Сюзанне Марлоу всё же удается отыскать единственный пустующий и скрытый от людских глаз уголок в полном гостей бальном зале Бишопов, чьи направленные на неё жалостливые взгляды ей порядком надоели. Она не столько прячется от этих унизительных для неё взглядов, сколько ищет укрытие, откуда можно незаметно наблюдать за танцующими Кэнди и Террусом.
На лицах и в глазах обоих печальные улыбки и боль от предстоящей разлуки. Но даже в этой боли столько любви и нежности, что сердце невольно начинает щемить, а глаза сами собой наполняются слезами.
– Ну почему, почему одним достается абсолютно всё, а другим – совершенно ничего? – стуча по стенке зала сжатыми в бессильной злобе кулачками, отчаянно, со слезами на глазах причитает мисс Марлоу.
– Могу ответить, если ты, конечно, хочешь услышать именно мой ответ на этот свой вопрос, – вежливо замечает знакомый девичий голос позади Сюзанны.
– Вивианна! – резко оборачивается застигнутая врасплох кузиной Марлоу. – Ты меня напугала! Разве можно вот так тихо подкрадываться к людям?
– Не знала, что тебя так легко испугать, – притворно удивляется старшая Грэй. – Что же, если моё общество тебе неприятно, то я, пожалуй, оставлю тебя наедине со своими мыслями.
– Вивианна, постой! – хватает за руку собирающуюся уходить кузину Сюзанна. Я... – начинает и запинается мисс Марлоу. Вивианна складывает одну руку на другую, спокойно и выжидающе глядя на кузину. – Я… Да, – наконец решается Сюзанна. – Да, я хочу услышать твой ответ, каким бы горьким для меня он ни был.
– Да неужели? – вспоминая их последние разговоры, с насмешкой хмыкает старшая Грэй. – Неужели ты приехала сюда только ради того, чтобы поговорить со мной?
– Да, – сдавленно кивает Марлоу. – Потому… Потому что я в отчаянии, Виви, – голос Сюзанны дрожит, а в глазах появляются слезы. – Я не знаю, что мне ещё сделать, чтобы стать хотя бы на один фут ближе к Терри. И мне больше не у кого просить помощи, кроме как у тебя. Да, я знаю, что твои слова будут не теми словами, которые я хочу услышать. Но они будут правдой. Той отрезвляющей правдой и тем советом, которые мне сейчас так нужны. Кроме того, как бы мне ни было неприятно это признавать, но ты всегда понимала Терри лучше меня. Поэтому, ещё раз повторюсь, да, я хочу услышать твои слова.
Виви с удивлением осмысливает реплику кузины. Она прекрасно понимает, что слова Сюзанны – намек на их разговор той роковой ночью в нью-йоркской больнице. Что кузина наконец покинула свой иллюзорный мир. Хотя и не до конца, если всё ещё надеялась заполучить сердце Терри.
– Что же, – немного подумав, пожимает плечами старшая Грэй, – раз решилась, тогда слушай мои жестокие слова. И, прошу, действительно услышь их.
Всю себя, своё доброе и любящее сердце, свою бесконечно сильную душу, Кэнди отдает другим без остатка. Всегда. Как бы темно и тяжело ни было ей самой, она всегда сначала думает о других. И только потом о себе.
Она без сожалений отдает себя даже тем, кто причинил ей боль, потому что не в её принципах отвечать на боль болью.
Такие люди встречаются крайне редко. Обычно их сравнивают со звездами или с солнцем: они сияют столь же тепло и ярко, всегда одолевая любую тьму. За их светом и теплом следуют даже на край света. В них без раздумий и сожалений растворяются без остатка.
При этом эти люди-звезды, люди-солнца абсолютно бескорыстны. Они никогда ничего не требуют взамен. Для них достаточно просто самого факта, что дорогие им люди счастливы. Для них это и есть счастье.
Но что более важно, так это родство душ этих двоих. И Кэнди, и Терри были чужды идеалы мира богачей. Они оба хотели жить в гармонии, в первую очередь, со своими сердцем и душой, и уж только потом со всем миром.
Это и свет Кэнди стали началом их дружбы, которая сплела пути их судьбы в один. Кэнди стала возлюбленной путеводной звездой Терри. И будет ею всегда, этого не изменить. Никому и никогда.
Что же касается роли Терри в жизни Кэнди, то сейчас мне сложно сказать, кем он будет для неё. Возможно, только воспоминанием. Самым болезненным. Или же, наоборот, самым счастливым. А возможно, он навсегда останется для неё её убежищем. Её щитом от всех невзгод, которым он решил стать по велению собственного сердца. Живой искоркой, питающей её свет.
Ведь, как бы парадоксально это ни было, люди-звезды, отдающие себя без остатка другим, как правило, очень одиноки. Да, к ним тянутся многие. Но мало кто готов разделить с ними их ношу. Защитить их от всех невзгод, став светом равным их свету. Но если это случается, – мягко улыбается старшая Грэй, – значит это любовь. Да такой силы, что можно только позавидовать.
Пока Вивианна говорит, Сюзанна, не отрывая глаз, наблюдает за танцующими Кэнди и Терри.
И чем больше мисс Марлоу за ними наблюдает, тем больше убеждается в правоте слов кузины.
На этот краткий миг танец стал всем их миром. Миром, где есть только он и она и больше никого.
Они оба светятся от любви и нежности, хотя знают, что впереди их ждет только расставание. Довольствуются этими выпавшими им недолгими минутами счастья, стараясь взять и отдать возлюбленному как можно больше сердечной ласки.
Каждый из них внимательно рассматривает другого, стараясь наглядеться и запечатлеть на всю оставшуюся жизнь в памяти каждую черточку возлюбленного.
Впервые на памяти Сюзанны Терри хоть и печально улыбается, но не выглядит сломанным, нет. Сейчас на его лице покой. Он вновь стал самим собой, тем Терри до роковой ночи в нью-йоркской больнице. Терри, в жизни которого снова была его путеводная звезда, Кэндис Уайт.
Кэнди тоже светится. Только не тем звездным сиянием, о котором твердит Виви. Она просто светится, как светилась бы любая влюбленная земная женщина, купающаяся в любви и защите своего возлюбленного.
– Мне ведь никогда не стать такой, как она, правда? – с безнадежностью в голосе спрашивает у кузины Сюзанна. – Никогда не стать его путеводной звездой, как бы я ни старалась.
– Рада, что ты меня всё же услышала, – печально откликается Виви.
– Так что же мне делать, Виви? – сокрушенно интересуется у кузины Марлоу. – Неужели всё, что мне остается, это только отпустить его? Но я не могу отпустить его, Виви. Не хочу отпускать. Я люблю его. Люблю больше жизни. – Старшая мисс Грэй лишь печально качает головой. – Знаю, ты со мной не согласна…
– Я не хочу продолжать этот разговор, если ты намерена вновь доказывать мне, что твои чувства к Терри – это любовь, а не одержимость. Или что я ничего не понимаю в любви, потому что никогда и никого не любила, – жестко обрывает кузину Виви. – Всё, что я думаю по этому поводу, я сказала тебе ещё в ту роковую ночь в нью-йоркской больнице.
– Кстати, кто он? – внезапно любопытствует Сюзанна. – Твой возлюбленный?
– Не твоё дело, – резко отрезает старшая Грэй.
– Что же, не моё – так не моё, – соглашается Марлоу. – И всё же…
– Сюзанна, если ты возомнила себе, что этот наш разговор что-то да значит, например то, что я простила тебя, то ты глубоко ошибаешься. Я по-прежнему презираю и считаю тебя жалкой, – наполненные льдом слова Вивианны действуют на Сюзанну, словно крепкая пощечина. – И только потому, что моя жалость к тебе больше, чем моё презрение, а ещё потому, что в какой-то момент мне показалось, что я всё-таки сумею до тебя достучаться, я решила поговорить с тобой. Но вижу, что я ошибалась. Значит, пора заканчивать эту беседу.
– Ты никогда не простишь меня, верно? – даже не спрашивает, а скорее пришибленно утверждает Марлоу.
– Не знаю, зависит от тебя, – честно высказывает старшая Грэй. – Но если и дальше продолжишь вести себя как жалкая дура и конченая эгоистка, то да, не прощу.
– И что же мне сделать, чтобы ты вновь стала моей любящей старшей сестрой, которой ты была, когда мы учились в Лэйк Форесте? – обреченно, с искренней мольбой в голосе вопрошает Сюзанна. – Сестрой, по которой я так скучаю и в которой так нуждаюсь?
– Не знала, что я так много значу для тебя, – скептически замечает Вивианна.
– Не меньше, чем Терри и мама, – встретившись взглядом с кузиной, спокойно отвечает Сюзанна. – Ты – единственная, с кем я могу поговорить по душам, – печально улыбаясь, искренне добавляет она, немало удивив Виви.
И кто может вправить тебе мозги, замечает, но не озвучивает свои мысли старшая Грэй.
– Ты ведь не согласишься отпустить Терри, чтобы хотя бы попробовать посмотреть на других мужчин вокруг тебя, не так ли? – даже не надеясь на утвердительный ответ, всё же решает поинтересоваться Виви.
– Ты же знаешь, что нет, – качает головой Сюзанна. – Да и кто, как ты сама говорила, посмотрит на такую одноногую бесприданницу, как я?
– Когда я это говорила, я была не в себе. За что сейчас прошу прощения, – кивком головы извиняется Вивианна. – А насчет твоей ноги и отсутствия приданого... Вторую проблему семья Грэй устранит с легкостью. А вот избавиться от первой можешь только ты, о чем я неоднократно твержу тебе много лет подряд. Вместо того чтобы делать из своей травмы трагедию всей жизни, ты должна взять себя в руки и научиться нормально ходить с протезом, – советует кузине старшая Грэй. – Настолько нормально, чтобы твоя хромота была едва заметна.
Сможешь превозмочь свою трагедию – избавишься от так надоевших тебе унизительных жалостливых взглядов окружающих. На тебя снова будут смотреть с восхищением, ведь ты не согнулась под бременем трагедии, не позволила ей сломать себя. Да, конечно, найдутся те, кто будет по-прежнему смотреть на тебя с жалостью, – не может не заметить Виви. – И таких людей будет немало. Но ты не должна обращать на них внимание: они не друзья тебе. Оставь их жалость им самим: она только потянет тебя вниз. Ищи общества тех, кто будет говорить тебе, что пока ты жива, ты должна бороться. Кто не даст отчаянию победить тебя. Кто будет помогать и поддерживать тебя на каждом шагу. Только они твои истинные друзья.
И я верю, что идя по этому пути, ты откроешь не только новые стороны себя, но и мира. Поймешь, что он не сошелся клином на Террусе Грандчестере. И однажды, во время или в конце этой дороги, ты встретишь того, кто полюбит тебя. Для него не будет иметь значения твоя внешняя красота, хотя ты по-прежнему, прекрасна, как ангел, кузина, – с улыбкой констатирует старшая Грэй, – хоть и отрицаешь это. Этот человек будет любить не твоё искалеченное тело, а твою прекрасную и несгибаемую душу. Он будет знать каждый светлый и темный уголок твоей души. И, несмотря на все твои недостатки, всегда будет выбирать тебя. А ты – его. Ведь это и есть истинная любовь: всегда, что бы ни случилось, выбирать друг друга, – заканчивает Вивианна.
– Легко тебе говорить, Вивианна, – слова Марлоу полны горечи и злости. – Это не ты у нас с одной ногой и отсутствием приданого, борешься за человека, чьё сердце принадлежит другой, лучшей тебя во всем! – кричит Сюзанна. – Хотела бы я посмотреть на тебя, окажись ты на моём месте! Интересно, что бы тогда сделал твой распрекрасный возлюбленный! Небось бросил бы тебя ко всем чертям!
– Раз ты не желаешь меня слышать, – вздыхает, разочарованно качая головой, старшая Грэй, – то я не желаю продолжать этот бессмысленный разговор.
Вивианна разворачивается, собираясь уходить, но Марлоу снова хватает кузину за руку, останавливая её.
– Виви! Виви, постой! Прости, я погорячилась. Пожалуйста, не уходи, останься, – лихорадочно просит Сюзанна.
– Ты не желаешь меня слышать, так зачем мне оставаться? – риторически вопрошает старшая Грэй.
– Я желаю! – горячо возражает Марлоу. – Я правда желаю, Виви!
– Что же, если ты не желаешь слышать мой голос рассудка, то, может быть, послушаешься голоса своих эмоций? – обращаясь скорее к самой себе, чем к кузине, раздумывает вслух Вивианна. – Если бы на твоём месте оказалась Кэнди, то она поступила бы именно так, как советую тебе я. Эта девочка не умеет сдаваться. Какие бы трудности ни выпадали на её долю, она не смиряется и не сгибается под их тяжестью. Она побеждает их с высоко поднятой головой. Она, правда, не всегда с легким сердцем, но отпускает и прощает. Вот такая она. Тебе никогда такой не стать.
– Значит, как бы я ни старалась, мне никогда не добыть сердце Терри, так? – обреченно изрекает Сюзанна. Слова Вивианны всё же достигли цели.
– Нет, – холодно откликается старшая Грэй. – И не упрекай меня в жестокости, кузина: я всего лишь ещё раз сказала тебе правду, которую ты всё ещё отрицаешь, – предупреждает реплику Сюзанны Вивианна.
– Значит, я на всю жизнь останусь для него никем? Нет! Ни за что! Я не хочу этого! – сверкает глазами Марлоу.
– Этого я не говорила, – возражает Грэй. – Ты можешь стать ему другом. Это немало. Или же навсегда остаться человеком, сломавшим его. Решать тебе.
– Я могу стать его другом? Правда? – в глазах Сюзанны зажигается огонек надежды. – Но как?
– Театр, – лаконично отвечает Виви. – Это такая же неотъемлемая часть его жизни, как и Кэнди. Стань частью этой его части: вернись в театр. Если не сумеешь актрисой, то вернись драматургом, декоратором, костюмером, художником афиш или кем-нибудь ещё. Просто будь рядом и разделяй с ним радости и печали этого его мира.
А теперь пойдем, кузина. Сейчас начнется аукцион танцев. Чем не первый шаг в новую жизнь? – вопрошает старшая Грэй. – Если ты, конечно, – хмыкает Вивианна, – намерена покинуть своё собственноручное заточение и пойти по предложенному мною пути. Если же нет, то отпусти мою руку.
Сюзанна колеблется несколько мгновений.
И не отпускает руку сестры.
– Мне страшно, Виви. Помоги мне: не отпускай мою руку, ладно? Не дай мне струсить, – крепко вцепившись в руку старшей Грэй, дрожащим голосом просит Марлоу.
Вивианна кивает.
Обе девушки медленным шагом направляются к оркестровым подмосткам, где уже собираются остальные гостьи и хозяева бала, чтобы начать аукцион танцев.
– Нэтти, ты не видела, куда пропала Вивианна? – поймав за локоть несущуюся на всех парах куда-то младшую Грэй, обеспокоенно спрашивает Кэнди. – Я не могу нигде её найти и очень волнуюсь.
– Нет, – энергично мотает головой Натали. – Но я точно знаю, где она будет. Там! – указывает на освобожденные музыкантами оркестровые подмостки девчушка. – Она ни за что не посмеет пропустить аукцион танцев.
– Аукцион танцев? Он уже сейчас? – ошеломлена мисс Уайт.
– Ну да, – не менее удивленно взирает на неё Натали. – А ты почему ещё здесь? Ну-ка пойдем, – схватив девушку за руку, Натали Грэй решительно буксирует растерянную и потому сейчас безвольную мисс Уайт к оркестровым подмосткам, на которых уже собираются гостьи дома Бишопов.
Кэнди почти сразу замечает в толпе дам Виви.
И не может сдержать удивление: рядом с мисс Грэй стоит Сюзанна. Даже больше: Вивианна бережно держит кузину за руку, помогая ей подняться на подмостки.
Рядом с девушками маячит и тугая ракушка растерянной Эдны Марлоу.
Вивианна отступает чуть назад, с холодным выражением лица пропуская тетку вперед. Миссис Марлоу бросает на племянницу возмущенный взгляд, затем, заметив что на них устремлены любопытные взгляды гостей, быстро берет себя в руки и поднимается на подмостки, занимая место рядом с дочерью.
– О! А вот и вы, – заметив сестру и подругу, радостно восклицает Виви. – Пойдемте, иначе опять придется стоять, и лорд Клейтон «продаст» нас первыми. Идем, идем, – схватив девушек за руки, уверенно тащит их за собой на подмостки Виви. – О! Вон свободные стулья!
Старшая Грэй затаскивает девушек в дальний угол подмостков, надежно скрывающий их от остальных дам и лорда Клейтона.
– Не хочу сидеть в дальнем углу! Хочу, чтобы меня «продали» первой! – не согласна с выбором старшей сестры Нэтти. – Я сяду рядом с Альбой!
– Да с кем угодно, – спокойно отвечает Виви. – Всё равно сначала «продадут» тех дам, которым не досталось стульев, а потом всех остальных гостий по списку. Если хочешь быть первой – то лучше тебе стоять. И вообще, это твой первый аукцион. Танец с тобой всё равно купит папа. Так что успокойся.
– А вот и не папа! – то ли бахвалится, то ли просто возмущается Натали. – Вот увидишь! – и, бросив подруг, младшая Грэй отправляется к Альбе Суарес.
– Ты снова поругалась с тёткой? – тихо, чтобы никто не услышал, спрашивает у подруги Кэнди.
– Совсем немного, – так же тихо и раздраженно отвечает Виви. Сверкающие в глубине глаз молнии ясно дают понять, что старшая Грэй ещё возмущена произошедшим и не особо хочет об этом говорить. – Впрочем, как всегда, – устало вздыхает Виви.
– Расскажешь?
– Если кратко, то тётка назвала меня жестокой и обвинила в том, что я хочу сделать из Сюзанны посмешище, – после продолжительного молчания, когда Кэнди уже не надеялась на ответ, произносит Виви. – Мол, все увидят, что Сюзанна хромает, начнутся ненужные вопросы и насмешки. Я ответила тётке, что не считаю выбранную ею тактику поведения правильной. Что Сюзанне пора перестать страдать, что нужно сжать волю в кулак и работать над собой. Благо, Сюзанна в кои-то веки встала на мою сторону и рявкнула на мать. Вот и всё.
– Тогда понятно, почему твоя тётя была такой растерянной и возмущенной, – резюмирует Кэнди.
– Ещё бы, – довольно соглашается старшая Грэй.
– А Сюзанна… – начинает Уайт.
– Она сама приняла это решение, – перебивает подругу Виви. – Да, не без моей помощи. Даже, я бы сказала, давления. Но решение участвовать в аукционе она приняла сама. Я всего лишь помогла ей дойти до подмостков. Как-то так, – пожимает плечами Грэй.
– Знаешь, я за неё рада, – прислушавшись к своим чувствам, наконец изрекает Кэнди. – Нет, правда, – заметив полный скепсиса взгляд Вивианны, спешит заверить её Уайт. – Сначала я её ненавидела, да, – не отрицает Кэнди. – И ненавидела очень и очень долго. Мою ненависть питала боль разбитых сердца и души, лишенных своих отрады и опоры. Но у меня были мои друзья, которые отогрели меня своей любовью, – в мыслях Кэнди с нежностью мелькают образы обитателей дома Пони, Анни, Арчи, мистера Альберта и других. – И я снова захотела жить. Они возродили во мне непоколебимую уверенность в том, что трудности – всего лишь временные преграды. Если сейчас тяжело, то завтра обязательно будет легче, особенно если простить и отпустить обиды. Жить нужно не воспоминаниями, а сегодняшним днем и мечтами о будущем. Ведь то, во что ты веришь, становится твоей реальностью.
– Неплохой девиз для жизни, – одобряет Вивианна. – Хотела бы я, чтобы это на самом деле было так.
– А ты попробуй, – обнадеживающе улыбается подруге Кэнди. – И вот увидишь, что так оно и есть.
– Ты неисправимый идеалист, – с насмешкой качает головой старшая Грэй. – Впрочем, именно это и делает тебя тобой. Твоё большое сердце, твои непоколебимая вера и мечты о светлом будущем – вот твой источник силы, Кэндис Уайт. Я тобой восхищаюсь.
– Да, я такая, – смущается, но не спорит Уайт. – А Сюзанна – нет, – продолжает Кэнди предыдущую тему разговора. – Когда я думаю о ней и о той ночи в Нью-Йорке (а я много раз прокручивала её у себя в голове), мне на ум приходит только одно слово – отчаявшаяся. Быть настолько сломленной, чтобы думать, что только смерть принесет тебе и другим освобождение – это ужасно. И тогда я поняла, что она намного несчастнее меня, ведь вместе с ногой она фактически потеряла и свою жизнь, саму себя. И мне стало жаль её. И тогда я отпустила свою обиду. Поэтому сейчас я искренне рада, что она встала на путь исцеления, – заканчивает свою тираду Кэнди. – Что? – спрашивает Уайт, заметив, что старшая Грэй не отводит от неё одновременно восторженных и задумчивых глаз.
– Ты удивительный человек, – наконец изрекает Виви. – Мне очень повезло тебя встретить. Хотела бы я, чтобы таких, как ты, было больше в этом мире. И надеюсь, что ты не злишься за то, что я, твоя подруга, помогаю твоей обидчице, – виновато смотрит в глаза подруге Грэй.
– Нисколечко, – успокаивает её Кэнди. – В конце концов ты – её кузина. А ещё – врач.
– Спасибо, – благодарно сжимает ладонь подруги Виви.
– Итак, дамы, – прерывает разговор девушек зычный голос лорда Клейтона, – начинаем самую долгожданную и приятную для всех нас часть бала – аукцион танцев!
Самым первым продают танец с Элеонорой Бэйкер. Танец с ней выкупает один из братьев Шуберт, владелец одноименного бостонского театра.
Затем начинают продавать танцы с дамами из семей попечителей и других состоятельных и влиятельных людей Бостона. Но рекорд Элеоноры Бэйкер – сто пятьдесят долларов – пока никому не удалось побить.
– Не обращай внимания на суммы, которые платят за танцы с дамами из влиятельных семей, – шепчет Кэнди на ухо Виви. – Помни: в конкурсе на звание королевы бала участвуют только студентки медицинской школы.
Наконец лорд Клейтон начинает продавать танцы с дамами из семей преподавателей и врачей медицинской школы и больницы.
Пока что самая большая сумма за танец с Альбой Суарес – семьдесят долларов от сына владельца алкогольного завода, Роджера Хамфри.
Когда очередь доходит до семьи доктора Грэя, Вивианна уступает Нэтти право быть «проданной» первой. К удивлению старшей сестры, танец с Нэтти за пятьдесят долларов выкупает младший брат мисс Эйвери Вилсон, Лиам.
– Больше я эту негодницу не отпущу одну в кондитерскую миссис Дэвис, – гневно качает головой Виви, хотя на её губах играет довольная улыбка.
– Мисс Вивианна Оливия Грэй! – объявляет лорд Бишоп.
Вивианна вздыхает, поднимается и уверенной походкой подходит к указанному лордом Клейтоном месту.
– Пятьдесят долларов!
– Шестьдесят!
– Семьдесят!
В итоге танец с Вивианной выкупает за сто долларов сын владельца судоходной компании Бостона, Ноа Тиммонс. Передав указанную сумму лорду Клейтону, юноша подает Вивианне руку, которую она любезно принимает и вместе с ним спускается в зал.
– Похоже, королевой бала будешь ты, – глядя на подругу, шепчет себе под нос мисс Уайт.
– Мисс Кэндис Уайт! – объявляет лорд Бишоп.
В отличие от непоколебимой подруги, Кэнди подходит к лорду Бишопу, отчаянно пытаясь скрыть волнение и смущение. И если первое получается вполне успешно, то второе – не очень.
Из зала Кэнди ободряюще подмигивает Вивианна.
– Начинаем торги!
– Сорок долларов!
– Пятьдесят!
– Шестьдесят!
На мгновение, кажущееся Кэнди вечностью, она встречается с взглядом сине-зеленых, как море, глаз Терруса. Хоть внешне Терри спокоен, но от знающей его Кэнди не утаить бурю чувств внутри него.
Любовь и нежность к ней плещутся в его глазах.
Боль от невозможности быть с ней проявляет себя сжатыми губами и кулаками.
Но точку в их бессловесном разговоре ставит сожаление в его усмешке и опущенная голова.
И Кэнди всё понимает.
Прости.
И прощай.
Её отчаянно отрицаемой, но такой желаемой мечте о том, что танец с ней выкупит Терри не суждено сбыться.
Что же, она знала, что так будет. Но как же отчаянно ей хотелось обмануться.
Её сожаление отвечает Терри тем же: усмешкой и кивком головы.
Свет надежды в её глазах угасает, но не покидает их вместе со слезами.
Не хватало ещё при всех расплакаться.
– Двести долларов за танец с прекрасной мисс Кэндис Уайт! – заставив всех в зале затихнуть в немом удивлении, произносит Эдвард Бишоп.
– Продано!
Весь зал, и даже Терри, наконец взрывается восторженными аплодисментами.
Передав указанную сумму своему отцу, Нэд, сияя гордой и счастливой улыбкой, подает Кэнди руку. Мисс Уайт вкладывает свою руку в его ладонь и, как послушная марионетка, вместе с ним спускается в зал.
– Я даже не сомневалась, что именно ты станешь королевой бала! Поздравляю, Кэнди! – пробравшись сквозь гостей, обнимает подругу Виви. Кэнди никак не реагирует. – Эй, Кэнди, ты меня слышишь? – взяв подругу за плечи и внимательно заглядывая ей в глаза, обеспокоенно вопрошает девушка. Боль в глубине глаз Кэнди не укрывается от зоркого взгляда старшей Грэй. – Или победа так вскружила тебе голову, что ты теперь витаешь в облаках? – шутит Виви, таким образом пытаясь заставить подругу взять себя в руки.
– Ох, Вивианна, оставь её в покое. Она просто слишком переволновалась и смутилась от всеобщего внимания к себе, правда, Кэнди? – успокаивающе пожимая руку своей дамы, спрашивает Бишоп-младший.
– Правда, Нэд, – наконец-то опомнившись, натягивает на лицо улыбку Кэнди.
И только Вивианна, хорошо знающая подругу, понимает, что Кэнди врёт.
Что ей больно. Очень больно.
А от того, что будет дальше, ей будет ещё больнее.
Вивианне отчаянно хочется, чтобы рядом с ней сейчас был хоть кто-нибудь, кому она могла выговориться и выплакаться. Кто бы утешил её и дал совет, как ей поступать.
Мама.
Бастиан.
Или хотя бы Уильям-Альберт Эрдли.
Когда лорд Клейтон оглашает имя Кэнди, Терри замирает.
Боже, как же отчаянно ему хочется выкупить танец с ней.
Так отчаянно, что его сердце, отказывающееся принимать реальность и подчиняться разуму, сейчас, кажется, выпрыгнет из грудной клетки.
Но всё, что он может сделать – лишь малодушно встретиться с ней взглядом и ещё раз попросить прощения.
И снова отпустить.
Когда рядом с лордом Бишопом появляются Сюзанна и Вивианна, бережно поддерживающая кузину за руку, Терри знает, что он должен сделать.
Быть Сюзанне хорошим другом.
– Сто семьдесят пять долларов за танец с мисс Сюзанной Корнелией Марлоу!
– Продано!
По крайней мере, он может оставить Кэнди звание королевы бала.
Терри передает лорду Бишопу требуемую сумму и галантно подает Сюзанне руку.
Сюзанна отвечает ему искренней и радостной улыбкой, озаряющей её лицо. Такая улыбка на её лице, кажется, появилась впервые за несколько лет, прошедших с той роковой ночи в нью-йоркской больнице.
Но Терри не замечает этого. Его мысли и действия погружены в туман с тех самых пор, как он выкрикнул цену за танец с мисс Марлоу.
Затем девушка вежливо отвергает руку кузины и, вложив свою ладонь в ладонь Терри, хромающей походкой, но с гордо поднятой головой, спускается с подмостков в зал.
Терри встречается взглядом с Вивианной, следующей за кузиной. Старшая мисс Грэй отвечает ему печальной, но теплой и сочувствующей улыбкой, которая, словно солнце, пробивается сквозь туман в его голове.
Повинуясь странному импульсу, Терри, дождавшись, пока спустится Сюзанна, протягивает руку Вивианне.
И она её принимает. Вкладывая свою ладонь в ладонь Терри, она легко, но ободряюще сжимает её.
Я с тобой.
Не в силах противиться улыбке Вивианны, Терри отвечает ей тем же.
Что же, сегодня он снова потерял Кэнди.
И в этот раз, похоже, навсегда.
Зато, кажется, возвратил себе искреннюю дружбу Вивианны.
И это уже что-то.
Когда с аукционом покончено, лорд Клейтон объявляет долгожданный всеми гостями бала вальс.
Кэнди не лгала Вивианне, когда говорила, что отпустила прошлое.
Вернее, не совсем лгала.
Она не жила воспоминаниями. Но она жила мечтами о прошлом.
Надеждами на то, что черные страницы из их с Терри совместной истории исчезнут, превратятся в пыль и будут развеяны ветром, а счастливые – станут их будущим.
Но теперь, глядя на Терри, который, кажется, счастливо и гордо танцует с Сюзанной, Кэнди понимает, что пора наконец прекратить обманывать себя.
Прошлое нужно отпустить, чтобы открыть дверь для будущего.
Прощай, Терри. В этот раз – навсегда.
Пора начать новую жизнь.
Кэнди достает из своей прически один из немногих оставшихся там цветков агапантуса и с улыбкой закрепляет его в петлице фрака Нэда, этим говоря ему своё «да».
Глядя на то, как безупречно и счастливо Кэнди танцует с Нэдом Бишопом, Терри понимает, что пора наконец прекратить себя обманывать.
Хватит блуждать в туманах несбыточных надежд.
Прошлое прошло, и его уже никогда не вернуть.
Его будущее связано с Сюзанной Марлоу, и он должен наконец принять это. И научиться быть ей другом.
Прощай, Кэнди. В этот раз – навсегда.
Терри выныривает из водоворота своих мыслей и замечает, как счастливо и доверчиво глядит и улыбается ему Сюзанна.
И отвечает ей тем же.
Позже Вивианна напишет Уильяму-Альберту Эрдли:
«Ну вот мне и удалось сделать всё то, о чем ты меня просил: помочь Кэнди начать новую жизнь.
Кэнди, кажется, отпустила свои чувства к Террусу и дала шанс Эдварду. И, похоже, она счастлива.
Но Альберт… Обычно я не сомневаюсь в своих поступках, но в этот раз…
Почему же в этот раз мне кажется, что мы с тобой совершили большую ошибку?»
Вскоре после бала и к Террусу Грэму Грандчестеру придет посылка и краткое письмо от Вивианны Грэй, которые ещё долго будут согревать его душу.
«Когда одиночество и тоска по твоему тарзану с веснушками будут совсем невыносимыми, открывай «Аню из Зеленых Мезонинов». И твоя Кэнди из «Дома Пони» снова будет рядом с тобой, пускай только и на страницах книг.
P.S. Точно такую же коллекцию книг я подарила Кэнди. И кто знает, может быть, в этот момент она также листает её страницы.
Твой верный друг,
которому ты можешь писать в любое время,
Вивианна Оливия Грэй»
Но больше, чем книгам, Терри будет рад засушенному цветку, который Вивианна спрятала внутри книги – розе. Той самой, что он забыл забрать, когда покидал дом Бишопов.
Прекрасной Кэнди.
К розе тоже будет прилагаться записка.
«Возвращаю тебе твою розу. Пускай частичка сердца и души Кэнди, спрятанные в этом цветке, всегда будут с тобой. Надёжно береги их».
