Издержки профессии

      Даниэль отчаянно скучал у барной стойки: какая-то навязчивая леди не рассчитала свои силы в дружбе с алкоголем и решила излить симпатичному бледноватому парню все свои печали. Лицо у него было такое, что ли — любой человек от сорока и старше, приняв лишнюю дозу, начинал втолковывать ему про ужасное нынешнее поколение, чьим представителем его постоянно считали. Пятнадцать лет одно и то же! Он уже вылетал с двух предыдущих работ, потому что у него сдавали нервы, и за это место он намеревался держаться до конца, чего бы ему это ни стоило. На данный момент в счёт входил печальный рассказ о неверном любовнике, детях, не желающих вести себя тактично, неудобных туфлях и отсутствии перспектив. Я бы тебе рассказал, думал он, что такое настоящий тупик: это когда ты выглядишь самое большее на восемнадцать, по паспорту тебе почти тридцать пять, из образования у тебя только школа, а работодатели с сомнением спрашивают, не прогуливаешь ли ты уроки и где купил документы взрослого дяди. Он привычно отключил уши и старался как можно доброжелательнее натирать полотенцем очередные бокалы, пока не увидел… их. Да-да, предмет его неудачного ужина и спаситель (или, к примеру, несостоявшийся палач) мирно зашли в бар и приземлились в самый тёмный уголок. Вампир напряг слух.       — Что мы здесь делаем? — кудрявый юноша с сомнением оглядывал большое мрачное помещение.       Танцевальную зону он обошёл по краешку, как будто любой шаг на сверкающий пол обязательно привёл бы к падению в бездну (возможно, разврата или чего-нибудь в этом духе), и сейчас сидел лицом ко входу, стараясь рассмотреть, что творится в небольших уютных нишах вокруг танцпола, полуприкрытых занавесками. За тюлем угадывались столы и тёмно-красные диваны. Эти места так любили парижане… с особенностями. Сейчас посетителей почти не было: сородичи Дэнни появлялись здесь не раньше полуночи, после неотложных вечерних дел. До этого времени он успевал выгонять всех лишних людей и запускать тех, кто его по тем или иным причинам устраивал. Например, симпатичных девушек без серьёзных нравственных ориентиров.       — Ужинаем, разумеется, — самым невинным голосом отвечал собеседник, демонстративно громко. — Я, к примеру, очень хочу здесь поужинать. Я так давно не ужинал, что, как шёл мимо и увидел вывеску, так сразу решил, что ужин для мирного туриста — это отличная идея! Эй, парень, — крикнул он ближайшему официанту, пытавшемуся пробежать мимо них по своим делам, — расскажи-ка, что вы здесь едите помимо своего отвратительного лукового супа, этой воистину пейзанской похлёбки!       Официант нехотя кивнул и отправился за меню, размышляя, засидятся ли гости допоздна. Весь персонал отлично знал, что после двенадцати часов в баре начинается какая-то чертовщина, и каждый ближе к полуночи с благодарностью передавал дела Даниэлю и ещё паре молодых ребят, тоже купивших паспорта и явно игнорирующих солнечный свет.       Предупреждать никто никого не спешил: здесь вообще не считали нужным заботиться о туристах, к тому же гость был горласт и ругал луковый суп.       — Почему мы именно здесь, а не в уютном ресторанчике на Рю Рояль? — зябко передёрнул плечами ангелоподобный юноша. — И Милена, как назло, уехала по делам! Что мы тут делаем без неё? Давай пойдём, прогуляемся по какой-нибудь светлой улице со среднего количества прохожими, а?..       — Смотри-ка, здесь есть вайфай! — жизнерадостно перебил его собеседник.       Явный искатель приключений, внутренне охарактеризовал его Даниэль. Спасибо, что зашли! Он аккуратно сделал шаг в тень и достал из кармана телефон. Скоро здесь появятся его друзья, и мы ещё посмотрим, как пойдут дела у этих мирных туристов. И он им прямо так и скажет, да! «Спасибо, что зашли!» И рассмеётся злорадным смехом, демонстрируя клыки! И они его обязательно вспомнят! У Дэнни не было никаких иллюзий по поводу своей незапоминающейся внешности.       — Юноша, вы меня совсем не слушаете! В вашем возрасте я слушала старших!       Он придирчиво оценил года собеседницы и степень опьянения.        — В моём возрасте вы были лет пять назад, мадам. Судя по тому, что я запомнил, вы спали с боссом и носили отвратительную обувь.       Та хохотнула и с трудом поднялась.       — Ах, льстец. Пять лет назад! Какой милый и славный мальчик! Возьми мой телефон!       Она написала номер на салфетке, оставив её валяться на столе, с трудом поднялась и направилась к выходу, старательно сверяя курс. Дэнни предпочёл не выходить из тени. Кудрявый палач посмотрел вслед посетительнице с явным неодобрением, потом печально вздохнул и достал из сумки планшет.       — Здесь пустовато, не находишь? — уже чуть увереннее спросил Аугусто.       — И официанты варёные, как лягушачьи лапки. Надеюсь, здесь есть понятная простая еда, а не те крестьянские странности, что французы нынче выдают за деликатесы. У меня складывается ощущение, что ещё немного рататуя - и я уже не смогу побороть отчаянное желание пахать, сеять или пасти.       — Что ж, если здесь работает интернет, я собираюсь написать письмо монсеньору.       Рихард от скуки следил за действиями Аугусто, пока тот набирал пароль, в раздражении попадая мимо кнопок, а потом стал внимательно приглядываться к бармену: тот стоял так неудобно, что лица было не разобрать. В этом баре Рихард предпочёл бы видеть всех работников. Его почти мучила совесть: надо было проверить одну теорию, которая ходила между сотрудниками отдела и казалась забавной выдумкой. Он сам над ней подшучивал в свободное время, но обстановка уже казалась подозрительной, а версии сотрудников - правдоподобными. Надо было действовать тоньше и поделиться размышлениями с Аугусто, а не нырять в двери, как только он разглядел название бара. Просто он предвидел результат совещания: его напарник тут же поспешил бы позвонить Милене и уточнить, правы ли аналитики в своих предположениях. А это моментально разрушило бы то восхитительное ощущение неизведанной опасности, которое Рихард испытывал всякий раз, отправляясь в разведку. Сейчас даже нет восьми вечера, утешал себя Рихард. Посидим, поужинаем, и двинемся дальше, беседовать с этими вялыми стариканами об очередном упадке религиозности. А этот бар пуст, как голова загулявшей малолетки, из-за отсутствия нормального меню и медлительного обслуживания. Последняя посетительница удалилась отсюда минуту назад, они с Аугусто остались единственными клиентами.       — Я буду писать докладную! Милена уже две недели не даёт нам работать по-человечески!       — Ты про тот случай, когда она самостоятельно надавала пинков целой банде здоровенных мужиков, решивших нас ограбить три ночи назад, а мы даже не успели сообразить, что происходит? Или когда в рабочее время потребовала, чтобы вы пошли в кино? Причём очень громко жалела, что дома меня не оставить?       Аугусто отвлёкся от экрана и постарался совладать с собственными ушами, которые в последнее время краснели непривычно часто, отчего он даже начал прикрывать их распущенными кудрями. Эмоции, сопровождавшие смену цвета, его раздражали. А ещё больше его выводило из себя ощущение: окружающие по его раздражению обязательно догадываются, что он испытывает что-то крайне предосудительное.       — И это тоже, — пробормотал он. Потом помотал головой, пытаясь прийти в себя, и продолжил крайне деловым тоном:       — Давай вспоминать, за это время она просто не могла не нарваться на нарушение устава. К примеру… Дай-ка подумать… Милена потратила все командировочные в первые три дня!       — И перешла на свои.       — Она запрещает нам одним выходить с восьми вечера до двенадцати ночи!       — Потому что у кровопийц завтрак.       — Она везде таскается с нами!       — Это прописано в её должностной инструкции.       — Ага! Сейчас она её нарушила!       — У неё выходной.       — Она постоянно на мне виснет!       — А это твои личные проблемы!       — Рихард, я не совсем понимаю, за кого ты в нашем диалоге.       — За вкусный ужин и глаженые рубашки. Поскольку всё её внимание сосредоточено на тебе, а я пользуюсь всеми благами по праву досадной необходимости, лично я только в выигрыше.       Пока подозрительные туристы выясняли отношения, Дэнни как можно тише выбрался из укрытия и надёжно запер дверь на улицу, чтобы никому не взбрело в голову помешать последующим событиям, и так же, крадучись, вернулся на место. Спустя пять минут в холл, незаметный из зала, залетело едва различимое в темноте облако мерцающих точек, которое, изящно завертевшись тремя маленькими смерчами, обрело форму и цвет, превратившись в одного высоченного мощного эфиопа и двух парней пониже, чуть менее устрашающих размерами и формой — азиата и европейца. Все трое были в чёрных кожаных плащах до пят, берцах и крутых футболках с глубокими вырезами. Футболки не скрывали, а скорее подчёркивали мускулистые торсы. На носу каждого из вновь прибывших сидели тёмные очки в модной оправе. Кожаные штаны, тяжёлые объёмные пряжки на ремне, один вид которых пригибал неискушенного зрителя к земле — о, когда-нибудь Дэнни станет таким же классным!       Эфиоп называл себя Дэйвом и ни у кого из знакомых с Даниэлем существ не хватало смелости переспросить его настоящее имя. Он был стар — один из потомков первых переселенцев во Францию в начале XX века, он разменял уже одиннадцатый десяток. Азиат сразу представился сородичам как Кен Ву, был вежлив настолько, насколько позволяли его вид и образ жизни, а третий парень всё время многозначительно молчал и старался оставаться в тени предводителя. Кажется, он появился здесь лет пять назад и ни с кем не водил дружбы. К Дэнни троица относилась неплохо и снисходительно — бармен всегда держал за ними лучшие места — и даже не отказала в маленькой просьбе приструнить двух зарвавшихся людей. Дэйв был профессионалом в приструнении. Акция была разовой, гарантия стопроцентной, потому что после приструнения жертва могла дискутировать разе что с апостолом Петром.       Кивнув Даниэлю, замершему в восхищении и предвкушении мести, они неспешно направились к столу, занятому посетителями. Дэйв шёл впереди, а его свита почтительно держалась на небольшом расстоянии, отставая ровно на два шага. Люди же, по чью душу они пришли, были заняты разговором по телефону. Вернее, разговаривал невысокий изящный юнец, а его приятель с интересом разглядывал смену красок на лице соседа.       — Не волнуйся, Милена, мы просто зашли поужинать! Да, семь пятнадцать, ещё целых сорок пять минут, я знаю, — голос юноши дрожал от едва сдерживаемого негодования, и, как сразу учуял Дэйв, смущения. — Ничего не сравнится с твоей стряпнёй, просто она у нас закончилась! Всё отлично, мы выбрали улицу, где нет туристов и много местных! Мы… Рихард, как называется это место?..       — «Око Полемарха».       — Мы… что?.. Почему?.. Нет, я не знал и разделяю твоё негодование!       Рихард отвлёкся от собеседника и глянул на неспешно приближающуюся троицу. Изменившись в лице, он быстро полез обеими руками в карманы новой куртки, ткнув юношу локтем в бок. Тот поднял палец вверх, призывая потерпеть его разговор, и невидящим взглядом уставился на вампиров, явно пребывая мыслями на том конце провода.       — ...но ты же не… Он говорил, что обычное кафе… Хорошо!       Вампиры шли в полном молчании, ожидая, что на них обратят внимание. Рихард продолжал копаться в карманах, а Аугусто закончил разговор и в ярости развернулся к напарнику, игнорируя вошедших.       — Ты почему мне не сказал?!       — Что?       — Почему ты не сказал мне название?       — Потому что у тебя есть глаза, — Рихард перешёл с внешних карманов на внутренние, глубокомысленно ощупывая их содержимое. — Ты мог бы и посмотреть, куда заходишь!       — Но это же!.. Вы знаете, кто такой полемарх? — обратился Аугусто к высокому негру в очках, который в это мгновение застыл перед их столиком с совершенно непроницаемым лицом. Тот от неожиданности пожал плечами.       — А вы? — Аугусто обратился к азиату, но тот растерянно молчал. Кажется, диалог с юношей не входил в его планы. Аугусто глянул на третьего.       — Старший военачальник в Древней Греции, — неожиданно сказал тот приятным голосом. Кен Ву снял очки и посмотрел на него с уважением.       — Спасибо! Вот, — Аугусто ткнул пальцем в Рихарда. — Военный чин плюс часть тела! По какой-то необъяснимой причине они любят места с такими названиями! И не говори мне, что ты слышишь этот факт впервые: над загадкой не один месяц бьётся весь отдел!       — Да откуда же я знал! Назвались бы там адмиралом или генералиссимусом! — оправдывался собеседник, причем явно и откровенно врал. — Рукой, ногой, носом. Нет, хотели выпендриться своей образованностью!..       Вампиры, немного сбитые с толку странным поведением жертв (а по сценарию жертвы уже минуты две, как должны были ужасаться, паниковать, или, к примеру, упрашивать их пощадить), всё ещё ждали нужной реакции.       — Ты посмотри, даже парень в кожаном плаще лучше осведомлён, а у тебя, между прочим, была пятёрка по историческим дисциплинам! Я теперь убедился, что ты списывал на экзаменах!       Сам Аугусто, упомянув неожиданного собеседника и выстрелив в напарника очередной обличительной фразой, к её финалу осознал, что странные люди, застывшие угрожающими изваяниями перед ними, пришли по их душу.       — Рихард, — сдавленным шёпотом сказал он, чувствуя, как сердце подскочило куда-то к горлу, — ты посмотри на их шмотки!       — Я считаю, что это прекрасно, Аугусто, — спокойно ответил его напарник, переходя на карманы нагрудные.       Троица, не сговариваясь, решила, что представление, разворачивающееся перед их глазами, стоит того, чтобы его чуть-чуть досмотреть. А так же дать понять этим неторопливым в мыслительных процессах людям, что их минуты сочтены. Пошлое убийство без предшествующей игры казалось пресытившимся вампирам откровенно скучным событием.       — Что прекрасно? — охрипшим голосом спросил Аугусто, и Дэйв мысленно подарил ему ещё несколько минут, с наслаждением ощущая панику жертвы.       — Их шмотки — это прекрасно. Человечество всю свою историю искало способ выделять альтернативно одарённых людей. С появлением свободы самовыражения альтернативная одарённость начала выделять себя сама, значительно упростив обществу работу.       — Ну что, мальчики, — начал Дэйв, понимая, что его, кажется, попытались задеть, но не испытывая негодования. — Вы кое-кого недавно обидели, и мы пришли поговорить с вами, решив проблему раз и навсегда.       — Ты кого-нибудь обижал, Аугусто? — строго спросил Рихард.       — Возможно, но совсем чуть-чуть, — сдавленно ответил юноша.       — Надеюсь, ты был груб в рамках положенных инструкций!       Примерно на этой фразе Рихард нашёл колоратку в одном из бездонных карманов куртки, и, оттянув шарф от шеи, вставил её на место. Вампиры слегка отпрянули: священники не входили в число любимых объектов для насилия. Во-первых, дотронуться до них могли только старые и опытные вампиры, а значит, в деле мог быть только Дэйв, а во-вторых, христиане имели дурную привычку носить с собой кресты, а то и целые святыни.       Аугусто дрожащими руками тоже вытянул колоратку из воротника. Зазвонил его телефон. Он извиняющимся жестом опять помахал рукой — мол, продолжайте без меня, срочный разговор.       — Да?.. Нет. Да. Трое. Высокий африканец, китаец и, кажется, местный. Да, жду, — и связь снова прервалась.       Дэйв открыл было рот, чтобы постараться напугать собеседников посильнее, но Аугусто его опередил:       — Прости, ты Дэйв?       Знакомства с потенциальным мертвецом вампир не ожидал, но сегодня многое шло не так, как должно было. Юноша же буднично сообщил, помахав телефоном:       — Говорит, что, если ты не прекратишь безобразничать, то она всем расскажет, как тебя зовут на самом деле.       Дэйв в раздражении едва заметным человеческому глазу движением схватил Аугусто за лацканы пальто, приподняв его с места. Примерно в это же время Рихард с довольным «ах, вот он где» вытащил из очередного внутреннего кармана крест размером с ладонь и огрел им вампира по руке.       Даниэль аккуратно запер вторую дверь на замок. До прихода основных посетителей оставалось несколько часов, каждый из друзей успеет… позаботиться о гостях. Вампир мысленно поздравил себя с таким простым и гениальным планом и достал из джинсов острый металлический коготь, который торжественно надел на большой палец правой руки. О, он сегодня божественно готичен! Теперь надо занять место возле дверей с видом отстранённым и загадочным. В профиль он особенно хорош – так его лицо кажется более взрослым и у окружающих отпадает желание проверить его домашнее задание. Даниэль опёрся лопатками о дверь и эффектно отставил ногу в высоком модном ботинке…       Чтобы в следующую долю секунды отлететь вместе со створкой, когтем и ботинками и приложиться носом к стене, потому что надёжно закрытый замок не выдержал одного-единственного толчка снаружи. В бар буднично зашла породистая блондинка в летнем платьице в цветочек. Платьице казалось не к месту при нынешних холодах. У постороннего наблюдателя обязательно создалось бы ощущение, что она, скорее всего, изящно толкнула невесомую створку ладошкой, очень аристократично и утончённо, а не выдрала с мясом огромный замок с четыремя степенями защиты из толстой металлической рамы. Не обращая внимания на неприятность, произошедшую по её вине с субтильным недорослем в черных прорезиненных штанах, девица окинула взглядом бар и направилась в сторону потасовки.       Следом за ней, с любопытством потрогав пальцем покорёженный замок и заглянув за распахнутую дверь, в бар проскользнул лохматый небритый мужчина, чем-то смахивающий на южанина.       — Ты как там, парень? — миролюбиво поинтересовался он у Даниэля. — Лучше не стоять у неё на дороге, когда она не в духе, запомни мои слова!       Он обратил внимание на коготь, при ударе о стену ушедший острой частью в дерево, отчего палец вампира оказался намертво пришпилен к обивке, и покачал головой:       — Опять ты за своё, Дэнни!       — Кто это, Николя?       — Моя жена. Любить не прошу, жаловать придётся.       Николя отодвинул дверь от стены и с трудом достал палец вампира из когтя, позволив Дэнни сползти на пол. Коготь остался стоять перпендикулярно стене.       — Ох, ну и неудачная у вас сегодня может быть ночка! Я тебе плохого не посоветую, Дэнни: лучше бы тебе пойти домой!       Аугусто рухнул обратно на диван и в оцепенении смотрел, как огромный негр, ругаясь на непонятном языке, баюкал свою раненную руку, кисть которой посерела и начала осыпаться пеплом. Его свита, увидев крест, отпрянула, но бежать не спешила. Рихард с торжествующим «Вот вам, кровососы!» перешёл на латинский. Кен Ву оглянулся назад в поисках Дэнни, который впутал их в серьёзные неприятности, но заметил кое-кого пострашнее христианских святынь. Моментально сравнив возможный профит и уровень опасности, он предпочёл раствориться в воздухе, то есть разумно сбежать. Меж двух менее расторопных вампиров просунулись тонкие девичьи руки с разноцветным лаком на ногтях и раздвинули их, как раздвигают занавески, без пиетета и извинений.       — Так, что тут у нас? — жёстко спросила новая посетительница. — Рихард, заткнись, меня уже не раз изгоняли, я перетерплю!       Рихард в удивлении замолчал. Кажется, в Париже он известнее, чем думает. Вампиры почтительно расступились, и Аугусто понял, что настоящие беды начинаются у него только сейчас: он увидел существо, в уничтожении которого он должен был участвовать несколько месяцев назад. В том, что ему пришли мстить, он нисколько не сомневался. Крест явно доставлял вампирше дискомфорт, но она, сделав над собой усилие, всё-таки дотянулась до шеи Аугусто и отвесила ему ощутимый подзатыльник. Потом постаралась встать подальше от Рихарда. Рядом с нею возник ещё один, явно опытный кровосос.       — Бапото, Кристоф, добрый вечер. Дорогая, только не молчи. Лучше сразу сказать, чем держать в себе. Если Анис долго копит раздражение, — объяснил он, глядя на Рихарда, который, чуть подумав, опустил крест, — то последствия бывают куда разрушительнее.       Он проскользнул поближе к Кристофу, жестом попросил его наклониться и доверительным шёпотом сообщил в ухо:       — А теперь беги.       Вампиры, не меняя поз, мгновенно исчезли. Охотники одновременно поймали себя на одинаковой мысли, что немного завидуют такой прекрасной возможности превращаться в туман.       — Ты! — девушка, кажется, осталась к исчезновению совершенно равнодушна и обрушила всё своё негодование на Аугусто, схватившегося за затылок. — Какого чёрта ты сюда полез? Я прерываю своё свадебное путешествие и бегу сюда сломя голову!.. И имей в виду, если твои объяснения покажутся мне недостаточными, я дам тебе по шее ещё раз!.. О! — она обратила внимание на его рубашку. — Когда ж ты успел, бедолага?..       — Они не успели, зайчонок, — мягко ответил за Аугусто спутник вампирши. — Это всё часть программы по предотвращению потерь среди сотрудников. Выдумка Уильяма. До этого им приходилось каждый месяц искать какого-нибудь нового охотника, а рынок, как ты понимаешь, ими не переполнен. Феррер закрыл глаза на подобное нарушение уставов. К тому же, он считает, что для Аугусто ношение рубашки без рукоположения — вопрос времени. Милена, кстати, намерена оспаривать эту точку зрения всеми доступными ей способами.       Рихард со вздохом убрал крест в карман. К новостям он привыкал быстрее Аугусто, которому, впрочем, в последнее время доставалось куда больше и внимания, и тумаков. Теперь Рихард периодически чувствовал себя лишним и немого ревновал: раньше он мог издеваться над другом единолично, сейчас его постоянно пытались подвинуть в сторону.       — Опять знакомое лицо! А ведь ты мне с самого начала не понравился! А ну держи сумки! — раздался возмущённый вопль у входа. Когда вся компания обернулась на голос, их взорам предстала Милена, павой вплывающая в бар. За ней тащился Дэнни, обвешанный пакетами с покупками. Дэнни явно не хватало рук, чтобы удержать всё, сваленное на него: время от времени какой-нибудь из пакетов выскальзывал из судорожно сжатых пальцев и шлёпался на пол. Жертве Милениных приобретений приходилось ставить всё, подбирать упавшее, а потом опять искать подходяще количество пальцев, локтей и прочего, куда можно было бы накинуть ручки, лямки и верёвочки.       — Я не прошла и половины Галереи Лафайет! Я не успела зайти на три этажа!.. — взывала она, сморщив нос и направив палец в сторону Аугусто. — А вы не могли потерпеть всего один вечер, не вляпавшись в переделку!       — А знаешь, мальчик, дело куда серьёзнее, чем я думал, — Николя подбадривающее хлопнул Аугусто по плечу. Сам Аугусто пребывал в таком шоке от своей популярности, что, кажется, потерял дар речи. За него пробормотал Рихард:       — Куда уж серьёзнее-то.       — Посуди сам: ради твоего приятеля Милена прервала шопинг. Боюсь, о таком событии я сам слышу впервые, а знаю её уже лет пятьдесят. У тебя просто нет шансов, Аугусто.