Неизвестный момент жизни.

Этот человек в моей жизни появился так неожиданно, как и исчез. И то время, что я его знал, было коротким, но больше запомнился не он, а его сестренка. Тиффани. Я называл ее или Фифи, или Тиффи. Мы были ровесниками. Когда я впервые встретил ее, увидел, да, увидел. Она не придала значения моей персоне. Телефон звонил настойчиво и его звонок просто до боли врезался в похмельный мозг. Никто не брал трубку, мама в лечебнице, папа смотрит ТВ, и кажется ему все равно. Я дополз до аппарата, и голова гудела. Проклинал того, кто звонил, заставив чувствовать боль. - Слушаю, - устало проговорил я, боль отзывалась вспышками в голове. - Это говорит детектив Эмерсон, я могу слышать мистера Дженсена? - Какого из них? Папа занят. - Ладно, может это даже лучше, что вы. Так скажем непосредственный свидетель. Но вы сами знаете, что я должен допрашивать вас, в присутствии ваших родителей. Папе сейчас все до фонаря. Я до сих пор иногда не могу сладить с его настроением. То он пофигист в полной мере, то слишком рьяно меня воспитывает, щедро раздавая пресловутые подзатыльники. И постоянно подзатыльники. - Понимаю, но сейчас мама в больнице, а папа… - посмотрел в сторону гостиной, - отдыхает. - Тогда я могу подойти к вам, чтобы поговорить о Джессике и соблюсти все формальности? - Хорошо, я буду дома. Вскоре, я встретил детектива у крыльца. Он приехал на своем авто. Сделал лицо попроще, но все равно был похож на страдальца, который возжелает немного выпить. Из машины вышли он, и девушка. Я даже немного ожил при виде юной леди и не только я. Пришлось кофту натянуть ниже. Они поговорили немного, и девушка упорхнула в сторону супермаркета. И кто же она? На вид около 16-17 лет, сестра? Подружка? Вряд ли, будет еще человек закона попадаться на педофилии, да и тем более в людном месте. Скорее всего, сестра. Он и сам не стар, так что с папашей не перепутаешь. Я так засмотрелся на убегающую фигурку девушки, что не заметил, как детектив стоял у крыльца. - Вы Адам? - Да, - спохватился я, и в голове играла уже романтическая музыка, при мысли о ней, может DM, а может Duran Duran? - Вот и хорошо, пройдемте? - Прошу. Я пригласил его в дом. - Простите, что на кухне, папа отдыхает. - Ничего. На кухню зашел отец. - Папа, это детектив Эмерсон, это по поводу Джесс. Я думал, что отец, как и положено, останется, но он лишь окинул взглядом меня и детектива, взял банку пива и ушел в гостиную. - С того момента как Джесс пропала, он в состоянии прострации, мама все время что-то ищет, какие-то знаки, что Джесс пропала не просто так. Недавно мы положили ее в лечебницу, после того, как узнали, что она в секту вступила. Это был кошмар, - потом я спохватился, - простите, что отвлек вас. - Ничего, это даже иногда важно знать. - И что вы хотели спросить? - Когда Джесс похитили, вы ничего странного не заметили? - Сто раз мне этот вопрос задавали, - вздохнул я, - я ничего не видел. Меня поразило то, что даже следов не было, и собака не взяла след. Вот что странно было, вначале я подумал, что Джесс куда-то пошла и заблудилась. Лес прочесали вдоль и поперек, ничего нет. Так что детектив я ничего нового не скажу вам. - Ясно, ничего нового. - Я думал, вы что-то проясните мне. Это все уже меня достало, неясность и пофигизм. - Я постараюсь объяснить свою теорию, но дело ваше, принимать ее или нет. - Попробуйте. - Начнем с простого. Собаку могли сбить со следа, какой-то спецсостав, что на некоторое время блокировало обоняние, - он говорил медленно, словно с тугодумом. - Я не тупица, я все понимаю, что-то не давало брать след. Ни с того, ни с сего, собака не станет скулить и не брать след. Псу было больно, он тер нос. Бедная животинка. - Вот и детали. Второе. До исчезновения Джесс, пропала первая девочка, того же возраста, что и она. И все по тому же сценарию. Собака не смогла взять след. И никаких следов вроде примятой травы, только следы девочки. Выходит, что девочка и Джесс сами пошли за преступником, чем-то он заманил их. Первая девочка пропала по дороге из школы. Ее ждал отец недалеко от школы, но занятия кончились давно, а она все не шла. - Та девочка, - я вспомнил передачу, где говорили о пропаже девочки, мы с Джесс тогда играли, и я не придал этому значения, - я помню, передавали по ТВ. - Вот-вот. Дженсен, - это так странно звучало, словно я его коллега, - недавно в одном захолустном городе пропали девочки того же возраста, их нашли в лесу, мертвых. От этого я побледнел, это как битой по башке. - Преступника не нашли, списали на местного бывшего сидельца. Дженсен, но это не он был. - Джесс же не мертва? – голос задрожал, - с ней все хорошо. Она жива. - Я надеюсь. Между похищением и обнаружением прошел месяц, девочки какое-то время живы были, - его голос неуверенный, и он меня пугал, он это заметил, - я надеюсь, это разные люди и что Джесс и Моник живы, - решил успокоить меня. - Все хорошо с ней, все хорошо, - повторял я, - я найду ее, сам. - Не делайте опрометчивых поступков. - Хорошо. Мне надо сдержать себя, мне надо быть умнее и терпеливее. Через полчаса разговора, он ушел. Этот разговор меня напугал и посеял зерно сомнения в душе. Я не верил. Мертвые дети. Кто на ребенка может поднять руку? На девочку. - Все хорошо, все хорошо. Отцу не стал ничего говорить, а может, он все слышал. Я ступал по мокрой траве босыми ногами. Было так холодно и неприятно, временами нога увязала в грязи, прилипала и я падал, лицом в грязь. Я не мог быстро идти, силы меня покидали. - Отдохнуть бы, - но какое отдыхать, здесь темно и звуки леса не внушали мне доверия. Мне казалось, что за мной следили. Как дурак, я шел на звук шуршания травы. - Джесс, это ты. Джесс, пошли домой, хватит играть, - я услышал детский смех и мне это внушило облегчение, я шел уже на смех, - Джесс уже темно. Даже очень быстро стемнело, на небосклоне уже светила луна, красная луна. И выглядела она пугающе, словно ее кратеры образовывали череп. От этого зрелища мурашки пробежали по коже. Обычно, чем выше луна, тем она светлее, но эта, все больше приобретала ярко-алый цвет. Из-за этой проклятой луны, я не заметил, что смех затих и я снова потерял Джесс. - Джесс, Джесс. Я все шел, пока не увидел впереди, что-то белело. Луна красная, а белело при ее свете. Подойдя ближе, я испуганно отпрянул. На небольшой полянке лежали тела девочек, в том числе и Джесс. Они белели под красной луной и на их телах темнела запекшаяся кровь. На лицах безмятежность, они словно спали. Я подошел к Джесс. Сел на колени и чуть приподняв обнял, уткнувшись лицом в ее волосы. Тихо плакал. - Джесс, Джессика. Это ведь неправда, с тобой все хорошо. Все будет по-прежнему, ты найдешься, - как же ее волосы пахли шампунем "Ягодная корзинка", от этого еще больше сжималось сердце. И тут я заметил рядом с ней корзинку, плетеную и накрытую полотенцем белое в красную полоску. Положив тело сестры на траву, я поднял полотенце. Зачем я это сделал. В корзинке аккуратно лежали органы, в том числе и сердце. А на этом всем лежала запачканная кровью, сложенная вдвое, записка. Переборов тошноту и страх, я достал и прочитал. "Это все ее органы, почти. Прости, почки одной нет, я зажарил ее и съел. Она такая вкусная." Меня стошнило на траву. Когда отпустило, я увидел такие же корзинки, возле каждой девочки. Пройдя около каждой, я собрал записки. Там написано одно и тоже. Кто-то шевельнулся в густых кустах, я поднял глаза, руки дрожали от страха. - Кто там? Ответа не последовало. Что он с ними сделал? Он псих. Псих. Это неправильно, он должен быть казнен. Я бросил записки на траву и побежал к ближайшей речке, чтобы отмыть руки от крови. Но чем больше я старался смыть кровь, тем больше ее становилось. Она не смывалась. - Она не смоется, - услышал я голос позади. Обернулся и увидел, девочек. Самое жуткое, это не чудовища или монстры с инопланетянами из далеких и диких планет, а дети, мертвые дети, которые смотрели на тебя холодным и мертвым взглядом. - Кровь не смоется, если ты виноват, - сказала Джесс. - Джесс, что ты говоришь? - Ты виноват, ты не спас меня, ты не спас их. Ты виноват Адам, а виновных наказывают. Так папа всегда говорил, - и голос, злобный задор, - ты этот урок не усвоил, ты не уберег меня. Они наступали на меня. - Виноват. Виноват. Виноват, - повторяли они дружно, они тянули ко мне свои руки. Позади только река и я упал в нее. Маленькие ручки дотянулись до моего горла и силой сжали. Из толщи воды было слышно: Виноват. Виноват. Виноват. Вода краснела. Луна краснела. Я задыхался, выпуская последние пузыри воздуха, это был беззвучный крик. Я проснулся от собственного крика. Свалился с кровати и ударился головой о книжку. - Черт подери. Сердце стучало как бешенное. Это было жутким кошмаром. - Джесс жива. Это я утверждал. Я посмотрел на книгу, об которую ударился. - Какого хрена Адам, ты читал «Черный дом» на ночь? – я открыл на той странице, где я остановился. «Простите. Одной почки не хватает, я зажарил ее и съел» - Вот что могло присниться еще, - я заложил книгу закладкой и положил на стол. Было слышны шаги на лестнице. Папа проснулся. - С тобой все хорошо? – он просунул голову в комнату и строго посмотрел на меня. - Все хорошо, кошмар приснился. - Угу, меньше всякой фигни на ночь читай, - он покосился на книгу, - ладно, спокойной ночи. - Спокойной. Он ушел. Это был кошмар. Это так реально. Я думал кошмар забудется. Неееет, фиг тебе Адам, фиг. Ты спокойно спать не будешь теперь. Отцу не нравилось все это, и он это, по непонятной мне причине, связал с детективом. Так мне и сказал. И пока не взорвался вулкан, я первый предложил детективу встретиться на нейтральной территории. Лучше так, чем отец отоварит его по полной. Самое лучшее это было то, что он предложил встретиться у него дома. А там эта девушка. Оказалось, ее зовут Тиффани, она моя ровесница, и она сестра детектива. Каждый раз, когда я приходил к детективу, когда он находил новые зацепки, я смотрел на нее. Она на второй день одарила меня вниманием, особенно насчет вкусного вишневого бисквита. А потом после взгляда, слова, после начались отношения. Вот только в отличие от других девушек, Тиффани не давала мне забыть о Джессике. Напоминала о ней. Когда мы разговаривали с детективом, она не вмешивалась в разговор. Занималась своими женскими делами, то посуду моет, то готовит. Родителей у них не было, погибли в горах. А вот когда Ричард Эмерсон был на работе, то порой после учебы опрометью мчался к ней. Порой договаривались на какое-то время встречи, я приходил за два часа до назначенного времени. С ней было хорошо, очень хорошо. Тиффи можно сказать даже заботилась обо мне, как мама, но такая забота до постели, а там далее уже… Я отвлекся. - Как ты? – спросила она, мы лежали на кровати и смотрели в потолок, я выровнял дыхание и сердце стало биться спокойнее. - Хорошо. - Я о Джесс, - снова напоминает, она словно ловит тот момент, когда я могу забыть о сестре и напоминает, и я так ей благодарен. - Джесс. Фифи, мне каждый день сниться кошмар, что Джессики нет. Я это отрицаю и чем больше отрицание, тем сильнее он впивается в мозг. - Расскажи, что тебе снилось? - Джесс, это реально страшно. Мне так не хочется вспоминать. - Знаешь, в детстве слышала, что если кошмар расскажешь, то он не сбудется. Может легче вдвоем пережить, - она потёрлась головой о грудь, как кошка, - не бойся Адам, я всякого наслушалась от брата. И я рассказал, выложил все. Трудно иногда от нее что-то скрыть, она словно чувствует недоговоренность, может это от брата передалось. - Я живу в этом кошмаре, Фифи, - сказал я, закончив рассказ, - все знают о нем, но не проходит, душит. Я хотел бы проснуться, а Джесс жива, все нормально, все хорошо. - Скучаешь, я понимаю это. Бессилие. Адам верь в лучшее, ты еще ее к алтарю поведешь, чтобы доверить ее избраннику. - Бессилие, - я словно и не слышал, что было сказано после, - правильное слово, - я согласился с этим, это слово означало мое состояние, - Хочется, чтобы было такое, что поможет. Магия, наверное. - Дженсен, мы не дети, чтобы верить в магию, - она привстала и посмотрела на меня, улыбнувшись, - ладно, я пойду чайник поставлю. Она встала с кровати, заманчиво нагнувшись, искала халат. Найдя, накинула его и вышла. - Мы не дети, - повторил я, смотря в потолок, - не дети. - Мы не дети, - сказал я – но хочется верить в чудо. Я смотрел в окно. Как наступала снова ночь, которая душила одиночеством. - В чудо верим, даже тогда, когда взрослые. Это может быть обманом, очередными граблями, знаем, что это так, но верим, - думал я, смоля сигарету, - я верил. Всегда. И что толку?!