Действие второе
27 сентября 2020 г. в 23:31
"Опять эта пауза. Прямо как перед грозой."
Горничная поджимает губы, ещё не придумав, какое выражение логичнее было бы принять. Прибывшие все одновременно, как истинные пунктуальные джентльмены, гости, застыли в своих стульях. Их специфическая внешность, разительная разница между персонажами, пронзительные взгляды и карикатурная картинность поз, склонившихся за круглым столом — все это наводит на мысль о сцене из какого то спектакля. Сцене, застывшей в ожидании взрыва аплодисментов.
— Они сошлись: волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень, не столь различны меж собой.
Правило хорошего тона номер 2 (не знаешь, что сказать — цитируй Пушкина) действует мгновенно. Все головы нарочито медленно (подтверждая мысль о спектакле) поворачиваются к девушке. Натянутые маски равнодушия сменяются на лёгкую заинтересованность или подчеркнутую презрительность. Но комментировать способности горничной в декламировании никто не торопиться. Только Чешир тихонько хмыкает, первый раз за вечер отрываясь от мобильника.
В любом случае, брошенная фраза разбивает затянувшуюся паузу. Завязывается разговор. Правда, он такой сбивчивый и странный, что горничной кажется, будто в комнате все резко начали цитировать Чуковского. Называют какие-то имена, пару раз донеслись названия графств Англии или штатов Америки, но ничего определённого девушка разобрать не смогла. Сначала ей подумалось, что похитители разговаривают на каком-то шифрованном языке, боясь выдать ей свои тайны. Но и перед друг другом чайные господа, похоже, не спешат раскрывать карты. Они будто испытывают друг друга, продолжая причудливый спектакль. Перебрасываются бессодержательными словесными конструкциями. Точно и четко, будто в совершенстве отрепетировали порядок действий. Бросив одну абстрактную фразу, первый делает многозначительный глоток чая. Другой, будто уловив послевкусие намёка, отвечает то ли первому, то ли своим мыслям. И откусывает сэндвич с довольной улыбкой. Его полуфразу подхватывает следующий и так далее. Все вместе слагается в настолько несвязанные между собой диалоги, что даже Чехов подивился бы. В общей беседе не участвует только Чешир, но и он вносит вклад в отлаженную какофонию, с аппетитом и подчёркнуто громко жуя спелое красное яблоко.
Наконец Бармаглот, откинувшись на широкую спинку стула, ставит тяжёлый аккорд в нестройной симфонии. "План у вас, без сомнения, превосходный. Недостаток у него только один: совершенно непонятно, как привести его в исполнение, обладая столь малыми силами", — горничной даже показалось, что в голосе уродца промелькнула нетипичная для него ирония. Косой взгляд змеиных глазок в сторону Абсолема и Чешира, подтверждает догадку. Но Гусеница только слегка улыбается, а хозяин дома кажется полностью поглощенным расправой над яблоком. Поэтому сидящий между ними Заяц принимает удар на себя и приосанивается в кресле.
— Да будет вам известно, — отчеканивает он, — что лично мои возможности не ограничены этим миром.
— Да, но ограничены временем, — безрассудно усмехается Безумный Шляпник, радуясь любой возможности подчеркнуть собственное превосходство.
Мартовский Заяц привычно закатывает глаза, но его демонстративное возмущение затмевает реакция Бармаглота. Тот привстает с места, правой рукой делая яростное движение, будто собираясь приступить к танцу. "Нам говорит согласие струн в оркестре, что одинокий путь подобен смерти", — глубокомысленная цитата Абсолема прерывает готовую было начаться пляску. Даже Чешир поднимает глаза на компанию, подаваясь вперёд, будто желая высказаться. Ему уступают. Джентльмены внимательно наблюдают, как хозяин дома кладет в рот последний кусок фрукта. И, делая рукой знак "секундочку" тщательно прожевывает. Момент аффекта упущен, и Бармаглот, насупившись, снова погружается в собственные размышления о ничтожестве присутствующих. "Ну. У каждого свои недостатки. И достоинства", — подводит уже совсем необязательную точку дожевавший сочный кусочек Чешир.
— Мы почитаем всех нулями, а единицами себя, — продолжает Абсолем развивать увлекшую его мысль, — Но, если сложить единицы, может получиться гораздо большее число.
— Да. Но это все слишком серьёзно, чтобы обсуждать вот так. В присутствии посторонних.
— Серьезное отношение к чему бы то ни было этом мире является роковой ошибкой, — легкой гримаской отвечает хозяин дома на сухое замечание Бармаглота
— А жизнь это серьёзно?, — подхватывает ее Шляпник.
— О да! Жизнь это серьёзно... Но не очень, — и все гости улыбаются, впервые за вечер полностью соглашаясь друг с другом. Горничная тоже улыбается. Она уже полностью погрузилась в происходящее, а всеобщее безумие сегодня скорее увлекало, чем приводило в недоумение или отпугивало. Неосторожно забыв о своём положении, девушка пристально оглядывает джентльменов, улавливая оттенки сменяющихся эмоций и скрыто протекающих конфликтов. И натыкается на ответный внимательный взгляд Чешира.
— А для тебя то жизнь это серьёзно?, — нарочитая небрежность громкой фразы застает врасплох.
Пара секунд на раздумья — динамика представления не подразумевает долгих пауз. Она могла бы прочитать монолог о стремлении к совершенству, о постоянной дороге вперёд. Но это так не подходит к остальному антуражу, будто кричишь из зазеркалья. А сейчас нужно сказать что-то, что подцепит реальность на острый крючок. Как это они делают. Может, что-то о долгих поисках среди шуршащих страниц. Точно. Книги всегда приходят на помощь, надо ли забыться или оказаться в центре представления. И горничная улыбается, отпуская прочь быстро перекатывающийся клубок мыслей.
— Если жизнь бессмысленна, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?
Лицо Чешира расплывается в широкой улыбке.
— А эта смертная, пожалуй, неплохо дополняет нашу компанию, — одобрительно кивает Мартовский Заяц.
Кот только пожимает плечами: "А иначе как бы она здесь оказалась".
— Всё люди грешны, всеми правит грех, — неожиданно готично высказывается Шляпник, знаком приказывая горничной налить ему ещё вина (к чаю он так и не притронулся).
— Нет ничего, что было бы хорошим или дурным, но делает его сознанье таковым, — возражает ему Абсолем, спокойно дотягиваясь до тарелки с лимоном, и, положив кусочек себе в чашку, принимается за рассуждение, — Так не можем ли мы предположить, что на сознание девушки оказало влияние пребывание в этом доме? Я имею в виду в других аспектах, помимо правил заваривания английского чая, — и он осторожно, но уверенно выжимает чайной ложечкой кислый сок.
— Какое нам вообще может быть дело до этого ничтожества?, — нетерпеливо прерывает его Бармаглот.
— Зачем же так выражаться о прекрасной леди?!, — хором восклицают Абсолем и Шляпник, решившие, видимо, использовать девушку в качестве предлога для нападок на коллегу.
— Во всяком случае, у нас действительно есть более интересные темы, — Чешир решает поставить очередную точку, — Что, например, вы скажете насчёт Грантабриджа?