Игрок (временное название)

      Мёрдок приехал оперативно: всего тридцать минут прошло после звонка. Возможно, сыграло свою роль то, что я не стал раскрывать в телефонном разговоре суть дела, и он решил, что меня снова пытаются упечь за решётку?       Когда же я, наконец, за кружечкой хорошего кофе рассказал ему о настоящей причине вызова, предварительно познакомив со Стивом и объяснив ему, КТО это такой, Мэтт завис почти на целую минуту. Потом выругался. Эмоционально и безадресно. А потом честно сказал, что он нас обожает! Что любой адвокат за такого клиента и ТАКОЕ дело, не задумываясь душу продаст.       Потом ещё немного подумал, но уже спокойно, взяв новую кружку, и со вздохом человека, ради принципов отрубающего себе руку, сказал, что, наверное, именно с иском спешить не стоит.       — Понимаешь, Стив (тот сразу же, ещё при знакомстве, попросил его именно так называть), в твоём случае, процентов девяносто пять, что стоит тебе только прямо сказать начальству о желании получить честный расчёт за эти семьдесят лет, как тебе его дадут. Постараются, конечно, обжулить, обсчитать и недодать… но до иска доводить станет только самоубийца. Иск… я, как твой адвокат (надеюсь мы уже договорились по этому поводу, да?), — Стив кивком подтвердил, что да. — Могу заработать себе репутацию в профессиональной сфере, «сделать Имя», поднять, по моим меркам, состояние… Так что мне он выгоден. И именно сразу, безо всяких предупреждений и попыток договориться… но, как гражданин и как патриот… этот иск «Капитан Америка против Армии США»… мы же собственными руками зароем репутацию нашей страны! Над нами весь мир смеяться будет!.. хотя в финансовом плане, в случае иска, мы можем получить в два, а то и три раза больше… решать тебе, Стив, — закончил свою маленькую речь Мёрдок.       — Я не хочу, чтобы над моей страной смеялись, — нахмурился Роджерс. Первый запал уже у всех нас прошёл, теперь кроме «долларов в глазах», у каждого стали появляться и мысли о последствиях такого шага.       — Согласен, иск — это перебор, — вздохнул я. Пора привыкать, что я теперь американец. Свою прошлую жизнь я не помню. А в этой жизни Америка — моя родина. Я здесь родился, здесь вырос, хоть и не помню этого, здесь жили мои родители, здесь мой дом. И это уже именно мой Дом. Так что стоит, если уж по честному, бросать уже привычку «при любом удобном случае подосрать этой гребанной Пиндосии». Нет, привычку «подсерать этой варварской стране бандитов и пьяных медведей с балалайками» я заводить не буду — это ведь тоже будет нечестно. — Но, пожалуй, стоит назначить встречу кому-то из больших начальников Минобороны, но прийти туда не в одиночку, а в сопровождении адвоката, с подготовленным иском и всеми материалами. Ведь, как говорил какой-то умный человек «Добрым словом и пистолетом можно добиться куда больше, чем просто добрым словом». Возможно, цитата не до конца верная, но вы меня поняли.       — Думаю, это будет оптимальный вариант, — поддержал меня Мёрдок. — Я прямо сейчас позвоню Фогги… эм, это мой деловой партнёр и очень хороший юрист, попрошу его как следует покопаться в законах по интересующей нас теме. Да и сам, как только вернусь в офис, присоединюсь к нему. Думаю, что уже завтра с утра, буду знать точно: к какому именно чиновнику военного ведомства нам идти, на какие суммы и льготы рассчитывать, на что ссылаться и на чём настаивать. Прямо сейчас будут два основных вопроса, можно сказать, фундаментальных. Первый: какие документы тебе выдали после «разморозки». Второй: собираешься ли ты служить дальше? Вообще, чем собираешься заниматься дальше?       — Документы… — задумался Роджерс, потом встал и сходил в прихожую, к своим вещам. Вернулся с желтым бумажным пакетом для бумаг, который передал Мэтту.       — Эм… Стив, это хорошо, конечно, но, как ты уже заметил, я слепой… Тебе придётся мне всё перечислить самому. И прочитать то, что попрошу.       — Извини, Мэтт, — смутился Стивен. — Ты настолько естественно себя ведёшь, что невольно забывается о твоём увечии… Конечно, я сам всё прочитаю, — с этими словами Роджерс взял обратно пакет и принялся выкладывать документы из него на стол, в слух комментируя, что именно выкладывает.       А меня царапнуло по вниманию и по нервам сказанное им слово. «Увечие»… Хм, а ведь Мёрдок на самом деле инвалид. Причём, травма у него не врождённая. Почему я не подумал об этом раньше? Наверное, по той же причине, что Стив сейчас допустил эту бестактность: Мёрдок слишком хорошо адаптировался к жизни со своим «слуховым зрением». Настолько хорошо, что перестаёт даже на подсознательном уровне выглядеть неполноценным. Но разве это отменяет факта его инвалидности? Разве он не мечтает снова, хотя бы разок, увидеть небо?       А я…       Я поднялся из-за стола и отправился к холодильнику. Наверное, я собирался поступить глупо. Необдуманно и импульсивно. Скорее всего этим поступком я подставлю себя под будущие большие неприятности… огромные неприятности и проблемы. Поломаю канон, который знаю…       Но… Но ведь я же Дурак, да? Мне можно…       — Так, парни, давайте за успех нашего маленького начинания и за встречу! До дна! — поставил я на стол, осторожно подвинув разложенные на нём бумаги и старые наградные «корочки», маленький поднос с тремя стаканами. Сам же первый и взял, подавая пример остальным.       — До дна, — согласился Кэп, взявший стакан, что стоял ближе к нему.       — До дна, — поддержал Мёрдок, беря оставшийся стакан с подноса. Дальше мы «залпом» опрокинули в апельсиново-ананасовый «лимонад», который я прямо при них, на этой же кухне и приготовил.       Опустевшие бокалы поставили обратно на поднос, который я тут же и унёс обратно. Капитан продолжил зачитывать свои документы, а Мёрдок внимательно слушать, временами делая заметки на свой диктофон.       А спустя минуту Мэтт с шипением, сорвал свои тёмные очки, схватился за глаза и упал со стула на пол, где страшно закричал от боли. Кэп дёрнулся было к нему, но я остановил. Посмотрел в глаза Роджерса и, молча, отрицательно повёл головой.       Меньше, чем через минуту, Мёрдок перестал кричать и выгибаться дугой на полу. Он замер, держа ладони прижатыми к глазам и тяжело дыша.       — Мэтт, ты как? Встать сможешь? — подошёл я к нему и положил свою руку ему на плечо, для чего мне пришлось сесть на корточки рядом с ним.       — Попробую, — ответил тот тихо. — Почему-то резко глаза заболели. Жутко заболели, словно в них снова той химией плеснуло, как в детстве… Надо же, я думал, что меня уже ничем не напугаешь, а тут даже не столько больно, сколько страшно… Видимо, застарелая эмоциональная травма, — Мёрдок быстро приходил в себя и возвращал самообладание с присутствием духа. Он даже улыбнулся несмело. Я взял его за руку и помог подняться.       Мэтт встал и, держа глаза всё ещё крепко зажмуренными, а левую ладонь, прижатой к ним, нащупал правой стул и опустился на него. Я снова наполнил стакан лимонадом и вложил его в свободную ладонь адвоката. Тот благодарно кивнул и промочил пересохшее от крика горло.       Потом он поставил стакан на стол и осторожно убрал ладонь от лица, опасаясь ежесекундно повторения приступа боли.       — Вроде бы отпустило, — всё ещё не очень смело и не очень уверенно сказал он и медленно выдохнул.       — Ты это, поморгай, что ли? Вдруг повторится? Лучше уж сейчас здесь, чем где-нибудь на проезжей части… — осторожно предложил Роджерс, подходя и в обе ладони беря голову Мэтта. — Всё нормально, ты не один, первую помощь, если потребуется, окажем.       — А скорая, если что, подъедет за десять минут, проверено, — добавил я. Мёрдок кривовато улыбнулся и моргнул один раз. И поражённо замер. Лицо его мгновенно побледнело и вытянулось, а потом закаменело.       — Что?! Что? Не молчи! Больно? — обеспокоенно поспешил спросить Кэп.       — Погоди! — вскинул руку адвокат. Роджерс нахмурился и отпустил голову Мэтта. Тот посидел с закрытыми глазами ещё секунд десять молча, потом ещё раз моргнул. Снова сделав это очень быстро. Опять посидел с закрытыми глазами секунд пять, а потом медленно, по полмиллиметра, начал приоткрывать их. Глаза тут же заслезились, и Мёрдок их закрыл, мелко-мелко заморгал, потом протёр поданным Кэпом чистым носовым платком. Затем медленно и осторожно открыл. Губы его расплылись в по-идиотски счастливой, но немного несмелой улыбке, а из уголков глаз побежали дорожки слёз. Только теперь эта влага была уже не от света…       — Парни… парни… я… я вижу!.. — сказал, наконец он. — Боже! Я вижу!! — он вскочил со стула, будучи не в силах усидеть, схватил за руку сначала Капитана, который был ближе к нему. Потом меня. И всё повторял, как заведённый или умалишённый «Я вижу, вижу! Боже, я вижу!».       А затем и вовсе стал прыгать и крутить сальтухи прямо посреди кухни, хорошо хоть она у меня просторная.       — Нда… с энергетиком я, кажись, переборщил… — пробормотал себе под нос и растерянно почесал в затылке я. Вообще, в том «Лимонаде» и было-то всего пара капель «Элексира» на полстакана воды, четверть стакана апельсинового сока, четверть стакана ананасового сока, ещё было немного сахара для вкуса и полная доза «Энергетика» на +800% к скорости её восстановления сроком на один час — не понравилось мне в прошлый раз, что пришлось из-за падения этого параметра в ноль реанимационные мероприятия проводить.       А этот «электровеник» выбрался на оперативный простор гостиной и принялся нижний брейк выдавать, чередуя его верхним и акробатикой. В тишине.       А это уже непорядок! Непорядок надо исправлять: я осторожно прошёл к ноуту и быстренько сообразил музончик через подключенную к нему стерео-систему.       Блин! Этот деятель настолько зажигательно выплясывал, что мои ноги сами собой сделали шаг вперёд. И через минуту мы куролесили уже на пару.       А самое интересное что? То, что Кэп так же не смог устоять!       

***

      Боже! Мы не успокаивались весь тот час, что действовал энергетик на Мёрдока. Первое время просто пытались повторить кренделя, им выписываемые, потом я запустил видюшки на ноуте с разными танцами, и мы изображали уже их. Потом вообще устроили негласный «конкурс» на лучшего танцора… как не удивительно, но с приличным отрывом выиграл Кэп. Ну, хотя, с его-то характеристиками это уже не очень-то и удивительно.       Первым «сдох» естественно Мёрдок. Минут через десять, как кончилось действие стимулятора.       — Чёрт! Я выдохся… — признался усталый, но до крайности счастливый Мэтт, падая на диван. Мы с Кэпом плюхнулись по креслам. — Это лучший день в моей жизни…       — Я гляжу, у вас тут весело в будущем, — хмыкнул Роджерс.       — А то ж! — открыто улыбнулся я в ответ.       — Ладно, счастье — счастьем, но вернёмся к делу, — смог заставить себя собраться Мёрдок. — По первому вопросу начерно мы план действий прикинули. Теперь следующий.       — Я не планирую оставаться на службе в армии, — спокойно, как о решённом, заявил Роджерс.       — Что ж, это твоё право и твоё решение. Но, пожалуйста, завтра, когда мы будем в министерстве, придержи эту информацию, пока я тебе не скажу? Ладно?       — Хорошо, — не стал спорить он. — Но почему?       — Я планирую вывести тебя из здания Министерства Обороны как минимум полковником! Не будь я Мэтью Мёрдок! — поднял руку сжатую в кулак перед грудью адвокат. — А для этого, они до последнего момента должны верить в то, что могут тебя ещё использовать.       — Полковник? — поражённо уставился на адвоката Капитан. — Я?       — Минимум! А если всё пойдёт удачно, то может быть и на Бригадного Генерала раскрутить их удастся.       — Эм… Но зачем?       — Стив, давай на чистоту: ты это всё заслужил. Больших войн после победы Союзников во Второй Мировой больше не было, и твоя доля в этой победе совсем не маленькая: выбив из-под Рейха Гидру, ты лишил их войска снабжения высокотехнологичным оружием большой разрушительной мощности. Это очень не мало. Ну, ты лучше меня в этом разбираешься, — продолжил Мёрдок. Стив кивнул, соглашаясь с тем, что да — он лучше в этом разбирается. — Так вот, крупных войн с тех пор больше не было, но при этом не было такого года, чтобы в Америку не везли гробы с её погибшими солдатами. А генералы и чиновники военного ведомства… Не было больше у нас побед военных. Ни в Корее, ни во Вьетнаме, Персидский Залив… ну, там я бы тоже это всё победой не назвал… Так вот, к чему я это говорю: пусть уж у нашей страны будет хоть один достойный Генерал… пусть и в отставке. А деньги… не хотел бы я такого «лёгкого» способа заработка, как быть семьдесят лет замороженным во льдах. Да я бы даже за миллион долларов не согласился и на минуту такого «заработка». При этом, юридически всё совершенно верно: уволен со службы, в соответствии с этими бумагами, что ты мне показал, ты не был, задание было официальным. Даже сейчас ты всё ещё на службе и находишься в отпуске… Кстати! А ведь надо ещё посчитать, сколько тебе за эти семьдесят лет ещё отпуска положено! Абсолютно заслуженного и официального! И, возможно, что тебе и вовсе рано окончательно увольняться сейчас. Вот когда отпуск кончится, тогда и… лет через пятнадцать.       — Погоди, Мэтт, — вмешался я. — А ведь у Стива и не получится сейчас уволиться. Ведь по контракту прежде, чем уволить, ему должны предоставить полный расчёт по денежному довольствию, вещевому довольствию (либо компенсацию за него) и дать отгулять все положенные отпуска. До этого момента уволить тебя не могут. Только, если через денежную компенсацию всех дней этого отпуска, а это весьма кругленькая сумма! Да и политически им выгоден будет именно такой вариант.       — Но я, я сам не хочу уже служить в Армии! Моей страны, той, за которую я воевал, уже нет! — нахмурился Роджерс.       — Знаешь, Стив… поверь мне: повоевать тебе ещё придётся. Не за страну, так за всю планету. И это не будет противоречить твоим убеждениям. Герою всегда найдётся работа… если, конечно, он настоящий Герой, — спокойно проговорил я и тяжело вздохнул. — И лучше это делать, получая генеральскую зарплату и имея в своём распоряжении генеральские ресурсы, чем статус гражданского лица, не имеющего даже официального разрешения на владение оружием и денег на оплату транспорта до нужной точки пространства. Как в самую первую твою боевую операцию. Помнишь?       — Помню, — насупленно кивнул Капитан.       — А насколько бытовые и технические вопросы стали решаться проще, как только у тебя появился официальный статус? И деньги Старка? — Роджерс промолчал. Сказать на это ему было нечего. — А деньги… тебя же никто не заставляет ссыпать их в виде монет в огромное банковское хранилище и плавать в них, как в бассейне. Деньги, большие деньги — это оружие. Оружие, которым ты можешь бороться с несправедливостью, с горем людей, попавших в затруднительные обстоятельства, с болезнями… Ты слышал такое слово: «благотворительность»? А, Стив?       — «Благотворительность»? — вскинул голову Капитан, взгляд его был всё ещё задумчив, но при этом изрядно просветлел. — Ты хочешь сказать…       — Именно. Получив свои честно заработанные деньги, ты поможешь направить их на то, чтобы реально помогать конкретным людям, попавшим в беду. И при этом ты не будешь их у кого-то выпрашивать, ты сам будешь определять на что их потратить. Именно тогда, когда посчитаешь нужным. Сразу. Не дожидаясь «Дядю Сэма».       — А ведь это и правда может так работать… — задумчиво проговорил Стивен.       — Парни, — поднял руку Мёрдок. — Кстати, на счёт денег. Тут есть ещё одна тема, о которой вы не подумали, — мы с Кэпом вопросительно уставились на него. — Вы забыли о «коммерческом использовании образа, имени и изображений Капитана Америка». Это гигантские деньги. И из-за того, что ты потребуешь свою долю от них, никто над нашей страной смеяться не станет! Особенно, если ты пустишь их не на виллы с бассейнами монет и толпы загорелых девиц с пьяными вечеринками, а на конкретное хорошее дело.       — Коммерческое использование образа? — приподнял бровь Кэп.       — Я тебе потом расскажу, — махнул рукой я. — А лучше покажу.       — Обязательно, — кивнул Роджерс.       — Тогда, я сейчас позвоню Фогги и попрошу его привезти договор на сотрудничество с нашей фирмой и поеду вместе с ним работать над этим делом в свой офис. А завтра в девять утра у порога будет ждать наша машина. Поедем в Министерство прямо отсюда.       — Мэтт, у меня есть к тебе дельце, кроме этого. Уже лично моё, уделишь минутку? — обратился я к адвокату. Тот немного удивился и сильно нахмурился, видимо вспомнил, какие у меня обычно дела, но кивнул. — Стив, мы тебя оставим ненадолго, не скучай без нас, мы не на долго.       — Идите, секретничайте, — махнул рукой он. Мэтт с трудом поднялся с дивана, кряхтя и охая, как старик — видно было, что час таких диких танцев бесследно для его организма не прошёл, и переместился в след за мной на кухню.       — Итак, слушаю тебя, Томас. Во что ещё ты вляпался?       — Почему же сразу вляпался? С чего такие выводы? — даже немного обиделся я.       — Исключительно из опыта общения с тобой. Так во что ты вляпался, Томас?       — У меня появился заработок… большой. И хочу проконсультироваться по поводу того, как его теперь с налоговым законодательством согласовать. Возможно порекомендуешь мне какого-нибудь хорошего специалиста в этой области.       — Оружие? Контрабанда? Наркотики? — со вздохом спросил он.       — Блин! Да чист я перед законом, Мэтт! — уже серьёзно возмутился я.       — А что тогда?       — Старк, через дочернюю компанию Старк-Индастриз купил у меня уникальный природный ресурс. Металл. Очень маленькие партии. Но очень дорогой. Добыть его могу только я. Старк готов платить и ещё, но налоги… И вот я весь в раздумьях по этому поводу.       — И порядок сумм? — нахмуренно спросил он.       — Крайняя партия за полтора миллиона ушла, — Мэтт откинулся на спинку стула и присвистнул от обилия эмоций.       — Вот в том и вопрос, что суммы-то для меня гигантские! И хочется и страшно. Подскажешь чего?       — А источник металла?       — Эм… помнишь нашу первую встречу?       — Такое забудешь, — хмыкнул он.       — Помнишь, что я ответил на твой главный вопрос?       — Эм, на тот, который «Зачем?» — понял он, что я не хочу говорить прямо, и принял игру. Я кивнул, подтверждая правильность выбранного вопроса. — Так ты...?       — Именно.       — И, что? Там действительно так…       — Намного страшнее, чем думал. Два «цинка» уже ушло. И «помпа» сломалась. Раз десять чуть не умер, но «выхлоп»… ну ты понял.       — Нда уж, действительно ситуация сложная…       — Так что посоветуешь?       — И что, такой редкий металл?       — Уникальный.       — Размер и форма партии?       — Самородок. Примерно вот такой, — показал я руками размер.       — А ты раскрась его! — вдруг улыбнулся Мёрдок. — Подшлифуй, приделай к нему чего-нибудь…       — И?       — И продай, как произведение искусства, созданное из хлама и природных материалов. Будут вопросы, где взял материал — скажешь, что на свалке нашёл. Не забудь там отсветиться и накинуть десятку-другую баксов сторожу, или кто там будет за главного. А дальше заплати все положенные налоги и живи спокойно. Надеюсь, это не золото?       — Нет, конечно. И не плутоний, не переживай.       — Неужто уран? — наиграно ужаснулся адвокат.       — Не пори горячку. Ничего там криминального нет. Просто очень редкий металл с очень полезными для хай-тек компании свойствами. Добывать его сложно, а те, кто добывают — ломаются, целочек из себя строят… Вот Старк и готов платить мне за каждый камушек, не торгуясь.       — Ну, тогда договаривайся со Старком о формате ваших сделок и финансово-отчётной документации. Не забудь о уже совершённых.       — Обязательно.       — И… спасибо, — искренне сказал он и посмотрел прямо в глаза. Странно, но Системных сообщений об эффектах не выскочило. Странно, может я, наконец , управление своим взглядом начинаю постигать?       Говорить я ничего не стал, просто медленно смежил веки в жесте согласия. Только веки. Больше ничего. Зато пододвинул к адвокату тарелки с шаурмой и «крысбургерами», он ведь после лечения и танцев должен сейчас быть голодным, как волк.       И Мёрдок упрашивать себя не заставил.       

***

Спустя полчаса Фогги действительно приехал с договором, дождался подписей Стива (Мэтт не спешил просвещать его, чью именно подпись он только что взял), затем увёз Мёрдока вместе с договором.       — Это ведь был ты? — спросил Роджерс, когда от дома отъехала машина адвокатов.       — Что я? — уточнил, для проформы у него я.       — Ты что-то подмешал в лимонад, от чего парень прозрел.       — Недоказуемо, — сразу пошёл в несознанку я, скрестив руки на груди в своём кресле, стоящем напротив кресла Стива.       — А я не прокурор, чтобы доказывать, — чуть пожал плечами Кэп. — Но нас было трое, я не делал, значит ты.       — Да ты просто Кэп! — восхитился я.       — Да, я Капитан, и что? — не понял он.       — Капитан Очевидность!       — Эм? — всё равно не понял прикола он. Я тяжело вздохнул и опустил руки на подлокотники.       — Ладно, проехали. К чему вопрос-то?       — К тому, что если ты можешь такое, то почему…       — Не иду в народ, аки Иисус по воде? И как ты себе это представляешь?       — То есть «как»? Ты лучше знаешь нынешний мир, нашёл бы способ, стоило бы захотеть.       — Ну, отставим в сторону то, что такого «мессию», который бы мог то, на что ты намекаешь, за такое «благое дело» просто убили бы, стоило ему высунуться… А тебе не приходило в голову, что Мэтт не просто так промолчал? Он ведь не глупее тебя и тоже до трёх считать умеет?       — Может не будешь «выкручиваться» и поговорим прямо? — поморщился Роджерс. А я вздохнул.       — Как же тяжело с вами…       — С кем? — нахмурился Стивен.       — С Героями-идеалистами…       — И всё же?       — Я научился этому вчера. Когда бы я что успел?       — Вчера?       — Вчера.       — Но ведь всё равно не «пойдёшь в народ»? Я правильно понял?       — Эх… начистоту, так начистоту. Слушай, — сказал я и уткнулся глазами в пол. — Я аутист с рождения. Слышал такое слово?       — Нет.       — Это… диагноз такой. Потом, научишься пользоваться интернетом, прочитаешь. Долго объяснять. Главное, что все считали меня всю мою жизнь умственно отсталым. И так оно и было. Я жил, как… как механизм: ел, спал, ходил… всё по команде. Родители обо мне заботились, потом дядя… А потом они умерли. Все трое сразу — автомобильная авария, бывает… В нашем мире на дорогах людей гибнет каждый год больше, чем на иной войне. Сотни тысяч человек… с этим ничего не поделаешь: где скорость, там опасность… Я остался один. Совсем один. В пустой квартире… Потом что-то случилось, что-то в моих мозгах сдвинулось. Я стал умнеть. Стал осознавать себя… немного сблизился с одной хорошей девушкой… стал считать её другом. Единственным другом. Единственным человеком, который хоть как-то мне близок в этом мире… — Роджерс слушал, не перебивая, внимательно. Х-х-харизма! Ему хотелось рассказывать. Не то что рассказывать, хотелось изливать душу, поделиться самым наболевшим… Герой, что б его! — Она первая узнала, что я мутант. Даже раньше меня самого. И не отвернулась. Не сдала… кому не надо. Наоборот, нашла единственного в мире специалиста, который мог мне помочь. Нашла и уговорила его потратить на меня своё время. А оно у него, поверь, очень дорогое!.. — я помолчал, собираясь с мыслями. Неприятный ком подкатил к горлу, а глаза зачесались. — А неделю назад её привезли из больницы… искалеченную. Страшно искалеченную…       — И ты…       — И я! Да! Я за неделю нашёл способ поставить её на ноги и сделал это! Да, блядь, я это, сука, сделал!!! Пять раз чуть не подох сам, и один, кажется «не чуть»… но сделал! И сделал бы это снова! А ты? А вот ты, Герой, вот ты бы как поступил?! Добил бы единственного друга, беспомощного, покалеченного, потерявшего всякую надежду на выздоровление, потому, что ну не умеют наши врачи лечить переломы позвоночника и отращивать заново руки с ногами. Не умеют, сука!.. — влага всё же потекла по моим щекам, и я запрокинул голову к потолку, а руками принялся вытирать слёзы. — …Умоляющего тебя добить его. Грозящего в противном случае возненавидеть…       — Нет… да… не знаю! Не знаю! — прорычал Роджерс, впиваясь руками в подлокотники так, что обшивка лопнула и деревянная основа начала трескаться. Вот только глаза его не поднимались. Теперь он смотрел в пол.       — …а вот я не смог. Не добил. Хотя, мне стоило только прикоснуться, и всё… даже частички её тела никто бы на земле больше никогда не нашёл… И мне бы за это никто ничего не сделал: нет тела — нет дела. Это аксиома любых правоохранителей…       — Но как? Как ты её вылечил?       — Сказки мне в детстве читали про «воду живую» и «воду мёртвую»… и про Ивана-Дурака, который сам голову сложил, а найти нашёл… Вот я такой вот Дурак и есть. А как… не так уж и важно.       — Пожалуй, — подумав, согласился Роджерс. — Но к чему ты это всё ведёшь?       — А к тому, что «живой воды» у меня немного. Кончится быстро. Нет, если очень сильно будет надо, я ещё достану… благо, знаю теперь как и где… Но на всех больных в мире всё равно не хватит. Даже на всех больных в этом городе…       — А научить других?       — А не получится. Правильно соединить «живую» с «мёртвой» никто, кроме меня не сможет. Талант природный…       — Мутация?       — И она тоже, — пожал плечами. Собственно, я уже успокоился и смог взять себя в руки. — Там сложно. Много разного надо.       — А Мёрдок?       — А что мне на хорошего человека пару капель жалко? Зато, видел, какой он радостный был? Как отплясывал! Помог стресс накопившийся сбросить… Пошли что ли в кино сходим?       — А пошли! — улыбнулся Стив.