***
Иногда, желание жить — становится самой большой силой. И желание жить может вытянуть тебя с границы смерти.
***
Громкая музыка в наушниках, как всегда заглушала крики родителей. Они в очередной раз ссорились из-за неё, но Маринетт было на это плевать. Больше не существует некогда счастливой семьи. Сейчас каждый сам по себе, по крайней мере, так считала сама девушка. Доктор покинул её комнату 15 минут назад, ровно столько ругаются Том и Сабина. Выкинув наушники, девушка схватила свой рюкзак и пальто, после чего быстро съехала по перилам в гостиную. Заметив в поле зрения дочь, Том и Сабина обменялись злыми взглядами, а после натянув улыбки пожелали ей доброго утра. — Дорогая, доктор сказал… — начала было женщина, но Маринетт прервала её. — Да, да, я знаю. Деточка, хватит издеваться над своим организмом, ложись в стационар пока не поздно. Спасибо, я слышала это. — закатив глаза, спародировала Дюпен-Чен. — Мари, родная, доктор сказал, что тебе пора прекращать ходить в лицей, ты можешь потерять сознание в любую минуту. — жалобно протянул отец, но Маринетт лишь, накинув пальто и намотав на шею шарф, кивнула. — Со мной всё нормально. Я ушла. — схватив со стола зелёное яблоко, девушка спустились в пекарню, а потом выскочила на улицу. Холодный январский воздух тут же принял её в свои объятия, от чего у той пробежался табун мурашек. Она постаралась подавить несущуюся внутри волну слёз, сильнее кутаясь в пятнистый шарф. Она понимала, чем всё может закончится, но не считала себя больной и нуждающейся в помощи. Здание лицея и его ученики встретили её сожалеющими взглядами. Наверное, каждому ученику известна такая девушка, как Маринетт Дюпен-Чен, каждому известна её болезнь. Продвигаясь по коридорам, Мари старалась быть незаметной, хотя она и так почти прозрачна. И как обычно буквально в двух шагах от нужного кабинета её окликнула Хлоя-заноза-в-заднице-Буржуа. — О, кто это у нас, неужели Дюпен-Чен снова появилась в школе?! Как твоё здоровье? Всё ещё загоняешься из-за лишнего веса?! — блондинка сравнялась с Маринетт, и противно хихикнула. — Ты такая жалкая, Дюпен-Чен! Закончив свой утренний монолог по унижению своей одноклассницы, Буржуа вошла в кабинет, не забыв повилять перед её носом изящными бёдрами. Маринетт промолчала, как обычно, и уже собиралась войти в кабинет, как сзади послышался возмущённый голос Сезер. — Вот же сучка! — прошипела она. — Не обращай на неё внимание! Одарив подругу успокаивающим взглядом, Маринетт прошла в класс, и села за последней партой, Алья же заняла своё место рядом с Нино Ляйфом. — Думаешь она продолжает худеть? — сразу же спросил он, мельком глядя на брюнетку. — Не знаю… Но если она не начнёт лечиться сейчас, анорексия убьёт её до конца зимы. Нино, мне страшно. — в глазах шатенки заблестели слёзы, и она тихо всхлипнула. Маринетт — её лучшая подруга изнемождала себя диетами, и сейчас находилась на волоске от смерти. Главная проблема была в том, что она не хотела никого слушать, и не считала свой маленький вес проблемой. Она не принимала таблетки, что приписывали ей врачи, отказывалась от помощи психиатров. Нино аккуратно погладил девушку по волосам, заверяя, что все обязательно будет хорошо, и они скоро что-нибудь придумают. Крутя в руках карандаш, Маринетт смотрела на Сезер, которая спешно вытирала подступающие слёзы. Иногда, в такие моменты Дюпен-Чен самой хотелось разреветься, отмотать жизнь на два месяца назад, и остановить саму же себя на цифре 45, только вот это не было возможно. Нет, она уже не худеет, но и не набирает килограммы. Цифра 34, которая вот уже второй месяц засела на её весах, вполне устраивала девушку. Именно по этой причине она опять отказывается идти с друзьями в столовую на перемене, вместо этого медленно съедает половинку яблока. Отказывается она и от похода в кафе после уроков, ссылаясь на плохое самочувствие. Раздосадованные друзья прощаются с ней у крыльца лицея, и после уходят в кафе, а Маринетт не торопясь шагает к пекарне. В это время у родителей полно работы, поэтому коротко кивнув им, она поднимается в свою комнату, и бессильно падает на кровать. Слышит, как гулко бьётся сердце в груди, но продолжает игнорировать это. Достаёт телефон, и пишет очередной пост на своей странице.Нетти Д-Ч. Сегодня 17.01.18. в 16:01. Знаете, очередной раз проходя по коридорам лицея, я ловлю на себе тысячу сожалеющих взглядов, слышу каждый печальный вздох в свою сторону. И это меня раздражает. Почему каждый проходящий мимо человек считает своей обязанностью пожалеть меня?! Зачем вы пытаетесь понять меня и поковыряться в моих мозгах?! Зачем?! Неверное, я пишу это уже в сотый раз, но если никто не понимает, то повторюсь… Я не тот человек, который нуждается в Вашей помощи и жалости, и у меня нет психических отклонений! Вместо того, чтобы делать из этого трагедию, лучше решайте свои проблемы, они гораздо важнее…
***
Маринетт не считала своей обязанностью спускаться каждый день на ужин, чтобы выслушать уговоры своих родителей, но они были одними из тех людей, которых она не хотела ранить. Именно поэтому каждый вечер она уверяла Сабину и Тома в том, что её жизни ничего не угрожает, и она по собственному желанию может набрать вес, хотя на самом деле не была в этом уверена. И каждую ночь она отгоняла от себя мысли, что с каждым днём становится только хуже, потому что съешь она чуть больше положенного, её выворачивало наизнанку. Гостиная и кухня встретили её тишиной. Как бы не было это странно, но дома не было ни отца, ни матери, ни готовой еды на столе. Это значило, что сегодня был один из немногих дней, когда родители наконец отвлеклись от проблем своей дочери, и сейчас думали над каким-нибудь новым невероятным рецептом торта или чизкейка. Спустившись на кухню пекарни, где всегда было невероятно жарко, из-за постоянно работающей печи, Дюпен-Чен застала там только отца, который делал заготовки на завтрашний день. Улыбнувшись дочке, Том отвлёкся и вытер пот с лица, тем самым измазав свои густые усы в муке. Маринетт рассмеялся, после чего помогла избавиться отцу от муки. — Где мама? — оглянувшись спросила девушка. — Аа, там, в зале болтает со своей давней подругой. Если хочешь, можешь сходить поздороваться. — пробормотал Дюпен, не отвлекаясь от своей работы. Посмеявшись над тем, что Том снова испачкал всё своё лицо в муке, Мари направилась в зал, где по словам мужчины была её мама. Сабина действительно была там с какой-то женщиной. Они сидели за крайним столиком, пили чай, и о чём-то разговаривали. Со своего места она могла хорошо рассмотреть эту женщину. Строгий белый костюм, длинные пшеничные волосы, собранные в хвост, и ярко зелёные глаза, которые сейчас смотрели именно на неё. Девушка негромко ойкнула, и кажется где-то в подложках её памяти всплыл образ этой женщины. Улыбнувшись Маринетт быстро подошла к столику, и приобняла свою маму за плечи. Сабина, которая до этого не заметила присутствия дочери, легонько вздрогнула. — Мари, ты меня напугала. — тут же негромко произнесла Сабина. — Прости. — мягко рассмеялась та, переводя взгляд на подругу матери, и задумчиво произнесла — Почему-то Вы кажетесь мне знакомой. — Ну, конечно, Нетти! — воскликнула та, резко вскакивая и обнимая хрупкую девушку. — Солнце, это Эмили Агрест, наша хорошая знакомая, раньше мы много времени проводили вместе. — пояснила Сабина. И Маринетт вспомнила. Вспомнила откуда такое любимое ей прозвище «Нетти», вспомнила эти столь родные зелёные глаза, и от этого стало как-то тепло на душе. — Рада видеть Вас! — пробормотала Мари, отстраняясь. — Правда я помню всё очень смутно. — Ох, это не беда, детка. У меня есть время тебе напомнить. Ты помнишь Адриана? — тут же оживилась мисс Агрест, но дочь подруги лишь отрицательно помотала головой. — Жаль. Чуть больше десяти лет назад вы были хорошими друзьями. Маринетт нахмурила брови. Она соврала, сказав, что не помнит Адриана. Как можно было забыть этого солнечного белобрысого мальчика, с которым она когда-то проводила каждые выходные, как можно было забыть то, как глупо закончилась их дружба?! В то время, пока Эмили продолжала болтать, напоминая о самых ярких событиях, Дюпен-Чен унеслась в свои воспоминания. — Знаете, я ещё не закончила с домашними заданием, поэтому пожалуй пойду. Была рада увидеться с Вами. — протараторила девушка, и, вскочив из-за стола, быстро убежала на кухню. — Вот видишь?! Она практически не говорит с нами, всё время проводит в своей комнате. Она закрылась от всех, даже от своих друзей. — опечаленно стала причитать Сабина, пока не почувствовала тёплую руку подруги на своём плече. — Думаю, она ещё может одуматься. Ей просто нужно понять, что то, что с ней происходит — это болезнь, и её нужно лечить. Всё наладится. — поддерживающе сказала Эмили. — Кто бы до неё достучался! — Мне кажется, я знаю, кто сможет помочь. — грустно улыбнувшись, ответила блондинка.***
Следующие два дня у Маринетт не задались. Стоило Эмили появиться в их доме, как головой юной девушки завладел целиком и полностью её сын. Адриан Агрест, как узнала Мари в интернете, сейчас был самой популярной моделью, рекламировал бренд одежды своего отца, имел тысячу поклонниц и ужасно избалованный характер. Он красив и жутко самовлюблён. Это был не тот Адриан, с которым когда-то дружила Дюпен-Чен. Воспоминания проносились яркими вспышками, из-за которых Маринетт едва могла сдержать слёзы. И когда все пошло по наклонной?!Нетти Д-Ч. Сегодня 19.01.18. в 23:58. Ну и какого чёрта ты снова поселился в моей голове?! Воспоминания о тебе нахлынули очень неожиданно. Вспоминая все связанное с тобой, я начала плакать. Знаешь, я по тебе скучаю. Каждый день начинается и заканчивается мыслями о тебе, где ты, с кем ты, мои мысли не дают мне покоя. Сейчас я смотрю на твой онлайн, и хочу тебе написать, но я боюсь, что всё снова закончится так же. Я помню твои глаза, улыбку, смех, как ты меня пытался рассмешить и поддержать в трудный момент. Я жалею о том, что дала тебе просто так уйти из моей жизни. Мне очень грустно, грустно из-за того, что у нас разные судьбы и пути. Я просто хочу сказать, что ничто не вечно в нашей жизни. Некогда близкие друзья становятся воспоминаниями, знакомые становятся ближе родных. Только враги, чаще всего, остаются врагами. Ответь же мне, осталась ли я твоим воспоминанием?