***
17 километров от военной базы
Братья, Рэйчел и Мэтт идут вдоль дороги на протяжении последних двух часов, за всё это время встретив на своём пути лишь две брошенные машины. Ни одну из них не удалось завести. Рэйчел устало смотрит на горизонт, чувствуя неугасающую тревогу. Она очень исхудала за последние недели; её головные боли стали почти невыносимыми. Опухоль мозга теперь прогрессирует с большим темпом. В мирное время химиотерапия притупила бы болезнь Рэйчел. Но здесь у неё нет ничего, что могло бы облегчить ей боль. Отчаяние и страх идут по нарастающей. Но Рэйчел всё же пытается существовать в реальном времени, стараясь прожить каждую секунду с чувством счастья в груди. С чувством любви и благодарности к Анне. И понимание, что Анна сейчас совсем одна, борется за свою жизнь — вызывает непосильное чувство вины у Рэйчел. Именно из-за неё Анну забрали военные. И неизвестно, как скоро она оттуда выберется и веберется ли вообще. Рэйчел пробирает до ужаса сама мысль, что она может больше не увидеть Анну, не сможет почувствовать тепло её объятий, не услышать вновь её голос. Так же известие о том, что её родители живы… где-то там…совсем одни. Брюнетка еле сдерживает себя, чтобы не заплакать. Каждая следующая минута нависает над Рэйчел, всё дальше растягивая боль девушки. Привыкшая всегда скрывать свои истинные эмоции, держать лицо, чему её учили с самого детства, Рэйчел из последних сил подавляет весь спектр чувств, нахлынувших на неё за последние сутки. В глазах других Рэйчел должна оставаться каменной глыбой, что бы никто, ни одна живая душа не поняли, какую боль она несёт в себе каждый день. И всё для того, чтобы не стать бременем для других. — А как мы попадём на военную базу? Там же дохерища военных.— Скотт вглядывается в линию горизонта, пытаясь выяснить, с чем они будут иметь дело. Мэтт не сразу ответил, решив пораскинуть мозгами. — Сначала просто понаблюдаем за этим объектом. Высовываться смысла нет. Иначе сами попадем под прицел, — командующим тоном отвечает Мэтт, теперь с новой силой чувствуя свою важность. — На том повороте свернём в сторону леса. Оттуда должна быть хорошая видимость на территорию. Все четверо молча пошли по намеченному пути. Рэйчел с опущенной головой пошла последней. — Ты норм, Рэйчел? — Настороженным тоном спросил Мэтт у девушки. — Ты очень бледная. Может хочешь передохнуть? — Нет, нет, всё в порядке, — она перебила его, разведя руки в отрицательном жесте. Рэйчел чувствует, как у неё подкашиваются ноги, как сильно сдавливает голову в постоянной боли. Но она прилагает все усилия, чтобы идти дальше. Девушка положила руку на рукоять пистолета, находящегося у неё сбоку. — Просто мне не по себе. Вот и всё. — Если хочешь, оружие может побыть пока что у меня, — Мэтт вытянул к ней руку. Рэйчел замялась, в ту же секунду ощутив давление со всех сторон. Эндрю и Скотт с вызовом посмотрели на девушку, в ожидании, что она сделает. — Лучше отдай его мне, Рэйчел. — Эндрю подался вперёд, встав в одну линию с Мэттом. Рэйчел напряглась. Она ощутила растущий ком в горле. Вместе с тем что-то похожее на злобу кольнуло в груди. Рэйчел видит, что братья и Мэтт ни во что не ставят её, расценивая её, как «девушку в беде», которая уж точно не справится с оружием. Возможно, они и правы. Будь на её месте Анна, никто бы из них даже не тявкнул в её сторону. Рэйчел потянулась к Эндрю, отдав ему пистолет. Она до последнего не хотела делать этого. Что-то внутри неё хотело оставить оружие себе. — Так бы хотела Анна. — Как бы оправдываясь, сказала Рэйчел Мэтту. Эндрю затолкал под джинсы, с довольным видом бросив взгляд на Мэтта. В какой-то момент Рэйчел удалось уловить чувство, из-за которого она так долго не решалась отдать оружие кому-либо из них. Это был вовсе не страх, а желание контролировать. Иметь контроль над всем, что происходит и будет происходить. Рэйчел точно не знает, чем вызвано это желание. Возможно, Рэйчел переняла одну из черт Анны, а, возможно, что-то такое всегда сидело в Рэйчел. Девушка вдруг вспомнила слова Дженны перед смертью. Она называла Рэйчел тварью и манипуляторшей, которая пойдёт на всё ради себя и своих целей. Тогда Уилсон не придала значение её словам. Но сейчас, день за днём отдаляясь от Себя Прошлой — милой и доброй девочки, живущей по принципам своей семьи, Рэйчел открывает себя совсем с другой стороны. Она замечала за собой эти изменения и раньше, но раз за разом подавляла в себе это, напоминая о том, какой она должна быть — правильной и хорошей.***
Анна чувствует сильную жажду. Она в очередной раз сглотнула, смотря на поставленный перед ней стакан воды. Его принесла Женщина в Белом, в это время с каким-то двояким чувством наслаждения наблюдая за тем, как мучается «Рэйчел». — А ты держишься молодцом, — подметила Кэтрин, стоя от девушки в нескольких метрах. Женщина стоит спиной к стене, скрестив руки на груди. Её лицо держится в полутьме, из-за чего Кэтрин напоминает карикатуру, нечто несимметричное, а в каком-то смысле даже зловещее. Эта женщина несёт в себе бешеную энергетику, сравнимую с бомбой замедленного действия. Анна видит в Кэтрин прямую угрозу для своих близких. — Накануне я была в доме у твоей тёти. Там какое-то время прятались твои родители. Но им удалось сбежать. И знаешь, что? Когда мы ворвались в дом, мы нашли на полу труп мужчины. Твои милые отец с матерью прикончили этого бедолагу. Занятное зрелище, знаешь ли. Они придушили его, — Кэтрин посмеялась, не сводя взгляд с блондинки, раз за разом просматривая её реакцию. — Но самое интересное было то, что твои родители перед побегом забрали твою фотографию. Они знали, что я иду, и нарочно забрали её. Стивен и Ребекка сделали всё, чтобы я не узнала, кто ты есть, Рэйчел. Они боялись, что я сделаю тебе больно. Как они вообще могли подумать, что я сделаю больно их малышке? Кэтрин просто уставилась на девушку, без эмоций. Женщина не ждёт ответа, она просто смотрит. Как ребёнок на расставленные в правильном порядке кубики, как дикое животное на возвышающий берег моря. Абсолютная безэмоциональность. Анне кажется это нелепым и одновременно диким. Она не может контролировать свои реакции на эту женщину. — Вам известно приблизительное местоположение моих родителей? — Сухо спросила Анна, снова бросив взгляд на женщину. — Должно быть, они спрятались в каком-то из заброшенных районов Вашингтона. По крайней мере, на их месте я бы сделала так, — Кэтрин задумалась, вдруг протянув неспеша: — Мне сообщили, что с тобой было трое, когда военные нашли тебя. Два парня и одна девушка. Они тоже члены вашей группы? — Да. — Строгим голосом отвечает девушка. Анна незаметно сглотнула. — Мне всегда было интересно, каким образом вы выживаете. Должно быть, как настоящие крысы, ищите обходные пути, чтобы вовремя и незаметно добежать до останков и помоев? Или чем вы там питаетесь? Ваша жизнь жалкая, как и вы сами. Каково быть среди всего этого дерьма? — Кэтрин обжигающе усмехнулась. Она снова села на край стола, красиво подложив ножку под ножку. От произнесённых ею слов внутри Анну всю передёрнуло. — А ты попробуй остаться без всего, стать ничем и никем, не знать, что тебя ждёт завтра. Посвятить свою жизнь безопасности и защите людей не потому, что так правильно, а потому что по-другому ты не можешь. Ты знаешь каково это, каждую секунду своей жизни бояться за своих близких и любимых, умирать каждый раз внутри себя, когда им угрожает опасность? Когда будешь хоть на миллиметр близка к тому, о чём я говорю, вот тогда мы поговорим с тобой об этом вновь, — это был выпад в сторону Кэтрин. Женщина не знает, что сказать. Её пробирает злость за то, что какая-то девчонка посмела разговаривать с ней в таком тоне. Мало того, Кэтрин вдруг почувствовала, что они теперь на равных. И это взбесило её ещё больше.