***
Лана, укладываясь спать, предвкушала веселье и рождественский ужин, но не подарки — Дурсли если ей и дарили что-то, то какую-нибудь ерунду вроде вешалки для одежды или пары носков (и не обязательно новых). Поэтому утром она, надев очки и выбравшись из-под одеяла, отправилась умываться, не глядя под ноги, запнулась о сверток внушительного размера и так и села на ковер. Естественно, подарки тут же завладели вниманием девочки. А уж когда она убедилась, что вот это все действительно предназначено ей, ее восторгу не было границ. Верхний сверток был тонким и длинным предметом, обернутым в плотную грубоватую бумагу коричневого цвета, а сверху размашистым почерком было написано «Лане от Хагрида». Это оказалась вырезанная из дерева флейта. Она издавала звук, похожий на совиное уханье. В следующем пакетике был лист плотной бумаги со словами «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья». Чуть ниже к бумаге была скотчем приклеена монетка в пятьдесят пенсов, и Лану разобрал смех — более щедрый подарок от дяди с тетей она не смогла бы вообразить при всем желании. Следующий сверток был пакетом с небольшими подарками от девочек — цветастый пенал на тонких ножках (едва Лана вытащила его из упаковки, он принялся проворно бегать вокруг нее), набор самозатачивающихся карандашей и карманное зеркальце, которое, едва Лана в него посмотрелась, пискляво заявило «на твою голову, дорогуша, нужна добрая пинта «Простоблеска!». Еще в пакете были разнообразные конфеты. Гермиона (вполне предсказуемо) прислала книгу — экземпляр «Квиддич сквозь века». От Рона, Эвана и Невилла были сладости — большая коробка с шоколадными лягушками, драже «Берти Боттс», жвачкой «Друбблс» и еще много чем. В объемистом бесформенном пакете обнаружилась коробка толстых ирисок и теплый изумрудно-зеленый свитер ручной вязки. На маленьком кусочке пергамента было написано «Лане Поттер», и больше ничего. Несколько минут поломав голову над тем, кто бы мог ей такое прислать, Лана все-таки рискнула и примерила свитер — он оказался чуточку великоват, но по сравнению с вещами Дадли, которые Лане приходилось донашивать, это были сущие пустяки. Последний сверток тоже был объемистым, но очень легким и мягким. Лана аккуратно развернула бумагу, и на пол волнами буквально стекла ткань — воздушная, серебристо мерцающая. К ней прилагалась записка. Лана взяла ее и прочла ровные строчки, выведенные тонким косым почерком: Незадолго до той трагедии твой отец оставил у меня эту вещь. Пришло время вернуть ее тебе. Используй ее правильно. Счастливого Рождества. Подпись отсутствовала. Лана подобрала ткань — мягкая и легкая, на ощупь она напоминала воду и норовила «утечь» из рук. Но что это такое? И для чего?.. Лана потрясла ткань, еще раз посмотрела записку — ни слова о том, что это такое. По форме этот кусок волшебной (в этом Лана не сомневалась) ткани напоминал покрывало. Наверняка это было что-то достаточно ценное… Но, каковы бы ни были ее волшебные свойства, то, что эта вещь принадлежала ее отцу, значило для Ланы намного больше.***
Когда Лана спустилась в общую гостиную, там еще никого не было, однако буквально через пару минут по лестнице бегом слетели Фред и Джордж, тащившие за собой Перси. На близнецах тоже красовались новые свитеры — синие с вышитыми желтыми буквами «Ф» и «Д». — Рождество — семейный праздник, так что сегодня ты сидишь с нами, а не со старостами! — воскликнул Джордж. — И только попробуй отвертеться! — Да отпустите же меня! — пыхтел взъерошенный Перси, безуспешно вырываясь. Очки у него перекосились, а свитер был надет так, что руки оказались не в рукавах, а прижаты к телу, у воротника поблескивал приколотый значок старосты. Лана заподозрила, что без помощи близнецов не обошлось. — Счастливого Рождества, Поттер! — весело крикнули они, заметив ее. — Смотри-ка, Перси — у Ланы тоже свитер Уизли! — радостно сказал Фред. — Так что не ной и не вздумай снять! — Так это ваша мама прислала? — Это я ей написал, что ты ни от кого не ждешь подарков, — сообщил Рон, спустившись следом за братьями. Уши у него покраснели. — Каждый год она вяжет нам всем по свитеру, и мне всегда бордовый… — У вас замечательная мама, — искренне сказала Лана. — А почему ты свой свитер не надеваешь, крошка Ронни? Он красивый, мягкий и теплый! — коршунами налетели на младшего брата близнецы, пока старший, ворча, пропихивал руки в рукава. На его свитере была буква «С» — видимо, это означало «Староста». — Ненавижу бордовый цвет, — простонал Рон, влезая в свитер. — Так сказал бы маме, что бордовый тебе не нравится, и был бы у тебя свитер другого цвета… Ответить Рон не успел. — На твоем свитере нет никаких букв, — заметил Фред. — Наверное, мама уверена, что ты никогда не забудешь свое имя. — Жаль, что она не уверена так же и в нас, — вздохнул Джордж. — Мы тоже помним свои имена. Например, я — Дред, а он — Фордж. Близнецы заразительно рассмеялись. — Теперь вас так можно называть? — спросил Эван, спустившийся сразу за Роном. — Только осторожно, — хихикнул Джордж.***
Рождественский пир в Хогвартсе не шел ни в какое сравнение с магловским празднованием. Столы ломились от роскошных яств: румяные жареные индейки, горы картофеля, приготовленного во всех видах, запеченные овощи, «свинки в одеяле» — сосиски в беконе, бифштексы с луковыми кольцами, пышные пудинги, запеканки, сыры… Между блюд теснились вереницы соусников и высились башни из волшебных хлопушек. Из-за этого казалось, что Большой Зал (хоть и изрядно опустевший) стал полем боя невидимок — с такой частотой вокруг раздавались треск, хлопки, а иногда даже грохот как от пушечных выстрелов, над столами плавали облака разноцветного дыма. Дурсли обычно покупали жалкие подобия хлопушек, на которых сверху было надето что-то вроде бумажной шляпы, а внутри обычно скрывалась маленькая пластмассовая игрушка. Хлопушка, которую Лана опробовала вдвоем с Перси, взорвалась с жутким грохотом, испустив облако искрящегося голубого дыма, и на стол упала контр-адмиральская фуражка, из которой во все стороны прыснули живые белые мышки (и этим сразу заинтересовалась Миссис Норрис). Но одними мышами дело не ограничилось — из хлопушки Рона и Эвана вылетела стайка ярких бабочек и колода карт, а Фреда и Джорджа облепил волшебный снег, отчего они стали похожи на рождественское печенье, посыпанное сахарной пудрой. Сюрпризы скрывались даже в еде: Перси чуть не сломал зуб о запеченный в пудинг серебряный сикль. За преподавательским столом тоже было весело: профессор Дамблдор сменил островерхий волшебный колпак на огромную шляпу, украшенную цветами, и посмеивался над шутками профессора Флитвика, Хагрид, раскрасневшийся от вина, что-то говорил профессору МакГонагалл, отчего она хихикала и беспрестанно поправляла свою шляпу, съезжающую набекрень. Даже профессор Квиррелл украсил свой тюрбан венком из остролиста и, слабо улыбаясь, о чем-то разговаривал с Грюмом. Волшебный глаз мракоборца двигался как маятник — туда-сюда, то поворачиваясь к собеседнику, то опускаясь взглядом в тарелку. В гостиную Лана вернулась не с пустыми руками — подарки пополнились сюрпризами из хлопушек. Например, там была упаковка светящихся воздушных шариков, которые не лопались, банка с волшебными светлячками, комплект волшебных шахмат и набор для игры в плюй-камни. От сытости и тепла Лану разморило, поэтому весь вечер она просидела, забравшись с ногами в кресло, и наблюдала, как Рон и Эван играют в шахматы и взрывающиеся карты, а Перси гоняется за близнецами, стащившими у него значок старосты. Уже засыпая, Лана подумала, что это было лучшее Рождество в ее жизни.***
На следующий день они устроили еще одну перестрелку снежками, а вечер Лана с Роном и Эваном провели в сборах, чем вызвали некоторое недовольство со стороны близнецов. «Ты покидаешь нас на Перси, крошка Ронни?» — нудили они, преследуя Рона. Тот ворчал и отмахивался. Перси молчал, но явно был куда недовольнее близнецов — то ли из-за того, что остается один на один с Фредом и Джорджем, то ли из-за того, что Рон вырвется из-под его присмотра. Вещей Лана брала с собой немного — ведь ехала в гости всего на десять дней, и сову решила оставить в совятне, чтобы не тащить с собой громоздкую клетку. Однако волновалась девочка почти так же сильно, как и перед поездкой в Хогвартс. Ведь это был другой дом, другая семья… а если еще и учесть, что это семья профессора Снейпа… пару раз Лана все же задумывалась о том, стоило ли ей принимать приглашение. Но в конечном итоге она решила не трусить — не могла же миссис Снейп оказаться хуже Дурслей.***
Двадцать седьмого декабря почти в одиннадцать утра ребята втроем вышли из ворот замка и остановились. Впереди расстилалась расчищенная в сугробах дорога со следами полозьев от саней. Эван поставил свою сумку у ног и полез за пазуху. — Он где-то здесь должен появиться, да? — жадно спросил Рон, вертя головой. Лана тоже посмотрела туда-сюда, но вокруг, насколько хватало глаз, не было и намека на какой-либо транспорт. Даже отдаленного урчания мотора не было слышно. — Да, — Эван достал палочку. — Люмос, — пробормотал он, вытягивая руку вперед. На конце палочки зажегся свет, сейчас едва различимый. — Зачем тебе свет? — удивился Рон. — Сейчас увидишь, — отозвался Эван и резко, со свистом, взмахнул палочкой... БАХ! Жуткий оглушительный рев раздался из ниоткуда так внезапно и так близко, что Лана шарахнулась назад. — Вау! — облачком пара выдохнул Рон. Прямо из воздуха перед ними стремительно выплыл трехэтажный ярко-фиолетовый автобус. Через верх лобового стекла тянулись золотистые буквы, но Лана не успела их прочесть — автобус проехал вперед несколько метров и остановился. Из него выскочил тощий долговязый кондуктор в фиолетовой же униформе и быстро заговорил громким торжественным голосом: — Добро пожаловать в автобус «Ночной Рыцарь»! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Меня зовут Стэн Шанпайк, и я — ваш кондуктор на сегодняшний… — он осекся, наконец взглянув на троицу, смущенно кашлянул и продолжил: — Вы голосовали? Выглядел он лет на восемнадцать — наверное, только-только окончил школу, подумала Лана. Уши у него забавно оттопыривались из-под фуражки. — Да, — сказал Эван. — Миссис Снейп заказала на нас три места от Хогвартса до Коукворта… — А, да-да-да, — Стэн выудил из кармана полоску пергамента, сверился с тем, что было на ней написано, и посторонился. — Давайте, заходите! Подхватив сумки, Эван, Лана и Рон по очереди забрались в салон. Внутри громоздились самые разнообразные кресла — некоторые из них попадали на пол, причем вместе с теми, кто на них сидел. По полу растеклись лужицы растаявшего снега. — Проходите, проходите! Вот здесь есть три места, — услужливо указал Стэн на кресла в начале автобуса. — Вот ваши билеты… Лана взяла протянутый ей билет и спрятала его в карман мантии. Стэн отступил к кабине и, едва ребята уселись, стукнул в стекло и скомандовал: — Трогай, Эрн! Пассажиры вцепились — кто в багаж, кто в сиденье впереди, а кто и друг в друга. Кто-то издал булькающий звук. В следующее мгновение стало ясно, почему — автобус с оглушительным «БАХ!» сорвался с места так резко, что всех буквально вдавило в спинки сидений, а два свободных кресла с грохотом упали. Кресло Рона опасно наклонилось. Эван, правой рукой прижимая к себе сумку, левой ухватился за канделябр между окнами, и Лана, так как сидела ровно позади него, последовала его примеру. Пейзаж за окном проносился с бешеной скоростью, некоторые деревья, кажется, сами собой отскакивали с пути автобуса, и Лана поспешила сосредоточиться на том, как бы не упасть и как бы кресло Эвана не опрокинулось на нее. Рон, судя по лицу, отчаянно мечтал об умении пускать корни. Пустая дорога на возвышенности быстро сменилась оживленным городком (все с тем же «БАХ!»), и Лана пришла в ужас — автобус на бешеной скорости ухитрялся лавировать в потоке машин и периодически вылетать на тротуар (фонарные столбы, деревья и мусорные баки и вправду сами собой шарахались от него), чудом не задевая пешеходов. — Разве маглы нас не видят? — не удержалась Лана. — Маглы? — с легким презрением отозвался Стэн. — Пфф! Они вообще ничего не видят! И не слышат! — Стэн, — скрипуче проговорил водитель. — Помоги мадам Марш, мы почти на месте. Стэн поднялся и, раскачиваясь в такт движению, направился в хвост автобуса. — Прибыли, мадам Марш! — донесся его радостный голос спустя пару минут, и водитель затормозил возле небольшого бара. Конечно же, опять раздался оглушительный бахающий звук, автобус тряхнуло, и кресло Рона все-таки опрокинулось. — Я передумал — больше не хочу кататься на этой… штуке, — сдавленно сообщил Рон, поспешно вскакивая и уступая путь Стэну и очень бледной волшебнице в дорожной мантии. Прижимая ко рту носовой платок, мадам Марш выскочила на улицу. Стэн закрыл дверь, и автобус рванул с места. Рон снова упал, Лана удержалась только чудом. Хотя рука у нее начала неметь. Городок сменился проселочной дорогой. Вскоре поток автомобилей стал плотнее. — Уже под Бирмингемом, — радостно сообщил Стэн, глянув в окно. «Ночной рыцарь» набрал скорость и вылетел на Бирмингемскую автостраду. С верхних этажей начали спускаться пассажиры. Вышли они в Лондоне — большинство возле уже знакомого Лане «Дырявого котла». Рон проводил их завистливым взглядом. — Далеко еще? — спросил он у Эвана. — Уже нет, — ответил тот, подтягивая сползающую сумку. Остаток пути прошел под грохот опустевших кресел. Лана, глядя в окно, пыталась понять, отчего заснеженный Коукворт кажется ей смутно знакомым… — Вот мы и в Коукворте! Вам куда, ребятня? — весело спросил Стэн. — Паучий тупик! — выкрикнул Эван так торопливо, словно боялся, что слова от него убегут. — Все, я совсем передумал, — пробормотал бледно-зеленый Рон и издал звук, сильно напоминающий кваканье. — Можно мне сойти?.. — Паучий так Паучий, — согласился Стэн. — Эрн, слышал? Автобус снова разогнался — но совсем ненадолго — и на полном ходу остановился. Кресла швырнуло вперед, Эван, прижимая к себе сумку, все-таки свалился на пол — как, впрочем, и Лана, и Рон. Стэн с усмешкой наблюдал, как они, кряхтя, поднимаются на ноги. Рон торопливо проверил Коросту, сидевшую у него в нагрудном кармане, и с явным облегчением перевел дух. Все же найдя в себе силы поблагодарить водителя и попрощаться со Стэном, ребята выбрались на узкую улочку, мощенную булыжником. Вокруг высились одинаковые кирпичные дома с подслеповатыми окнами. Медленно падал снег. Лана жадно вдохнула холодный воздух. — Трогай, Эрн! — донеслось из автобуса перед тем, как захлопнулась дверь, и «Ночной рыцарь», «бахнув», сорвался с места и почти сразу же растаял в воздухе. Наступившая после этого тишина буквально обрушилась на голову. — О-ох, — простонал Рон, все еще очень бледный. — То еще путешествие… а я беспокоился насчет поездки в Хогвартс… — Твоя мечта сбылась, — не удержавшись, напомнил Эван, хотя сам выглядел неважно. — Мечтать стоит осторожно, — пробормотала Лана, разминая затекшую руку. — И… что теперь? — А теперь знакомьтесь, — Эван улыбнулся уголком рта, глядя поверх ее плеча, — моя бабушка, миссис Эйлин Снейп. Лана и Рон дружно обернулись. К ним размашистым шагом приближалась довольно высокая худощавая женщина в черной мантии и черной же вязаной шапке. С виду было невозможно понять, сколько ей лет. Бывает такая внешность, когда очень легко ошибиться в угадывании возраста — может, сорок лет, а может, и все шестьдесят. Одно Лана могла бы сказать точно — она была очень похожа на профессора Снейпа. Вернее, это он был на нее похож — такие же густые брови, такие же черты длинного лица, светлая кожа, черные глаза, тонкие губы. Но выглядела миссис Снейп, как отметила Лана, куда приятнее и здоровее своего сына — возможно, потому, что разрумянилась на холоде и не хмурилась. — Вот и вы, наконец, — низким приятным голосом проговорила она, подойдя к ним. — Укачало? — Немного, — пробормотал Рон. — Здравствуйте, — спохватившись, добавил он. Лана, в свою очередь, тоже поздоровалась и, смутившись, переступила с ноги на ногу — миссис Снейп изучила ее пытливым взглядом. — Пойдемте, незачем на холоде стоять, — сказала она. — Багаж у вас тяжелый? — получив отрицательный ответ, она знаком велела им следовать за собой.