Набирающий темп

1896 год. Российская империя, Томская губерния, Томский уезд.       Высокая крупная фигура возникла на левобережье реки под построенным железнодорожным мостом через Обь. Белое одеяние было ему так к лицу и к светло-русым волосам, так схожими оттенком со свежевыпавшим снегом. Фиалковые глаза наблюдали за тем, как к переправе подъезжает груженный железнодорожный состав. Рядом с фигурой стояли фигуры инженеров, среди них главным был взволнованный событием Константин Яковлевич, стоящий по руку от Викентия Ивановича. В мыслях первый благодарил второго за то, что ему указали на это место. Времена были не простыми — император Александр III начал масштабную подготовку Российской империи к войне с Японской империей за Маньчжурию, Корею и Жёлтое море. Транссибирская магистраль должна стать главной «артерией» связи между европейской Россией и Дальним Востоком. Правда, император не успел — его жизнь оборвалась раньше, чем отстроили магистраль. Ныне на престоле сидел его сын, Николай II. И вот сам дух Российской империи решил проверить процесс строительства магистрали. Стоя с гордо выпрямленной спиной, Иван Брагинский (он же Россия) осмотрел местность ещё раз и дал разрешающий сигнал. Состав на заезде на мост дал сигнал и принялся набирать скорость, заезжая на первую ферму. Постепенно, он скользил, оставляя за собой следы из мелодии стука колёс по рельсам и лёгкого скрипа металла об металл. На лице Брагинского заиграла лёгкая довольная улыбка. Мост пускай и был по тому времени рассчитан на малые нагрузки, но уверенно стоял под тяжестью переполненного состава. Оторвавшись от наблюдения за движением состава, повернулся к Михайловскому и протянул руку для крепких пожатий. Они пожали друг другу руки, поблагодарили друг друга. К берегу вышли две мальчишеские фигуры — братья-близнецы. Незадолго до этого, в ноябре 1894 года посёлок Кривощёково на правом берегу Оби был переименован в посёлок Александровский в честь императора Российской империи Александра III, давшего начало строительству Транссибирской магистрали. Брагинский заметил их и подозвал ближе. Одновременно с севера к нему подошли братья-остроги: местный град — старинный купеческий сибирский город Томск, столица Томской губернии, и город Колывань с реки Чаус.       - Приветствую Вас в своей губернии, государь, - Томск пожал крепкую руку.       - Рад тебя видеть, Томск. Понаблюдал я за мостом, остался доволен. Хорошо, что сударь Михайловский предложил этот вариант, обошлось экономней. Где дух Кривощёково, у которого мы стоим? Хотел бы повидать его лично.       - Позвольте… - Томск не успел высказаться, как его резко прервал младший брат:       - Боюсь, государь, это невозможно. Дух села критически ослаб, он не в состоянии выйти к Вам навстречу.       - Хорошо, пускай восстанавливается. Что за посёлок мостостроителей здесь разросся?       - На каком берегу, государь?       - На этом берегу, город.       - Кривощёково, сюда! – Крикнул мальчишке Колывань.       Мальчишка примчался тут же, а за ним следом его брат. Брагинский осмотрел его внимательно и погладил по голове. Томск глубоко задумался и с лёгким замешательством во взгляде глянул в лицо Российской империи. Что-то не состыковывалось у него в голове, возникло какое-то противоречие между высказыванием Российской империи и его знаниями об этом крае.       - Прошу меня простить, государь. При строительстве моста на Оби возникло два посёлка мостостроителей. Один, Кривощёково, по сторону города Колывани и один, Александровский, по мою сторону.       Братья переглянулись. Тогда Александровский вышел вперёд Брагинского и глянул ему в лицо. У него возникло странное чувство в груди. Словно он вышел на сцену, и всё внимание отныне приковано к нему. Он всего лишь посёлок. Смесь старообрядцев со старым укладом жизни и мостостроителей с прогрессивным взглядом на жизнь. Смесь противоборствующих сил, кипящая и обжигающая. Брагинский внимательно пригляделся к Александровскому.       - А ты – Александровский посёлок? С правого берега?       - Да, государь. Это про меня пишут в заметках томских газет.       - Как давно ты основан в этих краях?       - Незадолго до начала строительства моста. За пару лет до. Я лишь выселок Кривощёково Большое.       - Что ж, понятно. Томск, не забывай приглядывать за своими подчиненными.       - Извиняюсь, государь. Посёлок Александровский не в моём ведении.       Брагинский нахмурился и сосредоточил взгляд на Томске.       - Как это понимать, Томск?       - Посёлок стоит на правом берегу Оби, на царских землях. Я не властен над царскими землями. Ранее на Каменке проживали чаты, а южнее на Ине - телеуты. Земли принадлежат кабинету его императорского величества, дому Романовых.       - Что ж, в таком случае тебе всё равно приглядывать за ним как губернскому городу. Если что-то происходит на царских землях, об этом немедленно должно быть доложено его императорскому величеству! Для начала выясни, на каких основаниях посёлок возник без ведома императорского двора. Доложишь мне в письме.       - Да, государь. Безусловно выполню Ваше веление.       - Буду ждать. На этом всё, меня ждут в другом месте.       Он похлопал по плечам Томск и начал отдаляться к насыпи моста. Там ему помогли по крутой лестнице подняться на насыпь и пройти к станции «Кривощёково». Александровский переглянулся с братом, а после глянул мельком на Томск. Город был напряжён. Выдворить с царских земель кривощёковцев ранее не далось, да и было поздно – те уже обжились. Сейчас тем более сложная задача. Может, найдётся способ? В какой-то момент Александровский сорвался и помчался вслед за Иваном Брагинским. Догнав уже на насыпи и чудом не свалившись на лестнице от безбашенного бега, он окликнул государя. Дух Российской империи развернулся к нему и встретился взглядами. Во взгляде посёлка он разглядел твёрдую уверенность и решимость, устремлённость в будущее.       - Даруйте мне свободу, государь, и я Вас не подведу! Даруйте мне устье Каменки, и страна обретёт больше в будущем!       Брагинский ничего не ответил на это прошение. Он лишь задумчиво осмотрел местность, духа посёлка, а после развернулся и продолжил свой путь. Простояв до размыва фигуры Брагинского в пятно, Александровский спустился к брату и городам. Эта просьба слетела с его губ без предварительного осмысления. Она продиктована предчувствием. Именно в момент встречи взглядами с Иваном Брагинским на него нахлынуло невероятно сильное чувство, что судьба его переменилась самым необычным образом. Что-то ждало его в будущем, нечто взрывное, бурное. Только вот что?

***

      Часом позже братья надумали заглянуть к старшему брату Кривощёково Большое. Им за компанию присоединился город Колывань, воспользовавшийся уходом старшего брата Томска. Колывань уже был в курсе, он в пути на встречу с Российской империей заглянул к своему приписанному. Мальчишки оживлённо вошли в старую избу и прошли в комнату с братом. Низам, бледный кожным покровом, холодный и неподвижный, лежал в постели под тремя пуховыми одеялами. Последний год его одолевали и мучили то озноб, то невыносимая жара. Он прибывал в бреду и уже не признавал членов своей семьи. Кривощёковские поселения переживали за него и навещали в свободное время. Братья подошли к кровати и заглянули в лицо брату. Под глазами проглядывали синяки. Александровский взял брата за руку и сжал её в своих ладонях.       - Брат, ты спишь?       - Он уснул вечным сном, - Прошептал Колывань, и к нему обратились взоры. – Низам впал в кому, за которой следует исчезновение духа поселения. Он не очнётся более.        - Не очнётся?! – Александровский крепче взял брата за руку. – Низам, очнись! Низам!       Иван грубо схватил его за шиворот и оттащил от лежачего. Этот жест показался жестоким по отношению к нему, и посёлок сделал попытку вырваться из захвата, но его сил не хватало. Колывань был крепче его и сильнее. Кривощёково лишь молча и напугано наблюдал за происходящим.       - Плыви к себе, Александровский. Тебе здесь делать более нечего, возвращайся на свой берег.       Он бросил мальчишку к двери, и тот упал на коленки с болезненным вздохом. Кривощёково хотел помочь ему подняться, но на его пути встал Колывань и мотнул головой, чтобы тот оставался на месте. Мальчишка сделал шаг назад и сел на кровати у Кривощёково Большое. Александровский медленно поднялся и обернулся к ним.       - Низам!       - Заткнись! Нет более Кривощёково Большое! – Вскрикнул Колывань, вмиг переменившись в лице на ярость. – Отплывай к себе!       - Почему… почему ты так зол, Колывань?       Александровский смотрел на Колывань испугано. Он ещё не успел ничего сделать городу, чтобы заслужить подобное отношение к себе. Однако он ещё не знал, что происходит с Колыванью. Город вернул себе безразличное выражение лица и простым уверенным шагом на посёлок вытеснил его из комнаты. Дверь захлопнулась между ними. Посёлок вздрогнул в испуге, тяжело выдохнул и вышел из избы. Теперь ему оставалось лишь двинуться в сторону причала, что и произошло. В это самое время Колывань упёрся ладонями на закрытую дверь и тяжело задышал. Что за приступы ярости? Что с ним происходит? Он сам несколько напуган своей реакцией. Неужели он слабеет?       - Колывань?       Голос Кривощёково приводит его в чувство, и город оборачивается со спокойным выражением лица. Он не должен подавать виду, давать другим повод жалеть его.       - Село Кривощёково Большое прекратило своё существование ещё в прошлом году. На днях избу Низама разберут на дрова, и дух окончательно исчезнет. Теперь волостной центр - Бугринское село.       - Катя.       Кривощёково глянул на старшего брата и шумно выдохнул с сожалением. Низам крестил их с братом, пока был в состоянии передвигаться. Он их благословил в Никольской церкви, теперь же от здешней неё лишь кирпич основания. Вот так сменилась одна эпоха новой. Новое сменило старое.