My favorite moments of life

Мы давно решили отметить 9 мая вместе: я, Макс и Валь. С недавних пор мы подружились с Валем, и я не имел ничего против его общества. В день праздника Макс начал делать уборку часов в десять утра. Для меня это слишком рано, чтобы вставать, но спать под гудение пылесоса я тоже не мог. -Мааакс!!! -Ничего не хочу слышать, - быстро проговорил он, сдернув с меня одеяло. – Доброе утро. Пришлось подняться и сделать вид, что помогаю. Закончив с уборкой, Коцюржевский полдня носился по комнате, выбирая наряд. Я плел очередную феньку, изредка отвлекаясь на его «как тебе эта рубашка?» и «шорты или джинсы?». На седьмой или восьмой раз я перестал смотреть на него, поскольку от его футболок уже рябило в глазах. Наконец, он остановился на майке, клетчатой рубашке и бежевых капри. Смотрелось это действительно хорошо. И вот часов в семь мы вышли из общежития, встретились с Валем. Я даже не подозревал, куда мы пойдем. И к моему ужасу, парни затащили меня в караоке-клуб. Я слишком стесняюсь петь на людях, но эти двое просто поставили меня перед фактом, отказаться не представлялось возможным. В караоке Макс и Валь отжигали по полной. У них просто потрясающие голоса. О своем я не столь радужного мнения, поэтому я старался не лезть в их дуэты. И все же меня заставили спеть пару песен, чему я на самом деле несказанно рад. Но вот, навеселившись, мы ушли из караоке. К половине третьего мы с Максом были уже в своей комнате в общежитии. Совершенно случайно утром 10 мая выходила последняя серия очередного сезона Glee, так любимого Коцюржевским. Из-за разницы во времени показ на американском телевидении начинался ровно в пять утра по Москве. И Макс, безусловно, никак не мог пропустить столь важное событие. Так что, вернувшись в общежитие, он заявил мне, что ложиться спать уже бесполезно, и предложил что-нибудь посмотреть перед сериалом. Мы улеглись в его постель, я включил аниме, которое мне нахваливала Марианна. В какой-то серии промелькнул момент, как парень ест кремовый торт с клубникой. И Макс, как всегда, важно заявил: -Хочу торт. -И я хочу. Но в такое время какой нам торт? -Обыкновенный. Вдруг у него загорелись глаза, он вскочил с кровати. –Давай, поднимай попу, идем готовить пирог! Я воззрился на него с неподдельным удивлением. -Макс, сейчас четыре часа утра. Ты вообще с головой дружишь? Коцюржевский кивнул, улыбнулся и унесся на кухню. Я нехотя последовал за ним. Мне, конечно, далеко до его степени сумасшествия, но и одного его оставить я просто не мог. Макс бы обязательно что-нибудь грохнул, разлил, перевернул – список можно продолжать до бесконечности. -Не трогай миксер, тут люди спят! -Но Жень, а как без него? -Руками. Ничего, не надорвешься. -Достань яйца. И муку. А еще сахар. -Может, мне за тебя приготовить еще? -Нет, не надо. Ты не умеешь. -Ах, это я не умею? Хотя…да, ты прав, я не умею. -Поэтому молчи и делай, как говорят. Господи, впервые в жизни в четыре часа утра я вообще что-то готовил! В конечном итоге полученная масса была торжественно вылита в сковороду и засунута в духовку. А мы ушли смотреть дальше. Минут через тридцать я с ужасом вспомнил про пирог. К счастью, как раз вовремя: он пропекся, не успев обуглиться. И вот, наконец, в пять часов начался сериал. Честно говоря, меня потихонечку вырубало. Я понимал около трех процентов диалогов, а Макс не счел нужным мне переводить. Точно я понял только одно – в серии не было того грандиозного события, которого так ждали фанаты. Настроение Коцюржевского было безнадежно испорчено. За следующий час я узнал столько нового про режиссера, сценаристов и актеров этого сериала! -Все они придурки! Не буду больше смотреть! Как они сезон закончили?! Кто так сериалы снимает?! Блин, так бы и отомстил им! Вот поеду в Америку опять, найду там Мерфи (это режиссер), поймаю и буду пытать, чтобы он мне весь сезон переснял!!! -Макс, замолчи, - я сонно потер глаза. -Не замолчу, ты все равно спать не хочешь. -Макс, захлопнись! Я хочу спать. Мне к двенадцати на работу. В десять мне надо проснуться. Помолчи, пожалуйста. -В десять? Ты же меня на автобус провожаешь. Вряд ли ты успеешь до дома к десяти добраться. -Чего это я тебя провожаю? -Потому что я так хочу. И вообще, Жень, спал бы ты уже. -С тобой, блин, уснешь! Во сколько автобус-то? -В половину девятого. -Какого черта? Нам в восемь вставать. Заткнись и спи! -Нет. Они все равно козлы все! Ну как так можно? Фаны ведь так ждали, так ждали. Совершенно мне настроение испортили. Музыку послушать что ли? Максимилиан долго ковырялся в телефоне, пытаясь найти подходящую мелодию. На десятое «это я не хочу, это тоже не то» я повернулся на бок и закрыл глаза. Плевать, что он обидится. Я хочу спать. Наконец, в семь часов он замолчал и уснул. Спать оставалось час. В восемь у меня зазвонил будильник. Максимилиан повернулся, что-то пробормотал об автобусах через каждые пятнадцать минут и захрапел снова. Разбудить его мне не удалось. В девять уже пришлось встать. Мы переглянулись и в один голос спросили: -Мы точно вчера не пили? И так же вместе ответили: -Точно. Хотя уверен в этом не был никто. В голове почему-то было пусто. Я с трудом вспомнил, что было ночью. Макс вспомнил только с моих слов. Позвонили Валю. Тот тоже был удивлен, узнав, что мы все же не пили. С квадратной головой, я проводил Коцюржевского на автовокзал и поехал работать. Два часа мы с Валем раздавали рекламные бумажки в торговом центре, потом до вечера бродили по городу. Весело провели время, даже спать расхотелось. Приехав в общагу, я позвонил родителям, рассказал, как мы отметили праздник. На что папа с усмешкой заметил: -Да, Женька, с такими друзьями тебе и врагов не надо. Впервые я был с ним полностью согласен.