Дорога в ночь

      «Шёл я полем, шёл я лесом,       За каким-то интересом.       Я хотел бы знать и сам:       Ху** шляюсь по лесам?» – вот примерно в таком ключе и проходил путь двух… натуральных блондинов. А всё почему?       Потому что эти бравые шиноби, непобедимые и искусные воины, искушённые жизнью и боями… забыли в Конохе карту. Вот плющевого ёжика Ино и не убиваемый будильник Нару они взяли, а карту – нет.       Да ещё ко всему прочему с географией у обоих было что-то около двойки. У Нару чуть меньше, у Ино чуть больше – но, в данной ситуации, это уже было не критично.       Их путь выписывал такие загогулины, что в трезвом виде и не разберёшь.       А ещё, они после каждой остановки меняли ведущего, направление пути и способ его прохождения. И выбор направления всегда происходил в стиле: «Вышел месяц из тумана…»       Итог: три посланные вдогонку пятёрки АНБУ просто заблудились в лесу.       ***       Долго ли, коротко ли, а добрались они до границы со страной Чая.       И тут у обоих случился резкий и острый приступ фейспалма. А всё почему?       Потому что Государственная Граница – это звучит гордо. Но только до тех пор, пока вы не увидите границу между Огнём и Чаем.       Вот представьте: сзади – лес-лес-лес-лес-лес, спереди – лес-лес-лес-лес-лес. Между ними – двухметровый железный дрын с указателями стрелками. Под одной написано «Огонь», под другой «Чай». При этом лес – что спереди, что сзади – абсолютно одинаковый.       И всё. И вся госграница.       Звиздец.       ***       Нынешний день для маленького – крохотного, три улочки и площадь – городка в стране Чая ознаменовался одновременным прибытием ажно пяти нукенинов из Листа.       Городок, как уже говорилось выше, не просто маленький – крошечный. То есть возможности разминуться у них не было.       ***       Севшие за столик кафешки блондины заказали себе кофе и мяса. И всё было относительно спокойно и почти мирно, пока…       – Саске-чаааан!!!! – Да, именно. Пока Наруто не заметил идущего на другой стороне улицы Саске. «Саске-чаааан» приметно вздрогнул, а идущий рядом с ним Орочимару демонстративно поковырялся в ухе. – Саске-чан! Иди к нам! Кофе пить!       И всё. Стоило Саске услышать волшебное слово «кофе», как вялые размышления на тему «подойти-не подойти, послать-не послать» завяли на корню. Орочимару кофе не любил, а потому найти в катакомбах хотя бы зёрнышко этого божественного напитка было затруднительно даже для Гения клана Учиха. А тут его предлагают практически на халяву! Да кто бы отказался? Уж точно не Учиха Саске.       ***       Пятеро шиноби – Ино, Нару, Саске, Орочимару и Кабуто – сидели с чашечками кофе (Орочимару свой только нюхал) и трепались ни о чём.       Увидь кто лишний – и место в дурке ему гарантированно.       – Наруто-кун, – внезапно отмер незаметный и до этого отмалчивающийся Кабуто, – а Наруто-кун! А ты разве не будешь просить Саске-куна вернуться в Коноху?       – Не, – отмахнулся Нару, – Не сейчас. Мы же оттуда сами лыжи смазали.       Дружный стук трёх челюстей был ему ответом. Пришлось пояснять.       – Это Данзо постарался, – авторитетно заключил Орочимару, – больше некому.       – Ну не скажите, не скажите, – протянул Наруто, – там ещё Старейшины есть.       Орочимару презрительно скривился, и наблюдающий за ним Наруто хмыкнул.       – Вот не надо этого, не надо. Учих они тогда нехило порезали.       Саске подавился кофе. Наруто невозмутимо продолжал:       – По документам Хирузена получалось, что Учихи – злобные властолюбивые засранцы, Итачи – несчастная жертва обстоятельств, Данзо – мутный, невнятный и бессердечный тип с не менее мутными целями, Третий – страдающий отец народов, вынужденный принимать трудное решение, а Старейшины так, на подпевках. На деле всё было несколько не так. Тогда интересная ситуация была. Клан Учиха – не все, естественно, только верхушка, задумавшая переворот – разделился на два лагеря. Одни собирались посадить на место Хокаге кого-то из Учих, другие – Данзо. Причём вторые, на мой взгляд, были разумнее. – Саске вторично подавился кофе. – Не пойми меня неправильно, Саске-чан, я не сомневаюсь в наличии в клане достойных лидеров и управленцев. Другое дело, что Учихи никак не могли договориться между собой о том, кто же в конце сядет на место Третьего. Потому, кстати, заговор, который начался ещё как бы не до рождения Итачи, булькал исключительно внутри клана. Одни не могли договориться, а других уже сам Данзо попросил сидеть и не рыпаться. Двадцать лет варились в собственном соку и ещё бы столько же поварились, а потом всякая активность окончательно заглохла бы по естественным причина – половина заговорщиков перемёрла бы от старости. К моменту знаменитой «Резни в клане Учиха» сторонники Данзо там перевесили и достаточно сильно. Старейшины испугались и… мы имеем то, что имеем.       – Ты так говоришь, Наруто-кун, – блеснул очками Кабуто, – будто Данзо там и вовсе не причём был.       – Как ни странно, но да, там он не причём. Он не позволил бы вырезать Учих, если бы успел предотвратить, и – тем более – не подписал бы на это Итачи.       – Какой добрый, – буркнула Ино, – прям хоть сейчас в святые.       – Ино, пойми правильно: в первую, главную и единственную очередь Данзо волнует деревня. Гибель Учих нанесла Листу удар, и удар серьёзный. Смотри: Учихи занимались полицией – сейчас полиции, как таковой, и нет; у Учих была сеть магазинов и ещё несколько… предприятий, например кузни – все предприятия и большая часть денег и реликвий клана конфискованы руководством деревни, спустя три года простоя, согласно закону Конохи…       – Какому закону? – встрепенулся Саске. Похоже этот… мститель о собственном клане с практической, сиречь товарно-денежной, стороны задумывался не часто.       – По закону Листа, если у собственности три года нет хозяина, собственность переходит деревне.       – Погоди-ка, Нару! – Ино нахмурилась. Она, похоже, уже нашла нестыковку, которую заметить, по идее, должен был Саске. – Но ведь по тем же законам собственность клана Учиха должно была перейти последнему представителю! Итачи им быть не может – он нукенин, но ведь Саске-кун вполне может?       – Может. Я тебе, Ино, даже больше скажу: Итачи, после того, как выполнил задание, но до того, как его объявили нукенином, составил соответствующие документы, по которым всё переходит Саске. В любом случае. И документ имел – и до сих пор имеет – юридическую силу. Вот только наши старички… боровички… задним числом подправили документы Итачи. И по ним нукенином он вдруг оказался ажно за день до того, как вырезал клан. На почве этих… удивительных метаморфоз они куда-то забурили документы на собственность, да так, что их даже Данзо найти не смог. А Саске сначала втихую отстранили, под предлогом неопытности, душевной нестабильности и несовершеннолетия, а потом и конфисковали всё, потому, дескать, что под рукой последнего Учиха важные для деревни производства простаивают без дела и работают в убыток. Причём нигде, ни в одном документе, не зафиксировано, что с момента становления Саске юридическим и фактическим Главой Клана, собственность клана находилась под патронатом Конохи. По документам у нас управлял Саске. Но судя по его выпученным шаринганам – он об этом впервые слышит.       Несколько минут сосредоточенной тишины. Судя по всему – даже Орочимару не всё знал. Он же первый и переварил информацию:       – Ку-ку-ку… А откуда ты всё это знаешь, Наруто-кун?       – Из архивов Корня, – пояснил Нару, игнорируя напрочь прикусившего язык от удивления саннина. – Там куда не плюнь – везде и всё работает на Фуин-печатях. Причём не просто на печатях, а на печатях клана Узумаки. По документам их вообще моя бабка ставила.       – И-и-и?..       – И все печати Узумак, кроме совсем особенных и засекреченных, имеют одно общее свойство: они пишутся на крови и крови же подчиняются.       Тут отмер Кабуто:       – Зачем ты всё это рассказал нам, Наруто-кун?       Наруто пожевал губами и прищурился:       – Затем, чтобы вот он, – и указал на Саске, – не наделал глупостей. У меня всего один лучший друг, и я не собираюсь в ближайшем времени всё бросать, что успеть к нему на похороны.       Саске прищурился, кивнул.       – Взаимно, – обронил он.