Над пропастью судьбы.

ВАЛЬКИРИЯ Я вспомнил миг истории далекой, Однажды пережитой как во сне. Я вспомнил бой — безжалостный, жестокий, В морозной предрассветной тишине. Удар, и боль, и тошнотворный запах Одежды, промокающей в крови. Меня держала смерть в когтистых лапах, А я себе приказывал: «Живи!». Живи! (Удар — на щит, и тверже руку!) Живи! (Ответь ударом. Не стонать!) Живи — превозмогая боли муку! Живи! (Удар. Еще. Не устоять…) Живи!!! Но силы уходили с кровью. Качнулся мир заснеженный вокруг. Рассвет клинком вонзился в изголовье, И выпал меч из ослабевших рук. Я помню небо огненного цвета. Кружась, сверкала снежная мука. Откуда-то из жаркого рассвета Вдруг протянулась женская рука. Я встретил взгляд безжалостно-холодный, Султан волос, летящий край плаща… Храпящий конь со вспененною мордой… Крылатый шлем… И лезвие меча. И сердце искрой по клинку скользило, Оказываясь где-то в вышине: Меня на пир в Вальгаллу увозила Валькирия на бешеном коне. Внизу, в сугробе, коченело тело, Меня последним взглядом проводив. Валькирия, ты этого хотела, Направив вражий меч к моей груди?! И конь взмывал, подобно черной птице, Небесный свод копытами круша. Летели вместе к призрачной границе Богиня и бесстрашная душа. И память сохранила сновиденьем Бесценный миг в моей былой судьбе — Я вспомнил все в то самое мгновенье, Когда узнал валькирию — в тебе.

Затем её прекрасные глаза тускнеют и она отводит взгляд от от его лица. Интересно, что она испытывает в этот момент? В момент, когда Сакура сражалась с ним, она была удивительно спокойной, неужели рассчитывала на победу? Или быть может, она хотела умереть от его руки? Словно двигаясь во сне, Саске вытаскивает клинок. Он удерживает девушку за руки, когда её тело падает вперед. Его руки обвиваются вокруг неё, он говорит себе, что это рефлекторно, поскольку гравитация притягивает её вниз. Теперь они оба на коленях, пальцы Сакуры безрезультатно сжимают ткань под его доспехами. Она задыхается, кашляет — знакомый звук человека, у которого кровоточат их легкие и живот. Саске неожиданно для себя сочувствует болезненной смерти Сакуры. В конце концов, когда-то она была его близким другом, хоть и скрыла свою настоящую личность, он прекрасно понимал почему она это сделала и не осуждал её за это. Удивительно, что они встретились спустя столько лет только для того, чтобы столкнуться в битве. Чтобы он убил её… Именно при таких обстоятельствах им суждено было встретиться вновь. Её изящные, нежные черты лица немного искажены болью, которую она пытается игнорировать, кровь льется из полных губ. Потускневшие, некогда ярчайшие в мире (он был в этом уверен) были непроницаемы для чтения. Её длинные волосы, оттенка вишневых цветов, как у деревьев, которые больше не растут на этом поле боя, развиваются по ветру. Зелёные ирисы движутся взад-вперед, словно она пытается прочитать или, возможно, навсегда запомнить его черты. Как будто изучение лица мужчины, который ее убил, — это последняя важная задача, которую она перед собой поставила. Её глаза наполняются непролитыми слезами, кажется перед смертью она всё-таки ослабила щит спокойствия или это было смирение с судьбой. Он видит как она почти плачет перед смертью смотря на него, и он видит грусть в её глазах. Впервые в жизни Учиха Саске испытывает неожиданное острое сожаление лишения жизни кого-то. Раньше он проводил существование, будто наблюдая за жизнью кого-то. Жизнью полной войны, крови, сражений и смертей, но такова цена за рождение в клане Учиха. Первый раз за много лет после смерти его родителей чувствует печаль из-за смерти. В его груди появляется тянущая пустота. Он чувствует, что что-то потерял для себя, очень важное. Учиха задаётся вопросом если бы они жили в другое время или в другом месте. Были бы они счастливы? Или же злая судьба всегда пишет для них драму? Смотря на её безжизненное лицо. Печаль накрывает его с головой. С сожалением за неё, за него за них, за жизнь которой они никогда не жили, где могли бы быть счастливы. Может быть не всегда, но где спустя трудности жизни они бы наконец были счастливы вместе. Саске решает отнести её на утёс. Ей не не следует умирать здесь среди крови и войны. Он знал что Сакура не желала участвовать в войне. Может быть тогда Учиха не знал её настоящего имени и происхождения, но он знал достаточно хорошо, чтобы знать как она ненавидит войну. Может быть он хотел бы умереть на поле битвы, но она нет. Хьюга Неджи находит его таким спустя несколько минут или часов. — Учиха? Саске не отвечает сразу, все ещё глядя на лицо уже мертвой девушки. Красивое, как лик весны в окружении умирающей природы. — Учиха, ты меня слышишь? Ты ранен? Гений клана Хьюга — самое близкое, что есть у Саске к другу, даже если они терпеть не могут друг друга. Хотя его голос раздаётся спокойствием, контролируемым образом, здесь есть небольшая нотка тревожности. — Я убил её, — отвечает Саске, тоном который должен объяснить всё, но Хьюга выглядит так, как будто он вообще не получил ответа на вопрос. Вместо того, чтобы толкнуть его на это, он просто говорит:  — Мы должны вернуться в лагерь. — Битва не закончена. — Мы отступаем. Нас почти загнали в угол, нужно отступать сейчас. Саске обдумывает его слова, всё ещё глядя на девушку в его руках. — Ты идешь? — Хьюга говорит, звучит нетерпеливо. По опыту Саске знает, что если он не уйдет с ним, другой человек физически унесет его с поля. Саске стоит, все еще обнимая тело девушки. — Не думал, что на тебя действуют «женские штучки». — Весёлым тоном сказал Учихе. — Заткнись, — Отмахивается Саске. — Она боролась со мной и терпела. Дольше, чем большинство мужчин, — Спокойно говорит Саске, поправляя ее так, чтобы ее голова упиралась в его плечо. Ему не следует знать об истории их детства. Никому не следует, потому что больше это не имеет смысла. — Это заслуживает уважения. Я отнесу её в более видимое место, она не заслуживает того, чтобы её тело поедали стервятники. Хьюга быстро переваривает это и фыркает. — Я никогда не предполагал, что ты сентиментальный. — Это не так. — Утверждает Саске. Ее грудь, кажется, движется. Саске делает паузу в середине шага, его тело останавливается, когда он сосредотачивает свое внимание. Секунду спустя ее губы раздвигаются, и он слышит мягкий свист воздуха между ними. В его руках еще одно минутное движение. — Ты жива. — Понимает он, искренне озадаченный. Это не должно быть возможно, потому что он стремился убить, и никто не может пережить рану как через легкие, так и через сердце. — Что ты сказал? — Хьюга спрашивает его. Саске едва слышит, его колени уже сгибаются, когда он опускает девушку на землю. На его удивленных глазах метка на лбу растёт, черные полоски змеятся по её лицу и шее, исчезая под её доспехами. Он чувствует разрыв чакры и смещает ее в сторону, осматривая место, где его нож пронзил ее. Под пропитанной кровью цепью и тканью он видит только тонкую, сморщенную красную линию, похожую на недавно стертую рану. "Невозможно", думает он, глядя на неё это… Но его мысли затихают, когда он замечает, как она смотрит на него из-под длинных ресниц, её яркие зеленые глаза рассматривают его. Его внимание падает на одну руку, которую она внезапно поднимает. Медленно она прижимает пальцы к его груди, и он ожидает слабого, неэффективного толчка кого-то серьезно раненного. Вместо этого он пролетает несколько ярдов назад, вынужденный ослабить свою власть над ней от силы её удара. Плечи вздымаются, когда она задыхается, она поднимается, глаза не отводят взгляд от Саске. Хьюга не тратит впустую время, нападая на нее в отместку, Бьякуган активируется и готов использовать джукан, чтобы отрезать любую чакру, которая дает ей эту нечеловеческую силу. Он сорван простой печатью ее ноги, которая раскалывает землю, нарушая баланс вундеркинда и заставляя его отскочить назад. Сквозь пыль и обломки Саске бросает последний взгляд на нее — все еще наблюдая за ним — прежде чем она уходит. Он двигается, чтобы следовать, только чтобы найти свой путь, заблокированный Хьюгой. «Отодвинься», — приказывает он. «Что это было?» — Митотическая регенерация.— нетерпеливо отвечает Саске. Хотя он никогда не видел это в действии. — Таким образом, она не только очень сильна, но и не пойдет на битву. Захват ее в качестве заложника будет пустой тратой времени. — Говорит ему Хьюга. «Вместе с тем, почему мы не знали об этом раньше», задумчиво говорит Саске, все еще глядя в пространство, где она исчезла. Он должен пропустить что-то еще, что говорит Хьюга, потому что, когда он поднимает взгляд, бледный человек наблюдает за ним с расчетом. — Что? — Я не думаю, что когда-либо видел такое выражение на твоём лице. Саске хмурится. — Какое выражение? Другой мужчина бросает ответ через плечо, однозначный комментарий, который каким-то образом все еще пронизан предположением. — Интерес. Саске быстро оборачивается и следует за ним, сердито глядя ему в спину. — Ты, очевидно, был в поле боя слишком долго, — говорит он ему. — У тебя развивается чувство юмора. И все же, когда они возвращаются в лагерь Учиха, он задается вопросом, Его желудок прыгает во что-то тревожно, как надежда.