Собственники, или Как натянуть кольцо на палец

Драко Малфой закипал со скоростью оловянного котла номер два над волшебной горелкой. Его бесило все, начиная от моды на магловское, которая охватила волшебников в последние годы (и если б брали лучшее, как он сам, так нет же!); дресс-код этого конкретного министерского приема с предписанием явиться Cravate blanche, то есть в магловских фраках, дополненных магловскими же узкими брюками и нелепыми галстуками-бабочками; заканчивая улыбкой своей девушки, адресованной не ему. Но больше всего бесило, что никакого формального права на употребление притяжательного местоимения он не имел. Несмотря на то, что вместе они уже три года! Ну как вместе? Вместе живут, вместе проводят время, вместе спят, иногда даже вместе работают – он обещал юридическую поддержку, а Малфои держат свое слово, даже если не являются Малфоями… давненько уже не являются. Что они еще делают вместе? Да все… как любая нормальная пара ссорятся и мирятся – о как они мирятся! – стоило Драко подумать об этом, как в сторону слишком узких в определенных местах брюк полетел десяток новых проклятий, а потом еще десяток полетел в сторону фрака. Салазар великий, как ему сейчас пригодилась бы мантия – нормальная мантия, прикрывающая то, что положено прикрывать! Ему показалось, что он поймал в незащищенной области несколько заинтересованных взглядов. Нужно срочно успокоиться и подумать о чем-то отвлекающем. О голом Грегори Гойле, например. Нет, живое воображение до добра не доведет, точно не доведет! Драко запил яркую картинку кислым шампанским, и его передернуло от отвращения – на этот раз не к Гойлу. Мерлин! Так не может больше продолжаться! По какому праву этот мерзкий тип, кажется, он учился на Рейвенкло на их курсе, целует руку его Грейнджер! Какого лысого гоблина так долго удерживает губы на ее запястье! Эта рука, как и сама Гермиона Джин Грейнджер, принадлежит ему, Драко Люциусу Блэку! Ну как принадлежат? Всякий раз, когда он, забывшись, выдает что-то подобное, Грейнджер превращается в фурию. Стоит заметить, в очень сексуальную фурию, и он соврет, если скажет, что никогда не вызывает этот огонь на себя осознанно. Ее глаза начинают метать молнии, с губ срываются грязные словечки: «шовинизм», «сексизм», «заскорузлое патриархальное сообщество», она целиком и полностью превращается в транспарант и готова нести просвещение в массы, лезть, фигурально выражаясь, грудью на амбразуру, а иногда очень даже не фигурально, очень даже годной грудью и не совсем на амбразуру. Вспоминать Грейнджер-фурию и ее грудь, находясь в этом месте и в этой одежде, было плохим решением. Пикси в штаны тем, кто придумал этот ужасный дресс-код! Драко постарался незаметно отвернуться к колонне, чтобы поправить безобразие, распирающее узкие брюки, и натолкнулся на заинтересованный взгляд, буравящий его ширинку, сквозь огромные очки. Владелица бессовестных глаз облизнула накрашенные ядовито-розовой помадой губы и подалась вперед так пылко, что аж кудряшки на ее выбеленной голове задрожали. Это было до ужаса омерзительно. Драко даже не пришлось доставать из памяти образ голого Гойла. К списку бесящих вещей добавилось отсутствие палочки – оную отобрали на входе, чтоб сборище, простите, сообщество волшебников во власти хмеля не наделало глупостей. Мистер Блэк остро нуждался в Обливиэйте. Сначала он наложил бы его на вездесущую журналистку, а потом вытер из собственной памяти Риту Скитер, жадно облизывающуюся на его стояк. Когда Драко оправился от потрясения в достаточной мере, чтобы снова вернуться к прежнему занятию – подпиранию колонны парадного зала министерства Магии и наблюдению за одной слишком легкомысленной по его мнению особой, предмет пристального наблюдения о чем-то щебетала с громилой Лонгботтомом. Драко даже расслабился. С этим пусть трещит, он давно и надежно женат и вообще воспринимается существом не только безвольным, но и бесполым, несмотря на свои некогда великие заслуги по истреблению пресмыкающихся мутантов. Рядом с Драко материализовался благостный до тошноты Поттер и похлопал сожителя по спине. В свете они все еще изображали отношения. Ну как изображали? На самом деле просто появлялись вместе, точнее втроем – с Грейнджер. Сколько ведер помоев было вылито вездесущей Скитер (о драконах и прочей волшебной нечисти ни слова!) по этому поводу, в основном на кудрявую голову Грейнджер. О кудряшках, таких же своевольных, как и их хозяйка, приятно пружинящих, если запустить в них руки, Драко тоже думать не стоило. Он переступил с ноги на ногу и поморщился. Чтоб модельеру, создавшему этот позор, икалось слизняками до конца жизни! Так вот Скитер писала и про лямур-де-труа, и про безответную любовь героини войны к голубому на всю голову герою, но «мисс Гриффиндор» стоически терпела – интерес к ее личности порождал волну интереса к ее клинике, где практиковались самые продвинутые магловские и магические методики диагностики и лечения. То есть пациенты, приходящие посмотреть, чем живет героиня войны и светских хроник, оставались ее клиентами навсегда, поскольку лечила она относительно недорого и качественно. А ради популярности своего детища отчаянная гриффиндорка была способна перетерпеть многое, даже Риту, ни к ночи будь помянута. Он снова поймал в фокус интересующую его особу. Иззелена черное платье в пол скрывало все, что можно было скрыть, лишь длинная шея, руки и плечо были открыты жадным взглядам, но вот она сделала пару шагов – и под тонкой тканью, словно дразнясь, прорисовался и снова спрятался округлый изгиб бедра, вот она подхватила бокал с подноса и повинуясь мышечному усилию натянулась ткань на груди. Драко снова почувствовал дискомфорт в штанах. На землю его вернул игривый шепот Поттера у уха. – Практикуем вуайеризм, да, дорогой? Драко раздраженно передернул плечами, а сопровождаемый перезвоном вредноскопов народный любимец подхихикивая уплыл в толпу. Тем временем Невилл отчалил в направлении своей вечно беременной жены, а к его личной Грейнджер (его личной и точка!) подлетели выживший близнец Уизли и его темнокожий напарник из магазина развлечений для дебилов. Выживший близнец не представлял, как близко оказался к тому, чтобы перестать быть таковым, когда сжал боевую подругу в объятиях и панибратски расцеловал в обе щеки с громким чмоканьем. Драко показалось, что ничего отвратительнее уже и быть не может – ну конечно! – не с его малфоевским, то есть блэковским счастьем! Мироздание ощерилось улыбкой чеширского кота и закивало – может-может. Спустя мгновение ревнивцу довелось наблюдать, как его, собственная (да-да, и никак иначе!) девушка обхватывает левой рукой шею одного экс-гриффиндорца, а правой – второго и целует в щеку каждого из них. И ведь целует, действительно целует, не ограничиваясь формальным касанием, принятым в свете. Целует теми самыми губами… Так, Драко, прекрати думать об этом, пока где-то тут бродит Скитер! Мистер Блэк смежил веки. Но чудовище с зелеными глазами* не позволило долго наслаждаться темнотой, да и темнота была условной, мозг не желал отпускать картинку, на которой его женщина вешается на чужих мужчин. Лучше бы он глаз не открывал! Стоило Драко сфокусироваться на объекте наблюдения, как бешенство поднялось девятым валом. Мерзкий напарник рыжего, Драко запамятовал его имя, вроде однокурсник близнеца, долгое время комментировавший квиддичные матчи в школе, что-то интимно нашептывал в ухо его женщине, а та благосклонно слушала и загадочно улыбалась. Позор! Настоящий позор! Поведение… достойное… маглорожденной! Кажется, он зарычал вслух, а может, случайно отправил изменнице ментальный посыл определенного содержания – ее бесстыжие карие глаза на мгновение встретились с его серыми. Видимо, он перестал владеть мимикой, потому что на ее лице отразилось… много всего отразилось, но это «много всего» быстро трансформировалось в недоумение. Такое искреннее, что грех было не поверить. Вот же шельма! Продолжая краем взгляда следить за неверной, убедившись, что и она его не выпускает из виду, неМалфой двинулся к давно замеченной паре волшебников. Поздоровался с экс-невестой и ее престарелым кавалером и пригласил мисс Гринграсс-младшую танцевать. Та благосклонно приняла приглашение. Драко удостоверился, что его променад замечен кем надо, и повел бывшую в танце. Они молча вальсировали, погрузившись каждый в свои мысли. Астория приземленно размышляла о том, сможет ли разобрать на детали новый мобильный телефон, подаренный удивительным поклонником, а Драко воспарил мыслями в эмпиреи. В его личных эмпиреях происходило прекрасное: он кружил в танце не ту ведьму, что прижимал к себе наяву – Грейнджер-мечта была облачена в белое платье, а на ее пальце блестело кольцо… Эх! Он давно мысленно решился на этот шаг, но одно дело решиться мысленно, другое – воплотить решение в жизнь. Некая, видит Мерлин, слишком самостоятельная особа уже однажды не приняла его предложение, и к Трелони ходить не надо – повторные попытки ждет та же участь. Для кого-то другого достаточно кольца в бокале с вином или в креманке с десертом, в случае же с темпераментной подругой Драко подобные выходки чреваты десертом, размазанным по лицу, или содержимым бокала на брюках. Можно было, конечно, рискнуть и произнести в определенный момент заклинание повышения фертильности или применить соответствующее зелье, но шансов, что твоя девушка, продвинутый колдомедик, нечаянно забеременеет, чуть больше нуля, и совсем не факт, что это те шансы, которые стоит использовать, рассчитывая на «долго и счастливо» – даже воображать страшно, что с ним может сделать обнаружившая незапланированную беременность Грейнджер – вот уж точно «в самом аду нет фурии страшнее»**... Но он хочет, чтоб она принадлежала ему и никому больше! Он хочет иметь права на нее! Хрен с ними, с обязанностями. Более того, недавно Драко получил короткое письмо от отца. От старого пройдохи не укрылось, что стоило маглорожденной ведьме разбить их милый тет-а-тет с Поттером на Гриммо, как они везде стали появляться втроем. Отец намекал, что готов принять в лоно семьи заблудшее чадо, если это чадо вернется с супругой, пусть даже не чистых кровей, главное – подходящего для деторождения пола, и что героиня войны в роли спутницы жизни – отличный ход. Мистер Блэк давно крепко стоял на ногах, в титуле лорда Малфоя, как и в отцовских подачках, не нуждался, но одобрение Люциуса было приятным и неожиданным бонусом. Нет, кроме шуток, Драко не имел намерений приводить молодую жену в родительский дом. Крыша над головой у них была. Пока что не собственная, но если у него получится… Все-таки открывший в себе гея герой всея магической Британии растворился в любви маглорожденного на пару лет младше их, кажется, Криви, и почти съехал с Гриммо. Как-то он – пьяный и щедрый – поспорил с Драко на особняк с Кикимером в придачу, что тому не удастся развести Гермиону на брак. Драко, как слизеринцу и положено, ухватился за гриффиндористый порыв мальчика, которому слАбо удалось завуалировать попытку взять друга на слабО. Так что… дело оставалось за малым. Ну как за малым?.. План давно вызревал в белесой голове, но только сейчас, отведя Гринграсс к кавалеру и снова сосредоточившись на предмете своего вожделения, он понял, что готов воплотить задуманное здесь и сейчас. Потому что все, что он наблюдал на этом адском рауте до сих пор, даже приблизительно не могло сравниться с тем, что он увидел в данный момент. А увидел он свою женщину (Свою! Свою! Свою!) в объятиях того, хуже кого мог быть только младший Уизли. На обнаженном плече его собственной Гермионы Грейнджер лежала мерзкая грабля особого гостя этого приема Виктора, чтоб ему больше ни одного снитча не поймать, Крама. И Крам даже не представлял, насколько был близок к тому, чтоб это искреннее пожелание воплотилось в жизнь. Драко все еще отдавал себе отчет, что если он самым что ни на есть магловским способом вывернет из сустава конечность известнейшего ловца, то места в отделе международного магического сотрудничества, куда он собирался переводиться, ему не видеть, как Слагхорну своего члена без зеркала. Он даже осознавал, что вывернутая конечность болгарина станет международным скандалом, но тем не менее со стремительностью бладжера приближался к сладкой парочке. Гермиона не на шутку перепугалась. Таким она не видела своего… таким она не видела Драко никогда. Кажется, она заигралась, пытаясь пробудить его собственнические инстинкты. Если он сейчас… Нет, этого нельзя допустить! Она мило улыбнулась старому знакомому и бросилась навстречу тайфуну с нежным именем. Рука ловца-любителя сомкнулась на том же месте, где недавно ее легко касалась рука ловца-профессионала. Мисс Грейнджер стала подбирать слова, чтоб успокоить разбушевавшегося дракона, но, взглянув в его лицо, поняла, что словами тут не помочь. Она положила руку поверх мертвой хватки и крепко сжала. Драко будто очнулся. – Грейнджер, уходим. Гермиона еще раз заглянула в лицо своего… в лицо Драко Малфоя, который уже сто лет как не Малфой, но почему бы не называть его во внутренних монологах именно так? Миролюбиво кивнула и вместе с ним вышла в боковую дверь. Мисс Грейнджер тоже надоела неопределенность в отношениях с эффектным блондином. Наблюдать, какие взгляды бросают на ее мужчину особи обоих полов и не иметь права ничего предпринять, было… неприятно, но что делать, если с первого же дня их связи, если так можно назвать то, что между ними происходит уже три года, постоянно подчеркивала свою независимость и то, как ее не устраивает ретроградная модель отношений между мужчиной и женщиной. И кстати сдавать своих позиций не собиралась. Мисс Грейнджер всегда мыслила критически и отдавала себе отчет, что своим поведением иллюстрирует известную пословицу***, но что поделать, если она любила и средиземноморскую кухню, и позу наездницы. Она знала, что Драко хочет большего, чем регулярный секс без обязательств, но боится ее реакции. И между прочим правильно делает, что боится, ибо не в ее характере вот так вот взять и отказаться от своих принципов. Гермиона надеялась, что здравый смысл не позволит ее мужчине пойти путем, описанном в дешевых мелодрамах, ибо, опустись он до такой пошлости, ей придется пойти путем, изображаемом в дешевых комедиях. Она даже думала послать к драклам контрацепцию, но колдомедицинское достоинство и гриффиндорская гордость не позволили опуститься до такого. Драко хочет, чтоб она была его? Вот пусть и изворачивается – кто в их паре змей, в самом деле? Ее дело – простимулировать его порывы. И с этим она, кажется, справилась на ура, даже слегка переборщила. Просто, когда мисс Грейнджер увидела, как ее… как Драко приглашает на танец самую вероятную из претенденток на роль миссис Малфой-младшей, ей тоже снесло крышу от ревности, и она отыскала взглядом того, кто вызовет равную ответную реакцию. Увлекаемая куда-то в сторону лифтов по пустынному атриуму министерства, Гермиона не издавала ни звука, впрочем, как и ее спутник. Тонкие ноздри Драко по-прежнему раздувались, желваки играли, вены на лбу вспухли, и сам он вполне соответствовал иллюстрации в учебнике психологии к определению «человек в состоянии аффекта». Нужно было что-то с этим делать. Пока она размышляла о проблеме и методах ее решения, Драко весьма грубо упаковал ее в лифт и нажал одну из кнопок. Гермиона развернулась к бойфренду, ожидая с его стороны определенных действий, но он просто отошел в дальний угол кабинки. Механический голос возвестил о прибытии на пятый уровень и стал перечислять находящиеся здесь службы. Драко снова схватил ее за руку, выдернул из лифта и поволок к ему одному известной цели. Впрочем, к этому моменту Гермиона уже понимала, куда они направляются – когда лифт остановился на уровне, где располагался отдел выдачи патентов при совете по выработке торговых стандартов, у нее уже не осталось сомнений по этому поводу. Драко отпустил ее плечо только тогда, когда за ними закрылась дверь его кабинета. – Это похищение? – она вздернула бровь. Ответом ее не удостоили. Впрочем, не только ответом, Гермиону не удостоили даже взгляда, и это ее категорически не устраивало. Она набрала воздуха, чтобы выяснить, какого хромого импа тут происходит, когда Малфой, резко приблизился, притянул ее к себе и агрессивно впился в губы. Странно, но Гермиона точно знала, что весь его аффект растворился между атриумом и кабинетом. Сейчас он был спокоен как фестрал и предельно сконцентрирован. Мисс Грейнджер была озадачена происходящим, но позволила происходящему происходить согласно плану белобрысого слизеринца – пока что, а там будет видно. Драко же, продолжая игру в молчанку, прекратил терзать ее губы, сместился ниже и стал дразнить дыханием кожу на шее, мастерски распаляя. – Сюда могут войти! – выдохнула она ему прямо в ухо, меняя правила игры. – Плевать, – он расслабленной нижней губой провел идеально ровную линию от основания ее шеи до челюсти, и Гермиона поняла, что еще немножко, и ей тоже будет плевать на любого желающего подсмотреть. Она оттолкнула от себя Драко и ринулась к двери. Две самые длинные в жизни секунды мистеру Блэку казалось, что его план провалился в самом начале воплощения, но у него никогда не выходило предугадать действия кареглазой чертовки. Гермиона запечатала дверь беспалочковым заклинанием и, он не мог утверждать, ибо вербальной формулы не прозвучало, но кажется, навесила Муффлиато. Когда его личная самая талантливая ведьма за хрен знает сколько лет вернулась к нему, Драко поздравил себя с первой ма-а-аленькой победой. Кажется, он рано радовался. Не сводя с него глаз, Грейнджер щелкнула какой-то застежкой, и великолепие иззелена черного шелка соскользнуло к ее ногам. К ногам, затянутым в шелковые чулки с широкими резинками, к ногам, обутым в изящные маленькие лодочки на тонком каблуке-шпильке. Она осталась в чулках и бюстгальтере без лямок, едва скрывающем соски, но при этом своей жесткой нижней частью поднимающим грудь максимально высоко, будто подавая на подносе. Малфой, перевозбудившийся как гормонально нестабильный подросток еще на приеме, едва не взвыл – шов врезался в его восстающую против беспредела грубой ткани плоть. Он адски жалел, что между швом и плотью было только тонкое шелковое белье. Дернул же его черт надеть именно его сегодня! Драко начал расстегивать магловское безобразие, но маленькая женская ручка отодвинула его конечность и по-хозяйски сдавила и без того болезненно пульсирующее место. – Подожди! Он не мог ей отказать, когда она смотрела на него так, немного снизу. Ее вторая рука безумно медленно потянулась к пуговицам на фраке. Спустя вечность Драко скинул его, злобно зыркая на мучительницу. Изящные пальчики, не спеша, расстегивали мелкие пуговицы на рубашке, коих было аж два ряда. Она никуда не торопилась – правая, левая, правая, левая, ведь это не у нее одежда пыталась раздавить важную часть организма, или это уже важная часть организма пыталась прорваться наружу сквозь одежду. Чтобы немного отвлечься, Драко решил считать ее движения, но на двадцать четвертой пуговице просто взвыл и дернул рубашку с плеч, второй рукой пытаясь сорвать бантик-удавку. – Ни в коем случае, – возмутилась Гермиона, схватив его за ту руку, которой он потянулся к шее. Пока она отвлеклась, Драко удалось расстегнуть прокрустовы штаны. Кажется, теперь он мог думать о чем-то кроме тесноты магловской одежды. Несколько раз глубоко и жадно втянув воздух, он вернулся к воплощению задуманного. Адская ведьма в этот момент отошла от него и совершенно беззастенчиво рассматривала. – Знаешь, я передумала, снимай! – сказала и приступила к воплощению своей фантазии, помогая ему выпутаться из брюк, туфель, белья и носков одновременно. Делала она это, опустившись на колени, что очень сильно затрудняло мозговую деятельность Драко. Он уже не понимал, кто в их игре кошка, а кто мышь, кто кого собирается сожрать, но совершенно точно был не против стать основным блюдом, когда сумасшедшая женщина, еще четверть часа назад чуть ли не взасос целующая этими губами… Мысль была своевременной и подействовала отрезвляюще. Драко схватил Гермиону за локти и рывком поднял на ноги. Она не выглядела обиженной, скорее заинтригованной, всматривалась в выражение его лица с интересом психиатра, обнаружившего необычное отклонение, а Драко тем временем размышлял о том, можно ли ее целовать после того, как она… а потом вспомнил, что уже делал это, впечатался в ее губы, подхватил под ягодицы, нащупал ногой свое собственное кресло и уселся в него, размещая ведьму у себя на бедрах. Она сдвинулась ближе к коленям и окинула его взглядом. – Ты мне нравишься таким, – загадочно сообщила Грейнджер и блаженно улыбнулась. Драко тяжело давался мыслительный процесс, поэтому он решил оставить на потом вопрос, чем он в данный момент отличается от себя в остальные триста шестьдесят четыре дня и ночи года. Ему нужно было удержать в голове две мысли. И одна из них касалась того, что верхний левый ящик стола должен находиться под рукой. Гермиона недовольно заерзала, чем почти заставила его отправить коварный план соплохвосту в сопло. Но нет, либо сейчас, либо… сейчас! Не давая себе более ни мгновения на рефлексию, Драко подался вперед и грубо насадил своенравную особу на многострадальную часть собственного организма. Он сразу стал двигаться быстро и жестко, так, как любила она, не сводя глаз с ее лица. Салазар, как же ему сейчас не хватало волшебной палочки – не той, которая делала его мужчиной, а второй, которая делала его волшебником, с волшебной палочкой в руке он чувствовал бы себя гораздо увереннее. С другой стороны, палочки нет и у Грейнджер, и из-за этого его шансы пережить задуманное сильно возрастали. Всматриваясь в раскрасневшееся лицо партнерши, он позволил ей самой регулировать темп, глубину и угол проникновения и потянулся к заветному ящику стола. Когда искомое было плотно зажато в руке, Драко перешел к решительным действиям, снова перехватил инициативу, крепко зафиксировал бедра ведьмы и в мучительно медленном ритме стал подбивать ее снизу – вперед и назад, вперед и назад. Сейчас, вот сейчас, когда она полностью растворится в своих ощущениях! Только бы словить момент и самому сдержаться. – Да. Драко, да. Он сцепил зубы, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух через рот, а затем стремительно наклонился к ее уху и на грани слышимости прошептал, вклиниваясь между ее бессвязными репликами: – Ты выйдешь за меня? – Да, Драко! – то ли всхлип, то ли стон, то ли вскрик – через гул в собственных ушах и не разобрать. Неуловимым движением коварный слизеринец натянул зажатое в кулаке до поры кольцо на палец своей женщине, толкнулся в последний раз и успел подумать, что если сейчас умрет, то умрет счастливым. Первым, что он услышал, когда органы чувств вернулись к своим прямым обязанностям, был… смех. Даже не смех. Гомерический хохот. Его… невеста, откинувшись на стол, хохотала как безумная. Или не как? Неужели его действия довели женщину до… – Господи, Малфой, – она вытирала слезы, смотрела на него и снова начинала хохотать, он даже не стал привычно поправлять ее, что он уже ого-го сколько времени как не Малфой. – Аристократ один раз, аристократ до конца. Ба-аа-бочка! С одной стороны этот хохот унижал его достоинство, но с другой был намного предпочтительнее какого-нибудь хитромудрого проклятия, которого он втайне ожидал. Значит, все прошло не так уж и плохо? Ведь Драко и не рассчитывал на восхваление своей виртуозности. А она почти успокаивалась, поднимала глаза на бабочку, которую, насколько Драко помнил (а помнил Драко происходящее в этом кабинете недавно не очень четко), он оставил по ее просьбе, и снова начинала ржать. В общем-то, это, наверное, неплохо – смех продлевает жизнь, в данном случае его собственную. Нет, Драко был уверен, что «жизнь» – метафора, но не рассчитывал, что его выходку спустят просто так, а та, от которой он ожидал минимум превращения в хорька (хвала Мерлину, у нее нет палочки!), просто-напросто хохотала. До колик. В сердцах он поднял руку к шее, собираясь сорвать к бритому Хагриду эту нелепость, но маленькие проворные пальчики в очередной раз за сегодня перехватили его кисть в полете. – Нет, не смей. Кажется, она наконец успокоилась, то есть смогла контролировать себя в достаточной мере, чтобы концентрироваться не на бабочке. Грейнджер пристально смотрела ему в глаза. – Ты же знаешь, что я этого так не оставлю. Он пожал плечами. Гермиона отвела взгляд от его глаз и посмотрела на свою руку, на безымянном пальце красовалось маленькое аккуратное колечко с прозрачным камнем, ни металл, ни камень она не могла опознать по виду, но выглядело… не пошло. Наконец она выдавила из себя неповторимую сентенцию, состоящую из неизвестных Драко слов, известных Драко слов, медицинских терминов и упоминания половины магического бестиария с связке с половиной магического пантеона. Ругалась Гермиона со вкусом, но будто нехотя, будто заставляя себя, Драко даже рассчитывать на такую… спокойную реакцию не смел. – Как ты мог опуститься до такого? – Это в крови! – снова пожал плечами и откинулся на стуле. – Ты же не Малфой, – вскинула бровь. – Малфоя из Малфоя не так просто вытравить, кровь-то мне не переливали, когда отрекались, – фыркнул в ответ. – Кровь, хм… – она легко оперлась бедром о его рабочий стол, – ты, чистокровный среди чистокровных, только что натянул… Драко хмыкнул, а Гермиона презрительно скривила нос. – Детский сад! ...кольцо на палец грязнокровке. – И? – он тоже вскинул бровь. – Папочка тебя повторно проклянет. – А вот и нет, – ухмылка стала шире, – старый хрыщ нас даже благословит. – Что? – кажется, эта информация была лишней. Когда напротив лица замаячили облаченные в тонкие чулки стройные бедра с отпечатками его собственных пальцев, Драко снова стало сложно сконцентрироваться на разговоре, и он упустил момент, в который его собеседница завелась с места в карьер, и завелась совсем не в том смысле, в каком его бы это устроило. – Так ты все это… ради того, чтобы вернуться в лоно семьи, – то ли он с перепугу стал понимать парселтанг, то ли это все-таки было человеческое шипение. – Как же это по-малфоевски! Ну да, брак с героиней войны и вуаля – репутация восстановлена! – она попыталась стянуть кольцо с пальца, но то отказывалось сдвигаться. Сообразив, что скорее всего имеет дело с чарами приклеивания, Грейнджер зашипела еще неистовее, – сними его, сними его, гад, или… или я тебя убью и заклятие спадет после твоей смерти. Драко прекрасно осознавал, что существо перед ним опаснее венгерской хвостороги в брачный период, такой ужас он испытывал только перед одной женщиной – той, что вырезала клеймо на руке этой. На всякий случай попрощавшись с жизнью, он все-таки решился крепко схватить ее за плечи и встряхнуть. – Мне не нужно его благословение, – прошипел на тех же частотах. – Я не собираюсь давать тебе его имя, ты будешь миссис Блэк, – его передернуло при воспоминании о другой Блэк, урожденной, на которую его… невеста была похожа в гневе. – С чего ты взял, что я возьму твою фамилию? – выплюнула вопрос почти ему в губы, не сводя с него злющих карих глаз. Он даже опешил. – Ты хочешь, чтоб я взял твою? – А ты бы взял? – в голосе теперь звучала искренняя радость генетика, обнаружившего наконец лишнюю хромосому в плохо прокрашенной клетке. Как быстро у нее менялось настроение, он не успевал за этими изменениями! Драко замер в нерешительности – если он возьмет ее фамилию, это что же? Получится, что не он женится на ней, а она на нем? Или все-таки нет. Ох и разговоров о том, кто в их семье носит штаны, будет! А впрочем, плевать на разговоры, лучшей мести отцу не существует! – Я готов к дискуссии на эту тему, – увильнул от прямого ответа. – Максимум, на который соглашусь я, двойная фамилия! – отрезала чересчур эмансипированная женщина. – Меня устраивает. – У обоих. Что ж, и на это он был согласен. Это значит… что никаких больше возражений, попыток разорвать помолвку и его самого не будет? Он боялся об этом спрашивать, а она не стремилась облегчить задачу. Драко был слишком вымотан противостоянием, чтоб искать сейчас нужные слова, поэтому поступил по-другому – поймал кончик самого упрямого подбородка в мире, наклонил к себе и поцеловал непокорные губы. – Миссис Грейнджер-Блэк, – прошептал, отстранившись, – мне нравится. – Терпимо, – она приподняла бровь, одарила жениха долгим взглядом, кошкой скользнула ему на колени и уселась, повернувшись лицом к его лицу. Как бы ни был истощен новоиспеченный жених, его организм живо отозвался на провокацию. Спустя мгновение маленькая ладонь сомкнулась на его возбужденном члене. На этот раз он полностью доверился Грейнджер. Ее руки колдовали, гладили, ласкали с идеальным нажимом и скоростью, находили слабые места и о-о-очень слабые места. Волшебно. Как же хорошо успела его изучить чертовка. Драко хватало только на выстанывание бесконечных «да» и ее имени. В определенный момент шум в голове немного стих, и в его уши ворвался страстный шепот: – …пока я не позволю? – Ты будешь надевать бабочку всякий раз, когда я попрошу? – Ты возьмешь отпуск по уходу за ребенком на своей работе? – Ты расскажешь Гарри, что… Сдержать свои соглашающиеся выкрики, когда она выделывала с ним такое, не было никакой возможности. На мгновение вынырнув из предоргазменого марева, Драко встретился глазами с совершенно осмысленным веселым взглядом своей женщины. Раньше, чем он осознал, что не представляет, чего наобещал, Грейнджер несколькими выверенно точными движениями довела его до конца. Взрыв удовольствия вымел все лишнее из головы новоиспеченного жениха, но краем глаза он заметил вспышку магии, которая подтвердила его самые худшие опасения. Какое-то время Драко приходил в себя, прислонившись к плечу коварной. Было плевать, на что он там еще согласился. Почти. Мало ли, что могла от него потребовать уязвленная львица? – Ты хоть расскажешь, на что я подписался? – Конечно, иначе не интересно, – она подмигнула, грациозно слезла с его колен, поправила бюстгальтер и отправилась к кучке ткани, которая была ее платьем. Приведя себя в порядок, повернулась к своему… теперь уже точно своему мужчине, который все так же расслабленно сидел в кресле. – Тебе помочь? – улыбнулась язвительно. – Сам справлюсь! – буркнул Драко, которому совершенно не хотелось влезать обратно в неудобный фрак. – Ты пообещал носить бабочку. – Помню. – И ни одна живая душа не должна узнать про помолвку раньше, чем я позволю. Не то чтоб это условие порадовало. Будь воля Драко, он бы уже сегодня поведал urbi et orbi****, что эта невероятная женщина принадлежит ему и только ему. – Это магический контракт, почти непреложный обет, – совершенно серьезно предупредила Гермиона, – так что смотри у меня... – Зачем? – Я говорила, что не оставлю твою… шалость безнаказанной. Драко улыбнулся, это все мелочи (наверное), главное, что шалость-то удалась. – Магическая клятва в отсутствие палочки! – в голосе мистера Блэка сквозило уважение. – Я тебя потом обязательно научу, – многообещающе улыбнулась невеста. – Ловлю на слове, – кривовато усмехнулся жених в ответ. Эх, обладать бы этим навыком сейчас. Не было никаких сил собирать свои вещи по кабинету и втискиваться в узкую фрачную пару. Маглы придумали такую чудесную свободную одежду, не сковывающую движений, удобную и приятную к телу, нужно же было волшебникам выбрать именно ЭТО! Что-то мелкое выпало из штанины, когда он с мученическим стоном натягивал ее. Отсутствие некоторых пуговиц на рубашке даже порадовало – меньше застегивать, фрак кое-как скрыл беспорядок. Гермиона хищно приблизилась к Драко, вытащила бабочку из-под ворота рубашки и аккуратно расправила. – Могла не тратить время на этот пункт, – усмехнулся жених, изучая ее блестящие глаза и покрасневшие щеки, – я бы и сам стал носить эту гадость, глядя на то, как она на тебя действует. – Иди, – она пихнула его к двери. – Я выйду через пять минут после тебя. Совсем не нужно, чтобы нас увидели входящими вместе. Как бы Драко не хотелось оспорить это утверждение, он не стал. Кажется, у них пока ничья: один-один. Крупный майский жук потирал верхнюю пару лапок. Это было не совсем то, чего она ожидала, когда увидела, как Драко Малфой, то есть Блэк, страстно прожигает взглядом одного из бесконечных Уизли, и совсем не то, что предвкушалось, когда он ринулся навстречу всемирно известному ловцу. Но… сойдет! Более чем сойдет! Подать-то как можно! Помолвка сына самого главного поборника чистоты крови с грязнокровкой, роман двух непримиримых врагов! Сам собой придумался отличный заголовок: «любовник Гарри Поттера согласен взять фамилию женщины». Эффект будет покруче Бомбарды Максима! Рита мечтательно зажужжала. А мальчик-то какой сладкий! Нужно придумать, как оставлять при себе колдокамеру, находясь в анимагической форме. Обидно, что такой красавчик достанется этой… – Обливиэйт, – раздалось откуда-то сзади, и все мысли из жучьей головы мгновенно исчезли. Гермиона Грейнджер была решительно настроена выйти замуж, становиться вдовой в ее планы пока что не входило.