Still so young

Every day Every night Feel like a fool You gotta know 넌 내게 왜왜왜 또 화만 내내내 우리 다시 돌아갈 수 있을까 Джинён чувствует боль. Вообще-то, он чувствует её уже несколько лет, но последние месяцы - особенно остро. Постоянно. Колючая, режущая, она ноет и скребется в грудной клетке каждый день. Он чувствует. Избегать Югёма в открытую он больше не может, да и не хочет. Кажется, невозможно намеренно делать что-то, что заставит младшего мучиться снова. Да и себе отказать сложно, хотя бы в том, чтобы видеть его улыбку в свой адрес. Поэтому, Пак просто старается держать дистанцию. Соблюдение субординации между старшим и младшим, так ведь и должно быть, в конце концов. - Джинён хён, я могу с тобой заночевать? - Ким заваливается в номер после нескольких коротких стуков, выглядит даже робким слегка. Как же он мил, черт возьми. - Я уже договорился с Марк хёном, извини, - Пак всегда отмечал, что макнэ совсем не умеет скрывать эмоции, у него ж все на лице написано. Вот и сейчас, чёрным по белому, можно было читать разочарование. Марк показался из уборной, озадаченный таким раскладом, ведь до этой самой минуты он, вообще-то, планировал делить крутой люкс с Джебомом и Ендже. - О, понятно.. ну я тогда пойду. Спокойной ночи, - Югём поспешил было поскорее выйти и был уже в коридоре, когда - Югёма~, - Джинён отмечает, что звучит слишком мягко. Но без возможности подарить ласку касанием, он делает это хотя бы так. Ким все еще выглядит слегка угрюмо, но его глаза все равно блестят так ярко. - Ты у Бэма спроси, с ним вроде никого нет. Я бы с радостью, но мы ведь договорились с Марк хёном.. и, если бы ты сказал пораньше.. - хочется дать себе пощечину, он ведь никогда не мямлил так раньше, ерунда какая то. Еще и Бэма сам же подговорил, ненавязчиво, за Югёмом приглядывать ночами. Мол, спит плохо, потом на фансайнах носом клюёт, не дело. Так, вроде бы, и помог и не совестно и без лишних проблем. Да только все равно не спокойно. Ким молча выслушивал оправдания старшего, после чего его глаза вдруг сузились и стали походить на полумесяцы. Так было всегда, когда он улыбался от души. Еще через мгновение парень уже целиком повис на Джинёне, хихикая и плотно обхватывая его руками. - Ты такой милый, хён~ - Не милый, пусти. Пусти говорю! - Пак брыкался как мог, что выглядело не слишком убедительно, но поспособствовало таки очередной шутливой перепалке. Однако, когда сил бороться дальше у обоих не осталось, младший просто остановился, так и прижимая Джинёна к себе. Даже ссутулился слегка, чтоб умостить подбородок на Джиненовом плече. Сам Джинен же замер, не в силах унять бешеное сердцебиение, что никак не хотело успокаиваться. Руки безвольно висели вдоль тела, как и всего себя он ощущал так же безвольно. Даже вдохнуть выходит не очень. - Отпусти Югём, не смешно.. - Я и не смеюсь, - голос Югёма над самым ухом прогоняет по телу толпу крупных мурашек, так что сказанное никак не доходит. Что значит "я не смеюсь"? О чем Ким говорит? И что он сам должен делать? Внутренний голос кричит о тревоге, но Джинён не слышит. Все еще не ощущая собственных рук, обнимает в ответ. Крепко, сжимая ткань Югёмовой рубашки так, будто тонет, а это единственная соломинка, за которую можно ухватиться. Только так все и заканчивается, когда пауза затягивается, а красный сигнал прямо перед глазами предупреждает об опасности и игнорировать не получается. Джинён уходит, пользуясь очередным сомнительным очень важным предлогом. В принципе, тактика работала. Югём не в обиде, а сам Джинён имеет возможность подпитывать свои странные чувства. Которые растут в нём, как болото. Мрачное, скользкое и тянет, тянет, тянет. В этом определенно есть доля мазохизма, думалось Паку. Все было бы не так уж плохо, да только затишье, как известно, бывает перед бурей. Новый проект обещал быть интересным. Шоу, где ребята сидят по двое, в разных комбинациях и.. просто общаются. Не играть, не выполнять задания, а просто вести себя как обычно, травить байки и, в общем то, отдыхать. Отлично, только если ты не в паре с Ким Югёмом. Сначала все было легко и непринужденно, Джинён в привычной манере рассуждал о том какой Югём беспардонный мальчишка, под его же заливистый смех. Югём же, в свою очередь, рассказывал о подколах старшего, которые иногда кажутся немного "слишком". - Никогда не было такого, чтобы я ненавидел Югёма, - наверное, самое время, чтобы сказать это, Джинёну все еще немного стыдно, - Я часто ему благодарен. Были времена, когда мне приходилось тяжко, но не смотря на такие моменты, он всегда был рядом. Я ему очень доверяю. Разулыбавшийся Югём ответил, что чувствует то же самое, - Со времен стажёрства я всегда мог довериться и положиться на него. Слова макнэ задевают. Джинен никогда не хотел быть тем человеком, кто будет обманывать чье-то доверие. Тем более, доверие Югёма. Но сейчас он чувствует себя именно так. Пытаясь перевести тему говорит о танцах, попутно не упуская возможности сказать о таланте младшего. Однако, все снова уходит не в то русло, - Честно говоря, я очень благодарен Джинён хёну за то, что он говорит мне подобные слова, - Джинён заметно напрягается, он совсем не хочет продолжения этого разговора, но не может показать этого при камерах. Однако, когда Югём продолжает, натянутая нить где то внутри рвется, - Не важно, как сильно он ненавидит или ругает меня, я все равно люблю его. Голова мутнеет. Слишком отчётливо врезаются слова. Ким никогда раньше не говорил этого, так почему сейчас? Зачем? Болезненные спазмы сводят живот, Джинён старается не смотреть. Заткнуть бы макнэ рот, да закрыть где нибудь подальше, чтобы никогда больше не слышать слов, что так ранят. Как и не видеть это лицо, с мягким румянцем на щеках и легкой полуулыбкой. Джинён сидит почти не двигаясь, пока внутри мечется диким зверем в клетке. Злость накатывает волнами. - А ты не пробовал следить за словами? - стоило только парням остаться в студии наедине, как грянул гром. Раненные чувства старшего требовали выхода. С ними же должны считаться хоть немного. Почему он должен страдать из-за того, что у кого-то язык как помело? - О, если я не должен был рассказывать про тот случай на тренировке - извини, - Югём отвечает буднично, попутно продолжая переодеваться. - Серьезно? Ты идиот? - звучало обидно, младший аж от всех дел отвлекается, - Да что я сделал то? - он привык к придиркам хёна, но когда тот перегибал палку - в обиду себя не давал. - Родители не учили тебя, что нельзя разбрасываться словами вроде "люблю"? А вот это действительно больно кольнуло куда то под ребра, Югёму ведь не один год понадобился, чтоб суметь сказать это, - То есть я, по твоему, каждому встречному это говорю? - Кому бы ты это не говорил, ты явно не понимаешь смысла этих слов, - внутренний эгоизм твердил, что Джинён имеет полное право упрекать младшего в этом, ведь он сам то действительно любил. - С каких это пор ты решаешь за меня что я там и как чувствую, а, хён?! Только Ким Югём был способен произносить "хён" так, чтобы в один миг довести старшего до точки кипения. - И что ты там чувствуешь, а? - Джинён подошел вплотную, подталкивая макнэ к стене. Глаза сверкают опасно, Югём только сглотнуть успевает. - Ничерта ты не знаешь, только болтать и можешь. - Да ладно тебе, хён, я же просто.., - договорить ему не дают. - Просто? А ты в курсе, чем занимаются взрослые, которые говорят друг-другу "люблю", Югёми? - уже вплотную вжимая парня к стене, собственно, как и к себе. Ким пискнул сдавленно и замер, когда ощутил чужие руки на своем животе. Они скользнули под футболку, двигаясь резко и требовательно. Мозг полностью отключился, только пульс бешеной дробью отдавался в висках. Что происходит? Он бы спросил вслух, да язык словно совсем не его и не повернется, как бы не хотелось. Выйти из ступора выходит только когда пальцы Джинёна цепляют ремень джинс, а его колено с силой втискивается меж его собственных ног. Вот тогда Югём испугался. Он нашел силы взглянуть на старшего, но так и не понял, что увидел. Его лицо не выражало ничего и одновременно всё. Взгляд то ли холодный, то ли горячий, не разобрать, но прожигал в Югёме дыру насквозь. Становилось дурно и Югёму кажется, что он задыхается. Это действительно Джинён? А эта дрожь в теле, слабость, будто лихорадит и он свалится вот прямо сейчас. Все это походило на ночной кошмар. - Д..Джинён хён..хватит.. , - просьба больше походит на жалкий скулёж. Но Джинён не отвечает. Решение сжечь мосты здесь и сейчас было окончательным. Он знал, что их маленькая игра с его чувствами не может длиться вечно и вот, видимо, пришло время. Пути назад нет, нужно раз и навсегда дать понять мальчишке, что быть рядом с ним не нужно, что это вредно, опасно. Он больше не может беречь их маленький мир, в котором им обоим тепло и уютно, ведь он сам давно разбит и растоптан. Югём не должен доверять такому человеку, как он. Игнорируя невнятные просьбы и протесты он, казалось, без колебаний запустил руку под джинсы Югёма, зажимая в ладони пах через бельё. Младший выдохнул и еще больше вдавился в стену, хоть это и было невозможно. Джинён продолжил и прильнув ближе к шее обдал её горячим дыханием. Слишком много эмоций. Таких противоречивых. У Югёма ощущение, что его сейчас разорвет, не иначе. То, что происходило совсем не укладывалось в голове и он не выдержал, - Пожалуйста.., - слова прозвучали слишком громко в давящей тишине. Сорвавшись со всхлипом и слезами, что падали прямо на щеку Джинёна. Впрочем, были ли они чужими или его собственными, он так и не сумел понять. Теперь все так, как должно быть, да? - Игры кончились, - выдыхает Пак всё туда же, в воротник футболки, и уходит не оборачиваясь. Не посмотрев. Он не посмеет взглянуть. Больно? Но нет никакого права на жалость к себе. Так должно быть. Закрывая за собой дверь, закрыть и уши, чтоб не слышать, как за стеной рушится чей то мир. Лучше так, чем если бы вышло хуже. А было бы точно только хуже. Ему никак не уберечь младшего. Пусть выстрадает это сейчас и забудет. Не было никакого друга Пак Джинёна. Пусть ненавидит, презирает, что угодно, лишь бы вытравил все хорошее, что связывало их.

***

Уже месяц проходит подготовка к камбэку. Все так изменилось. Югём не ведет себя как раньше, когда они вздорили. Не пытается привлечь к себе внимание, не ходит с видом побитой собаки и даже не пропадает в репетиционных дольше необходимого. Напротив. Он будто влился в жизнь вокруг, тогда как Джинён из неё напрочь выпал. Ким почти никогда больше не оставался один, словно единство группы в одночасье стало в разы сильнее и важнее. Макнэ стал совсем мягким, без привычного баловства и дурачеств. Чаще возвращался с танцевальных практик пораньше и, укутавшись с БэмБэмом в толстый пушистый плед, смотрел дурацкие видео, попутно заверяя друга, что какао с десятью большими зефирками вполне реально пить. Близился октябрь. Дни становились короче и холоднее, а с увядающим летом увядал и Джинён. Он чувствовал себя лишним. Во всём. Почему он не подумал о том, как в дальнейшем продолжится его путь с группой, после того внезапного решения? Как он мог не подумать об этом? Теперь, такие родные люди казались далекими. Вернее, это он был далек от них. Отделился толстой стеной. Этой пасмурной осенью он словно всегда находился по колено в ледяной воде. А иногда и вовсе погружался с головой. Когда совсем нет кислорода, тело будто сводит судорога и нет шанса на спасение. Почему все вышло именно так? Неужели именно он не имел права полюбить кого-то? Или, почему он должен был полюбить именно его? Наверное, жизнь вообще не справедливая штука. Отнимает надежду на любовь у того, кто думал, что полюбить и не способен. Вот бы только еще разочек коснуться его ласково, в жесте бесконечного сожаления, хотя бы взглядом. Но и это ему не доступно. Масла в огонь подливают и лидер, что требует профессионализма, от которого одни крошки и остались и Марк, что пытается быть рядом, но делает только хуже. Благо, счастье корчить не придется и концепция клипа приходится очень кстати. Локации разделены и съемки проходят, преимущественно, по отдельности. Сцена предстоит драматичная и необходимо настроиться, Джинён берет пару часов на уединение. К актерским замашкам всегда относились с пониманием. Оставшись с собой один на один оказалось, что настроиться на роль впадающего в истерику и не впасть в неё на самом деле - задача уровня, какой он еще не брал. Серьёзно, жизнь будто насмехалась над ним, преподнося такое. Что ж, раз есть время подумать обо всём, от чего он бегал в последнее время.. Что он сделал со своей жизнью? Отношения с группой катятся под откос. Писать музыку не получается. Югём.. Вдох. Выдох. "Я всех подвел" Вдох. Выдох. "Он доверял мне" Вдох. Выдох. "Я люблю его?" Вдох. Выдох. "Всё кончено" Вдох. Джинён говорит, что готов к съемке. Люди вокруг моментально начинают бегать и суетиться. Гримеры, камеры, свет. Он не замечает. Сидя на полу сверлит взглядом стену напротив. Вокруг мольберты и картины, но в каждом наброске сознание дорисовывает знакомый образ. Пушистые волосы спадающие на глаза, молочную кожу, длинные ресницы. Он ведет головой, будто сбрасывая наваждение. Камера. Мотор. Пара дублей. Ещё, ещё. Вытаскивая всю темноту наружу. Всё, что копилось, месяцами копошилось внутри. Выворачиваясь наизнанку. Ещё немного. Кричи, они оценят. Встань, разнеси здесь всё. Ещё. На чудовищный шум сбежались все, работники наблюдали с открытыми ртами. Какой талант. Мемберы обеспокоены, но никто не может влезть в процесс. И только Югём мечется, не находит себе места. Но Джинён не видит. Бей, круши. Ещё. Падай. Плачь. Снято. Хлопок обрывает что-то важное внутри. Все замирают. Нет и отголоска привычной атмосферы окончания съемок. Пак дышит сбито, коротко и, отойдя пару шагов, вновь опускается на пол, наконец, искренне разрываясь от рыданий. Это тот самый предел, переступить который он не в силах. Ни один из присутствующих не решается тронуть его сейчас. Команда сворачивает оборудование в тишине, оставляя павильон, любезно уводя и любопытных зевак.