Лисенок или «Рыжие сны»

Машина медленно притормозила возле невысокого дома. Двое мужчин поспешно вылезли из нее и, пройдя по узкой дорожке, замерли перед дверью. - Я знаю, что ты давно его искал, но прошу, не задуши ребенка от радости... - сухо рассмеялся Джонгхен и открыл дверь. В нос тут же ударил знакомый запах чипсов и разогретой курицы. - Бомми, у нас гости! - крикнул из прихожей Джонг и сбросил обувь. Навстречу ему вышел рыжий мальчик, сжимающий в руках полупустую пачку печеного картофеля, и тут же поклонился. - Здрасти, - улыбнулся он, с интересом разглядывая странного мужчину рядом с хеном. - Минни! - воскликнул тот, по-видимому, отойдя от шока, и подлетев к мальчику, обхватил его за талию и поднял. - Джонги, - растерянно пискнул Кибом, - спаси меня! - старший лишь снова сухо улыбнулся. И вдруг в доме стало слишком душно, слишком тесно. Впервые за всю свою жизнь Джонгхену захотелось все забыть, вычеркнуть из памяти последние месяцы своей жизни... А может и целый год. Убрать из дома все напоминания и отряхнуться, словно от страшного ночного кошмара, лишь бы... Лишь бы не чувствовать эту щемящую боль в груди, словно от разбивающегося на куски сердца, не чувствовать горечь отчаяния на щеках от предчувствия одиночества... Чтобы не слышать, не помнить, не видеть это невинное и слегка испуганное личико в "чужих-родных" объятиях. Этот мальчик, как бы его ни звали, никогда не принадлежал ему... Он никогда не был частью его жизни - это лишь глупая фантазия. Джонгхен понимал, что он лишь временное пристанище, способ выжить... Его маленький рыжий сосед скоро все вспомнит и навсегда уйдет. Горечь такого осознания отчетливо ударила в голову в тот самый миг, когда Кибом расслабился в настойчивых объятиях своего старшего брата... И Джонгхену даже показалось, что младший заурчал. Это было больно. *** Минуты и часы тянулись словно недели, и за окном наконец-то стемнело, а чужой смех в доме все не стихал, а наоборот, дополнился новым, до жути неприятным. Приглашенная старшим мужчиной, в дом явилась та странная навязчивая девица, так незатейливо и просто испортившая Джонгхену и Рождество, и, кажется, всю жизнь. Бомби теперь сидела на его диване и с завидным любопытством расспрашивала его самого о каких-то бессмысленных и совсем не важных вещах: "а где ты учился?", "а были ли у тебя подружки в университете?", "а кем ты работаешь?" и другая, не имеющая ровным счетом никакого смысла, информация. Все эти вопросы вызывали у Джонгхена только лишь раздражение, и ему все сильнее хотелось заткнуть ей рот какой-нибудь едкой фразой и отвернуться. Ему до тошноты, до скрежета в пальцах хотелось схватить их обоих за шкирку и вышвырнуть прочь, чтобы больше никогда они не смели лезть ни в его жизнь, ни в жизнь Кибома... Но разве смел он так поступить с человеком, только что обретшим своего младшего брата?.. Нет, конечно нет. И от этого было еще больнее. И они остались на всю ночь... Джонг не мог найти себе места, не мог спать, без конца заваривал себе чаю, косился на часы и ждал, когда же они, наконец, все уснут... А к самому рассвету все стихло, и только тогда Джонгхен позволил себе предаться накатившему отчаянию. Ему хотелось плакать, кричать и рвать на голове волосы. Он боялся потерять единственного впервые за долгое время ставшего родным человека. Человека, которому он позволил войти в его размеренную жизнь и все в ней перевернуть; человека, который завладел всеми его мыслями и оккупировал его сердце. Он боялся однажды проснуться и снова почувствовать то одиночество, что испытывал далеко в прошлом до появления этого чуда в доме... Боялся однажды узнать, что его тоже забыли... Боялся не услышать больше звонкого смеха Кибома по всему дому и топота его пяток по паркету, не почувствовать его горячее дыхание рядом с собой... Боялся, что, когда младший все вспомнит, - он станет ему противен со всеми своими чувствами, ощущениями и страхами... И от этого было еще тяжелее, ведь это казалось самым очевидным исходом из всех. По щекам побежали обжигающе-горячие слезы, когда его плеча вдруг невесомо коснулась чья-то рука и едва заметно сжала. - Что-то случилось, Джонгхен? - рядом раздался мягкий женский голос. Парню даже на мгновение показалось, что рядом Содам. Ему захотелось обернуться, стиснуть сестру в горячих объятиях и все ей рассказать, излить душу и обнимать, обнимать, обнимать... Но сзади стояла вовсе не любимая старшая сестра, а красивая, но чужая девушка. Она сладко улыбалась ему и что-то успокаивающе шептала, а Джонг снова вспомнил, как он одинок. - Все в порядке, - наконец произнес он, когда девушка села рядом и попыталась прижаться к нему. - Правда, все в порядке... - Но я же... - начала было она, но Джонгхен положил свою руку на ее и слегка сжал. - Не надо, я не нуждаюсь в жалости и утешениях, я просто, наверное, устал... Но меня мучает бессонница, и я не могу заснуть, - произнес он и посмотрел на свою чашку с уже остывшим чаем. - Я думаю, тебе лучше пойти спать... Если прохладно, могу дать еще одно одеяло, - вздохнул он и уже собирался было подняться, как она схватила его за руку и потянула обратно вниз. - Посиди со мной, Джонгхен... - она грустно взглянула на него и отвернулась. - Я чувствую себя теперь словно брошенной... Все внимание он переключил на Джиминни... Он и раньше только о нем и говорил - искал его, как одержимый... А теперь и вовсе смотреть на меня перестанет... Никогда он меня не любил, - грустно сказала она, и Джонгу даже показалось, что он слышал сдавленный всхлип. Он неуверенно поднял руку и приобнял ее за плечи. - Я думаю, что это только на первое время... Я надеюсь. Они пообщаются, может, Бомми что-нибудь вспомнит, а потом все снова встанет на свои места. Все будет хорошо, не грусти, - он отстранился и ободряюще улыбнулся. - Ты такой хороший, Ким Джонгхен... И почему я не встретила тебя раньше? - улыбнулась она в ответ, заглядывая ему в глаза и даже не догадываясь, как много бы отдал этот парень, чтобы и во век с ней не встречаться. В этот момент в коридоре скрипнула половица, а мгновение спустя хлопнула дверь спальни. - Кажется, Кибом освободил тебе место в гостиной, надо ложиться - уже поздно... Или рано, в общем, пора спать... - он поднялся из-за стола. В дверях он на мгновенье задержался, пожелав Бомби спокойной ночи, и побрел в свою комнату, где его уже ждал Кибом... по крайней мере, Джонг на это надеялся. Когда он зашел, младший действительно сидел там посреди кровати, нахохлившись словно воробей, шумно дыша и фыркая. - Малыш, все хорошо? - обеспокоенно спросил старший. - Прф, - выдохнул Кибом и поднял на старшего взгляд, - мне надо уйти? Ты теперь прогонишь меня? Я тебе мешаю? - он начал закидывать Джонга беспорядочными вопросами, и глаза его тут же наполнились влагой, а руки сжались в кулачки, сминая одеяло. - Ты нашел себе женщину, ты скоро женишься... Ты выселишь меня? А можно я останусь тут? Можно я поживу в сарае? Я буду тихо-тихо, вы даже не заметите... Там тепло, там подстилки. Ты будешь мне еду приносить? Можно? - Кибом сверкал влажными глазами, а Джонг пытался поймать падающую челюсть. - Ты что, телевизор пересмотрел? - выпалил Джонгхен, тут же обернувшись, чтобы проверить, не разбудил ли он кого лишнего, захлопнул дверь и подошел ближе к Кибому. - У тебя будут дети! - вздохнул Рыжий, потупив глазки и отворачиваясь. - Какие, блять, дети?! - занервничал Джонгхен, абсолютно не понимая, о чем и к чему сейчас все это говорил Ки. Он метался по комнате взад-вперед, а потом резко сел на кровать и взял Кибома за руку. - Кибомми, ты о чем? - Ну... Семья, дети, женщина, - бормотал младший, загибая пальчики на свободной руке. Джонг непонимающе смотрел на Кибома, перебирая в голове различные картинки и пытаясь построить из них хоть какое-то представление о том, что имел в виду младший: мимо него пронесся качающий коляску рыжий юноша, пеленки, игрушки, кубики, целый дом в разбросанных по всюду ползунках и пустых пачках из-под чипсов... И много-много маленьких Кибомов... Вот только почему-то ни одна мнимая женщина не вписывалась во всю эту идиллию. Джонгхен хлопнул ресницами, стирая наваждение, и снова посмотрел на парня напротив. - Какая. Еще. Черт побери. Женщина? - повторил он серьезнее, чем в первый раз, и сжал хрупкую белую ладошку в своих пальцах. - Какие. Еще. Дети? Кибом резко вскочил с постели, подлетел к шкафу и стал вытряхивать из него одежду, складывая ее в какой-то старый, замухрыженный пакет. - Ну и что ты вытворяешь? - поинтересовался старший, приподнимаясь с постели и обходя копошащегося в вещах младшего. Тот почти полностью окунулся в шкаф и выискивал там что-то, по инерции помахивая выглядывающей из-за двери пятой точкой. - Я буду лишним в твоем доме. Я собираю свои вещи... Я сейчас все соберу, поем и уйду! Будь счастлив! - театрально выдал говорящий предмет мебели и обдал Джонга новой порцией одежды. - Кибомми... Ну что ты у меня за долбоеб-то такой... - выдохнул Джонгхен и, потянувшись, подцепил младшего под мышки и вытащил из шкафа. - Ну кому ты тут мешаешь, что за мысли в твоей голове?! - Тебе и твоей женщине... - снова всхлипнул парень и отвернулся. - Какие, к черту, женщины, я же тебя люблю, маленький ватный мешок! - словно безумный рассмеялся Джонгхен и посмотрел Кибому прямо в глаза. Тот только непонимающе хлопал ресницами и кусал опухшие губки. - Ме-меня? Любишь... меня? - слезы, казалось, вмиг закончились, и Джонгхен почувствовал, как в его плечи впились маленькие ноготки. Джонгхен притянул его к себе ближе и невесомо коснулся розовых губ. Кибом едва заметно вздрогнул и испуганно посмотрел на старшего. - Но... я же мальчик? - удивленно спросил он. - У нас не может быть детей... - расстроено пробормотал он и все так же непонимающе пялился на Джонгхена. Джонгхен улыбнулся, едва качнув головой в знак согласия. - К черту детей, - ответил он. - Ты сам как ребенок: придумал мне женщину, собрался уйти из дома, жить в сарае, ну не дурачок ли ты? Кибом проигнорировал его вопрос и неуверенно произнес: - Так мне можно остаться? Джонг ничего не ответил и лишь потянул его в сторону кровати, где, раскинувшись на всю ее ширину, крепко прижал к себе рыжего и закрыл глаза. "Никуда не отпущу его, - думал он, прислушиваясь к ровному сопению рядом и чувствуя его горячее дыхание на своей шее. - Никогда!" - добавил он и улыбнулся своим мыслям. Кибом рядом заворочался и, не открывая глаз, спросил: - А как ты меня любишь? Сильно? - Да... - раздался в ответ приглушенный вздох. - Очень? Сильно-сильно? - не унимался младший. - Да, - ответил Джонгхен - Ясно. А я тебя? - вдруг спросил Кибом. Джонг открыл один глаз и покосился на рыжего. - Хм... а что ты чувствуешь? - спросил он, а Кибом отвел взгляд: его лицо выражало крайнюю задумчивость. - Ну... ты хороший, мы семья... Ты кормишь меня и разрешаешь смотреть телевизор. А еще, когда ты задерживаешься на работе, то покупаешь мне вкусняшки - мне нравится это! Джонгхен еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу – эти слова были такими нелепыми, что он даже не знал, что теперь ему стоит на это ответить. Он снова притянул к себе младшего и закрыл глаза. "Надо было завести кота - это было бы оправданно: я его кормлю - он любит меня, а этого корми-не корми, его не поймешь!" - подумал он. Но Кибом ни на миг не давал ему расслабляться, продолжая закидывать вопросами: - А эта девушка, она тогда кто? - Она подружка твоего брата... - задумчиво отозвался Джонгхен. - Они встречаются. Кибом на мгновение замолчал, а потом заявил: - Я тоже хочу встречаться!