Конструкторы из мяса и костей ходят по улицам большого шумного города, смеются и плачут, не стесняясь ни толпы, ни себя. За ними наблюдать даже забавно — все действия предсказуемы и просты, с лёгкостью можно закончить за них любую фразу или побыть «гадалкой», предсказав, как выглядит их обычный день и чем они будут заниматься сегодня вечером. Каждым конструктором движут примитивные инстинкты, иногда — человеческие чувства, ещё реже — проблески разума в их черепах. Мир из окна выглядит, как огромный аквариум с мелкими рыбками, постучишь по стеклу — сплывутся к наблюдателю, насыпешь корма, смешанного с ядом — мигом сожрут, радуясь бесплатной подачке. А каждый конструктор — часть ещё одного, более масштабного, и ещё, и ещё…
Антон думает, что всё это он, кажется, проходил на обществознании ещё в шестом классе, хоть и не запомнил из программы ровно ничего.
Антон думает, что он, по сути, ничем и не отличается от этих конструкторов, сосредоточенных на своём маленьком мирке, ограниченном их разумом и пониманием.
Антону на это плевать также, как на природные катастрофы и холодные войны между странами. Его мысли, бешеным потоком обмывающие каждый возможный исход каждой ситуации, сосредоточены только на одном.
А это «одно» — не переборщить с клубничным сиропом в латте с соевым молоком. Кто, блять, вообще такое пьёт?
Он вздыхает и натягивает дежурную улыбку перед тем, как обернуться, держа в руках картонный стаканчик с написанным на нём крупным кривым почерком «Сеня».
Крышки там, сахар там, ложки там, приятногодосвиданияхорошегодня.
Антон замирает, едва окончив фразу, и смотрит на мужчину, стоящего перед ним, немного сверху вниз.
А он улыбается насмешливо, переводя взгляд со стакана на бариста.
— Почему «Сеня»? Я разве не сказал «Арсений»?
— Не поместилось бы, — Шастун слегка хмурится., но взгляда не отводит.
И не хочется.
— Давай сюда, — брюнет не перестаёт улыбаться и сам берёт маркер со стойки, зачёркивая надпись и выводит чуть ли каллиграфическим (сука) почерком короткое «Арс», — Так даже короче, так почему нет?
Антон хмыкает и чуть дёргает уголками губ вверх, имитируя ответную улыбку. Арсений красивый, да, пьёт очень странный (по крайней мере, для Шастуна) кофе и приёбывается на ровном месте.
Хорошо, что в это время посетителей почти нет, несмотря на расположение маленькой кофейни в самом центре города, из-за чего поток посетителей обычно кажется бесконечным.
Хорошо, что смена почти кончается.
Шастун снова повторяет приевшееся «досвиданияхорошегодня» уже в спину уходящего мужчины. Пальто, надо сказать, действительно хорошо на нём сидит, и, хоть задумываться об этом совсем не хочется, но оно явно не по погоде. Антон неосознанно вздрагивает, представив, каково в таком тряпье шляться в ветреную влажную погоду, которая тут почти всегда и стоит.
И забывает обо всём этом через пару секунд, когда милая девушка просит у него большой капучино без добавок, немного смущённо улыбаясь и уже доставая карту.
«Хоть кто-то здесь нормальный, » — немного недовольно думает он, приветливо улыбаясь и доставая большой стакан, — «…Не мне судить, конечно.»
***
«Не мне судить, конечно, » — думает он, смотря прямо в глаза совсем молодому пареньку, стоящему перед ним на коленях. Излишний пафос, если быть честным — не убивать же он его собрался. Хотя было бы зрелищно… Он бы стоял на коленях, а дуло пистолета упиралось ему прямо между глаз. Забавно, — «Но они совсем в край ебанулись.»
Он поджимает губы досадливо, хоть сквозь пластиковую маску этого и не видно.
А нужна ли она? Наверное, да, но даже это ему сейчас кажется излишним пафосом.
Не о том он думает. Не о том.
— А вы о чём думали, м? — он слова чуть растягивает и говорит, немного понижая тембр голоса, — Совсем поехали, что не можете отличить своих от чужих?
Антон снова поджимает губы — даже формулировки ему кажутся спизженными из фильмов, что он смотрел в детстве, хоть они, кажется, правда привычны этому обществу.
Парень молчит и только опускает голову ещё ниже, жмурясь. Сквозь бинт на плече снова выступает кровь, расплывающаяся маленьким пятном на чёрной кофте.
Напряжён.
Адреналин отдаётся едва ощутимым покалыванием на кончиках пальцев.
— Что будет, когда они сделают то же в ответ, м? — мужчина садится перед ним на корточки, дулом пистолета приподнимая подбородок.
Всё же получается также, как он и думал.
— Я… Не думаю, что… — голос парня тонкий и хриплый после долгого молчания, и он коротко кашляет. В глазах выступают слёзы и он их быстро смаргивает.
— Да я вижу, — он усмехается и встаёт. Справится. Разберётся.
Не самая большая проблема из тех, что у него были.
— Уведите и разберитесь с виновниками, — тихий басовитый голос отдаётся эхом в стенах комнаты, даже не заглушая громкое дыхание сзади.
Разберётся.
***
— Привет, представляешь, я вчера хотел взять твой номер, а забыл… Вот боялся, что сегодня не твоя смена. А, и можно большой латте с… Кокосовым молоком и во-о-он тем сиропом? — он улыбается до маленьких морщинок у ярких голубых глаз.
