, а желудок больше не выворачивало наизнанку. — Тихо-тихо! Потёк. Увидит кто-нибудь, как ты тут слюни пускаешь, — всполошился Скотт. — Тогда не таскай его с собой, раз трясешься так, — огрызнулся Макс, едва ли не обнимая кружку. — Не ёрничай, если ты забыл, за употребление тоже сажают, — напомнил Томпсон. — Не забыл, — пискляво передразнил парень. Едва Макс сделал новый глоток, как из кабинета показался Говард, заставив его поперхнуться: — Томпсон, Сена, ко мне. Надо съездить в морг, разузнать, что выяснили по последней жертве. Ну и заодно забрать все результаты заключения. После обеда, на сытый желудок, поедете знакомиться с трупом, — кровожадно улыбнулся Дэвис.***
Старая Земля, Нейтральная Зона. Морг. Седьмое мая, 12:54.
Макс ужасно не любил подобные заведения. Здесь всегда было холодно, безнадежно и страшно. Смерть здесь, казалось, ходит по холодным мрачным коридорам, и есть риск столкнуться с ней. Навязчивые воспоминания услужливо всплыли в памяти, когда он приходил сюда не как коп. — Эй? — позвал Томпсон. — Что с тобой? Ты побледнел так, словно сбежал из одного из этих холодильников. — Нормально, — кивнул парень. Им навстречу вышел невысокий, полный паренек в очках, в кожаном фартуке и с кучерявыми каштановыми волосами. — Зачем ты его носишь? Ты же не мясник! — возмущённо спросил Скотт, придирчиво осматривая Чарли Уотсона — следственного патологоанатома. — Он очень эффектный. Видишь, какие эмоции вызывает, — улыбнулся Чарли. У него был довольно специфический юмор для обычных людей. Томпсон, покачав головой, пошёл за Чарли. Они оказались в просторной светлой комнате. Справа был встроен стальной холодильник с отдельными, выдвижными камерами для трупов. — Не стесняйтесь, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, — по-прежнему широко улыбался Уотсон, обводя комнату рукой. Он остановился у трупа, лежащего на столе посреди комнаты, и тут же был награждён дружными упрекающими взглядами детективов. Чувствовать ТУТ себя «как дома», никто из них уж точно не хотел. — У-у! Шуток не понимаем совсем, — показушно поджав губы, работник морга взял нужную папку и подошёл к холодильнику. Напарники переглянулись, пытаясь морально подготовиться. Сколько бы трупов они ни видели, привыкнуть не получалось. Камера с тихим жужжанием выдвинулась из «гнезда», являя миру их общего, замороженного «подопечного». — Ита-а-ак, — протянул Чарли, — Знакомьтесь — Пол Стивенсон, — он нажал пару клавиш на сенсорной панели, открывая капсулу. В нос тут же ударил слабый, но всё-таки весьма ощутимый запах разложения. Макс похолодел. Да, вряд ли к такому вообще реально привыкнуть. Некогда красивого парня с чёрными волосами, было не узнать. (Сена видел его фото при жизни в участке). В некоторых местах были рваные раны. Зрелище было просто ужасным. — Семнадцать лет, — продолжил Чарли. — Смерть наступила в результате асфиксии, проще говоря, парня задушили. Но! Его не просто задушили, а именно повесили. Сломаны два позвонка, во-от здесь, — указал Уотсон на опухшую шею трупа. — Да и здесь вполне видны следы верёвки. Хотя, я даже практически уверен, что это был кабель. Но опять вода, опять нет улик. А вскрытие ничего дельного не дало. Парень уже был мёртв, когда его бросили в воду. — А раны? — слабо спросил Томпсон. — Эти? — Да, — кивнул детектив, когда парень указал на них. — Эти он получил уже в воде. Дно в канализации чем только не усыпано, вот и напоролся. — Ясно. Фото есть? — Разумеется. — Это хорошо, убирай его, а то меня сейчас стошнит, — просипел Скотт; у него была непереносимость подобных запахов, поэтому в морг его брали очень редко. Один раз его «вывернуло» прямо при осмотре тела. — Неженка, — надул губы патологоанатом, но послушно накрыл труп и закрыл холодильник. Напарник Макса по-детски насупился и обвёл взглядом помещение, в поисках повода подшутить над задирой-патологоанатомом. На металлическом столе он увидел инструмент… — Педикюр себе делал? — злорадно усмехнулся Томпсон, щёлкая огромными ножницами. Макс обреченно вздохнул, покачав головой: — Идиот, — тихо сказал он. — Да ладно тебе, — отмахнулся детектив. — Скотт, положили рёберные ножницы. Я их ещё не дезинфицировал, — сказал работник морга, после чего позеленевший Томпсон с громким звоном выронил приспособление, с омерзением и ужасом смотря на свои руки. — Пошли, помоешь, заодно отчёты выдам. Макс, побудешь здесь? — Хорошо. — Сейчас вернёмся. Дверь глухо захлопнулась, оставляя Макса в полной тишине. Она была настолько ощутима, что просто невыносимо давила на уши. Так и хотелось заговорить или покашлять, лишь бы её как-то нарушить. Он покосился на «открытый» труп. Это был мужчина лет сорока. На покойников детектив смотреть не любил. Особенно так, когда они на лежат на металлическом столе. Когда мышцы до сих пор сокращаются, порождая конвульсии конечностей. Макс помнил тот день, в который его первый труп «ожил». — Не повезло мужику, — его «глюк», вновь явившийся из ниоткуда, заставил бывалого полицейского вздрогнуть. — Боже, когда же меня наконец отпустит?.. — пробормотал Макс. — Что ж ты такой тугодум, а? — снисходительно вздохнул Нил, ткнув в щёку мёртвого пальцем. — Я такой же, как он. — Ну да… понял я, что ты не живой. Что ты тут делаешь? — Боги, — поднял очи к потоку парень. — И почему из всех людей меня может видеть только этот тормоз? — Вообще-то, ещё и слышу. Я, знаешь, сам не рад этому, — недовольно пробубнил Сена. — Детектив, мне любезничать с тобой надоело. Поэтому повторяю последний раз для тупых: я — Нил Ракия, меня убили. Будь добр выполнить свой долг — найди убийцу. — Во первых, я тебе ничего не должен. Во вторых... ты везде будешь за мной таскаться? — Да, буду! — Ракия гневно ударил кулаками по столу. Макс с удивлением заметил, как по металлу прошла ощутимая вибрация. — И не дам тебе покоя! Парень хотел сказать что-то ещё, но вдруг задрожал, будто от холода, и обхватил себя руками. — Просто помоги мне, прошу, — произнёс он. — Что с тобой? — спросил Макс нахмурившись. — Неважно, горло болит. Я могу показать тебе место, где на меня напали. Если там нет тела, то хоть какие-то улики должны были остаться. Макс недоверчиво нахмурился. Но всё-таки сказал, выдохнув: — Если тебя правда убили, и ты всё-таки не плод моего больного воображения, я не могу без причин расследовать это дело. Тело не было найдено. Нет тела — нет дела. Даже о твоей пропаже никто не заявлял. Я не могу искать убийцу, не имея ничего. — Неужели нельзя сделать хоть что-то? А если меня так и не найдут, что тогда? Я так и останусь таким вечно? Детектив задумчиво смотрел на Нила: — Я… ладно. Через пару дней, нас отправляют в Нижний, чтобы разузнать про Пола Стивенсона. Если смогу, я разузнаю и про тебя. Не знаю, правда, как это вообще можно сделать. Но я попробую. — Разузнаешь? И в чём смысл? Я — трущобец. Ваши дурацкие порядки даже не дали бы моим друзьям подать заявление. О гнилой бюрократии ты знаешь не меньше моего, детектив. — Я знаю… — тихо сказал Макс. — Знаю. Но что ты хочешь от меня? Я не могу отправиться искать ни тебя, ни твоего… убийцу, не имея ровным счётом ничего, от чего мог бы оттолкнуться или чем мог аргументировать свои действия. Я не могу без надобности бродить по Нижнему. Я же коп. Нил начал обеими руками нервно наглаживать прядь белоснежных волос, о чём-то напряжённо думая. — Что, если вызвать на допрос моего друга? — Нужен повод. — Причину найти не трудно, сам понимаешь, трущобцы закон не соблюдают. Вызвать его под предлогом допроса и поговорить. — Ты предлагаешь задержать его за какой-то несуществующий проступок и как бы между делом намекнуть на твой труп? — За проституцию в Среднем, например. Скажешь, что, мол, информатор шепнул. За это он отделается только штрафом, и вы сможете поговорить. — Ну… хорошо. Полнейший бред, конечно, но я готов уже на всё, лишь бы ты отстал от меня. — Сена, с кем ты болтаешь? — дверь хлопнула, напарник недоуменно вскинул брови. — С вашей работой шиза обеспечена, — иронично заметил Чарли. — Это точно, — усмехнулся Томпсон. Макс не сразу понял, что вошедшие призрака не видят, поэтому теперь с тревогой поглядывал то на парней, то на Нила. — Лили Роуз, — шепнул на ухо Нил, детектива обдало холодом. — Думаю, номер в базе найти не сложно. Поморщившись от мурашек, волной прошедших по шее, Макс недовольно глянул на беловолосого. — Тебе, может, отгул взять, брат? — напряжённый друг покачал головой. — Нет. Зачем он мне? Всё нормально. — На том свете отдохнёшь, — усмехнулся Ракия. — Хотя, посмотри на меня… Не судьба, значит, отдохнуть. Макс снова рефлекторно посмотрел на парня, тут же мысленно выругавшись. Это было более чем странно. Чарли и Скотт переглянулись. — Всё взял? — спросил Макс, пытаясь отвлечь их. Нил, по-прежнему усмехаясь, исчез, пока брюнет отвлёкся на коллег. Тут ему больше делать нечего. Остаётся надеяться на добросовестность детектива.***
Вернувшись в участок, они вручили отчёты Говарду, а тот, в свою очередь, отмочил сомнительную шутку по поводу педикюра: Чарли успел-таки позвонить до того, как они приехали, и рассказать об очередном косяке Скотта, которые тот делал постоянно. Забывал свои вещи на месте преступления. Путал улики, ел в домах, где кого-то ограбили или убили, иногда спал. Его не уволили до сих пор только потому, что у него была одна из самых высоких статистик по раскрытию преступлений. За что его почти каждый год награждали, когда подводили результаты успешности участка, и по праву считали ценным сотрудником, просто закрывая глаза на эти его «особенности». Вспомнив про поручение призрака (даже звучало бредово), Макс залез в базу данных. Недолгие поиски быстро помогли обнаружить нужное имя и номер. Из-за высокой преступности, всё трущобцы с рождения попадали в неё. Базы лишь обновлялись раз в год, исправлялись адреса и номера, если они менялись. ДНК трущобцев значились в них с пелёнок. Он переписал номер на листок и долго сидел, тупо разглядывая его. Что он скажет? Он не подумал. А когда девушка явится на допрос, о чём он будет её спрашивать? Вздохнув, детектив потёр переносицу. Всё равно придётся звонить, настырный парень — Макс это чувствовал — его в покое не оставит. Наконец решившись, он набрал номер на небольшой панельке и, вставив в ухо беспроводной наушник, нажал на вызов. В динамике послышалась характерная мелодия. Детектива она очень раздражала, поэтому он нетерпеливо выстукивал пальцами дробь. Наконец, на том конце раздалось сонное: — Да? — Добрый день, Вас беспокоит детектив Максимилиан Сена. Могу я поговорить с Лили Роуз? — Детектив? Я слушаю вас. — Эм, Вы, наверное, не расслышали, мне нужна Лили Роуз. — Со слухом у меня проблем нет, — ответили ему звонким, но явно не женским голосом. — Лили Роуз — это я. — Оу, — только и смог выдать Сена. — Хорошо... Вам надлежит явиться завтра в главный участок полиции для допроса. Поступил звонок о том, что Вы занимаетесь межпланетной проституцией. Явитесь в участок завтра в два, для выяснения обстоятельств, — ляпнул детектив первое, что пришло на ум. — Что? Что за бред с «межпланеткой»? Вы, Нейтралы, опять хотите скинуть на простого трущобца «висяк»! — Информация не подтверждена, Вам следует явиться для выяснения обстоятельств, — повторил он то же самое. — И если Вы не причастны, беспокоиться не о чем. В наушнике наступило молчание. Роуз нечего было ответить на такой тактичный «шах и мат». — Мне вернут кредиты, потраченные на пропуск? — выдавил он, не желая сдаваться Нейтралу просто так. — Разумеется, — ответил Макс не мешкая, чувствуя, что платить придется из своего кармана. На том конце снова коротко замолчали. Похоже, подозреваемому совсем не хотелось соваться в Средний Круг, особенно по указке полицейского. — Если Вы не придете сами — за Вами приедут. А в этом случае, это будет расценено как прямое доказательство инопланетного эскорта и отказ от сотрудничества с органами здравоохранения, поскольку Вы не явились на добровольный допрос. Тогда Вас могут задержать на время следствия. — Вы, «чистенькие», — неожиданно дрожащим голосом сказал Лили. — Занимаетесь какой-то хренью, вместо поиска пропадающих людей. — О чём Вы? — спросил Макс. Неужели парень сейчас подтвердит, что у него пропал друг. — Ни о чём, — связь резко оборвалась. Вздохнув, детектив вытащил наушник, убрал панель в стол. — Случилось что? — подойдя, спросил Томпсон. — А? — Я про морг. Ты сам не свой там был. — Тебе показалось. Это же морг. Логично, что я счастлив не был. — Я не об этом. И ты прекрасно знаешь, о чём. Сена промолчал. — Не хочешь, можешь не говорить, но пора бы уже снова начать жить. От того, что ты ходишь и грызёшь себя каждый день, ничего не изменится. — Я не хочу говорить об этом, — сказал Макс, рефлекторно потирая левое плечо. — Пора оставить это. Всё уже в прошлом. — Так. Хватит. — Давай, я тебя познакомлю с кем-нибудь. С Кейт, например. Она хорошенькая. Хочешь? Сходим куда-нибудь в выходные. Или можете сходить вдвоём. — Нет. Не хочу. Сейчас же прекрати. Ты меня слышишь? Хватит. — Не злись. Я хочу, как лучше, для тебя же. — Тогда просто оставь меня в покое, — тихо сказал Макс и, взяв свои вещи, молча ушёл. Глядя ему вслед, Скотт пожалел, что поднял «запретную» тему, но друг, казалось, всё больше и больше замыкался в себе. Время его не лечило, а словно добивало.***
Старая Земля, Нейтральная Зона. Седьмое мая, 23:48.
Придя домой почти к полуночи, детектив по-быстрому сделал себе далеко не самый полезный ужин, поел и сходил в душ. После него, он выудил из рабочей сумки несколько толстенных папок и, устроившись на кровати, стал изучать бумаги. Нил не стал мозолить ему глаза. Передумает ещё помогать. Тем более, мужчина был настолько увлечён своим делом, что вслух повторял написанное. Похоже, он уже выучил наизусть каждую мелочь, но продолжал искать зацепки даже между строк. Он так и уснул, в окружении протоколов и отчётов с мест преступлений. Нил подошёл ближе. Левая рука брюнета была полностью покрыта сплошной татуировкой. Ракия сразу уцепился взглядом за одну вещь, которую едва ли бы заметил обычный, не знающий некоторых тонкостей человек: пальцы правой руки подрагивали во сне, но на левой оставались неподвижными. — Имплант, — прошептал парень. С имплантированными он был знаком не понаслышке. Смерть — и ту принял от киборга. В Трущобах каждый третий «вшивался». В Нижнем, обычные люди с трудом доживали до тридцати. А жить хотелось. Вот люди и пытались, кто как мог. Примерно шестьдесят пять процентов имплантированных сходили с ума от количества «железа» в собственном теле. Было странно видеть, что у детектива заменена вся рука. Такое встречалось редко. Обычно заменяли большую часть своего тела, переставая быть человеком. Или делали незначительную операцию. Но у Сена вся рука. Значит, потерял где-то. Если бы не татуировка, Нил бы мог рассмотреть аккуратный, искусственно заживлённый шрам, идущий перпендикулярно выразительным ключицам. Да уж, и у полицейского, оказывается, есть, что вспомнить. Ракия оторвал него взгляд. Нечего пялиться, вон, во сне хмурится. Нилу вдруг вспомнилось, как он выгонял его утром из комнаты, чтобы переодеться. А детектив, видимо, с мужчинами дела не имел. В сексуальном плане. Небось и вовсе — не целовался с ними. Парень фыркнул. Ему-то не раз приходилось быть «свободной дыркой» за ту же еду. Почти каждое дитя Трущоб познало «прелесть» однополых связей с малолетства. Мало, кому удавалось оставаться девственным хотя бы до тринадцати лет. Нил готов был поспорить, что свой первый опыт детектив испытал лет в семнадцать, на какой-нибудь вечеринке в Академии. И наверняка, инициативу на себя брала девушка. Сена не выглядел напористым и наглым. Наверное, он женщин никогда и не бил. Он же со Среднего. Они там все якобы приличные. Нет наркотиков, нет воришек, нет убийств. Живут, а не выживают. Нил вздохнул. Он и его друзья всегда мечтали выбиться в Нейтральную Зону, сделаться полноправными гражданами города. Хотел — получил. У судьбы странный юмор, раз забросила его сюда только после смерти. Через мгновение парень стоял уже в другом помещении. Назвать это комнатой не поворачивался язык. Человек, к которому Нил пришёл, тоже лежал. Но не спал. Беловолосый отвернулся, не в силах видеть, как содрогается в рыданиях близкий ему человек. Хотелось заткнуть и уши. Лили тихо шептал лишь одно. «Ни» — так он всегда звал Ракию, сокращая и без того короткое имя парня. Нил чувствовал, как дрожат руки. Он же мёртв, так почему до сих пор чувствует боль? — Ни, где же ты? — вновь зашептал Роуз. — Здесь, — грустно ответил он. — И никогда тебя не брошу. Я же обещал. Его не услышали. Сена по-прежнему остаётся единственным, кто его слышит и видит? Влип. Он сел на старый матрац, на котором он и Ли провели не одну совместную ночь. Он был с Роуз с самого детства. Вместе прошли голод, холод и проституцию. Их общая мечта стала источником вдохновения. Они думали, что выбьются в люди с помощью музыки. Но что теперь? Ракия даже не помнил, где бросил свою гитару, когда убегал. Что будет с Лили, если он узнает, что его больше нет? Кажется, он уже начинал понимать, что Ракия пропал не просто так. Нил должен помочь ребятам, просто обязан. Он не может «уйти», пока мечта друзей не сбудется. Но в одиночку ничего не выйдет. Ему нужен детектив Сена.