Псайкер

      Пестрые ряды людей двигались к выходам на подъемник с некоторой опаской поглядывая на шеренги силовиков. Те не оставались в долгу и из-за стены щитов изучали толпу с открытой неприязнью, тщательно выискивая в толпе смутьянов, членов банд и просто тех, кто по мнению стражей порядка выглядел недостаточно достойно чтобы быть допущенным на уровень C1 улья. И если последние отделывались ударом незаряженной шоковой дубинки по спине и пинка обратно в сторону нижних уровней, то тех, кто был слишком похож на гангера обыскивали под дулом стаб-ганов и уже в кандалах уводили в здание пропускного пункта, которое больше походило на крепость, а сейчас еще и ощетинилось стволами стабберов показывая что принцепс-сенатус серьезно обеспокоен и намерен навести порядок в своей вотчине.       Весь юго-восточный сектор имперского улья Корускатум словно замер в напряжении не зная чего ожидать — возможно гильдии вдоволь помахав кулаками и стволами, а после того как администратум отвесил им пинка снова заключат шаткое перемирие, но уровни с первого по десятый похожи на бочку с прометиумом — одна искра и запылает весь сектор. Гильдии агрусов и опусов постоянно конфликтовали в борьбе за ценный ресурс — жителей улья. А те при малейшем поводе пускали в ход ножи и кастеты с которыми каждый житель нижнего улья предпочитал не расставаться. В этот раз повод был вполне серьезный. Дело в том, что старый глава гильдии агросов, к которой в последнее время отношусь и я сам, умудрился сделать то, что редко удается жителям нижнего улья — умереть в своей постели, в окружении семьи, будучи в весьма преклонном возрасте. Молодой магнум жестянщиков решил этим воспользоваться и поправить дела своей гильдии, пополнив число работников мануфакторумов за счет тех, кто трудился в агросекторах. Обычное дело на нижних уровнях, если бы не то с какой наглостью он решил это провернуть. Жители окраин блоков частенько меняли на своих идентификационных пластинах серп на молот и обратно. Старшины гильдий едва обращали внимание на убыль или приход десятков и даже сотен рабочих рук. В масштабах даже одного сектора улья эта цифра была ничтожной. Но в этот раз все было намного масштабнее. Магнум опусов поднял за собой полторы тысячи заводских дружинников и отцепил целый блок и заявил что завтра они отправляются на работу в мануфакторумы вместо давно привычных агрокуполов. Думая что «землеройки» занятые выбором нового главы не смогут ответить, вот только он не учел того что жители этого блока уже несколько поколений носят на одежде знак серпа и терять свое положение в гильдии пойдя на фабрики простыми рабочими они не захотят. Недолго думая хватаясь за ножи и дубинки, а потом и доставая из схронов кустарные стабберы. Полторы тысячи опусов внезапно оказались лицом к лицу по меньшей мере с пятью тысячами разъяренных агросов и похоже начали понимать что попытались отхватить слишком большой для себя кусок. Вслед за оскорблениями полетели сначала куски рокрита, а после того как кому-то проломили череп булавой и толпа почуяла запах крови, начали раздаваться первые выстрелы и полетели горящие бутылки с прометиумом. Туннели блока наполнились криками раненых и дикими воплями сгорающих заживо. Лучше вооруженные и организованные опусы дрогнули под натиском толпы и начали отступать, а после того как какой-то ловкий гильдеец подстрелил магнума жестянщиков и вовсе обратились в бегство до самых ворот блока. Агросы не на шутку разбушевались, припомнив недругам старые обиды. причем главы гильдии быстро избрали нового главу и разъяренную толпу быстро пополнили вооруженные и обученные дружинники уже агросов. Глава гильдии опусов узнав об этом не стал медлить и вот уже в туннелях и проходах разделяющих враждующих начали возникать баррикады, а затем и целые укрепления. Все новые и новые блоки вспыхивали извечной враждой между двумя гильдиями.       Продолжалось это до тех пор пока обеспокоенные тем, что выработка фабрик и агросекторов снижается, механикусы и клерки администратума не обратили на это внимание и принцепс-сенатус по их требованию не начал наводить порядок. Силовики дополнили шоковые дубинки и стаб-револьверы щитами и дробовиками. А после того как одного из них убили в перестрелке вывели на улицы химеры. Без сомнений и жалости давя и баррикады и тех кто за ними укрывался, не обращая внимания принадлежность к гильдии. Жители нижних уровней улья быстро утратили воинственность и отступили к своим блокам. После быстрого разбирательства вся вина была возложена на убитого в первой-же перестрелке вожака жестянщиков. Нескольких особо засветившихся вожаков расстреляли на месте, а полторы сотни попавшихся на визоры сервочерепов и камер наблюдения за нарушением Лекс Империалис закованными в кандалы отправились на каторгу в подулье или вовсе стали сервиторами. Ремонтники быстро починили повреждения ворот и дорог а мортусы убрали трупы после чего жизнь в секторе начала возвращаться в обычное русло. Гильдии, выплатив штрафы Администратуму, умерили свой пыл до следующего повода вцепиться друг другу в глотки. И скоро только плохо затертые пятна крови, копоть на потолке и пахнущие свежей краской панели стен напоминали о недавней кровавой бойне творящейся на нижних уровнях.       Подъемники к ядру улья вновь заработали в десятый день недели который был выходным и я решился высунуть нос из своей норы и наконец-то заняться делом которое пришлось отложить из-за уличных боев. Крохотная комнатка 2*2*2 метра в которой едва хватало места для узкой койки, сундука для вещей и пары полок считалась по меркам улья неплохим жилищем. Но за три дня она стала тюрьмой, а за три долгих ночи пыточной камерой. Способности псайкера, даже такие слабые как мои, намного большее проклятье чем благо. А когда за стенами десятки тысяч людей исходят страхом, болью и ненавистью, когда череп словно заливают расплавленным свинцом и несмотря на закрытые глаза и зажатые уши, сидя в полной темноте ты все-равно чувствуешь это то заснуть решится только безумец. И поэтому нельзя выказать словами мое облегчение когда огромные шестерни дрогнули и подъемник начал поднимать меня к ядру улья. К небу которое я последний раз видел несколько месяцев назад.