Начнем с истоков 2

На 1243 год у нас были грандиозные планы по ограждению территории своего княжества. Мы уже семь лет в этом мире, а до сих пор не застолбили для себя земли. Щиты имелись на границах населенных районов, но как-то кусками. Амур, конечно, был весь наш, но и по Уссури стоило доделать заграждение. Полетели на «Ките» почти всей командой магов (за исключением Пашки), протянули границу до будущего Владивостока. Оттуда немного на юг и свернули, закрывая фрагментами по морю доступ со стороны Японии. Конечно, наши щиты можно было обойти, но с трудом и по лабиринту. Никита надеялся, что вряд ли найдутся такие дураки, которые решат исследовать нечто необычное. Сахалин тоже вошел в наши владения, как и Якутск. Собственно, в Якутии нас интересовали месторождения алмазов, а не сам регион. Какие-то племена аборигенов попали в ограждаемый регион, но мы не стали на этом зацикливаться. Пусть живут. Мы тех северных земель вообще много оттяпали. Дотянули щиты до Байкала. И снова двинулись на восток, закрывая территорию своего княжества. На постановку щитов потратили больше трех месяцев. Намерзлись, устали, соскучились по привычным бытовым делам. Пашка единственный, кто оставался в поселке. Любава ждала второго ребенка, и он не захотел надолго оставлять жену. Андрюшке, их первенцу, уже исполнилось четыре года. Как-то не верится, что столько времени пролетело. К тому времени, как мы вернулись из своего долгого путешествия, Любава уже родила дочку — Злату. Назвали её так из-за рыженьких кудряшек. — Никита, больше не оставляй меня «наместником князя», — начал сразу жаловаться Павел. — Замучили меня проблемами. Светлана Сергеевна тут же подключилась к беседе и заверила, что проблем, собственно, никаких нет. Одна семья крестьян ушла куда-то в леса, не захотела жить в поселке. Так это точно не наши заботы. — А Ёрш с Алёнкой что творят? — не согласился с женщиной Пашка. Из всего услышанного я понял, что, кроме этой сумасбродной парочки, других конфликтов и вопросов не возникло. — Никита, пожени ты их и пусть угомонятся, — попросила Альбина Алексеевна. Вечером за праздничным столом тему женитьбы снова подняли. — Не пойду я за него! — сразу распсиховалась Алёнка. — Он говорит, что я старая! — Тебе двадцать только через полгода. Какая ж ты старая? — Протерла очки и внимательно посмотрела на внучку Маргарита Олеговна. — Это в средневековом обществе девушек в пятнадцать лет замуж отдают, а мы люди цивилизованные. Ёрш в дебатах участия не принимал, но хитро улыбался, наворачивая закуски. Потом ещё пошептался о чем-то с князем. — Значит так, — поднялся Никита со своего места. — Свадьба через три дня. Молодые заселяются в дом Павла в Первой крестьянской деревне. Возмущаться княжескому решению Алёнка не стала, фыркнула, конечно, напомнила про свадебное платье, кольца и положенное ей приданое. — И то дело, — пробурчала Надежда. — Только нам бы еще здание для яслей построить. Детворы в поселке и правда прибавилось, так что встал вопрос с яслями. Когда мы передали большинство работ по обеспечению нас продовольствием крестьянам, появилось много свободного времени. Женщины дружно решили, что могут помочь нашему маленькому княжеству с демографической ситуацией. Надежда с Лёшкой уже двоих имели. Реконструкторы тоже не отставали. Половина парней взяла себе жён и тоже пополняли население княжества. Юрка-реконструктор, правда, долго ходил вокруг да около. Одно время сошелся с крестьянкой, потом «разошелся», хотя и продолжает приглядывать за женщиной. А год назад Юрка и Зоя стали семейной парой. И только Алёна с Ершом продолжали бузить и действовать друг другу на нервы. Но, кажется, последняя свободная пара станет через три дня семьей. Мало того, Никита намеревался поставить Ерша управленцем над всеми крестьянскими деревнями. Чего-чего, а организаторских способностей у парня хватало. Сирота, оставшийся без родителей в восемь лет, смог не только выжить, но и стать неординарной личностью. Славка, когда взял этого пацана, то долго выспрашивал, как ему удалось не умереть с голода. Ёрш если и воровал, то по мелочам. В основном, оказывал услуги «пойди-принеси-передай» в торговых рядах. Оказавшись у нас в поселке, он первым из переселенцев начал читать. Кажется, никто, включая саму Маргариту Олеговну, не осилил все книги нашей библиотеки. И только Ёрш прочитал все. Никита давно поручал парню присмотр за деревенскими жителями. Это, собственно, и стало причиной конфликта между Ершом и Аленой. Парень, выросший в средневековом обществе, имел сложившиеся представления о субординации и власти господ. Себя он почти сразу причислил к «правящей верхушке». Это означало, что когда он приезжал с проверкой в деревню, то мог задрать подол (по-простому трахнуть) любой бабенке. Ему никто не отказывал, да и отдаривался он за такой «конфуз». Как мы ни старались приструнить молодого ёбаря-террориста и скрыть от Алёнки эти «шалости», до нее все равно доходили слухи. Повезло, что в последнее время Ёрш остепенился. Его привлекала именно власть, а не возможность безнаказанно тискать девок. Пашку же должность главы откровенно тяготила. Конечно, он с удовольствием записывал свои наблюдения, докладывал Никите о переселенцах, но управлять ими не стремился. Сейчас у нас имелось три полноценные деревни по сорок дворов в каждой. Расстояние между крестьянскими поселениями было не больше тридцати километров отличной булыжной дороги. Ёрш преодолевал это расстояние на коне за час. Любил он погарцевать и покрасоваться на буденновском коне. Жеребца ему подарил князь на шестнадцатилетие. Ёрш своим Ветерком очень гордился, сам коня выгуливал и ухаживал. Порой устраивал с Богданом настоящие скачки. Но в последнее время этих соревнований стало меньше. Мальчишки действительно повзрослели. Всеволод Дмитриевич натаскивал Богдана в области хирургии и терапии. Раз в неделю доктора вместе посещали деревни, проверяли наличие больных. Крестьяне уже привыкли к этим визитам и сами шли с жалобами. Чаще всего поступал сигнал о том, что какая-то крестьянка рожает. Мы все же установили по одному телефону в каждой деревне. Искать и назначать старост пришлось долго. Только через два года Пашка смог выявить тех, кто был не так закомплексован и оказался способным пользоваться телефоном. И хотя плодились крестьяне хорошо, население нашего княжества не превышало полутора тысяч человек. Можно было, конечно, еще за крестьянами слетать, но имелись более первостепенные задачи. Кстати, теперь мы крестьян забирали в Черниговском или Смоленском княжестве как дань Новгородскому князю. Никто не осмеливался возражать. Никита каждый раз старался сгладить ситуацию. По сути, мы забирали тех, кто кормит город и самих князей. Чтобы компенсировать недостаток рабочих рук, стали отдавать семена на посадку. В первый раз мы прилетели поздней весной, забрали пять семей, оставили семена свеклы, тыкву, кабачки и зерно. А на следующий год Никита громко ругался и клял на чем свет стоит тупых крестьян, что не удосужились собрать семена из выросших плодов и сожрали все овощи. Привезенную нами пшеницу эти дураки употребили в пищу еще весной, совсем не оставив на посев. На этом фоне новгородские жители выглядели на порядок умнее. Были и там случаи, когда не уследили, не сберегли семена на посев. Таких нерадивых осмеивали более удачные соседи. Чтобы не стать посмешищем, народ повторно добывал семена и уже бдительно следил за сохранением посадочного материала. Да и в деревнях под Новгородом княжескую волю тоже выполняли, выращивали необычные овощи, ими же отдавали «налог». О монахах и их успехах в земледелии и говорить нечего. Они имели колоссальные для этого времени урожаи и излишки продуктов, который продавали купцам и самому князю. Новгородский архиепископ разбогател так, что даже нам попытался ставить условия. На этом пришлось с ним попрощаться. Жалко, конечно, наши постройки, но Никита планировал вернуться через несколько лет. Пока же в нашей новгородской резиденции жила княжеская дружина. В целом, Новгородское княжество богатело и без нашего участия. Мы же присматривали за своими крестьянами. В самый первый год, когда заселили деревню, были две попытки крестьян уйти обратно. Монах Кирилл тогда всех удержал. Дальше желающих покинуть сытное место не было. Продуктов у крестьян скапливалось столько, что кабачками и тыквой кормили свиней. Никита все же выделил каждому двору по лошади и ничуть не пожалел об этом. За животными крестьяне умели ухаживать. Еще через год мы раздали большую часть коров. Крестьяне уже не сомневались, что прокормят эту живность. Искренне радовались крупным курам, несущим не менее крупные яйца. Коз и овец мы тоже частично передали деревенским. Козы у нас были породистые. Шерсть давали высококачественную. И тут неожиданно мы столкнулись с суевериями этого времени. Лично для меня стало сюрпризом то, что женщины ткань ткут, но не вяжут. На все попытки реконструкторов научить их вязанию крестьянки отмахивались, а то и очень агрессивно отбивались кулаками. Я не совсем понял, но что-то там было о дьяволах, нитях, судьбе и прочем суеверии. Пашка откопал где-то у себя в записях, что вязание в средневековой Европе считалось сугубо мужским занятием. Про Русь он так ничего и не нашел. Зато Светлана Сергеевна вспомнила о кружевах на коклюшках, оренбургских платках и прочем рукоделии. Любава же никаких предрассудков не имела. Чесала шерсть коз, пряла, а потом под руководством Светланы Сергеевны вязала. Носила она эти вещи сама, наряжала Пашку и сына. Только прошлой зимой Любаве удалось переубедить женщин. Потихоньку они стали пробовать вязать. Но это только в первой деревне. До двух других такие новшества не дошли. Хотя, если Ёрш займется руководством, он этих баб построит, выдаст задание и будет наблюдать за выполнением, помахивая издали плеткой. Никиту же «бабские» дела мало волновали. Шьют или вяжут, вышивают или мережку делают — он не вникал. — Пора строить железную дорогу, — озадачил нас князь, как только отгуляли свадьбу Ерша и Алёнки. — Крестьянские дети должны расти уже со знанием того, что железная дорога — это удобное средство передвижения, а не дьявольские происки. Заниматься с детьми пока получалось редко. Так-то в выходные дни Маргарита Олеговна выбиралась то в одну деревню, то в другую. Общая изба-читальня имелась в каждом населенном пункте. Её и использовали в качестве школы. Только отдавать детей даже на короткие занятия крестьяне не спешили. Для них пятилетний ребенок уже помощник. Зимой было проще. Тогда к Маргарите Олеговне подключались все реконструкторы. Прежде всего учили разговаривать на русском языке. Занятия проводились два-три раза в неделю и не только для детей. В зимние месяцы крестьяне шли в «школу» охотно. Как ни крути, но это было развлечение. Монаха Никита оставил в Новгороде. Службы в церкви больше не проводились. Кто-то заходил помолиться, но все реже и реже. И если раньше у деревенских походы в церковь считались «выходом в люди», то потом все стали предпочитать избу-читальню. В любом случае это были типичные средневековые крестьяне, боящиеся всего, что отличалось от привычного им уклада. И как Никита осуществит прокладку железной дороги, я не представлял. — А куда поведем ветку? — заинтересовался Роман перспективами. — Пока до Байкала. Со временем до Урала, — сообщил Никита. — До Урала нам зачем? — не понял Славка. — Допустим, магией закрепим рельсы и их не попрут, но на кой? — Развитие регионов за счет быстрых перемещений людей и товаров. Опять же не забывайте, сколько всего полезного в Уральских горах. Кстати, не помешало бы наведаться и загрузить себе в подпространство побольше расходного материала для строительства железной дороги. То, что мы когда-то будем эту дорогу строить, все знали с самого начала. Образец фрагмента полотна, паровоз и вагон у нас стояли законсервированные магией. Но мне хотелось отодвинуть этот процесс лет на двадцать. А Никита решил, что дети крестьян уже должны расти со знанием того, что такая вещь существует. Первую ветку Никита запланировал протянуть от деревень строго на запад. И все последующие поселения ставить вдоль полотна. Расчистить магией участок, сделать насыпь, закрепить ее и уложить несколько сотен метров железной дороги труда не составило. Лерка легко штамповал фрагменты железнодорожного полотна. Все остальные могли повторять то же самое, но в три раза медленнее. От меня требовалась магия левитации и укладка рельсов на подготовленный участок. За день мы смогли протянуть около километра двухколейной дороги, и на этом всё закончилось. Материалов в подпространстве ни у кого не осталось. Даже я всё потратил, хотя не изготовлял рельсы, а только крепил их костылями. В целом, первый километр железной дороги показал все проблемы, с которыми мы столкнемся. — Нужно четкое разделение труда, — рассуждал об итогах дня Роман. — Один человек следит за безопасностью и ставит щиты, в округе дофига хищников. Двое делают насыпь и укрепляют. Двоих нужно поставить на изготовление рельсов и шпал. Еще парочка магов их укладывает и фиксирует. — А еще нужно где-то жить, питаться и отдыхать, — добавил я. — Значит, мы отправляемся за пополнением подпространства природными ископаемыми и рудами. Женщины приготовят для нас еду, а Пашка укроет припасы магическими коконами. На сборы времени много не потратили. За два дня погрузили на «Кит» продукты и полетели. Обсуждение постройки железной дороги продолжили в пути. Александру пришла в голову хорошая идея — сразу использовать паровоз и вагон. Пусть нам на нем подвозят продовольствие. Конечно, когда удалимся совсем далеко, то будем летать и сами забирать припасы. Но первую сотню километров можно поднапрячь того же Юрку. Попутно узнаем недостатки и прочие нюансы «железнодорожного сообщения». Летели мы пока мимо Урала в сторону Мурманска. Все помнили, что именно железной руды в том регионе много. Конечно, есть еще Курская магнитная аномалия, но она расположена в более густонаселенном районе. На Кольском же полуострове сейчас если и живут люди, то на побережье. Карты, загруженные в двадцать первом веке, помогали плохо. Пришлось немало покружить, пока компьютер с уверенностью в семьдесят процентов не опознал озеро Ковдор. И, по идее, все места вокруг являлись Ковдоровским месторождением. Пашка, провожая нас, накидал справочного материала. В руде этого месторождения имеется еще и апатит. Нам это пригодится для воссоздания фосфорных удобрений. Да и стекло, а также фарфор с этим компонентом легко намагичить. Только как подступиться к месторождению, мы не знали. До этого если брали природный материал, то срезали его с горы или добывали уже в готовой каменоломне. — А давайте вы меня под брюхом «Кита» привяжете и зависнете над участком, — предложил Лерка. — Там, между прочим, плюс пять градусов тепла и ветер, — напомнил Славка о погоде за бортом. — Месяц хоть и май, но это север. — Углубляться в породу с земли тоже непонятно как, — разглядывал и я примерный район. — Мы же не в курсе, где именно залегает руда. Придется брать с запасом и еще проверять — то или нет. Подумав еще раз над предложением Леры, решили его воплотить. Из щитов соорудили защитный кокон, лассо удерживало его под брюхом «Кита». Правда, когда открыли люк, то все сразу намерзлись. Славка и отопление включил на полную мощность, и магию использовал, но все равно в нижнем салоне было ощутимо прохладно. Но никто не уходил, все волновались и страховали Лерку. Вертикальную шахту он своей магией пробурил легко. В диаметре она получилась не больше метра. Затем Лерку втянули обратно. «Кита» опустили на землю, чтобы маг опробовал то, что загрузил в подпространство. — Железная руда, — констатировал Лерка через короткое время, когда воплотил огромный металлический столб. — Только не висите на одном месте. Нужно расширить область. В этот день только Лерка и успел пополнить свои запасы материалов в подпространстве. Не очень-то это удобно оказалось — кружить над конкретным местом. Да и самому Лерке работать приходилось сидя на корточках в коконе из щитов. Я, когда сам влез в эту магическую конструкцию, долго себя уговаривал, что владею магией левитации и не упаду в любом случае. Ощущения были не самые приятные. Умом я понимал, что держат меня магией. Но глаза видели под собой огромную дыру, пробуравленную магией Лерки. Висеть над ней было страшно. Но что-то и я для себя в подпространство утянул. Всего мы потратили шесть дней для пополнения материалами подпространства. На обратном пути все же немного «почикали» уральские горы. Чего нагребли, определить не могли, но в любом случае поймем, если не будет хватать каких-то элементов. Теперь можно было приступать к осуществлению грандиозного плана Никиты.