***
— Так, хен, мне надо, чтоб ты успокоился... — В смысле ты не смог его найти?! - верещит Юнги, вскакивая с дивана. - Я не могу вернуться в свою комнату, если где-то там все ещё ползает тарантул! — Ну, - пытается объяснить Чонгук, размахивая руками в воздухе, будто где-то там летает ответ, - может его там больше и нет. Может он уже... где-то в другом месте. У кого-нибудь другого в комнате. Но мне просто нужно уточнить, ну, знаешь, в научных целях, разумеется, я не говорю, что она там, но ты проверял свою одежду? Свое тело? Юнги в ответ начинает орать, неистово ощупывая себя. — Ну ебаный в рот! Почему это всегда Тэкук! Почему не кто-то из мелких! Почему всегда она! Намджун устало вздыхает. — А ведь обычно именно старших тяжёлым обухом по голове бьёт осознание собственного одиночества. Я ее так понима... — Намджуни, - поднимает руку Сокджин, - сейчас вот совсем не время для твоего Философского Высера... — Ладно, - говорит Юнги, делая глубокий вздох, - ладно, ладно, ладно. Все хорошо. Я в порядке. Все будет хорошо. Она не на мне. Она по мне не ползает. Я в полном порядке. — Не паникуй, чел. Если хочешь, можешь сегодня поспать в моей кровати. Я найду, где переночевать. Так что, если тебе некомфортно в своей комнате, можешь взять мою. Юнги чуть ли не кричит от облегчения. Он оборачивается, чтобы благодарно посмотреть на Хосока. Он может поклясться, что у него выступили слезы в уголках глаз. — Бро. Хосок похлопывает его по спине. — В любое время, бро. Разве что... - он переводит взгляд на рыжеволосого парня, ползающего в паре метров от них и проверяющего под всеми стульями и столами. - Разве что, ну, этот чел там тоже живёт. Пять пар глаз тут же уставились на него в ожидании реакции. Юнги же просто вздыхает. — Вообще-то, я хотел поговорить с вами по поводу... нашей ситуации, - говорит он, жестом показывая на себя и остальных, - под ситуацией я подразумеваю то, что никакой ситуации вовсе нет. Мне плевать, на кого вы залипаете, ок да? Парни, девушки, собаки, кошки, пауки. Для меня это не имеет значения. Все мы люди, все мы теперь... друзья, так ведь? Так что не шарахайтесь от меня. Потому что я не хочу... Его речь обрывается костедробительным объятием от Тэхена и звуками умиления от остальных. Юнги вздыхает. Ему действительно следовало бы подготовиться к подобной реакции. — Даа, так что я не против пожить с Чимином, - заканчивает он приглушенным голосом в плечо Тэхена. Вдруг, ни о чем не подозревающий парень поднимается с пола, глаза широко распахнуты, тело застыло. — С кем ты не против пожить?***
— Ладно, Чимин, - осторожно начинает Юнги, посматривая на кровать, что стоит параллельно к его, - я понимаю, что тебе грустно. Но я не совсем уверен, почему документалка про светлячков оказывает на тебя такое сильное впечатление. Чимин поднимает взгляд, слезы застилают глаза, губы возмущённо надуты. — Светлячок только что умер, хен. Юнги моргает. — Мои соболезнования. Я искренне опечален... смертью букашки со светящейся задницей, - говорит он, перед тем повернуться обратно к своей тетради. Чимин негодующе фыркает. — Вау. Спасибо за твое небезразличие. От души. Юнги усмехается в ответ. Он снова бросает взгляд на парня и решает, что, возможно, сейчас подходящее время, чтобы поговорить о том, что случилось пару дней назад. — Эй, Чимин, - Юнги прокашливается, слегка поворачиваясь, чтобы быть лицом к лицу с младшим, - по поводу всей этой замуты с натуральностью... — Вообще-то, - начинает Чимин, пока Юнги подбирает слова, - я тоже хотел кое-что об этом сказать. Чтобы избавиться от этого напряжения между нами. Юнги кивает и дёргает плечами. — Что ж, я весь во внимании. Ты первый. Чимин делает глубокий вздох и сжимает губы. — Мне очень жаль. Я наверняка сделал все ужасно неловким, выдав тогда такое. Я не хотел, я просто был очень удивлен. Но серьезно, ты это ты, я это я, и я абсолютно не против быть с тобой просто друзьями, и я был бы действительно счастлив, если бы мы могли стать этими самыми друзьями. Сечешь... бро? — Броооо, - говорит Юнги, облегчённо прикладывая руку к груди, - просто с языка снял. Теперь между нами все хорошо? — Все отлично, - улыбается Чимин, и снова эта улыбка, божественная отвратитель(но милая)ная улыбка, из-за которой его глаза превращаются в полумесяцы. Юнги не совсем понимает, как это происходит, но в один момент они оба находятся на приличном расстоянии друг от друга, делая домашку и смотря документалки о насекомых и черт знает о чем ещё, а в следующий момент они уже ютятся на кровати Хосока, болтая об остальных ребятах, музыке и любви. — Ого, - выдыхает Юнги, - я знал, что Чонгук и Тэхен спят друг с другом, но я не думал, что они влюблены. Чимин смеется в ответ. — Вообще, именно Тэхен был тем, кто втянул Чонгука в мир исполнительского искусства. Я знаю их обоих со средней школы, и я тебе зуб даю, они всегда были увлечены только друг другом. Юнги откидывается на изголовье кровати, наклоняя голову в сторону, чтобы посмотреть на Чимина. — Что насчёт тебя? У тебя когда-нибудь были серьезные отношения? Чимин пожимает плечами. — Я встречался с одним парнем где-то семь месяцев, но все закончилось не очень хорошо. Какое-то время было хреново, но ничего слишком серьезного. Даже и близко не сравнится с тем, что происходит между Намджун-хеном и Джин-хеном. — Что ж, дерьмово, - просвистывает Юнги. - Откуда ты знаешь, что это отличалось от того, что у Джин-хена и Намджуна? Чимин мычит, постукивая пальцами по коленям, которые прижаты к его груди. — Просто знаю, хён. Ты чувствуешь это. У тебя что, никогда не было отношений? — Как и ты, - начинает Юнги, - я встречался всего с двумя девушками. Но ни с одной это не продлилось долго, и, откровенно говоря, я даже не уверен, что это вообще можно назвать отношениями. Это было скорее жалкое подобие оных. Чимин вздыхает и сочувствующе кивает. — Понимаю. Как же я тебя понимаю. Юнги на это тихо усмехается, легонько пихая локтем руку Чимина. — Так как это понять? Как понять, что... что это оно? Что человек, с которым вы вместе... тот самый? Это обычный вопрос, Чимин это знает. Но выражение лица Юнги говорит что-то большее. Будто бы он просит его "Подтолкни меня в правильном направлении, чтобы я смог понять, кто я такой." — Я не тот человек, к которому надо обращаться с подобными вопросами, знаешь ли, - усмехается Чимин, - но Намджун-хен однажды сказал мне кое-что о том, что он чувствует рядом с Джин-хеном, и с тех пор я всегда держу это в голове. Юнги поднимает брови. — Что-то из его Философских Высеров? Чимин кивает. — Оно самое. Но это хороший Философский Высер, как мне кажется. Юнги понимающе мычит, но немного сомневается, учитывая то, что это всё-таки Намджун. — Тогда вещай. Чимин откидывается назад и делает глубокий вдох, перед тем как начать говорить. — Он сказал, что когда он влюбился в Джин-хена, то все те, кого он, как ему тогда казалось, раньше любил, показались просто ничем по сравнению с тем, что он чувствовал рядом с ним. Он сказал, что Джин-хен был так блядски идеален, что ему хотелось застрелиться. Тот Намджун-хен, который всегда тратит уйму времени на принятие решений, который хочет видеть свою жизнь расписанной по пунктам, перед тем как предпринять следующий шаг, впервые захотел поступать опрометчиво, потому что Джин-хен заставил его почувствовать самое лучшее из того, что он когда-либо чувствовал, придя в этот мир. Юнги сглатывает. — Это... Довольно громкое заявление. Чимин кивает. — Не то слово. Тогда у меня это просто в голове не укладывалось. Да и сейчас едва ли. — Это же довольно пугающе, нет? Любить кого-то так сильно, даже несмотря на вероятность того, что человек может уйти или его чувства к тебе могут измениться в любой момент, - интересуется Юнги, уставившись в потолок. Чимин улыбается. — Именно так я тогда ему и ответил. Но он сказал, что я прав. Это на самом деле пугающе. Это страшно. Это, блять, так глупо. И все так неопределенно. Но любовь заставляет тебя хотеть ухватиться за эту последнюю ниточку, даже если она хрупкая, даже если это тяжело, даже если ты выглядишь как полный придурок. И ты не можешь их винить. Как ты посмеешь? Ведь это так прекрасно — любить кого-то. И Юнги на секунду кажется, что он понимает. Прокладывая взглядом путь вниз по изгибу носа Чимина, по тому, как его губы складываются в улыбку, как только он начинает говорить о своих друзьях, блеску в глазах, который выдает его восторг и изумление, ему кажется, что он всё-таки чуть-чуть понимает. — Любовь открывает глаза сразу и на все прекрасное, и на все невыносимое в человеке. Они постоянно ссорятся из-за мелочей, Намджун-хен неряшливый до пиздеца, в то время как Джин-хен самый неистовый чистюля, которого я знаю, вместе с Хоби-хеном. Намджун-хен любит читать Сократа, а все, что читает Джин-хен — это поваренные книги, но несмотря на все это, у них есть кое-что общее. Юнги моргает. — Что? - спрашивает он почти шепотом, как будто ответ невероятно важен, как будто это секрет вселенского масштаба, который позволено услышать одному ему. — Они по уши, омерзительно, до отупения влюблены в друг друга. Юнги выдыхает воздух, который он даже не заметил, как задержал. — Это и есть любовь? Чимин кивает, тоже немного выдыхая. — По всей видимости, да, это и есть любовь. — Вау, - неверяще выдает Юнги, - люди чертовски глупые, не так ли? Чимин смеётся. — Окей, хэштэг tru*. Но что ты имеешь в виду? — Они слишком сильно любят, слишком сильно страдают, слишком много плачут. В чем смысл? - спрашивает Юнги, нахмурившись. — Это любовь, - тихо говорит Чимин, вытягиваясь на кровати. - Это любовь, хен. — И ты в нее веришь? Даже несмотря на то, что ещё ее не испытывал? Чимин уверенно кивает. — Даже если это кажется таким глупым? - продолжает Юнги. Чимин улыбается, поворачивая голову, чтобы посмотреть на парня рядом с ним. — Особенно из-за того, что это кажется таким глупым.***
Когда Юнги просыпается, первое, что он чувствует, это тяжесть чьей-то головы на себе и волосы, которые щекочут его лицо. Он стонет, потирает свои глаза и поворачивается, только чтобы увидеть голову Пак Чимина, примостившуюся в сгибе его шеи. — Чт... - хочет спросить Юнги, но, когда он поднимает глаза, он видит Тэхена и Чонгука, которые стоят возле двери с очень неприличными выражениями лица. — Мы просто разговаривали, - устало объясняет Юнги, пытаясь потянуться, не слишком тревожа Чимина. - Это не то, о чем вы оба сейчас думаете, какой бы херней это ни было. — Конечно-конечно, - говорит Тэхен, подмигивая и посылая Юнги широченную ухмылку. - Завтрак готов. — И не забудьте убрать свой бардак, - добавляет Чонгук, - а то Хоби-хен прикончит вас обоих. Когда они уходят, Юнги расслабляется немного, возвращая свое внимание на спящий комочек рядом с ним. — Чимин, - тихо зовёт Юнги, тыкая в него локтем, - вставай. Чимин не двигается. Юнги вздыхает. Хорошо, это может занять некоторое время. — Чимини? - снова пытается Юнги, поднимая руку, чтобы потрясти того за плечо, - пора вставать. — Нет, - хнычет Чимин, переворачиваясь, поднимая голову с плеча Юнги, только чтобы занырнуть в одеяло и зарыться лицом в подушку Хоби. Юнги стонет. — Поднимай свой зад, нахой, пока я не вышвырнул тебя отсюда, ты... ты блядская... зефирка! Чимин на это начинает смеяться, переворачиваясь в сторону Юнги и ударяя того по бедру. Юнги делает вид, что он не хотел бы так просыпаться каждый день. Когда они выходят из комнаты, Хосок уже сидит с остальными ребятами за столом со спортивной сумкой у его ног, приветствуя их словами "Доброе утро! Как потрахушки?" и ударом по заднице такой силы, что могла бы отправить Юнги прямиком в Тимбукту. Тэхен смеётся на это, давая Хосоку пятюню, Чонгук в буквальном смысле спит в своих хлопьях, Чимин громко хнычет и топает ногами, Намджун протыкает язык вилкой и начинает истекать кровью, Сокджин пихает Хосоку в рот блины, приговаривая "Хорош портить детей, когда они пытаются быть натуралами!". Вдруг они слышат захлебывающийся звук. — Чонгук в молоке тонет! Юнги устало вздыхает и садится, Чимин следует его примеру и садится рядом с ним. Он наблюдает за попытками Тэхена сделать Чонгуку искусственное дыхание рот в рот; как Сокджин отчаянно ищет салфетки, чтобы остановить кровотечение у Намджуна, а Чимин хлопает Хосока по спине, пока тот давится блином. Он слегка улыбается сам себе и думает, что да, возможно, он мог бы к этому привыкнуть. И вдруг он чувствует зуд на кончике пальца своей ноги. Накаркал. — ДА ЕБАНЫЙ В РОТ! — ТЭКУКИ!***
Прошел месяц. Пиздецки припадочный месяц, полный случаев пропажи пауков, вхождениев в комнату в "подходящее время", почти лишения головы из-за Намджуна, который пытался помочь Джину с супом, нахождения Тэхена и Чонгука в позах, которые могут использовать только нелюди без костей, Хосока, матюками орущего на телик, и тоннами, тоннами Пак Чимина. — Мы поспорили! - орет Тэхен где-то за пределами комнаты. - Это был спор! Все должно быть по-честному, Пак Чимин! — Малыш, я честно-честно, - осторожно говорит Чонгук, - не думаю, что это хорошо закончится. — Помнишь, что было в прошлый раз? - напоминает тому Джин с отчаянием в голосе. — Да это было всего один раз! - орет Тэхен. — Три! - хором выкрикивают остальные. — Ты оставил в нашей сковородке дырень размером с твой анус! — Эй! - возмущённо говорит Тэхен. Юнги прям видит, как парень упирает руки в боки. Юнги потягивается и собирается выйти из своей комнаты, чтобы посмотреть на развитие событий своими собственными глазами, может, даже с попкорном. Когда он покидает свою комнату, он, благодаря ослепительной улыбке на лице Тэхена и обеспокоенным выражениям лица у остальных, осознает, что оставлять комфорт и безопасность собственной спальни было очень, очень плохой идей. — Блядство, - говорит Намджун, пряча лицо в руках, - мы все умрем, и не останется никого, кто бы мог позвонить в полицию и помочь найти наши тела. Тэхен поднимает тарелку с Хуй Знает Чем прямо перед носом Юнги, и, он клянётся, его душа в ту же секунду вышла из комнаты, наткнулась на Сатану и тут же вернулась обратно. — Мы поспорили! - весело говорит Тэхен, как будто это не в его руках сейчас сконцентрировано вселенское зло. - Если я выигрываю, все должны есть! Юнги стонет. — Почему? Ну почему вы все продолжаете с ним на что-то спорить? Почему вы так любите боль? Смерть? Отчаяние? Но увы, спор есть спор, никто из семерых не собирался отступаться от своих слов, и они все дружно погрузили свои ложки в миску и (прости господи) засунули это себе в рот. Прошло полсекунды. — Оно шевелится! - что есть мочи кричит Чимин. - Оно шевелится у меня во рту! Намджун, в настоящий момент выплевывая творение Тэхена обратно в тарелку, показывает на Юнги. — Кажется, мы его теряем! Ебать! Его глаза чернеют! Он превращается! — Да успокойся ты, Эсмеральда, Юнги не дьявол, - говорит Сокджин, вливая в себя второй стакан воды. — Точно? - давится Юнги, глаза начинают слезиться. - Потому что я уверен, что это Ад.***
— Способен ли кто-то из вас вести себя хотя бы относительно адекватно? - задаёт вопрос Юнги, свалившись на кровать Чимина, рука покоится на животе. — Я задаюсь этим вопросом на протяжении последних нескольких лет, - отвечает Чимин, - и ответ отрицательный. — Каждый день я спрашиваю себя, во что конкретно я себя втянул, - еле слышно говорит Юнги, - я не уверен, живу я с лучшими учениками школы искусств или с детьми от пяти до десяти. — Эй, - серьезно начинает Чимин, поднимая палец, - это не так. Тэхену наверняка три. Юнги смеётся, мотая головой. — Какую дичь Тэхен туда добавил? — Без понятия, но водка там сто процентов была, - говорит Чимин, - прям дофига водки. — Водка? - спрашивает Юнги. - Блять. В супе? — Это же Тэ, - говорит Чимин, устало поворачивая голову, чтобы посмотреть на Юнги, чье лицо оказывается слишком близко, - ты все ещё удивляешься? — Черт, тогда понятно, почему я себя чувствую таким окосевшим, - стонет Юнги, поднимая руки, чтобы потереть виски. - Твою ж мать, сегодня четверг. Хуево. — Вау, посмотрите-ка на него, весь распереживался из-за того, что бухнул в будний день, - шутит Чимин. — А ты пьян? - спрашивает Юнги, наклоняя голову в сторону, губы чертовски опасно близки к губам Чимина, но ему плевать. Чимин втягивает воздух и немного отодвигает лицо благодаря тому малому количеству самоконтроля, которое ещё в нем осталось. — К счастью, недостаточно пьян, - выдыхает он. — И что это должно значить? - немного заплетаясь спрашивает Юнги, голос низкий, веки тяжелеют. — Ничего, просто значит, - говорит Чимин тихим голосом, изучая выражение лица Юнги, понимая, что парень скоро отключится. - Ты прости, но прямо сейчас я так жалею, что ты натурал. Юнги помнит не очень многое из того, что случилось прошлой ночью, но он точно знает, что он никогда бы не подумал, что проснется, обнимая храпящего Чимина под звуки Тэхена, кричащего что-то подозрительно похожее на Сасайте мой медовый хер! И именно в этот момент Юнги осознает, что, как только он найдет с себе силы встать с кровати, он должен рухнуть на колени и благодарить Сокджина за беруши. Чимин крутится во сне, переворачиваясь и закидывая руку на Юнги, и он втягивает воздух, когда чувствует дыхание Чимина своей шее. Голос его брата, говорящего "Хён, да ты сварен в говнину" продолжает играть по кругу в его голове, и Юнги нужно ударить себя по ней, чтобы заставить ее заткнуться. — Хён, - внезапно хнычет Чимин. Юнги замирает. Он смотрит вниз на спящую фигуру в своих руках и видит, как трепещут веки парня, - я действительно только что слышал, как Тэ сказал что-то о медовом члене или мне приснилось? Юнги успокаивает его, проводя рукой по его волосам и вздыхая. Хотел бы он сказать, что им это приснилось. Действительно хотел бы. — Не слушай эти плохие слова, дитя мое. — Ким Тэхен! - орет Сокджин снаружи. - Брысь со стола! Я сказал брысь! Ты ещё не закончил заполнять анкету! И нельзя в графу "Пол"** вписывать "Каждую гребанную ночь"! — Блять! - простанывает Намджун. - Мы тут жрать пытаемся! Глаза! Мои глаза! И Юнги, находясь в кровати Чимина, решает, что, возможно, ничего такого не будет, если он пообнимает парня немного крепче. — Хмм, - слышит он с другой стороны комнаты, глаза Юнги впиваются в кровать Хосока, и он видит прежде спящего парня сейчас лежащего в такой позе, что Юнги аж захотелось приписать к нему слова "Нарисуй меня, как одну из своих француженок". Парень поигрывает бровями, глядя на них. — Доброе утро, - приветствует он со страстью в голосе, - как обнимашки? Юнги швыряет ему в лицо подушку. — Я тебя порежу и выкину твои покромсанные конечности одну за одной в костер, - монотонно выдает Юнги. — Выкинешь кого в костер? - сонно спрашивает Чимин. - Я не хочу никого в костер. Я хочу спать. Юнги опускает взгляд и встречается с его надутыми губами и растрёпанными волосами. — Пиздец, - шепчет он себе под нос, - я сварен в говнину.