- 18 -
Белоснежный кабинет, казалось, всем своим существом излучал спокойный белый свет, пронизывая все предметы. Доктор Со что-то упорно искал в своих ящиках, а Хёк смотрел в окно. Несмотря на приближающуюся зиму, осенний ветерок из открытой форточки пах чем-то по-летнему тёплым и сладким. И запах этот был до боли знаком, но в голове всё никак не находилось нужное слово. Это начинало раздражать... – Значит вы больше не избегаете своего друга? – Наоборот... "Да что он там ищет?.." Хёк пытался подглядеть, но стол доктора был немного далековато, и он опять уставился в окно. "Чем же пахнет?.." – Наоборот? Это хорошие новости! Значит вы смогли пересечь черту. Это поможет в лечении, и скоро паническая атака станет для вас чём-то вроде плохого воспоминания. – Плохое воспоминание?.. Мда уж, спасибо. Хёк почти вспомнил этот запах. Во всяком случае теперь он знал, с кем был связан этот аромат... – Мне было намного хуже обычного недавно, так что... – Это неудивительно. Длительный перелёт – сам по себе большой стресс для организма в целом. Плюс, вам напомнили об аварии, и, наконец, рядом был персональный катализатор, верно? Хёк был уверен, что даже если в дурацком столе сто ящиков, даже если каждый размером с Белый дом и забит до предела всякими бумажками, уже пора бы было найти то, что нужно... Он не был уверен, что этот "катализатор" будет влиять на развитие болезни благотворно. Ведь совсем недавно, утопая в сладком томлении, он нагло соблазнял это тело, поверив, что всё позади. А потом вдруг столкнулся с небывалым по воздействию приступом. И Хёк даже не надеялся, что это руки хёна помогли ему прийти в себя, опасаясь болезненного заблуждения... В тот вечер, когда он лежал у обочины в луже собственной крови, мысли макнэ, балансируя на грани бодрствования и беспамятства, жили своей жизнью. Но все дороги беспрестанно возвращали их к образу Марка Ли, воскрешая глупый смех и брови-чайки в больной голове. И конечно же лицо… Оно же не пострадало?! Фиг с костями – заживут... "Я не могу умереть. Не сегодня..." А губы грело тепло, оставленное бесстыдными поцелуями в зале для тренировок. Хёк мог только догадываться, строя безумные теории, о том, что же всё-таки случилось, что хён стал так холоден вдруг с ним. А когда он впервые спросил о Марке после пробуждения в больнице, его ошарашили известием о том, что они увидятся не скоро. Если вообще увидятся. Любому идиоту было понятно, что дело пахнет гнильцой, и все отговорки – наглая чушь. Но макнэ не зря самый умный и красивый парень в SM – сразу смекнул, что лёд хрупкий, и лучше пока не лезть. Нет – так нет, ладно. Всему своё время. Но с каждым днём мысли о Марке приносили всё больше боли и страха... Это злило, лишая сил и всякого желания продолжать. Хёк не знал: если он просто спросит, что хён ответит?.. А может всё это игра воображения? Ведь самое главное в жизни Донхёка – это сцена, микрофон и падающие с неба конфетти. "И улыбка" "Да... Какая улыбка??" "Марка конечно" "Чёрт..." Ветер сдул стопку листов со стола доктора, и они тут же, шелестя, устелили пол. Совсем рядом с ногой Хёка упал один отбившийся от общей массы лист, исписанный вручную и немного мятый. Запах стал резче. И он наконец понял: "Сандал!.." – Ах! Так вот оно где было-то! Простите, – доктор Со хлопнул себя по лбу и быстро подобрал листок. Но макнэ успел разглядеть... Раздражающий гул от люминесцентных ламп вдруг резко прорезался в мирную тишину кабинета, заставляя вздрогнуть. Та, что висела прям над столом, начала неприятно мигать. – Менеджер просил меня найти заявление Марка об уходе и передать вместе с вами, но я забыл, куда его запихал. – Уходе?.. – Вы не знали? Странно... Здесь сказано, что это всё из-за вас... – Из-за меня?.. Лампа последний раз вспыхнула и с треском погасла. Стало темно. За окном была глубокая ночь, и было слышно, как кто-то резко затормозил. Но было поздно. Звук удара. Пронзительно заскулила собака, тут же смолкнув. От сладкого запаха вдруг затошнило. "Что за?.." – Но я люблю его... Доктор аккуратно сложил заявление и спрятал в красную папку. – А он? Марк хоть раз говорил тебе, что любит тебя, Ли Донхёк?? "Нечем дышать..." – Донхёк!! Эй!! Проснись! Слышишь, Донхёк!! – Джонни тряс бедного макнэ, как пустой баллончик из-под краски. – Да что сегодня за день такой, а?! – Где Марк?! – макнэ задыхался. – При чём тут чёртов Марк, Хэчан-а! Когда это уже закончится?! Знаешь, как я испугался? Ты вдруг начал что-то говорить во сне, потом закричал, потом заплакал... У тебя опять приступ? Где таблетки?.. Джонни с взъерошенными волосами и щурясь поплелся в ванную, продолжая вздыхать и сетовать, а Хёк быстро встал, накинул ветровку и выскочил босиком в коридор. Потом вернулся и одел кое-как кроссовки: – Хён, в каком он номере?! Джонни растерянно выглянул из-за двери ванной, продолжая одной рукой рыться в своей косметичке: – Марк? 1085 по-моему... *** Стрелки давно оставили полночь позади. Какой умный дурак придумал мерить жизнь часами, запихав время в круглый циферблат? Кощунство... Но Марка сейчас беспокоило совсем не это. Он сегодня кое-что понял, и это ему совсем не понравилось... "Он тоже решит, что всё из-за тебя и запретит нам вообще разговаривать"– фраза, немного выбившая старшего из колеи. До Марка вдруг дошло, что ведь макнэ не знает всех подробностей. То, что менеджер говорил с родителями Хёка, было ему прекрасно известно, но "что" он сказал? Марк понял, что понятия не имеет, какой информацией владеют ни родители макнэ, ни сам Хёк. "Что он им рассказал? Как всё объяснил? Что они сказали сыну? А может начальство решило им ничего не говорить про нас?.." Менеджер прекрасно видел, чем парни занимались той ночью на пляже в Тайланде. И выводы были сделаны. Марка вызывали на ковёр к замдиректора по внутренним вопросам, заставив предварительно побеседовать с кучей психотерапевтов. Про "ненормальные" наклонности талантливого сына сообщили и родителям последнего. Дома ждал неприятный разговор. С отцом, разумеется. Мозги промывали как могли, не скупясь на шантаж и прочие меры воздействия... А Марк лишь боялся, что Хёку тоже придётся через всё это пройти. Поэтому он немного удивился, когда макнэ, продолжая преследовать его, прижал к стене с вопросом: "что происходит". Им надо было поговорить. Но судьба так не думала. После аварии всё усложнилось в десятки раз. И был ли смысл теперь разговаривать, Марк не знал. И всё бы ничего, если бы не переломанные кости медового солнца... Если бы не те угрозы от агентства. Если бы не эти панические атаки. Если бы... Его размышления прервал бешеный стук в дверь. – Какого тут происходит?.. – сонный Юта приподнялся, стягивая маску для сна. На часах полвторого ночи. Стук повторился сильнее. Кому-то было явно невтерпёж... – Маза-фака, – Юта надел тапки и, шаркая, потащился открывать. Марк встал и включил свет. – Уборка комнат!! – голос Хёка был слишком возбуждённым для столь позднего времени. Когда же он ворвался в номер, как на распродажу вещей из личной коллекции Майкла Джексона, тяжело дыша, в ветровке поверх пижамы и с развязанными шнурками, сомнений ни у кого не осталось – это devil-макне, да. И 37,5% зрительского рейтинга вполне оправданы. Учитывая время на часах... Юта был, мягко говоря, недоволен: – Совсем уже... – У вас не висела табличка, Юта-хён. Так что без претензий. – Какая ещё табличка?! Ты время видел? Что за срочность?.. Хёк никак не мог отдышаться. По вискам у него стекал пот, а руки судорожно сжимали подол верхней одежды. Макнэ глазами блуждал по комнате, силясь что-то сказать, и создавалось впечатление, что он забыл зачем пришёл, если вообще не бежал просто мимо, ненароком заглянув. Но Марк слишком хорошо знал этого ребёнка. Он был уверен: что-то случилось. И это что-то очень серьёзно. – Что такое, Хэчан-а? Тебе опять плохо? Марк сел на кровать, не отрывая глаз от позднего визитера, а Юта больше не ворчал и, оперевшись о стену, внимательно разглядывал нервного гостя. – Я пришёл за салфетками для лица. – What?! – И где, кстати, мои наушники, Марк?! – Хэчан-а... Юта закатил глаза, шумно вздохнул и начал одеваться: – Похоже у него и правда приступ, Марк. У нас нет воды, так что я схожу вниз, а потом к менеджеру... – Нет!! Я... – Не надо идти к менеджеру, Юта-хён, – Марк не сомневался, что на этот раз он точно справится... Японец смерил парочку пристальным взглядом, задержавшись в полных страха глазах макнэ, и с улыбкой захватил свой ноутбук. – Ок. Я тогда просто пойду проведаю китайских соседей, не переживайте. Уборка комнат, всё-таки... – он обулся и, напевая, тихо вышел из номера. Хёк вдруг выдохнул и медленно сполз на пол. Он сложил ладони чашечкой и сделал несколько глубоких вдохов, в попытке успокоиться. И Марк дёрнулся было поднять его, но руки замерли в пару сантиметрах... В голове пронеслась фраза, полная боли: "Хоть раз ты думал о том, чтобы попробовать по-настоящему?" Попробовать что?.. Хёк закрыл глаза и судорожно проговорил: – Не помогает... Плохо, Марк... Мне плохо... И Марку уже всё равно. "We don't pay no mind ~..." Он помогает Хёку подняться и сажает его на кровать, чтобы снять обувь и отнести её в прихожую. Макнэ же слишком неспокойно. Он идёт по пятам за хёном и, не успевает тот поставить кроссовки, обнимает его со спины. Через майку Хёк чувствует упругие мышцы на животе Марка... – Хэчан-а, что происходит? Расскажи мне. Ведь это не нормально: два приступа за столь короткий промежуток времени, учитывая, что... – Я боюсь не твоего тела, хён... Я боюсь его отсутствие. Они стоят так некоторое время, и Марк не понимает: это его сердце так бешено стучит или непутёвого больного. Хёк прижимается сильнее. – Ты уверен, что... – Давай после всё обсудим, – дыхание макнэ было прерывистым, а голос срывался почти на фальцет. – Ты же не... Не... Марк чувствует, как Хёк с силой сжимает кулаки, натягивая одежду. – Скажи, хён, ты меня... Меня... – он смолк, шумно вбирая носом воздух. Было непонятно, из-за паники ли он не может выговорить ни слова или сами слова настолько непосильны, что застревают в горле. – Я хочу забыться, Марк. Марк сглотнул. Он с трудом разжал холодные руки и медленно развернулся. Как же он сам мечтал забыться в этих объятиях, если б кто знал. Нельзя не думать о последствиях, но как насчёт не думать вообще. И Марк знает прекрасный способ заставить Хёка забыть все страхи. Хотя бы этой ночью. Хотя бы на пару минут... – Я помогу... Просто окунись в ощущения и ни о чём не беспокойся. И он наконец делает то, о чём давно запретил себе мечтать, ни на что не надеясь. Марк берёт красивое лицо в свои ладони и медленно тянется к сладким губам. Осторожно приближаясь, он неуверенно замирал каждые пару сантиметров, будто прощупывая почву. Хёк не закрывал глаз, как под гипнозом уставившись на тонкие губы. Первое прикосновение было невесомым, лёгким, полным воспоминаний. И время остановилось... Они целовались медленно и нежно, словно заново исследуя друг друга. Признаваясь в бесконечной любви... Но постепенно Марк проникал всё глубже, напирая. Хёк не сопротивлялся. Полностью отдавшись во власть ощущениям, он даже не пытался угнаться за происходящим безумием... Марк ещё никогда его так не целовал. Так глубоко и так долго, как будто пытаясь восполнить весь тот недостаток близости, что зиял огромной черной дырой в их повседневной жизни. Этот поцелуй был самым интимным из всего, что происходило когда-либо между ними. Наконец Марк нашёл в себе силы оторваться и тяжело дыша коснулся своим лбом лба Донхёка. – Ты как?.. Хёк не хотел открывать глаза, боясь развеять магию... Было глупо надеяться на продолжение, но воздух вокруг вдруг стал таким вязким и сладким. – Мы уже делали это, а крышу сносит каждый раз, как в первый... Где ты такому научился вообще? Марк тихо засмеялся: – Скажем так: была небольшая практика... – он отстранился, чтобы хорошенько рассмотреть лицо напротив. Донхёк медленно открыл глаза, уставившись в грудь Марку. – Заниматься подобными вещами... Это нормально? – Ты немного запоздал с этим вопросом. – А тебе нравится, Марк? – Если "да", то типа всё в порядке? – Не знаю... Марк поправил волосы младшего, заправляя пряди за ухо. – Хён... – макнэ, ухмыляясь, наконец поднял глаза. – Я знаю, что ты видел, как я намеренно спутал бирки, забрав твой чемодан вместо своего на ресепшене. Марк нервно засмеялся и, хлопнув друга по плечу, вернулся к своей кровати. – Да не видел я... И зачем было заказывать чемодан точь-в-точь как у меня? – он тщательно взбил подушку. – Мммммм... – Хёк опять наступал на пятки. – А когда одевал мою любимую майку, ничего не заметил что ли? – А что насчёт моей пижамы?! – Глянь как села? – Хёк покрутится, растопырив руки. – Правда Джонни сказал, что где-то он её уже видел... – Потому что я с ним её покупал... – Омо! Правда?.. Как же быть? Марк уже лёг и накрылся одеялом. – Не знаю. Можешь её здесь оставить. Вон кстати твой чемод-.. Эй, эй!!! Ты чё?! – Ты ж сказал оставить... – Хёк уже снял ветровку и расстёгивал пуговицы рубашки. – Давай снимай мою майку, поменяемся. Они разделись, делая вид, что это нисколько их не смущает и, украдкой обследуя голый торс друг друга, обменялись одеждой. Марк подумал, что земной шар наверно остановится, если дотронуться до этого загорелого тела так, как хотелось бы это сделать ему. Хёк что-то бубнил, одевая майку, но старший видел, как тепло его тела от отобранной одежды заставило макнэ слегка покраснеть. – Слушай, Хэчан-а... Дверь номера открылась достаточно шумно, видимо по задумке деликатного входившего. – Ну как вы? – Юта сладко зевал. – Я отжал водички у соседушек для нашего припадочного... А ему смотрю и так неплохо, м? Японец поставил пакет с тремя бутылками воды из минибара на столик между кроватями и плюхнулся в постель. – Если всё позади, то почему бы нам не поспать уже? Хёк, ляжешь здесь или как? – Или как. Я пошёл, не скучайте без меня. Пока Юта строил догадки о природе подозрительно приподнятого настроения макнэ, не вписывающегося в недавний образ припадочного больного, Марк вдыхал пряный аромат сандала от своей пижамы. Может быть кого-то этот запах и расслаблял, даря долгожданный покой, но только не его. *** Хёк не преувеличивал, говоря про «как в первый раз». Для него этот особенный поцелуй грозился стать началом чего-то нового, перевернув внутри всё вверх тормашками. И пусть он так и не смог задать правильные вопросы и услышать необходимые ответы… Дотронувшись до своих губ, Донхёк решил, что получил сполна сегодня. О да, Марку тоже всё это нравилось, пусть он и увиливал от ответа. Макнэ прекрасно помнил всю ту неконтролируемую страсть, что буквально кричала в глазах хёна всякий раз, когда они делали нечто подобное. Правда Хёк мог пересчитать по пальцам эти моменты, но... Конечно это ненормально, и макнэ давно понял, что скрывается за внимательным взглядом менеджера и нервозностью Марка. Ему напрямую так никто ничего и не сказал, но то, что мать ни разу не упомянула Марка, ухаживая за ним дома, было очень странно само по себе. Сейчас, лёжа на своей кровати без сна под мирное сопение Джонни, Хёк воспроизводил в памяти все события последних двух лет. Новые альбомы, концерты, премии, туры, награды, осознание своих чувств, первый трепет и желание, авария, страх, болезнь, поцелуи... И кругом один чёртов Марк, нависший как проклятие, не иначе. У них всегда была одна мечта, теперь же у них ещё и общий «геморрой». Было глупо жаловаться на жестокую судьбу или проклинать «толерантное» общество, наложившее табу на однополые отношения, заклеймив их позором. Есть вещи, с которыми бесполезно бороться. Да и не так его воспитывали. Донхёк верил в любовь. Он всегда знал, что нет чувства выше и благороднее этого. Пусть он молод и неопытен, пусть его чувства пугают и вызывают отвращение у общества, пусть впереди ждут только трудности и испытания, но пока эти руки будут крепко держать его, он сможет добиться всего. "Интересно, что думает Марк?.." Хёк повернулся на бок и взял телефон. 3:21 fullsun: О - ответственность 3:22 mark: ??? 3:24 fullsun: хватит прикидываться 3:26 mark: ... 3:26 fullsun: я ща приду 3:27 mark: о - отвали 3:27 mark: вот не спится всяким 3:30 mark: ты же не серьёзно? 3:33 mark: юта тебя в окно выкинет 3:45 mark: в этих идиотских играх, которые ты устроил, не было никакой необходимости. я принял тебя всего, со всеми родинкам, ещё сто лет назад, в тот день, когда услышал, как ты зовёшь меня во сне. и взять на себя ответственность должны оба 3:50 fullsun: я не знал, что у тебя фетиш на мои родинки... 3:51 mark: спи давай уже, достал "Можно подумать, он звук на телефоне не может выключить, козёл..." Хёк укрылся с головой и, засыпая, с блаженной улыбкой на лице думал о том, что Марк не только панические атаки, но и всю его жизнь превратил в хорошие воспоминания... "Минуточку... Когда это я звал его во сне?!"- 18 -
13 апреля 2019 г. в 23:12