Когда я был маленьким, мама всегда твердила мне, что самое важное в жизни –быть счастливым. Когда я пошёл в школу, и у меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту, я написал: «Счастливым». Учитель тогда сказал мне, что я не понял задание... А я ответил: «Вы не поняли жизнь».
Джон Леннон
___________________________
- 1 -
Вслед за Джемином в душную комнату вошёл знакомый аромат геля для душа. В отелях они все почти имеют одинаковый запах, лишний раз будто напоминая, что ты здесь случайно и, вероятно, ненадолго. Марк, успевший ещё немного подремать пока ванная не освободится, резко потянулся. В спине что-то щёлкнуло. – А, Хён!.. Ты вчера вечером меня Хэчаном назвал. – What!? – это было неожиданно. Сонливость как рукой сняло. – В смысле "назвал"? Когда? – Ты уже спал, а я нечаянно задел тебя ногой, когда вертелся. Хён повёл плечом и промямлил что-то вроде "отвали Хёк", – Джемина явно забавляла эта ситуация, и Марк опасался, как бы это чудо не затеяло подобный разговор при вышеупомянутой особе. – Я сначала испугался, что разбудил тебя, но ты спал дальше как ни в чём не бывало. – Правда?.. Марк лишь растерянно засмеялся. "Я не могу это контролировать." Реакция на раздражители является по сути безусловным рефлексом. Вопрос в том, когда именно и почему Хэчан вдруг стал его персональным "раздражителем", и как всё превратилось в то, во что оно превратилось... Когда Марк понял, что его влечёт к этой смуглой коже, он испугался. "Твое подсознание тебя выдаёт…" Об этом, пожалуй, стоило подумать, но Марк решил, что не сейчас. *** Марка хоть и считали некоторые простачком-дурачком, но: "Не до такой же степени!"... Их ежедневные прикосновения были естественной дружеской обыденностью. И их обилие достигало пика на трансляциях или концертах. Для Марка всё было объяснимо и привычно. Вот только от него ускользнул тот момент, когда характер и атмосфера прикосновений вдруг стала опасно незнакомой, ползя куда-то в непонятную сторону. Он лишь с тревогой вдруг осознал, что что-то пошло не так. А может это Марк уже не тот? "Я слишком много придаю этому значения" – думал он. Но с каждым разом ситуация становилась всё запутанней, а Хэчан – всё очевиднее. Об этом определённо стоило подумать, но Марк опять откладывал до лучших времён. И лишь в такие моменты как этот, когда Хёк, опять неся какой-то бред и смеясь на всю общагу, заваливался к нему на кровать, Марк жалел, что всё ещё не разобрался с этим. Он слушал его, поддакивая, и каждой своей клеточкой ощущал электрический разряд разносившийся по телу от тех мест, где они соприкасались. Он ощущал Хэчана. И странно осознавал, что тот чувствует то же самое, а может даже специально ищет этих ощущений... Нет, Марк не дурак. "Надо быть поаккуратней. Всё должно быть как раньше, или пора бы уже обратиться к врачу…Что он там опять несёт? Слишком сильно прижимается. Жарко... Хэчан, твою мать, отвали от меня!!" Его раздражало это странное напряжение между ними. С Хёком всегда было весело и интересно, но никак не "напряжно". Теперь же он его взгляда и ждал, и боялся. Глупо. Дурацкий fullsun... Никогда не понятно, что творится у него в голове. "А что думаешь ты, Марк? " Марк всеми силами старался ни о чём таком и не думать вовсе. *** Запись нового альбома, длившаяся уже третий час в верхней студии звукозаписи, приближалась, наконец, к концу. Было уже около полуночи, и основной состав дримов уехал давно в общежитие, а Марк всё продолжал доводить свои партии до совершенства, уровень которого был известен лишь ему одному. Он перепел бы эту часть ещё разок, но все уже устали и хотели домой. И через три минуты после того как погасло табло над дверью, не переставая уверять «этого ненормального» в том, что всё было выше всяких похвал, весь персонал испарился. Марк уже собрался и почти ушёл, продолжая напевать про себя, когда вдруг заметил спящего макнэ. Хёк был во всём чёрном и, если бы не копна золотых волос, совсем сливался с кожаным диваном. "А он-то почему ещё не ушёл? " Конечно Марк догадывался почему. И это очень льстило. Он осторожно потряс Хэчана за плечо: – Эй! Просыпайся. Надо идти, Хэчан-а. Давай. Тот, мыча, потянулся. – Ты уже всё? Слава богам…Я думал, пять раз состарюсь, пока дождусь, и набросал завещание. – Да, да, да. Вставай, пора. Марк, сняв со спинки дивана хёковскую куртку, бросил её на макнэ и направился к выключателю. – Ну-ка, Маркы-я, посмотри, мне кажется, у меня и правда седая прядь пробилась! – Я выключаю свет. Раз, два… – Подожди! Где мой портфель? – Три! Теперь на дверь указывала лишь светящаяся зелёным табличка «выход». Марк дёрнул за ручку. Позади послышался шум падающего стула. Хёк выругался, попутно собирая все углы. Марк попробовал ещё раз, но дверь не открылась. – Чё ты делаешь? – Странно… Она не открывается. – Не смешно, хён. Я хочу в туалет. Давай быстрее! – Сам попробуй! Не открывается! Марк испугался, в темноте вдруг ощутив чужие руки, грубо рыскающие по телу. – Ты чего делаешь, идиот! Щекотно же! – Ты сам сказал попробовать! Марк перехватил чужую руку и положил её на ручку двери и, пока Хёк самозабвенно дёргал, включил свет. – Да хватит уже! Ты сейчас дверь выломаешь... Он позвонил менеджеру и со вздохом упал в кресло оператора. – Сейчас он возьмёт ключ у охраны и поднимется... Что ты делаешь? Хэчан, сидевший сначала скрючившись у двери, резко встал и начал носиться по студии кругами, заглядывая во все углы. – Так уж вышло, Марк-хён, что сегодня я как раз без памперса. И если мы что-нибудь не придумаем, то мой несчастный мочевой пузырь умрёт в полном расцвете сил, – намотав ещё один круг, он остановился и со стоном сел на пол, поджимая колени. – Это всё ты виноват! – What?! Почему это? – Зачем по двести пятьсот раз перепевать свою партию?! О, Мамма Мия! Зачем ты меня будил вообще? Я сейчас умру! – Не волнуйся, завещание же уже почти готово. Осталось оформить и... – Это жестоко!! И хватит уже пялиться в свой телефон, Марк Ли. – Oh, my god… Чего тебе надо, Донхёк?! Вдруг раздался странный звук и свет погас, погрузив помещение в густую тьму. – Это ещё что такое?.. – Марк встал, когда громкий неприятный звук повторился ещё раз. Видимо электричество вырубилось только в их здании, потому что в единственном небольшом окне студии был виден свет из окон высотки напротив. Запасной генератор должны были скоро запустить, но это не значит, что лифты заработают... А вдруг менеджер сейчас был именно в лифте, поднимаясь к своим непутёвым подопечным?.. – Мы похоже надолго здесь. Хэчан-а, ты там в порядке? Марк включил фонарик на телефоне, пытаясь слабым лучом нащупать очертания макнэ там, где тот недавно умирал. Но никого не было... – Хёк?! – Он скончался пару секунд назад... – непривычно низкий голос раздался со стороны дивана. – Ты чего там делаешь? – Оплакиваю... – Хэчан сидел на полу, опираясь спиной о диван и запрокинув голову. – Этот необыкновенный молодой человек ведь даже ни разу в своей жизни не целовался... Марк не сразу понял кого тот имеет в виду: – Не волнуйся. Наш макнэ зато над всеми постебаться успел. Да и не думаю я, что умер он надолго. – Нет, stupid boy... – Чегооо? – Ты ничего не понимаешь... Тот, кто не целовался – можно сказать и не жил. Марк нервно закашлял. – Вы видимо сами никогда не целовались ни с кем, вот и смеётесь, Марк Ли. – Тебе моча в голову ударила?.. Хёк опустил наконец голову и окинул Марка оценивающим взглядом. Прошло минут десять, и старший успел забыть о младшем, вернувшись к телефону, когда понял, что кто-то жалобно скулит. – Хэчан-а, ты чего?.. Так плохо? Слушай, можно воспользоваться одноразовыми стаканчиками возле кулера или есть мусорное ведро в конце концов. Тот завыл ещё громче. – У нас экстремальная ситуация! Всё нормально, Хёк. Просто сделай это! Но макнэ сидел, обхватив колени руками и продолжал слёзно стонать. Марк взял три стаканчика с подставки у кулера и присел рядом, похлопывая по спине: – Всё, успокойся. Столько хватит? Я отойду и отвернусь... Однако, даже когда Хэчан наконец сделал выбор между унижением и смертью и решил свою проблему, он не успокоился. Марк знал, что макнэ слишком чувствительный для всей этой ситуации, да и с темнотой Хёк не совсем в дружеских отношениях, поэтому он просто присел рядом, успокаивая: – Всё хорошо, Хэчан-а. Ты чего расклеился опять? – Но...ведь... – он вытер рукавом слёзы, нервно всхлипывая. – Покойный Донхёк ни разу не целовался! – Твою мать... – А это так грустно! – Хэчан не дал Марку встать, вцепившись в него мёртвой хваткой и продолжая плаксиво завывать. – Не смешно уже! Хватит, – он опять попытался встать, но нога соскользнула, и Марк повалился прям на Хёка, роняя попутно телефон. В свете не было необходимости. По чужому дыханию Марк понял, что его лицо в пяти сантиметрах от лица парня, лежащего сейчас под ним... Марк замер. Его как будто переклинило... Он чувствовал знакомый запах и приятное тепло. Казалось, он даже слышал чужое сердцебиение. Марк почти ощущал эти губы и знал наверняка, что они мягкие и шелковистые на ощупь. А вот на вкус... Он тоже не целовался. Но делать это со своим другом ему и сейчас ни за что не пришло бы в голову. Ни за что... Дыхание Хёка вдруг стало тяжёлым и прерывистым, и Марк готов был поклясться, что они думали об одном и том же. Поддавшись искушению, он опустился на пару сантиметров ниже. Теперь их носы соприкасались. Ещё ниже... Послышался гул и свет так же просто, как и погас, заново включился. И всё оставшееся время, пока они молча ждали менеджера, Марк ловил себя на мысли о том, что он был разочарован, когда свет всё же остановил его. *** Марк ждал, когда его вызовут. Сегодня у них обязательный медосмотр. После промоушена его немного беспокоила спина, а в целом он отлично себя чувствовал, несмотря на изнурительные ночные тренировки, недосып и постоянные разъезды. Было начало декабря и в зале второго этажа больницы уже нарядили ёлку. Огоньки не горели, но несмотря на это она вполне справлялась с ролью предвестника праздников. Марк пытался вспомнить, с кем он был на Рождество в прошлом году, когда кто-то вдруг с силой плюхнулся рядом: – Марк-хён! Тебе тоже остался только психолог? – они давно не были наедине. Глаза Хэчана светились озорством. – Самое интересное напоследок, да? Сейчас мы узнаем, кто тут псих! Сто пудово у дока Чону на заметке, он (доктор) его боится. А Чэнле в списке на очередь для прохождения лечения от дельфинизма. Вааааа!.. Что-то я нервничаю. Чего ржёшь? Сам-то планируешь рассказать о своём тугодумизме-трудоголизме-альпинизме врачу? – Альпинизм-то тут при чём? – Марк смеялся... Глупо. Но этого не хватало. В последнее время Хэчан почти не лез к нему. Сначала просто не было времени, а потом Марк заметил, что макнэ переключился на самого старшего хёна. "Это что-то новенькое. Наконец-то…" И он ни за что бы не признался, что это вообще-то расстраивало. Марк надоел или Тэиль чем-то прельстил – это мало заботило, зато теперь можно расслабиться! Теперь всё встанет на свои места!.. Сейчас, слушая этот бред, видя это лицо, чувствуя знакомый приятный запах, Марк опять кое-что понял. Ему просто очень нужен этот приставучий Ли Донхёк. Нужен рядом. "Ну что ж... Я уже у врача. Можете посадить меня на электрический стул. Но я больше не стану себя обманывать." – Эммммм... Приём был окончен, и Марк почти ушёл. Но пора уже было кое с чем разобраться. – Что такое? – может док и побаивался странного Чону, однако он всё же внушал Марку доверие. – Нууу...просто...я хотел... просто... – "Твою маааать, что я несу!", Марк сел на место. Врач терпеливо ждал. За окном пошёл снег. Снежинки, танцуя свой танец под музыку ветра, плавно опускались всё ниже и ниже... Было около нуля, а значит снег хорошо лепится, и на обратном пути можно будет закидать Хёка снежками. Марк любил снег. Он напоминал ему детство в Канаде. Марк любил Донхёка. Он заставлял его испытывать что-то такое, чего прежде он не испытывал. – Марк? – Что? А! Да...– он резко выпрямился. – Скажите, доктор, когда чувствуешь одно, а разум говорит другое. Когда знаешь, что, если сделаешь, то пожалеешь, и боишься, что если не сделаешь – пожалеешь ещё больше. Когда не доверяешь своим эмоциям, но видишь их в глазах напротив. Когда страшно и красиво одновременно. И знаешь, что будет больно, но не можешь перестать думать... Что я должен сделать?! Если Хэчан был талантлив от природы и ему всё давалось легко, то Марк всего добивался своим трудом. Такой усидчивости и настойчивости можно было лишь позавидовать. Он знал, что надо делать, и чего можно добиться. И всегда без остановки работал. Такие как он знают: "Nothing is easy..." Именно поэтому, он так сейчас боялся. Именно поэтому он так решителен. Врач поднялся и открыл окно. В комнате резко стало свежо, и на лицо Марка упала пара снежинок. За дверью послышался резкий смех Чэнле и улюлюканье Хэчана. – Я не знаю наверняка, что тебя беспокоит. Но знаешь, может стоит разыграть наконец те карты, что есть на руках, и будь что будет? Ты можешь попросить ещё карту, а можешь рискнуть с тем что есть. Жить – это всегда страшно. Потому что мы не знаем на самом деле, что правильно, а что нет. И почему всё происходит именно так, как происходит. Сейчас ты просто стоишь перед выбором и боишься принять решение. Но этот страх должен научить тебя ответственности. Так что в этом нет ничего дурного. В жизни ты будешь принимать много важных решений. Некоторые изменят для тебя всё. Последствия других ты даже не заметишь. Не пойми меня неправильно – я не советую рисковать, тем более если есть опасения. Я просто хочу, чтобы ты сильно не переживал. А главное, верил, что всё будет хорошо. Хотя бы потому, что этот мир верит в тебя, и ты не одинок. Стало совсем зябко, и, повозившись с ручкой, доктор наконец закрыл окно. Шум за дверью стал громче. Остальным явно наскучило развлекать друг друга, ожидая свою очередь, и надо бы уже отправить проблемного пациента... – Мамма Мия! Да неужели ты вышел, хён?! Мы уже собирались поспать, а ты так рано! Омо-омо! Посмотрите на его лицо! Марк, всё в порядке? Ты там интегралы что ли увидел, так побледнел?? – Я просто замёрз, хватит прикал-... – О май гад!! Тебя заморозили? Док тебя пытал? Зря ты про альпинизм проговорился! – Да иди ты уже, Хэчан-а... Твоя очередь. – Ок, только подожди меня, ладно? ЧЭНЛЕ, STOP!!!! Я сейчас иду ваще-то!! Джено-я держи этого психа, я первый! Марк решил подождать внизу: хотелось остаться одному, да и куртку скорей надеть. Но судьба в виде Джонни, умирающего от "потери крови", распорядилась иначе. – Маркы-я!! Прикинь, они из меня два пакета крови выкачали!! Я умираю!! Звони нотариусу! Смотри какой белый стал! Омо... я кажется ног не чувствую... Марку конечно о многом надо было подумать, но он решил не торопиться.