***
Я стоял посреди огромного круглого зала. Блестящий чёрный пол ясно отражал золотые рисунки, что были изображены на алых сводах. Казалось, изображённые силуэты двигались в безумном танце и что-то успокаивающе шептали, а их слова проникали прямо в мозг. Руны, высеченные на колоннах, тихо выли, хором мыча тревожный гимн, и ярко мигали под болезненные стоны безымянных рабов. — Сколько? Я мог ясно различить голос. Словно отвратительная смесь множества страдающих душ, что своими голосами молвят вслед за своим тюремщиком. Я хотел сказать что-то, но не смог вымолвить и слова. В какой-то страшный момент я понял, что не могу вспомнить своего имени. А нечто всё продолжало давить на мой разум, медленно, но верно проникая в мой разум, словно обхватывая его мерзкими щупальцами. Но неожиданно я услышал крик. Душераздирающий, громкий. Я быстро отошёл назад, стараясь руками закрыть уши и не слышать этого ужасного воя. — Агх! — в хрипе неизвестного я отчётливо услышал нотки боли, нетерпения и одновременно… смирения. — Делай, что велено. Я устал от твоих речей. Неожиданно, меня дёрнули за шкирку как котёнка. Я на секунду потерял равновесие, но этого хватило, чтобы я шлёпнулся спиной на холодный, словно лёд пол. Мороз больно, даже слишком, обжигал кожу, но я даже не мог закричать – оставалось лишь безмолвно биться в агонии. Нечто снова дёрнуло меня за воротник, словно стараясь пробить моим телом дыру, только на этот раз кто-то надавил на меня сверху. Я отчётливо слышал, как голос, – его обладатель, – перевёл взгляд в мою сторону. Рывки стали сильнее, и, в момент, когда этот «кто-то» целиком обратил своё внимание на меня – я провалился в темноту.***
Я подскочил в кровати так, словно меня действительно вытолкнули из пустоты. Дыхание участилось, в голове были свежи все очертания того зала, те звуки, и, главное – тот ужасный голос. Даже проснувшись, я продолжал немного дрожать от того страха, что обуревал меня в тот момент. Я сел на край кровати и уронил лицо в дрожащие руки, пытаясь прийти в себя. За окном давно было темно. С улицы не доносилось почти никакого звука, лишь стрекотание кузнечиков и еле слышимый плеск воды в озере. Какая-то тревожность повисла в воздухе. И это мешало нормально мыслить. — Вы опять влезли не туда. На этот раз я даже не вздрогнул, не дёрнулся. Даже ничего не ответил. Почему-то в данный момент меня ничего не интересовало. Кто это был? Что за сон? О чём говорит тридцать пятый? Плевать. — И ты, конечно, знаешь, кто это? Глупый вопрос. Конечно, он знал. Наверное, нет того, о чём тридцать пятый не знает. — Да. Он вновь замолчал, и я даже слегка удивился отсутствию продолжения, но уточнять не стал. Неожиданно слева от меня что-то засветилось. Не слишком ярко, но достаточно, чтобы привлечь моё внимание. Я посмотрел на свою прикроватную тумбочку, на которой лежала моя сумка и с удивлением обнаружил, что в ней что-то светится. Аккуратно, стараясь не шуметь, я дотянулся до сумы и притянул её к себе, чтобы открыть пошире. Закрыв глаза на мгновение, я заглянул внутрь и достал источник света, коим оказался… камень. Тот самый булыжник, про который я успел совсем забыть. Самоцвет посередине мерцал лазурным спокойным светом и слегка дрожал, словно пытаясь улететь куда-то в сторону. Я встал с кровати и тихо шлёпая босыми ногами, пошёл туда, куда меня «тянул» камень. Путь, однако, оказался недолгим: артефакт резко поменял направление в тот момент, когда я подошёл к большой карте, что висела у нас на стене. От неожиданности я разжал кулак и камень выпал из моей руки, но, к моему удивлению, полетел не вниз, а вверх. Он левитировал прямо напротив карты, освещая всю целиком и позволяя рассмотреть всё до мельчайших подробностей. Свет начал медленно сжиматься, превращаясь в тонкий луч, как у лазерной указки. Я подошёл чуть ближе и тут же узнал место, что было буквально обведено линией света: Сан-Франциско. — Всё интересней и интересней… Оставшуюся ночь я не смог сомкнуть глаз. Я лежал в кровати и крутил в руках артефакт, уже не боясь того, что он может меня куда-то отправить. Свет постепенно заполнял комнату, приближая тот час, когда я выйду из дома и отправлюсь в поиск, однако мои мысли были заняты чем угодно, но только не им. Что это был за голос? Что находится в Сан-Франциско? Вопросов много, а вот ответов не было совершенно. Я сжал камень в кулаке и медленно поднялся с кровати, когда на часах пробило восемь утра. Надев кроссовки, положив в карман артефакт, закинув в выданный мне рюкзак зубную щётку со своими вещами, я тихо покинул домик Афины. Вместе с Хироном мы сходили в лавку, взять ссуду в тысячу долларов и двадцать золотых драхм. Мне показалось забавным то, что тут драхмы чеканили из золота, а не серебра, как в древности, но решив всё списать на причуды богов. Кентавр протянул мне небольшую флягу и мешочек на молнии. Я заглянул внутрь и вопросительно посмотрел на него. — Это нектар и амброзия, Генри, — коротко объяснил он, а затем добавил: — Для экстренных случаев. Лучше не злоупотреблять пищей богов: если переборщить – сгоришь. Теперь я посмотрел на мешочек как-то по-новому и клятвенно пообещал себе, что буду употреблять в пищу его содержимое только в действительно экстренных случаях. Мы медленно взбирались на холм. И если Хирон при этом выглядел относительно спокойно, то я видел в этом некий символизм. Видимо, сегодня действительно странный день. На вершине нас встретила Талия. Я не удивился тому, что она выбралась из домика – в конце концов он жила там одна. А вот кого я не ожидал здесь увидеть, так это ещё одного человека. Девушку. Она стояла, облокотившись на дерево и задумчиво разглядывала стоящий внизу лимузин. Я не видел её глаз и лица, но мог с уверенностью сказать, что ей было лет девятнадцать – двадцать. Одета она была в чёрные берцы на высокой шнуровке, классические джинсы и камуфляжную свободную куртку с множеством карманов, под которой мелькала серая безрукавка. Я уже хотел спросить Хирона кто это такая и что она тут делает, но тут девушка обратила на нас внимание. Тут я всё понял. И мгновенно успокоился, когда в голове всплыла простая мысль: «Ну да, она же богиня». Меня внимательно разглядывала пара серебряных глаз. — Что же, все готовы, — подытожил Хирон, когда мы подошли к ним ближе. — Аргус довезёт тебя и леди Артемиду до города, а оттуда вы уже пойдёте сами. — Как закончишь – я буду ждать тебя внизу, — кинула Артемида. Она кивнула Хирону и начала спускаться по другой стороне холма. Я проводил её взглядом, а затем посмотрел на Талию, в глазах которой читалось неподдельное волнение. — Смотри, не умри там. Я усмехнулся. — Совсем в меня не веришь? Она ответила на удивление серьёзно: — Там, снаружи, куча опасностей, Генри. Поиск – это не просто прогулка. — Да, кажется, что-то подобное я уже слышал… — ответил я, но заметив, что шутку она не оценила, тут же добавил: — Не переживай так. Я к вам ещё загляну, вот увидишь. — А ты никуда и не денешься, — она вновь натянула на лицо слабую улыбку и слегка ударила меня по плечу. — Удачи. Я улыбнулся в ответ и посмотрел на Хирона. Он задумчиво смотрел на горизонт, явно о чём-то размышляя. Видимо заметив, что стало как-то тихо, он посмотрел на нас и тут же натянул на лицо виноватую улыбку. — Хотел бы я дать тебе что-нибудь, Генри, но… — Ничего, ты и так сделал для меня многое. Кентавр громко выдохнул и спросил: — У тебя есть план? — Есть пара мыслей, надо проверить одно место, — неопределённо ответил я, решив не упоминать Сан-Франциско, — а потом, как пойдёт. — Если понадобится помощь, ты всегда можешь связаться с нами. Я молча кивнул. Мы смотрели друг на друга ещё пару секунд. — До встречи, Хирон, — он чуть улыбнулся в ответ. Я поправил рюкзак и начал медленно спускаться по склону вниз. Прощение выдалось каким-то скомканным, но я не обратил на это внимания, решив настроится на том, что ждёт меня впереди. Я подошёл чуть ближе к лимузину, поравнявшись с Артемидой. — Всё взял? — я молча кивнул. — Тогда поехали. Я вновь обернулся назад, кинув последний взгляд на тех двух людей, которые пришли нас провожать, и помахал рукой, прежде чем залезть внутрь салона.***
Аргус вывез нас из сельской местности и доставил на западную оконечность Лонг-Айленда. Странно было вновь увидеть шоссе; после лагеря и всего того, что случилось со мной до – обычный мир казался действительно… фантастическим. Мы проезжали мимо ресторанов быстрого питания, машин, по бокам мелькали дорожные знаки. После нескольких месяцев путешествия пешком, как-то начинаешь отвыкать от комфортного передвижения в машине. Это было чертовски приятно. Я откинулся на спинку и глянул в сторону водительского сиденья. Если я и был расслаблен, то Аргусу явно было не по себе. Он то и дело смотрел в зеркало заднего вида, кидая нервные взгляды на Артемиду, явно не привыкший к тому, что в его лимузине находится богиня. Мы ехали в напряжённой тишине ещё несколько минут, прежде чем я подал голос: — Аргус, — он посмотрел на меня, — Можем мы… Поговорить наедине? Долго он не думал. Явно обрадованный возможностью скрыться от внимания Артемиды, он резко, но негромко закрыл небольшое окошко, предоставляя мне возможность поговорить со спутницей тет-а-тет. Я глянул на неё, вновь заметив её пристальный взгляд. «Ну, сейчас самое верное время, да?» — вопрос прозвучал у меня в голове, но не был адресован ни мне, ни тридцать пятому. Решив не дёргать кота за хвост, я открыл сумку и вынул оттуда заветный камешек, а затем поднял его перед собой, чтобы Артемид смогла рассмотреть его поближе. — С помощью этого я сюда и переместился. Прошла секунда, прежде чем её глаза превратились в узкие щёлочки. — Что это должно значить, Генри? Я шумно сглотнул, но не отступил. — С помощью этого камня я переместился в этот мир. Прошу, погоди, — от волнения я даже забыл обратиться к ней на «Вы», — Позволь мне рассказать. И я рассказал ей всё: О Фонде, о своей работе, о том, как попал сюда и о том, для чего это поиск нужен. Она слушала молча, не перебивая, и признаться честно, меня от этого бросало в пот. Знаете, когда хочется, чтобы человек на тебя накричал, а не просто молча слушал? Тут тоже самое, только на краю сознания ты понимаешь, что твой собеседник может сжечь тебя всего одним щелчком пальцев. Когда я закончил, в салоне наступила тишина. Она давила на уши; на секунду мне показалось, что я слышу своё сердцебиение. Удивительно, на тридцать пятый тоже молчал, не смея произнести ни слова. Мы молчали так несколько мгновений, прежде чем она подала голос: — Тебя бы следовало привести на суд на Олимп и потребовать ответов, — у меня в горле встал комок, — Но я не вижу в твоих действиях злого умысла. Ты мог легко придумать эту сказку, но это существо и то, что Афина признала тебя только сейчас… Она задумалась. — Всё это говорит само за себя. Артемида протянула мне камень, который я дал ей ранее. — И ты рассказал мне это потому что?... — Потому что мне некуда возвращаться, — я чуть качнул головой, — И лучше, чтобы между нами было меньше секретов. — Мудрое решение, Генри. Что будешь делать теперь? Я повертел камень в пальцах. — То, зачем и отправился в этот поиск – искать ответы. — Говоришь так, словно знаешь, что делать. — Да, есть одна мысль, — я положил камень в рюкзак, к амнезиакам, а потом вновь посмотрел на неё. — Нам нужно в Сан-Франциско.