Клеймо

POV Флора

      Для меня соулмейты всегда были чем-то особенным. И даже в тот день, когда я узнала, что моей родственной душой является мой сводный брат Огрон, надежда на сказку и настоящую любовь не покидала меня. Потому что я всегда слепо верила во всё это и не хотела понимать тех, кто отказывал своим вторым половинкам. Я ненавидела людей, которые пренебрегали своими соулмейтами, делали им больно или вообще выбирали совершенно чужого по душе им человека… Странно, что я стала такой же, верно?       Я любила Огрона всегда. Сколько себя помню. И он меня тоже. По крайней мере, я надеюсь, что это было действительно так. И сейчас я не могу сказать наверняка, что чувствовала к нему всю свою жизнь. Потому что это чертовски сложно объяснить, если честно… Я совру, если скажу, что всегда чувствовала, что мы связаны, ведь это совершенно не так!       Думала ли я когда-то об Огроне, как о своём парне? Да, конечно. Он всегда был очень привлекательным, ухоженным и заботливым, но почему-то я всегда стыдилась подобных мыслей… Хотя, как мне кажется, причина очень даже очевидна. Мы ведь считались братом и сестрой. Хоть и сводными. Думаю, именно это усложнило нашу ситуацию ещё в самом начале. Ну и я, конечно…       Вины Огрона здесь тоже достаточно. Но я пообещала себе забыть все обиды. По крайней мере, я пытаюсь. Сложно по щелчку пальца выбросить из головы все те происшествия в Гардинии. Как и человека, который сделал мне очень больно.       Я четыре года убегала от всего этого, пыталась забыть, начать жизнь с нового листа и, признаться, у меня почти это получилось. Только вот метка не давала мне спокойно жить всё это время, как и Огрон, который почти что каждую ночь напивался и звонил с родительского телефона в надежде, что я не сброшу очередной вызов…       Но мне было семнадцать лет и я думала, что поступаю правильно, убегая от неприятностей и проблем, которые, по сути, создала сама. И сейчас, стоя напротив родного дома, я понимаю, насколько же это всё было неправильным…       Бесспорно, я исполнила свою мечту и выучилась в том колледже, о котором всегда мечтала. Но я ни разу за четыре года не чувствовала себя счастливой. Четыре дня рождения в одиночестве. Четыре Рождества. Четыре Новых года и… разве довольный всем человек считает всё это?       Стыдно признаться, что за все эти годы, проведённых в Магиксе, я не завела ни единого знакомства, не считая одногруппников. Меня там будто и не было. И, если бы не диплом в сумке, я бы скорее всего подумала, что всё это время пробыла в какой-то коме! Не знаю, что со мной произошло и можно ли это назвать депрессией, но я изолировалась от общества. И редкие разговоры с родителями были чуть ли не единственными.       За три месяца до выпуска я поняла, что больше так не могу и что хочу к родителям и, как не странно, к Огрону. Я плакала все выходные, наконец то поняв, что же я наделала, будучи ребёнком…       Я с трудом доучилась эти девяносто дней и, даже не дожидаясь празднования, прямо в выпускной мантии и шапочке купила билет в родной город. И сейчас у меня не хватает смелости подняться на третий этаж и постучаться в дверь. Потому что я чувствую себя последней сволочью. Но я всё-таки делаю это. И в животе просто нашествие бабочек, и дышать почему-то так трудно… Господи, я даже защищая дипломную так не нервничала…       — Откройте дверь! Я в душе! — слышится голос Огрона за дверью. И мне просто хочется убежать… Как же я буду смотреть ему в глаза после случившегося? Но мне никто не открывает даже спустя пять минут и я снова стучусь, напоминая о своём существовании. — Да что же это такое?! Чёрт! Что вам…       Огрон застывает в проёме двери в одном полотенце скорее всего шокированный моим появлением. Почему я думаю, что родители не сообщили о моём приезде?       Я начинаю плакать. Эмоции просто разрывают меня изнутри и я понимаю, что больше не смогу убежать. Потому что все эти годы нуждалась в нём, сама того не понимая.       Огрон, придя в себя, со всей силы обнимает меня.       — Прости меня… — шепчет он.       — И ты меня прости, Рони…