So close, but so far away...

POV Клава. Что вы знаете о моральной боли? То, что она убивает человека гораздо быстрее и мучительнее, чем физическая? Если так, то вы абсолютно правы. «Какой сегодня день недели?»— задумалась я, лёжа на кровати и смотря в потолок, — «Хотя, кому какая разница… Главное, что сегодня я поняла, как это больно, потерять человека, которого знала пять лет…» Это разрывало меня изнутри, по этой причине мне так хотелось забыться, что я и пыталась сделать, полагаясь на то, что алкоголь позволит не думать и не чувствовать. Видимо, я и правда та ещё дура раз так считала. Егор оставил меня одну, наедине с собой… Одиночество пронизывало каждый уголок моей души.Я задыхалась от одиночества… Пусть Егор и находился в одной квартире со мной, я чувствовала себя ужасно одинокой. Одна, одна, одна, теперь совсем одна… Мнимые друзья — однодневки, люди — фальшивки: вот и всё моё окружение. Всё что мне осталось — это существовать в этом театре, где каждый не жил своей жизнью, а играл свою глупую роль… Все в масках, они все лгут… Даже те, от кого ты никогда этого не ждёшь, человек, который поддерживал меня во всех начинаниях, жил мной, любил, беспокоился...Предал. Это всё было игрой, бессмысленной игрой, в которой никогда не будет победителя, только лишь проигравшие. Я едва сдерживала слезы. Взгляд упал на руку, боль пронзила всё тело: «Ненавижу»— твердил разум, а сердце отвечало, пропуская очередной удар:«Обожаю»… Хотелось кричать… Нельзя, Егор рядом. Нельзя быть слабой, не здесь, не сегодня… Никогда. А может быть слезы — это не проявление слабости, а лишь доказательство того, что ты настоящий человек, способный чувствовать? Я сломана морально, пожалуйста, не уходи, останься, почини меня... Слезы безостановочно капали из глаз, попадая на мои щёки, а затем плавно падали на одеяло, которым я была укутана с головой. Где он теперь, с кем? С ним сложно, но без него ещё тяжелее… Всё так непросто, я не знаю что делать дальше… Ведь каждый день без него просто бессмыслен. Мысли… Как бы мне хотелось от них сейчас избавиться, они не давали мне покоя. Руки дрожат, попытки плакать беззвучно оказываются неудачными, всхлипы становятся очень громкими. Я ничего не могу с собой поделать: я снова слабая маленькая девочка. Невозможно больше изображать сильную и непоколебимую личность. Я не могу скрывать свои эмоции, маски сброшены. Плач постепенно превращается в крик: — Почему?! Почему так больно?! За что?! Я так не могу! Отдаленно слышу приближающиеся шаги, пытаюсь успокоиться — не выходит: — Уйди, не заходи, я не хочу, чтобы ты видел меня такой. — захлёбываясь слезами, прошептала я. Но было поздно, дверь резко открылась, а на пороге стоял он… POV Егор. Услышав громкие всхлипы, её хриплый голос, срывающийся на крик, я не мог этого выдержать. Сердце разрывалось на куски, я бросился в другую комнату, к ней. Я распахнул дверь в её комнату, сердце колотилось слишком быстро, я огляделся и увидел, что она была под одеялом с головой, я тихонько позвал её, спрашивая тем самым разрешения помочь: — Клав? — я сделал пару неуверенных шагов по направлению к ней. Ответом мне послужили её громкие всхлипы. Всё, что сейчас хотелось сделать — это прижать её к себе так сильно, насколько это возможно, чтобы она никогда больше не плакала и не чувствовала себя одинокой, гладить по волосам, успокаивать и признаться ей, что я её так сильно люблю — я задумался насчёт последнего. « Нет, нельзя, нужно сдерживаться… Помни, ты только друг, не больше.» — контролировал я себя мысленно. Я сократил расстояние между нами. Её всхлипы не прекращались, с каждым новым вздохом, становясь всё громче и чаще. Моё сердце отказывалось успокаиваться, буквально спеша вырваться наружу из грудной клетки. Оно стучало в унисон с её сердцем. Я подошёл вплотную. От моего взгляда её скрывало лишь тёплое белое одеяло, теперь уже мокрое в нескольких местах от её холодных слёз. Было страшно, страшно и больно увидеть её такой… Нежным движением руки, я попытался немного одёрнуть край одеяла… Не получилось, она плотно прижала его к себе, не давая мне увидеть своё лицо. В следующую секунду сквозь всхлипы я услышал: — Егор,— она всхлипнула несколько раз, стараясь сделать паузу, чтобы договорить более непрерывисто: — не надо,уходи. — слабо прошептала Клава. Я грустно вздохнул и ответил: — Ну-ну, малая, кому-то другому это скажи, я от тебя ни на шаг не отойду… — сердце забилось ещё быстрее, когда я, не дожидаясь её дальнейших возражений, подхватил её на руки, а затем сел на кровать, удобно положив её к себе на колени. Наконец-то я смог снять с неё это чёртово одеяло. Она моментально отвернулась. — Детка, посмотри на меня…— голос сорвался на хрип. Клава упрямилась, похоже, что в ней боролись два желания «за и против», но в конечном итоге победило первое, и она медленно повернула голову, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не в мои глаза. Я покрепче прижал её к себе, сердце убивало меня с каждым проклятым ударом. Я попытался успокоиться и продолжил: — Умничка, а теперь посмотри мне в глаза.— тихо попросил я, о чём затем пожалел, потому что она послушалась и взглянула мне прямо в глаза. Этот взгляд я запомню до конца своей жизни: мокрые от слёз глаза, неимоверная боль во взгляде, пронзающая всё тело. Она открыла рот, но слёзы и постоянная нехватка воздуха из-за всхлипов не давали ей внятно сказать что-либо. Почти беззвучно, она прошептала: — Егор, мне так плохо… Я так не могу.Мне больно. — слезы хлынули из её изумрудных глаз с новой силой. Я вытирал каждую её слезинку большим пальцем руки, шёпотом успокаивая её. Она прижалась ко мне как маленький ребёнок, а я убаюкивал её, медленно покачивая в своих руках. От этой картины и на мои глаза наворачивались слезы, но я умело сдерживал их, говоря себе, что я должен быть сильным для неё. Мне было так её жаль и так неприятно, что она убивается из-за такого придурка, который её совершено не ценит, что я не выдержал: — Знаешь, он не достоин тебя и твоих слез, не достоин твоей милой улыбки, — всхлипы почти прекратились, а она смотрела мне прямо в глаза, я продолжил: — не достоин того, чтобы ты его любила и так убивалась из-за него, а ты, ты достойна самого лучшего. Солнышко, не убивайся так из-за тупого парня, который просто слепой, если не смог разглядеть, какое рядом с ним было счастье… Ты лучшая девушка, которую я знаю: у тебя доброе сердце, ты весёлая, умеющая любить, а твоя улыбка заставляет меня всегда улыбаться в ответ, а сердце бешено колотиться в груди, ты такая красивая не только внешне, но и внутренне.— она замерла от таких слов, слезы на глазах застыли стеклянными каплями, которые больше не спешили капать, а на губах появилась та самая улыбка, хоть и очень грустная. — Ты прекрасна, малышка. Я никогда не дам тебя в обиду, обещаю тебе. — я нежно гладил её по волосам, говоря это полушёпотом. Через несколько секунд, я заметил её недовольный взгляд на себе и вопросительно изогнул бровь: — Что такое? Клавочка положила два пальчика своей руки по обе стороны уголков моих губ и одним движением растянула их в улыбке: — Так-то лучше, — начала она, улыбаясь, — а то сам ведь минуту назад говорил, что моя улыбка заставляет тебя улыбаться в ответ.— она не отпускала пальчиков от моих губ, сейчас я всё бы отдал за то, чтобы прикоснуться к её пухлым губам, которые отдавали соленым привкусом от недавних слез. Она закусила нижнюю губу, проводя пальцами по контуру моих губ. Мое тело переставало меня слушаться, каждую клеточку пронизывало приятное тепло от её аккуратных и нежных прикосновений. «Детка, остановись… Я не могу больше держаться, господи, ты так близко.» — голова отказывалась трезво мыслить. Тогда я провёл тыльной стороной ладони по её щеке, опускаясь ниже к её манящим губам. Всё это время Клава смотрела на меня. Пальцы провели по её нижней губе, а затем переместились ниже на её шею. Здесь я поймал себя на мысли, что хотел бы я как-нибудь оставить на её шее знак того, что она моя. Я был настолько пьян её присутствием, что мог бы сделать это прямо сейчас, если бы не остатки самообладания. Я грустно вздохнул и убрал свою руку, которая мгновение назад гладила её шею, в ответ я, к своему удивлению, услышал недовольный вздох: — Малая, — я взглянул на часы, — четыре утра, тебе надо поспать. Я пойду к себе, а ты постарайся уснуть.Если что нужно, зови. Прибегу по первому зову. — я подмигнул ей и, тихонько переложив её на кровать, поднялся и собирался уйти. Моим планам не суждено было сбыться, потому что её рука, уже по привычному мне сценарию, быстро поймала мою руку. Я посмотрел на неё, а её изумрудный взгляд встретился с моим и она долго собиралась с мыслями, а затем с уверенностью заявила: — Не уходи. Ты мне нужен.— взгляд опустился в пол, она задрожала, будто боясь того, что я всё-таки не послушаю её и уйду. Я присел на краешек кровати и, взяв её за руку, пообещал: — Принцесса, я буду здесь всю ночь охранять твой сон.— я нежно погладил её по голове, но вот снова её недовольный взгляд. Секунда и она резко потянула меня на кровать: — Егорчик, так не пойдёт. Ложись рядышком.— она подвинулась, а я послушно лёг рядом. Клава укрыла нас одеялом. «Господи, я самый счастливый человек на свете… В своей квартире, в своей кровати со своей любимой девушкой, хоть она и не знает об этом, которая ещё и в моей одежде. Что может быть лучше?» Так много мыслей и так мало сна. Малышка рядом сводит меня с ума… Я медленно начал засыпать, но перед тем, как уснуть, я почувствовал, как Клава обвила руками мой торс и прижалась ко мне вплотную, закинув также одну ножку на меня. Я услышал сладкое зевание, а затем короткую фразу: — Спокойной ночи, Егорчик. Я улыбнулся и произнёс в ответ: — Сладких снов. Засыпай, малыш…— после чего, мы уснули.