Still so young

I’m sorry 버릇이 됐던 이해할 수 없는 이말 날 구해줘 앞이 보이지 않아 널 잡을게 더 이상은 안돼 나 지금 위험해 I’m shouting Mayday 잃어버린 마지막 퍼즐이 제발 되어줘 С каких пор Джинён стал человеком, что самозабвенно утопает в своих фантазиях? Он никогда не был таким. Считающий себя умным, рациональным, он совсем не узнавал себя теперь. Это пугало. Но в то же время, остановиться не было никакой возможности. Каждый мимолетный жест Югёма производил в его голове какой то сбой, ошибку, каждый чёртов раз. Как тогда, когда они снимались для ярких летних эпизодов своего шоу. Группа прибывала в легкой эйфории. Работа работой, но это такой отличный повод отдохнуть и развлечься, что не грех и про камеры забыть. Да и фанаты всегда ценили ребят за непосредственность. Ну чем не возможность. Кому то стирка может показаться тяжёлым испытанием, но едва ли они могли бы звать себя GOT7, если бы и в такой ситуации не повеселились от души. К тому же, важнее ведь то, под каким углом смотреть на вещи. Джинён сейчас как раз смотрел на Югёма, с самого что ни на есть прекрасного угла. Палящее солнце создает ещё более яркий контраст между белой кожей и чёрной одеждой. Казалось бы, какой дурак додумается одеть чёрное на солнцепёк, но безупречность этого зрелища заметно сглаживала остальные обстоятельства. Вода в тазах для стирки оказалась невероятно холодной и, в то время, пока Джинён обдумывал как бы вообще к ней подступиться, буквально в полуметре от него, Югём уже топтался по одеялу в воде. Ёндже решил присоединиться к нему и, вставая рядом оказывался так близко, что приходилось обнять Югёма для удержания равновесия, - Югём, я тебя люблю, – Ёндже хохотал в привычной манере и цеплялся за одежду макнэ. - Это неправильно! – смеясь, брыкался Ким. Под всеобщий гогот Джинён чувствовал, как внутри неприятно крутит, в голове мгновенно пролетает «и ты ещё на что-то надеялся?». Не успев удариться в очередной круг самобичеваний, поднимая взгляд он видит, как Югём уже бесцеремонно влезает на его территорию. Какой в этом смысл вообще, разве он только что не сказал..? Впрочем, какая разница, когда губы уже расползаются в ответной улыбке, а руки сцепляются с протянутыми к нему. А ведь их корыто куда побольше будет, тут можно и вовсе не соприкасаться, но младшего это мало волнует, по всей видимости. Так и приходится топтаться на месте, глупо посмеиваясь, греясь в лучах совсем не солнечных. Однако, куда более восхитительным был день у бассейна. Сон, массаж, ласковое солнце и вода. Другими словами – полный релакс. Атмосфера располагала невероятно, так что к вечеру все расслабленные и разморённые уже совсем не думали о съёмках, образах и сценариях. Стоя за большим общим столом парни просто ели и непринуждённо болтали о том, о сём. В конце концов, не так уж и часто выдаётся подобный случай. - Давайте, можете высказать всё, что хотите, - Джебом был доволен, как никогда. Чем, естественно, тут же поспешил воспользоваться Джексон. Уж его то дважды просить никогда не приходится. Разговоры по душам тянутся не меньше получаса, с пылкими признаниями и смехом. Напряжения нет, но каждый понимает внутри себя, как много вкладывается в эти шутливые слова. Они действительно близки и могут быть честными друг с другом. Почти. Джинёну совестно, ведь он уже так долго обманывает не только себя, но и всех вокруг. Людей, что доверяют ему. - Думаете, мы не ссоримся? Ссоримся, ещё как! То есть.. – Джексон не унимался, и с каждым его словом, Джинён всё больше погружался в свои мысли, пока из этого потока его не вырвал голос макнэ. - Даже если нехорошо на душе, очень тяжело извиниться, ведь понимаешь, что ты виноват, - Югём говорил с улыбкой, на Джинёна не смотрел, но тот знал, что это о нём. Всё ещё жалея о своём поведении в прошлом, было сложно принять, что младший понимает его так хорошо. Что признаёт его и не осуждает. Осознание этого факта грело душу, разливалось по животу знакомым теплом. В такие моменты откровений не зазорно и повиснуть у Кима на руке, обхватить по крепче, никто не посмотрит странно. Сегодня можно немного побыть рядом, совсем немного.. За столом продолжаются активные разговоры, кажется, никому уже нет дела до Джинёна и его душевных терзаний. Которые, как то неожиданно для него самого, отступили. Когда ему в последний раз вообще было так легко? В тот момент, когда он ловит на себе радостный взгляд Югёма, так хочется просто схватить его за руку и увести подальше от света софитов, шума и суеты. Что он и делает. Вот так просто, берет теплую ладонь в свою и ведёт. Адреналин разливается по венам, кончики пальцев чуть покалывает, а уши начинают предательски гореть. Но он продолжает идти не оборачиваясь, лишь бы не видеть лица младшего сейчас. Быстрым шагом они преодолевают тёмную аллею, заваливаясь в домик, что ребята арендовали на сегодняшний ночлег. За большими окнами виднеются далёкие огоньки, пахнет деревом и ночной свежестью, в Сеуле такого не встретишь. Югём стоит спиной к двери, переминается с ноги на ногу и изредка поглядывает на старшего, не решаясь нарушить тишину. В это же время Джинён уверенно вглядывается в его лицо, будто ища в нём что-то. Наблюдает, как идеально падает тень, четче вырисовывая очертания длинных ресниц. И кто придумал, что вечно можно смотреть на какой-то там огонь, когда вот тут, прямо перед ним такая картина, что как ни старайся – глаз не оторвать. Руку, за которую тянул всё это время он так и не отпустил. Сжимал, уже легче, чуть поглаживая большим пальцем. Было бы неловко, если бы счастье не било в голову как язычок бьёт в колокол, создавая причудливый мотив. Спустя полгода, их лица вновь разделяют считанные сантиметры. «Сейчас или никогда» Джинён вытягивается, привставая на носочки, и подается вперед. Тела едва касаются друг-друга, но волна жара отчётливо ощущается обоими в прохладном воздухе. Югём смотрит из под опущенных ресниц, на сей раз не смея отвести взгляд. Ещё одна, издевательски длинная, секунда и Джинён отчаянно льнёт к губам напротив. Сминает их аккуратно, но настойчиво, пробуя на вкус, наконец. Как давно он хотел этого? На языке играет лёгкая сладость в момент, когда он мягко проводит им в надежде получить ответ. И получает, когда губы Югёма раскрываются навстречу. Ощущения захватывают, крутятся вихрем в голове и, опускаясь, ударяют прямо в солнечное сплетение, выбивая дух. Остатки разума покидают Джинёна так же стремительно, как вспыхивают его щёки, как руки хватаются за бока Югёма, как кончается воздух в лёгких. Нет сил взглянуть, увидеть в лице напротив нечто, что совсем уничтожит его. Лучше уж вот так, продолжать впиваться дрожащими пальцами в рёбра, терзать податливые губы, впитывать желанную близость каждой клеткой. Но головокружение заставляет, всё же, открыть глаза. Однако, вместо Югёма, Джинён видит.. ничего? Всего лишь потолок. Сердце пропускает удар, когда он понимает, наконец, что подсознание сыграло с ним весьма злую шутку. Глубоко вдохнув чувствует, как ком подкатывает к горлу. «Как же ты жалок..» Джинён выходит из комнаты тихо, стараясь не шаркать ватными ногами, чтоб никого не разбудить. В домике стоит режущая тишина, перебиваемая лишь легким шелестом листьев за окном. Нужно проветриться. Он уже готовится ступить на лестницу в момент, когда слышит тихое мычание где-то неподалёку. Дверь в комнату рядом приоткрыта. Пак думает, что совершенно точно не стоило заглядывать туда, когда видит лицо Югёма, искажённое гримасой страдания. Парень спит, подтянув колени к груди, глубоко и обрывисто дышит, издавая неразборчивые звуки, походящие на скулёж. «Да чего ты тут стоишь, чёрт возьми?» Вопреки собственным мыслям, Джинён оказывается у постели младшего, теперь отчётливо видя, как подрагивают его ресницы из под сведённых на переносице бровей. Вдруг всплывают и подлинные воспоминания прошедшего вечера. Как по окончанию съёмок они вернулись в дом, где им, в кои то веки, отвели по отдельной спальне. И как Югём упрашивал его переночевать вместе, - Хён, ну пожалуйста.. ты ведь знаешь, что я не могу спать один. - Ты уже не ребёнок, Югём, пора взрослеть. - Но я правда боюсь! Тем более на новом месте, и.. - Попроси Джексона или Бэма, в чём проблема? - Но.. - Слушай, я устал, хватит уже нести бред и иди спать. Совесть больно колет в груди, это ведь, выходит, его вина. Стоило быть мягче, он ведь действительно знал о страхах Югёма. Но невозможно постоянно бороться с собой. Впрочем, за что боролся, на то и напоролся. Нельзя же теперь просто оставить всё как есть. Собрав остатки сил, Джинён коснулся плеча младшего. Эффекта это не дало, как и аккуратные толчки. Присев на край кровати, он начал слегка трясти Югёма, в попытках разбудить. Ким же брыкался, пытаясь вслепую отмахиваться руками, но всё же разлепил влажные от подступивших слёз глаза. Он был напуган. - Джинён..? - в тишине даже хриплый шёпот врезался в голову слишком болезненно. Нижняя губа дрожит, Югём точно готов разрыдаться. Как и сам Джинён. Молча, он тянет младшего на себя, принимая его в тесные объятия. - Всё хорошо, Югёма~, всё в порядке, - продолжал шептать куда то в шею, утешающе поглаживая сутулую спину. Почему необходимость успокоить этого мальчишку в нём так сильна. Почему он не мог просто развернуться и уйти. Почему так хочется провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать влагу на собственном плече сейчас. Но это не важно. Важно только дать защиту, отдать всё, что можно, чтобы Югём был счастлив. Пожалуй, всё – не такая уж большая цена. Джинён не имеет права на свои низкие желания. Не рядом с ним. Всё, что он мог делать – держать в руках самое дорогое, что у него было. Обхватывая лицо младшего руками, Джинён целовал его щёки, едва касаясь, со всей нежностью, на которую был способен. Чувствуя губами солоноватый привкус слёз, смотря в распахнутые глаза, видел в них непонимание. Ещё немного. Щёки, нос, лоб. Он так хотел вложить в эти невесомые касания всё, что разрывало его на части. Так много боли, так много любви, но он не может плакать. Как не может и дать Югёму ничего больше. Он никогда не станет тем, кого Ким видел в нём. Не сможет быть надёжной опорой, верным другом, тем славным парнем, с которым можно познакомить невесту. Которому можно открывать все секреты, советоваться о важных, и не очень, делах и безгранично доверять. С которым можно засыпать теми ночами, когда скучно или просто не хочется быть одному. Он точно не сможет больше. «Это в последний раз»