Если честно никогда не думал, что буду скучать по школе, но на третьей недели, меня уже не спасало даже наличие Димы в моей палате.
Меня задолбало все: местная еда, туалет, до которого я не мог даже самостоятельно прогуляться, душ, эта чертова палата. Я переделал все дела, что только мог. Прочитал книгу, затем ещё одну и ещё. Следом попросил Диму принести мой мешок. Тот сначала морозился, но я на него насупился и он в итоге сдался. Валентинки мы читали вместе устроившись в объятьях друг друга. Возможно парень включил свой личный фильтр и потому несколько бумажек попали в разряд «ну ОЧЕНЬ подозрительных». Такие послания в руки мне так и не попали, а были сразу конфискованы. Зато послание Димы было ну очень милым. Он писал о том как сильно меня любит, в начале. Потом весь текст скатился в какие-то эротические фантазии, я даже дочитывать не стал, зато покраснел до кончиков ушей, он явно специально.
Это возвращает нас к первому списку того, что бесило меня в больнице, хотелось секса. Причем дико. И если визит Льва я страдальчески перенёс, со всеми его пошлыми шутками и подколами, то его младший брат, просто издевался. Нет, он не шутил. Он то потянется, обнажая кубики пресса, то губы соблазнительно медленно облизнет, то ему вдруг, неожиданно, жарко станет и он без зазрения совести скинет свою футболку на диван, и дефилирует тут на радость молоденьким медсестричкам и до скрежета моих зубов. Сидит на кровати, как будто ничего сверхъестественного не происходит, рассказывает мне ту или иную тему по математике или русскому и обмахивается тетрадкой развивая белоснежные волосы.
Вот и сегодня он пришел и устроил тут спектакль одного актера. Я даже порадовался что мне, наконец, сняли швы, оставив в больнице исключительно для профилактики. Абсолютно не слушая парня я с жадностью наблюдал за полуголым парнем, сидящем на моей кровати, откинувшись на руки и закинув одну ногу на другую. Он точно знал, что я пожираю Диму глазами, и его это явно веселило. Я взял тетрадь, что лежала у меня на одеяле, которое в свою очередь было накинуто поверх моих ног и запульнул бумажное изделие в голову Димы. Тот, такой подставы, явно не ожидал и потому снаряд достиг своей цели без происшествий.
— За что?! — подал парень жалобный голосок. Я улыбнулся и премилейшим голоском, на который только был способен, заявил.
— За то, что ты у меня есть.
Дима скривил недовольную физиономию и начал опасливо приближаться ко мне. По искрам, в его серых глазах, я понимал, что ничего хорошего не надвигалось. Плюхнувшись на подушку головой я натянул одеяло по подбородок.
— Лежачих не бьют. — отметил я. Парень остановился, посмотрел на меня, как на слабоумного, затем медленно разогнулся и схватив одеяло в районе моих ног, быстро накинул его мне на голову.
Я растерялся, растерялся и потерялся в темноте пододеялья. Зато кажется Дима точно знал, что делать с полностью дезориентированным мной. Пока я пытался выбраться из-под одеяла, парень забрался на мою кровать, это я понял, по тому как начали прогибаться пружины матраса. Мои ноги обдало холодом, так бывало в те моменты, когда моя кожа оказывалась в непосредственной близости от его. Меня это немного напугало и насторожило. Я перестал возню и свои попытки выбраться из моего плена, усиленно прислушиваясь к телу, ожидая, что последует дальше. Но похоже Дима, не видя более сопротивления с моей стороны, посчитал, что такой расклад не интересен и потому ущипнул меня за чувствительную кожу под коленкой. Я рефлекторно вскинул ногу и куда-то ударил парня. У беловолосого вырвался сдавленный хрип вперемешку со смехом. Я обиделся.
А дальше началось то, чего я, ну никак не ожидал в стенах больницы. Но мы же любим общественные места. Дима начал стягивать с меня штаны. Такой раскладка меня не радовал морально, зато мое физическое состояние тут же отреагировало на мысли о парне и о том, что должно произойти дальше. А потому что, это предательское тело тянуло к моему любимому и ему было пофиг, что сейчас не место и не время. Что в любой момент к нам могут войти и застукать, ой как будет стремно. Но я даже не видя Диму, мог поклясться, что он ухмыляется глядя на мой стояк. Я залился яркой краской растекающийся не то что по щекам, но и по плечам и шеи. Не знаю даже от чего конкретно, от того что лежу с голой задницей или от похотливого взгляда, который осматривал меня настолько пристально, что я чувствовал это кожей. Благо повеселить этим парня, возможности не представлялось, ведь у него не было рентген зрения. Зато ему ничего не мешало, ни рассматривать, ни трогать все, что располагалась ниже живота.
От того как его холодные, мягкие пальцы коснулись моих ног, оглаживая бедра, то спускаясь к ступням, то поднимаясь к животу, я вздрагивал, покрываясь колючими мурашками, не сколько от холода, сколько от возбуждения, которое приносили мне его прикосновения. Его губы послушно следовали за руками, выцеловывая каждый открытый участок тела и оставляя влажные следы на кожи, на которые парень дул заставляя меня дрожать от возбуждения.
— Я так люблю тебя Тошка. — услышал я заглушённый шепот. Стало ещё более дискомфортнее из-за невозможности видеть его или поцеловать.
Вот и лежал я, укутанный этим идиотским, пуховым одеялом, кажется полностью запутавшись в пододеяльнике и понимая, что покинуть его у меня так просто, а главное быстро, не получится. В этой игре я с детства не побеждаю. Видели, пробовали.
Как-то мама принесла и положила стопку чистого, пахнущего кондиционером, постельного белья на мою кровать, которая в то время ещё стояла в спальне родителей, и ушла обратно на кухню. Я вернувшись после прогулки, решил, что достаточно взрослый, чтобы быть способен постелить простыню, к тому же я частенько помогал отцу. Но как самый обычный ребенок, отыскав дыру в пододеяльнике, я влез внутрь этой своеобразной палатки. А так как даже будучи ребенком, аккуратностью я не отличался, я настолько сильно возился внутри, что свалился с кровати. Короче, будучи пяти лет отроду, я очень сильно испугался неожиданно сильного столкновения с твердым полом. Мама прибежала на мой вой, как опытный пожарный на вызов. Но вытащить, непонятно как, запутавшегося меня, у неё не получалось, хотя я оказывал посильную помощь. Но кажется только больше все спутал. В итоге пододеяльник мы порвали, а в тык получил папа, в чьи обязанности и входило надевать на одеяло эти пыточные мешки.
Из воспоминаний меня выдернул инородный предмет, ворвавшийся в меня. Конечно я знал, кто и куда полез, но инстинктивно сжался. Дима хихикнул.
— Вот бы оказаться сейчас внутри, но к сожалению ты сейчас должен держаться подальше от физических нагрузок. — грустно заметил парень. И он был прав, головой я это понимал, а вот телом я дернулся, насаживаясь на его пальцы, принимая их глубже в себя. — Какой же ты непослушный пациент.
Я закатил глаза, хотя он этого не видел. Непослушным был я, а пальцы внутри меня — его. Чувствуете? Попахивает перекладыванием ответственности.
— Что побежишь жаловаться? — иронично спросил я. Он вздохнул, вытащил из меня пальцы и произнес.
— Накажу.
Я насторожился этим его наказанием. Нет, больно он мне точно не сделает, а вот довести меня до оргазма и не дать кончить, это он может. Потому я тихо-мирно ждал своей участи.
Дима пальцем начал водить по головке моего члена, слегка задевая нежную кожу коротким ногтем. Я тут же схватился за одеяло одной рукой, комкая его в кулаке, а второй зажал себе рот. Не хватало ещё покричать и постонать на всю больницу, чтоб уж наверняка все запомнили меня в этих стенах.
Парень обхватив ствол, лениво водил ладонью вверх-вниз. У меня в голове появилась подобная картинка, как Дима лежит, развалившись на моей койке, зевает, прикрывая ладонью рот, а второй рукой до издевательства медленно дрочит мне. От этого захотелось ему дать ускоряющий пинок. И я даже замахнулся, правда меткость это вообще не моё, а тем более в слепую. Попасть я попал, но вот куда оставалось для меня загадкой. Парень взвыл, видимо удар вышел болезненным, и сжал мой половой орган так, что у меня на глаза навернулись слезы, а из закрытого ладонью рта, вырвался хриплый крик.
И только тогда Дима ловко убрал с меня одеяло. На его лице сияла самодовольная ухмылка. Он с минуту смотрел на меня, как художник рассматривает свое творение, а затем склонился ко мне.
— Ты сейчас такой сексуальный. — обычно бы я истолковал это как шутку и непременно бы посмеялся, но сейчас у него в заложниках был мой младший товарищ, а его лицо было настолько близко, что кончики носов соприкасались, а белые волосы щекотали лоб и щёки. — Видел бы ты себя со стороны, обязательно бы согласился.
И Дима слизнул с шеи дорожку моей слюны. Я вздохнул, когда парень попытался отстраниться, мое тело по инерции двинулось следом, жаждя поцелуя, которым он меня не осчастливил. Дима увидев, как я к нему тянусь, только мягко посмеялся и коротко чмокнул в лоб. Я вернулся на подушку, а парень опустился вниз, в район моих ног, и устроившись поудобнее развел мои коленки в разные стороны. Он так посмотрел на меня, что мне показалось, я кончу только от его взгляда.
Но у моего любовника был собственный план, как нам скоротать вечер. Знаете, обычно это просмотр фильма с пачкой чипсов или чтение книги с чашкой чая/кофе, но Дима, он у нас человек оригинальный. Вот и устраивает оральные ласки… мне. А я… я и не против, пусть развлекается, главное чтобы мне приятно при этом тоже было бы. Но он только смотрел и от чего-то медлил.
— Дима, или ты сейчас что-нибудь сделаешь, либо я тебя покусаю. — я от нетерпения уже начал угрожать.
— Знаешь как соблазнительно это звучит? — усмехнулся парень глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.
— Знаешь как будут чувствоваться мои зубы на твоем члене? — хмыкнул я. Дима едва заметно вздрогнул.
— И за что, я только тебя люблю? — вопросил он вроде у меня, но глядел при этом в мой живот.
— За мое существование. — подсказал я, на что беловолосый рассмеялся.
— Действительно.
***
Меня обслужили по полному разряду. Трахнуть не трахнули, но минет сделали, а потом мы довольно долго лобызались в кровати.
— Может ты все-таки ляжешь? — в который раз спросил меня Дима развалившись на моей подушке.
Я сидел у него на бедрах и ритмично покачивался взад-вперёд. А он думал, что только ему позволительно меня доводить? Как бы не так.
Руки парня мягко сжимали мои ляжки, слегка корябали кожу, ногтями. Мои же ладони гладили его грудную клетку, задевая уже затвердевшие соски. Его стояк упирался мне между оголенных булок. Уж не думал, что во мне умирает садист. Я видел дикое желание парня, что буквально плескалось в его глазах, заставляя радужку становиться темнее. И только я потянулся за поцелуем, как в дверь палаты постучали.
— Тоша, сынок, это мама. — раздался тихий голос.
Нужно было видеть скорость, с которой я спрыгнул с парня. Я грациозно спихнул Диму с кровати и пока он возился в районе пола, забрался под одеяло. И тут обнаружилась такая малюсенькая проблемка. Я, даже приблизительно, не ведал местонахождение моих штанов.
— Я вхожу.
И дверь распахнулась едва я успел накрыться одеялом, а Дима подняться на ноги. Мы с ним перегнулись. Выглядели мы наверно, как грешники в церкви. Ну или как будто пробежавшие стометровку. А может и то и другое. Оба красные, лохматые и дерганые.
— Доброе утро, солнышко. — мама подошла и чмокнула меня в макушку. — Тебе тоже привет, Дим.
— Здрасте. — кивнул парень. — Вы, наверно, разговаривайте, а я выйду. — и он быстро ретировался. Вот ведь жук. Оставил меня на растерзание, а сам наверно в туалет, дрочить побежал. Гаденыш.
— Что это с твоим другом? — поинтересовалась мама провожая беловолосого взглядом.
— Весна. — недовольно ответил я. Не знаю, как она интерпретировала мой ответ, но вопросов задавать не стала.
— Врач сказал, что ещё день-два и тебя выпишут. — с улыбкой произнесла она.
— Ура! — искренне обрадовался я.
Мне так надоело в этой больнице. Особенно еда. За исключением дней посещения мамы (которой я пожаловался) меня кормили больничной едой. Я и по жизни терпеть не могу кашу, но здесь от неё уже блевать тянет. Мама же, как я её люблю, провела исследование, что можно кушать больному, а то есть мне, и готовила. Это меня пока и спасало. Конечно ещё помогали стратегические запасы, что таскала мне сестра, которая продолжала каким-то немыслимым мне способом проникать в больницу до начала часов приема, ныкала по ящикам вредную еду, а потом тайком вносила мусор после визитов.
Я подумал о еде глянув на прикроватную тумбочку, где в нижнем ящике лежала ещё не начатая плитка шоколада, как вдруг на полу заметил пропажу. Мои штаны преспокойно торчали из-под кровати. То есть Дима их видел и ума ему не хватило, чтобы отдать штанишки мне. Или постойте, он сделал это специально. Сука.
— Что там такое? — мама поднялась и хотела уже было заглянуть за кровать, но с присущей мне грацией я столкнул стакан со столика с противоположной стороны от лежбища моих штанов. — Господи, Тошик не поранился? — обеспокоенно подскочила она ко мне. Я отрицательно покачал головой. — Не двигайся, я схожу попрошу веник и совок.
И она покинула палату. Признаю, Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу. Я быстро нагнулся и схватив штаны, натянул их на себя. И только после этого выдохнул. Мама вернулся спустя несколько минут с уборщицей, видимо ей не отдали хозяйственные принадлежности больницы. Впрочем этой седовласой женщине не впервой бывать в моей палате, так что она лишь покачала головой и смела осколки стекала от спасшего мое положение, стакана.
А вот Диме я устрою такую трепку. Пусть только придет, рукоблуд несчастный.
***
Дима вернулся ко мне, когда мама уже собиралась уходить. Я смерил улыбающегося парня, взглядом. Уж, больно довольной казалась его физиономия, так и просила, чтобы её хозяина покусали, причем не в интимном смысле.
— Ты тоже не задерживайся у этого оболтуса. — кинула Диме мама уже на выходе.
Будущий труп ей кивнул и когда за ней захлопнулась дверь он подошел к моей койке.
— Не задерживаемся, проваливаем. — злобно рыкнул я, но Дима кажется на на секунду не обиделся на меня за столь резкие слова, хотя, я уже пожалел, что сказал их.
— А я надеялся остаться сегодня с тобой на всю ночь. — произнес он, медленно подходя ко мне и завораживающе облизывая губы.
Я слишком громко выдохнул и собирался отпустить очередную колкость, как меня резко прижали сверху, и заткнули самым действенным, и неоднократно проверенным способом.
Пока его язык изучал окрестности моего рта, руки уже забрались мне под футболку и игрались с сосками. Я стонал ему в рот, пытаясь отпихнуть, ну или хотя бы оттянуть его клешни от своей груди, но мое сопротивление быстро сошло на нет. И вот я уже закидываю свои руки ему на плечи, прижимая парня к себе теснее.
— Люблю тебя. — шепчу я сквозь поцелуй.
— И я тебя тоже. — и Дима вовлекает меня в очередной поцелуй.
