Покроется небо пылинками звезд, И выгнутся ветви упруго. Тебя я услышу за тысячу верст: Мы - эхо, мы - эхо, Мы долгое эхо друг друга. (с) Рождественский Р. "Мы Эхо"
Немного прохладный октябрьский ветер ворвался в приоткрытое окно, разгоняя перемигивающиеся между собой лучи утреннего солнца, вихрем проносясь мимо них, задевая прозрачные занавески, сквозь которые легкие яркие лучики игриво пробирались в спальню. Они скользили по белоснежным простыням, прячась в складках одеяла, подолгу замирая на чуть красных от утреннего румянца щеках и снова ускользая, стоило рукам чуть дернуться к лицу. Джонг вздохнул и чуть приоткрыл глаза. Рядом на постели, крепко прижавшись и перекинув одну ногу через него, лежал Кибом, сладко сопя и чуть слышно похрапывая. Джонг улыбнулся: каждое утро это сонное рыжее создание поднимало его настроение одним своим милым видом. Он то хмурился и смешно морщил нос, то пытался прогнать рукой настойчивые лучики на своих щеках, фыркал и еще сильнее прятал лицо на плече хёна. Джонг убрал мешающуюся прядь рыжих волос с лица Кибома и улыбнулся: младший выглядел так спокойно и безмятежно, словно это не он целыми днями носился по дому и саду, играя с разными вещами, словно это не он бил посуду, пытаясь помочь старшему готовить ужин, словно это не он накануне раскидал по всей гостиной вату из подушки, пытаясь узнать, что будет, если ее вскрыть. Джонг усмехнулся своим воспоминаниям и опустил руку на плечо Кибома, слегка толкая его. Младший широко зевнул и открыл один глаз, недоверчиво разглядывая Джонга. - Спать, - бросил он и снова прижался к хёну, кутаясь в одеяло. Однако Джонгу такой поворот событий не понравился, и он снова посягнул на мирный сон своего рыжего соседа, тормоша его. Кибом лишь злобно фыркнул, но, когда старший снова и снова начал его толкать, фырканье переросло в рычание. Джонга же это нисколько не беспокоило - он, забравшись пальчиками под одеяло, нащупал сквозь ткань пижамы ребра Кибома и стал неторопливо щекотать его. Комнату заполнил заливистый смех, и вскоре младший уже стоял у двери, прижимая к себе подушку, которой старался защититься. Джонг неторопливо подходил к нему, держа наготове руки. Он медленно, шаг за шагом, приближался, ступая по мягкому ковру босыми ногами. Он широко улыбался и подзывал младшего к себе. - Кибомми, подойди. Брось подушку, она тебе не нужна, - заговорчески бормотал он, но рыжий лишь пятился назад, пока не уперся в шкаф в коридоре. Отступать было больше некуда, и тогда он состроил жалостливое лицо и заскулил. - Мррр, - он смотрел на Джонга печальным взглядом и прижимал к себе подушку, - спа-а-ать, - Кибом хлопал ресницами и терся спиной о шкаф, - Джонг-и-и... И не выдержав этого напора, старший сдался, опуская руки и отступая. - Почему ты такой, милый, рыжий, ну ей-богу... - пробормотал он и отошел в сторону, давая лису возможность проскочить обратно в спальню. Глядя ему в спину, Джонг увидел, как среди одеял скрылась его рыжая макушка и только две белые пятки торчали у самого края кровати, на которых уже начали свой веселый танец маленькие озорные лучи солнца. - Чудо мое, - улыбнулся старший и скрылся в ванной, где, умываясь и чистя зубы, еще несколько минут с улыбкой вспоминал два черных уголька, с мольбой смотрящих на него. *** По кухне разносился приятный аромат жареной яичницы, а возле стола стоял Джонг и аккуратно один за одним отрезал ломтики колбасы для бутербродов, которые планировал взять с собой на пикник с Кибомом. Он ровными рядами складывал их на уже приготовленном хлебе, смазанном маслом или даже сыром, и то и дело облизывался - он ведь сам еще не завтракал. На приятный запах из комнаты выплыл заспанный Кибом и, деловито зевнув, подошел к старшему. - Сейчас будем завтракать, подожди немного, - произнес Джонг и, взяв лопатку, поправил яичницу на сковородке. В этот момент Кибом с деловым и серьезным видом взглянул на несколько бутербродов, аккуратно сложенных в коробочке для бенто, и его проворные пальчики тут же стянули с них всю колбасу, отправив ее прямиком в рот прожорливого хозяина. - Кибом! Но... Я же планировал взять это с собой! Зачем ты все съел?! - начал возмущаться Джонг, но колбасу уже было не вернуть, а черные глазки напротив хитро улыбались. - Вкусно, - произнес младший и, повернув голову, опустил свой взгляд на только что приготовленную яичницу, - вкусно... - он сел за стол и потянул руку к баночке с вилками, желая взять одну. - Сколько в тебя влезает? Ты съел всю колбасу, сейчас съешь наш общий завтрак, а потом откроешь холодильник и доешь все, что я не успею спасти... Кибом, у твоего желудка есть предел? - Джонг обреченно вздохнул и отрезал кусочек от яичницы, пока она не стала лишь воспоминанием. Кибом довольно причмокнул, стуча вилкой о тарелку, и, наверное, это была единственная радость Джонга - он научил его пользоваться столовыми приборами... - Теперь надо идти в магазин, - обреченно пробормотал он и перевел взгляд на младшего, - но я не могу взять тебя с собой, ты разрушишь мою жизнь, стоит нам только появиться где-нибудь!.. Но и оставить тебя дома я не могу... Мы и так потеряем много времени... А на пикники ходят утром и на весь день... а не ближе к вечеру... - он снова вздохнул и посмотрел на пустую тарелку, где еще мгновение назад были жареные яйца. - Но может, ты наелся и не будешь там, в магазине, ничего трогать? - он с мольбой заглянул в хитрые глазки напротив и закивал головой. - Придумал! Ты посидишь в машине! - и, воодушевленный этой идеей, он помчался в спальню одеваться. Кибом незамедлительно проследовал за ним. *** Темная иномарка с шумом остановилась на парковке. Джонгхен проверил сидения на наличие непригодных для младшего вещей и, улыбнувшись, произнес: - Я мигом, малыш, куплю перекусить чего-нибудь, и сразу поедем в лес, а то я тебя знаю - ты проголодаешься, стоит нам только дойти до места! - он потрепал рыжего по волосам и вышел. - Не скучай, - добавил он, захлопнув дверь. Но стоило ему только отойти на пару шагов и обернуться, как он встретился с двумя маленькими черными зрачками, с мольбой смотрящими на него. Кибом прижимался ладонями и лицом к стеклу, приплющивая нос и чуть не плакал. У Джонга больно кольнуло где-то в области сердца, и он так и замер, не разрывая этот зрительный контакт. Он слышал, как из-за толстых автомобильных стекол доносится тоскливый скулеж Кибома, и видел, как тот скребет ногтями желая вырваться. - Это похоже на какой-то садизм... Я не могу с ним так поступить... У меня случится сердечный приступ, - он подошел к двери автомобиля и открыл ее, но стоило только рыжему почувствовать вкус свободы, как он сломя голову помчался ко входу в супермаркет, оставляя растерянного Джонга позади. - Вот тебе и жалостливый взгляд, - произнес тот и, поставив авто на сигнализацию, побежал следом за своим нерадивым спутником. *** Джонг догнал Кибома у самых дверей, где тот замер, наблюдая за тем, как они сами собой то открываются, то закрываются. Это привело младшего в такой восторг, что он завороженно застыл, позабыв о преследователе. Джонг подхватил его под руку и повел внутрь. - Бомми, нам надо купить еду и побыстрее покинуть это место, хорошо? Ничего не трогай и не грызи, ты понял меня? Мне и так очень неловко, что я привел тебя в такое людное место... - Джонг подошел ко входу и вытянул из кучи тележек одну. Кибом посмотрел на него, хлопая ресницами, а потом перевел взгляд в сторону камеры хранения. - Джонг-и-и? - позвал он, разглядывая, как рядом молодая мама помогала малышу просунуть ноги на детском стульчике в тележке. - Джонг-и-и? - он подергал друга за руку и хитро улыбнулся. – Джо-о-онг! - Нет, Кибом, нет... - старший обреченно вздохнул, но уже через мгновение придерживал свою собственную телегу, пока его рыжий спутник перекидывал ноги через ее бортики и устраивался в ней поудобнее. - Я больше никогда... никогда не пойду в этот супермаркет... Никогда. И снова тяжело вздохнув, Джонг покатил тележку перед собой вдоль ярких рядов с товарами. *** Из кондитерского отдела вкусно пахло свежеприготовленными булочками и пончиками, и Джонг, поддавшись соблазну, подошел поближе, чтобы взять что-нибудь, как вдруг услышал удивленный вздох одной из кассирш и испуганно обернулся: Кибом, встав на колени и перевалившись через бортик тележки, тянулся к булочкам и уже засовывал одну из них себе в рот. - Кибом! - громко крикнул Джонг и бросился к другу, вырывая булочки у него из рук. - Это нельзя есть прямо тут! - он обернулся и извинился перед ничего не понимающим персоналом. - Простите нас, мой друг немного безумен, - произнес он, косясь на Кибома, который уже дожевал последний уцелевший в его руках кусочек и теперь лучезарно улыбался, довольно потирая липкие от сладкого крема ладони. - Мы все оплатим! - он еще раз поклонился и, ударив Кибома по рукам, что снова тянулись к прилавку, откатил тележку подальше. - От тебя одни проблемы, мне так стыдно, ей-богу... - бормотал Джонг, заливаясь еще большим румянцем, когда все косились на него и его рыжего спутника, который, к слову сказать, все еще довольно слизывал крем со своих носа и щек. *** С горем пополам и чуть не разбив пару бутылок по дороге к расчетному узлу, Джонг настойчиво и с боем вырывал все новую еду из загребущих лапок Кибома. Наконец, они приблизились к кассе, и девушка, встретившая их, удивленно улыбнулась, увидев двух взмыленных парней: один из которых притом еще и карабкался по тележке. - Прошу прощения за этого парня, мы доставили немало хлопот вашему персоналу... Я думаю, я должен оплатить все, что он испортил... - Джонгхен грустно улыбнулся и достал из кармана кошелек. К кассирше тем временем присоединилась другая девушка, та, что была в отделе кондитерских изделий, и теперь что-то воодушевленно шептала первой на ухо. - Вы не так-то много и испортили! - рассмеялась она, глядя, как обиженный Кибом провожает взглядом запакованные сосиски, что проехали мимо него на конвейерной ленте. - У вас забавный друг. - Да... - выдохнул Джонг и посмотрел на рыжую макушку перед собой. - Понимаете, он немного не в себе... И потому я не могу оставить его ни на минуту... Мне очень стыдно, что он так себя ведет... Я еще не могу в полной мере справиться с ним... - он посмотрел на экран, где высветилась сумма за его покупки, и облегченно выдохнул: не так-то много нужно было отдать. - Приходите еще! - крикнула девушка им в след, но Джонг лишь махнул рукой и тихо прошептал: - Я и близко теперь этому магазину не подойду. Никогда! А Кибом, счастливо прижимающий к себе батон колбасы, лишь довольно причмокнул, наслаждаясь ее запахом. *** Когда они доехали до леса, на часах было уже около четырех часов дня. Прохладный ветерок трепал волосы, а приятный запах хвойных деревьев заполнял все вокруг. Джонг первый шел по маленькой тропинке, продираясь через пышные ветки. А Кибом, которого он крепко держал за руку, то и дело вертел головой и постоянно оборачивался, отвлекаясь на шелест мелких животных в кустах. Ему все было безумно интересно, и потому, стоило Джонгу остановиться хоть на мгновение, Кибом тут же тянулся к листикам и веточкам и подбирал с земли шишки. - Кибомми, давай дойдем до нужного места, а потом ты поиграешься, пока я с чистой совестью буду готовить обед? - произнес Джонгхен, когда Кибом в очередной раз споткнулся из-за того, что не успел сорвать какое-то растение. Младший лишь разочарованно вздохнул и, опустив руки, поплелся следом, стараясь не смотреть по сторонам. Через несколько минут они оказались на залитой солнцем поляне, в центре которой стояла огромная ель, а вокруг нее были разбросано несколько бревен. - Мы пришли! - победно воскликнул Джонгхен и направился прямо к дереву. Кибом выпутался из крепкой хватки хёна и стал носиться по поляне, заливисто смеясь и что-то бормоча. - Какой же он ребенок, - усмехнулся Джонг, располагаясь на одном из бревен и разбирая пакеты. Кибом носился вокруг дерева, иногда поскальзываясь на уже слегка отсохших еловых иголках, бросался на птичек и последних осенних бабочек, валялся в траве и звонко смеялся. Джонг неотрывно наблюдал за ним, любуясь этим его своеобразным танцем: сколько бы он ни пытался сделать из Кибома человека - мальчик все равно напоминал ему маленького рыжего лисенка, которого он принес домой еще тогда, давно, в начале лета. Этот маленький комочек счастья наполнил его жизнь своей нескончаемой энергией, разбавляя серые будни своими ярко-рыжими цветами. Он день за днем заставлял улыбаться некогда апатичного и хмурого Джонгхена, снова и снова возрождал в нем те некогда забытые ребячество и беззаботность. Только рядом с ним, с его маленьким рыжим другом, хотя теперь не таким уж и маленьким, Джонг чувствовал себя по-настоящему счастливым и свободным. Он блаженно прикрыл глаза, улыбаясь, а потом посмотрел на уже слегка обгоревшие угли в костре и поднес к ним давно заготовленные сосиски. Кибом все еще носился рядом, и Джонг время от времени слышал его еле разборчивые "Стой!" и "Подожди". - Неужели он начинает нормально разговаривать? - думал Джонг, полностью погрузившись в процесс приготовления обеда, плавно перетекающего в ужин, - неужели все это - моя заслуга?.. За последние несколько недель их уроки дали значительный прогресс и Кибом уже спокойно произносил несколько слов, понятных для понимания, чем несказанно радовал старшего.Jan A.P. Kaczmarek - Memory Of The Storm (на повтор, она будет играть до самой последней строчки)
Когда сосиски были готовы, а аппетит повысился до такой степени, что терпеть уже не было сил, Джонг поднялся и обернулся, чтобы позвать Кибома, но... тот испарился. - Кибом? - крикнул Джонг, прислушиваясь. - Кибомми, - повторил он, но ответа не последовало. Он отошел от дерева на пустую поляну и снова позвал. Но вокруг было тихо и слышно только, как шелестят верхушки деревьев, под напором ветра. - Кибомми! - снова крикнул он, крутясь на месте. - Кибом! Кибом! Где ты? - он стал бегать по лужайке взад вперед, не зная, куда свернуть, куда смотреть. Он вглядывался в глубину меж деревьев, желая увидеть знакомую рыжую макушку, но чаща оставалась неподвижной, а вокруг была пугающая тишина. - Бомми! - снова крикнул он, бросившись в одну из сторон и забегая в лес. - Кибом, не пугай меня, прекрати! Это не смешно! Где ты? - кричал он, оглядываясь. Он заглядывал под каждый куст на своем пути, обходил вокруг деревьев, снова возвращался на полянку, кричал, звал младшего, но все безрезультатно: лишь его эхо мелодично разносилось по чаще... И вторило ему в ответ имя маленького рыжего лисенка. - Ки... Бом... - прошептал он, обессилено опускаясь возле дерева и пиная ногой давно остывшие угли. - Малыш, где ты? Он неотрывно смотрел вглубь леса, который с каждой минутой становился все темнее и переливался разными цветами в свете закатного солнца. - Кибом, - почти охрипшим голосом снова прокричал Джонг и опустил голову. - Вернись ко мне... Парень посмотрел на несколько уже слегка заветрившихся сосисок на тарелке и с грустью сглотнул - он не мог есть один, как бы ни хотелось... Он обязан был дождаться Кибома. Он обязан был его найти! Попытавшись подняться, Джонг понял, что ноги его уже не держат, гудя от усталости и натертых до боли мозолей. Ковыляя, он снова подошел к кромке леса и позвал его: - Бомми! Иди ко мне... - и снова эхо разнесло его слова меж деревьев, теряясь где-то в глубине, снова и снова повторяя заветное "ко мне", "ко мне"... Джонг вздохнул и вернулся обратно к дереву, прислоняясь к нему спиной и вытягивая уставшие ноги. Ходить больше не было сил, а голос хрипел от перенапряжения. - Я жду тебя... - прошептал Джонг и снова не моргая уставился в чащу. Вечер постепенно сгущался, и в лесу становилось почти ничего не видно... Джонг, кусая губы, убрал всю еду обратно в пакеты и прикрыл глаза. Сил смотреть в темноту уже тоже не было. - Кибомми, - шептал он, вытирая со щек маленькие горячие капли, - Кибом, может я был с тобой слишком строг? Может, не стоило ругать тебя сегодня из-за этого случая в супермаркете?.. Может, ты зол из-за того, что я оставлял тебя одного дома?.. Прости меня, Кибом... Я больше не буду так. Малыш, вернись ко мне... - его голос дрожал, а слова нескончаемым потоком слетали с губ. - Бомми, я сделаю все, что ты захочешь... Я куплю все, что ты попросишь... Я буду кормить тебя чаще... Хочешь, я сменю работу... Хочешь, я буду брать тебя с собой... Я буду терпеть все твои выходки и безумные поступки... Только возвращайся... Бомми, я не смогу без тебя. Он прижал ноги к груди и опустил голову на колени. Вокруг было тихо, лишь высоко над головой шуршали листья деревьев, а над ним на ветке щебетали птицы... Где-то в глубине леса протяжно ухнула сова, а у Джонга сжалось сердце. Он был довольно мужественным парнем и всегда и везде оставался абсолютно серьезен и ответственен... Но больше всего на свете он боялся остаться один. И сейчас, сидя в кромешной темноте посреди леса, где полным полно разных диких зверей, он чувствовал себя ничтожным. Он почти дрожал от страха, представляя, как стая голодных животных несется к нему... Перед его глазами возникали ужасные пугающие картины, как где-то там, в глубине леса, эти животные расправляются с его Кибомом... Он дрожал от страха и волнения, и каждый треск веток, каждый шорох становился все страшнее и страшнее. Но он не мог уйти, не мог убежать к машине и вернуться домой, потому что его Кибом, его маленький, рыжий, озорной мальчишка был где-то здесь... И он был обязан дождаться его. Когда вокруг стало спокойнее и громко застрекотали кузнечики... Джонг немного расслабился и провалился в сон. Но только ему удалось заснуть, как он почувствовал что-то мокрое у себя на щеке... "Меня сейчас съедят" - подумал он, и страх снова схватил его в свои руки, терзая душу... Но руки оказались теплыми, а дыхание спокойным. Джонг распахнул глаза и в свете луны увидел два маленьких черных зрачка, неотрывно смотрящих на него. - Бомми, - прошептал он, едва шевеля губами, - Бомми! - повторил он уже чуть громче... А потом, раскинув руки в стороны, обхватил парня напротив и повалил на землю. - Малыш, где же ты был? Я так волновался... Не пугай меня больше! - он смеялся, немного истерично сжимая рыжего в своих руках и без разбору целуя его везде, куда могли дотянуться губы: в лоб, в висок, в нос. Он дрожал, едва не плача, повторяя его имя и не находя сил, чтобы успокоиться. - Малыш, не уходи больше... - прошептал он, едва касаясь своими губами уголков губ лиса. - Не уходи... И там, на той маленькой полянке в лесу, возле старого дуба, Джонг понял, что уже никогда не сможет без этих глубоких черных глаз и родных, теплых объятий своего лиса.