Второй шанс для Лили Эванс

Глава содержит особо жестокие сцены

Когда портрет опустел (очевидно, Септимус отправился к Элеоноре с отчетом о проведенной с правнуком беседе), Северус наконец дал волю чувствам, позволив эмоциональному подростку на какое-то время взять верх. Его буквально душил гнев. Получалось, что и в этой реальности Волдеморт грубо вмешивался в его жизнь, заставляя обманывать и притворяться. Только теперь это случилось с ним еще раньше, чем прежде. Впрочем, после того как тринадцатилетний Северус выпустил пар, яростно колотя кулаками по подушке и смахивая бегущие по щекам слезы, взрослый Снейп сумел обуздать себя и начал продумывать, как снизить успеваемость, не слишком привлекая к себе внимание окружающих. С профессорами особых проблем он не видел. Снейп и сам не раз наблюдал за феноменом, когда, казалось бы, весьма одаренный студент постепенно выдыхался, к четвертому или пятому курсу показывая довольно посредственные результаты. И наоборот, крепкий середнячок, обладающий скромным потенциалом, благодаря упорному труду выбивался в отличники. Гораздо сложнее было обмануть бдительность друзей. Не мог же он в одночасье превратиться в бездаря, растеряв все свои магические навыки?! Полночи Северус провел без сна, пытаясь решить поставленную перед ним Септимусом задачу. Было очень заманчиво свалить все на Декстера, обвинив его в наведении порчи из ревности, однако воспитанные в чистокровных волшебных семьях Джеймс и Сириус тут же поинтересовались бы: не заработал ли коварный родственничек откат от Магии? Да и кто в таком случае продолжил бы снабжать Люпина Волчьим противоядием, если сам Северус внезапно сделался чуть ли не сквибом? Промаявшись до рассвета, но так и не найдя приемлемого решения, Северус провалился в дремоту, чтобы через час вскочить с криком ужаса. Растревоженное сознание вкупе с усталостью погрузили его в один из самых страшных кошмаров, мучивших Северуса на протяжении многих лет. *** Сырые, покрытые плесенью и какой-то мерзкой слизью стены темницы Малфой-мэнора. Волдеморт, восседающий в удобном кресле с ярко-бордовой обивкой, так контрастиpующей с серыми стенами каземата. Снейп, застывший в ожидании приказа, и сжавшаяся в углу камеры женская фигурка с мешком на голове. – Я привел тебе подопытного кролика, С-с-северус, – бледные губы Волдеморта растягиваются в жутком подобии улыбки. – Мне не терпится испытать твое новое зелье. Снейп опускается перед закованной в цепи и дрожащей женщиной на колени и стаскивает с ее головы мешок. В тусклом свете магического факела на него смотрят полные ужаса карие глаза. «Пожалуйста, не надо!» – рот раскрывается в беззвучной мольбе. На пленницу наложили Силенцио. По крайней мере, на время. Волдеморт обожает слушать истошные вопли пленников. – Я жду, С-с-северус. Снейп твердой рукой надавливает на щеки женщины, заставляя ее открыть рот, и вливает в него зелье Стеклянных костей. Он функционирует точно хорошо отлаженная машина, стараясь отрешиться от мысли, что перед ним человек, которому предстоят несколько дней невероятных мучений. – Прекрас-с-сно! – Темный Лорд доволен, как ребенок, получивший рождественский подарок намного раньше срока. – Зелье начнет действовать через три часа, а пока мы можем проверить, что стало с нашим предыдущим подопытным. Он поднимается с кресла и властным жестом повелевает Северусу следовать за собой. За дверью соседней камеры их ждет настолько кошмарное зрелище, что Снейп на мгновение вздрагивает и сглатывает противный ком в горле, пытаясь справиться с тошнотой. От умершего вчера в чудовищных муках мужчины меньше чем за сутки осталась куча гниющей плоти. Зелье, значительно ускоряющее процесс разложения, за какие-то пару часов превратило его внутренние органы в кровавую кашу. Волдеморт был в совершеннейшем восторге от эффекта, тем более что зелье достигло мозга несчастного узника в последнюю очередь, и все это время тот находился в полном сознании. – Гениально! Поистине гениально! – он хлопает бледного как полотно Северуса по плечу. – Я благодарю Мерлина за тот день, когда Люциус Малфой посоветовал мне присмотреться к тебе поближе! – Спасибо, милорд! – стараясь не выдать обуревающего его отвращения, произносит Снейп. – Если ты и дальше продолжишь радовать меня, я возвышу тебя над всеми этими чистокровными бездарями. Открою тебе маленький секрет… Надеюсь, ты умеешь хранить секреты? – он доверительно склоняется к самому уху Снейпа. – Будущее волшебников зиждется на полукровках. Без нас они все давно бы вымерли из-за наследственных болезней, вызванных близкородственными браками. Ты согласен со мной? – Да, мой Лорд! – кивает Снейп, кончиками пальцев цепляясь за стену. От невыносимой вони у него кружится голова. – Тебе нездоровится? – участливо интересуется Темный Лорд. – Я в порядке, Повелитель! – Снейп с ужасом ощущает, как ментальные щиты в его мозгу рушатся, не выдержав грубого вторжения. – Никогда не ври Темному Лорду! – презрительно цедит Волдеморт. – Я требую, чтобы ты всегда говорил мне правду, С-с-северус! Круцио! Боль выкручивает суставы и мутит рассудок. Северус, вцепившись в волосы, катается по залитому кровью и мерзкой жижей полу и мечтает потерять сознание. Этого не происходит. В момент, когда Снейп уже практически ослеп от ярчайших белых вспышек перед глазами, все заканчивается. Волдеморт протягивает руку и заставляет подняться на ноги. Встать получается лишь на колени. Северус почти не чувствует собственного тела. Его колотит, точно в ознобе. Желудок подкатывает к горлу, и Снейпа выворачивает на пол, прямо под ноги Темному Лорду. – Никогда больше не лги мне! – Волдеморт мановением палочки убирает рвоту и то, что осталось от несчастного маггла. – Тебе необходимо справляться с отвращением, Северус. Когда мы в следующий раз используем это зелье, ты проведешь с нашим гостем целые сутки. Я прикажу приносить тебе еду и проконтролирую, чтобы ты съел все до последней крошки. Только так ты научишься обуздывать брезгливость. Мне ни к чему зельевар-неженка! Думаю, теперь нам стоит проверить нашу гостью. Надеюсь, ты не подведешь меня снова. Женщина лежит на полу в той же позе, в которой ее оставил Снейп. Он доподлинно знает: ей еще не больно, но не пройдет и двух часов, как ее кости начнут понемногу плавиться, причиняя ей страшные страдания. – Я хочу преподать тебе еще один урок выносливости и преданности мне, Северус, – ухмыляется Темный Лорд. – Смотри! Фините! Он взмахивает волшебной палочкой, и пленница преображается. Ее кожа светлеет и покрывается веснушками. Глаза приобретают цвет молодой весенней зелени, а волосы удлиняются и рыжеют. Миг – и перед потерявшим дар речи Снейпом лежит Лили. Его Лили! Нет, разумеется, не его. Выдающийся вперед живот ясно указывает на то, что она беременна. От ненавистного очкарика Поттера. – Представляешь, каково будет твоему врагу, когда через несколько дней он получит назад тело своей грязнокровки? – торжествует Волдеморт. – Сейчас он мечется в поисках по всей магической Британии, а она здесь. С тобой. Если пожелаешь, я позволю тебе сделать с ней все, о чем ты так мечтал, – его глаза загораются нездоровым азартом. – Ну же, смелее, Северус! Вот она – твоя долгожданная награда. Бери и владей! – Нет! – Северус падает на колени, закрывая Лили собой. – Нет, пожалуйста! Пощадите ее! Я не хочу! – Не хочешь? – искренне удивляется Волдеморт. – Да ведь ты убил ее собственными руками, когда дал ей зелье! Она умрет через сутки, и ты никогда не узнаешь, каково это – быть с любимой женщиной! – Прошу вас, умоляю, милорд! Не мучайте ее! Я сделаю все что угодно! – Снейп ползает в ногах Волдеморта, униженно целует край его мантии, а затем оборачивается и видит полные гнева и презрения глаза Лили. – Ты мне отвратителен, – брезгливо кривится Волдеморт. – Если бы не твои гениальные зелья, я растер бы тебя в порошок, напоил твоим же творением и полюбовался, как вы на пару корчитесь от боли. Но... у меня сегодня отличное настроение, и даже твое нытье не испортит мне его. Так и быть, я исполню твою просьбу. Авада Кедавра! Зеленый луч несется через камеру прямо в грудь Лили. Снейп кричит и... просыпается. *** Северус рывком сел на постели. Он весь горел, во рту ощущался противный привкус желчи, а сердце стучало так, точно вознамерилось проломить грудную клетку. Дверь отворилась, и возле кровати возникла Элеонора в накинутом поверх ночной рубашки халате. С портрета на него с беспокойством взирал Септимус. – Северус, что произошло? – Элеонора коснулась его лба губами и покачала головой. – Жар, – констатировала она, – сейчас принесу тебе Перечного. – Не переживайте, бабушка, – сдавленным голосом произнес Снейп. Говорить было трудно, в горле скребло и царапало. – Лежи смирно, дорогой, – строго сказала Элеонора. – Наверное, в дороге подхватил какую-то заразу, но мы с этим мигом справимся! Она вышла из комнаты, а через минуту вернулась с подносом, уставленным фиалами с зельями. – Вот, выпей! – велела она, поднося к пересохшим губам Северуса флакон за флаконом. – Завтра к вечеру будешь как новенький, а теперь попробуй уснуть. Посидеть с тобой? – заботливо спросила она. – Нет, спасибо, – еле слышно прошептал Северус, – отдыхайте. Я и так вас переполошил. А если что случится – со мной останется Септимус. Снейп закрыл глаза, ощущая, как Элеонора бережно укутывает его одеялом. Его сильно знобило, а голова, казалось, сейчас лопнет, как перезрелый арбуз. А еще этот кошмар! Северусу не раз снилось, как Лорд пытает Лили с помощью изготовленных им зелий, но еще никогда этот сон – слава Мерлину, так и не ставший явью! – не смешивался с другим. Снейп и сегодня помнил дикий нечеловеческий вой несчастного маггла, внутренности которого разлагались, пока он находился в полном сознании. При одной лишь мысли об этом ужасе Северуса всегда мутило. Муштра Волдеморта в конечном итоге позволила ему гораздо лучше владеть собой, но, невзирая на это, «гниющий человек» то и дело являлся ему по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. «Наверное, у тебя воспалилась совесть!» – подумал Снейп перед тем, как ему удалось забыться глубоким, вызванным зельем, сном, в который, к счастью, не могли проникнуть кошмары. *** Больная совесть оказалась гораздо более коварным заболеванием, чем предполагал Северус. Несмотря на зелья, которыми пичкала его встревоженная не на шутку прабабушка, жар не спал и на следующий день. Северус увяз в паутине собственных кошмаров и, сколько бы ни старался, не мог самостоятельно выбраться обратно. Безжалостная память, точно пытаясь окончательно добить его, подбрасывала Снейпу горькие воспоминания о том, с каким восторгом он принимал Метку и слушал пылкие речи Волдеморта. «Дурак, дурак, дурак! – ругал он себя, трясясь под двумя теплыми одеялами. – Ты же сам – добровольно! – пошел за этим чудовищем, с радостью позволил заклеймить тебя, стал рабом бессердечного, жестокого монстра. И по его приказу творил не менее ужасные дела, чем остальные собратья по цеху. Ты жаждал силы и славы. Презирая магглов до глубины души, мечтал о том, что они склонятся перед тобой и признают твое превосходство. Ты полагал, что в темной магии таятся красота и поэзия, ведь именно за этим ты и пришел к Темному Лорду, но все оказалось гораздо прозаичнее. Ты хотел величия, а очутился по самое горло в крови и зловонных гниющих внутренностях убитых тобой людей». – Септимус! – услышал он полный отчаяния голос Элеоноры. – Я не знаю, что делать! Я трижды давала мальчику зелье от жара, но лихорадка не отступает. Эйлин в панике, – шепотом прибавила она, – Северус вчера держал на руках малышку и, возможно, заразил и ее. Я думаю, что придется аппарировать с ним в Мунго. Снейпа пробил холодный пот. Мунго! Только этого еще не хватало! Он не понимал, что с ним творится, но совершенно точно не желал, чтобы посторонние волшебники сканировали его магическую ауру. – Пожалуйста, – язык повиновался Снейпу с трудом, – не надо в Мунго. Я... я просто немного простыл в поезде... Вот и все... – Северус, дорогой, – в голосе всегда такой суровой Элеоноры послышались непривычно теплые нотки, – но ведь это совсем не похоже на обычную простуду. А вдруг у тебя – не дай Мерлин! – начинается драконья оспа? Что мы тогда будем делать? – Позволь мне поговорить с мальчиком, – твердо произнес Септимус. – Мне кажется, я догадываюсь, что с ним происходит. Но если я ошибаюсь, – он испытующе посмотрел на бледного и дрожавшего с головы до ног Северуса, – нам ничего не останется, кроме как показать его целителям.