Давина Клэр

То, что Клаус трахнул легкодоступную волчицу, его совсем не удивило… Но та залетела от него очень даже. Никлауса почти невозможно было представить отцом. И не только потому, что все вампиры бессмертные эгоисты. Брат никогда не сожалел об их сверхъестественной природе. Кол тосковал по магии, что жила в нем. Когда колдуешь практически с рождения, невозможность использовать магию сводит с ума. Ребекка хотела семьи и главное — детей. Элайджа не желал видеть, как постепенно его семья теряет остатки человечности и превращается в убийц, которым нет равных. И лишь Клаус упивался новыми возможностями, ни разу за тысячелетия странствий по земле не высказав и тени сожаления о былом. Люди, обреченные на увядание, ведьмы, таящие силу, оборотни — свободные, проклятые яростью и Луной — все они уходят и лишь вампиры существуют дальше. Противоестественно балансу, зато не скучно. Мать, обращая их, не представляла, что творит. Иначе бы не пошла на это. Он ненавидел Эстер с той же силой, что и любил когда-то… И презирал за попытку исправить содеянное, убив их. Только в их семье, семье Майклсонов, такое возможно — оба родителя желают смерти своим детям. Как будто Ник виновен в измене матери. А все они в том, что тысячелетия жизни и насилия сделали их карой этому миру. Эстер стоило подумать о последствиях своего заклинания еще тогда. И спросить: хотят ли они этого? Смешно каяться в том, что уже не можешь изменить. И глупо искать в первых вампирах своих детей. Все в мире крутится вокруг любви или, вернее, похоти. Которую называют высокопарным словом. Кол сделал щедрый глоток виски и вновь налил в опустевший стакан добавки. Настроение было паршивым. Братец не удержал свой член в штанах и в результате они застряли в Новом Орлеане на неопределенный срок. Элайджа ни за что не позволит умереть плоду брата от мимолетной связи с этой шлюховатой Хейли. Ник взбесился в очередной раз. Кол уже перестать считать, в какой. Ребекка игнорирует семейные сложности, но он не думает, что сестры хватит надолго. Она всегда приходит, как бы не злилась на них. Проблема в том, что ведьмы требовали не только голову Марселя Жерара — самозваного короля. Это бы он им обеспечил с удовольствием. Но и Давину… Пока Элайджа убеждает свирепого убийцу-гибрида каким замечательным «папочкой» он будет, Кол должен решить проблему со связью беременной волчицы и это фанатичной суки Софи Деверо. Все-таки в животе у Хейли его племянник или племянница. И он не собирается отдавать малышку Давину ведьмам. И плевать, что на это скажут братья. Он, конечно, с двумя сразу не справится. Оказаться в гробу с кинжалом в сердце не хочется. Вполне можно было исчезнуть вместе с Давиной. Но вот только жизнь в постоянном страхе и бегах это то, что девочка не заслужила. Кол хорошо помнит те времена, когда они скрывались от отца — чтоб ему гореть в Аду, если он существует. Именно поэтому он пошел очевидным и простым путем — разорвать связь. Нет связи — нет проблемы… И ведьмам нечем шантажировать их семью. Как хорошо, что очень сильная ведьма под рукой. Пусть пока она не обучена и плохо контролирует возросшую силу. Дайте ему время и Давина Клэр станет редким бриллиантом. Давина сидела на ковре вся в отблесках пламени из камина — живое искушающие ведение.  — Все получится, — он ободряюще улыбнулся напряженной девушке. Кол видел, как она волнуется. Еще раз поздравил себя с тем, что предусмотрительно не сообщил ведьмочке, как много зависит от скорейшего разрыва связи. Давина и так жутко переживает. Что не лучшим образом сказывается на заклятии. Первородный прислушался: волчица была на втором этаже в одной из неубранных пока комнат. Хотя, нужно признать, наглая девица сперва нацелилась на комнату, принадлежавшую Давине. Но он не старший брат, готовый выполнять малейшие капризы этой суки. Давина закусила губу, украдкой поглядывая на напряженного, можно сказать взвинченного, Кола. Вернувшийся с незнакомой девушкой, он попросил ее об услуге. Она была только рада помочь. Но состояние древнего тревожило Давину не на шутку. Она еще никогда не пользовалась именно этим заклятием. Кол дал ей гримуар Эстер… С ума сойти, той самой. И объяснил все сложные вопросы. Ей оставалось только произнести слова заклятия и направить энергию, которой признаться, было с избытком, и Давина опасалась, что может не сдержать силу и натворить бед. После десятой провальной попытки Кол сел за ее спиной и обнял.  — Знаешь, до того как стать вампиром, я был ведьмаком… Тихий задумчивый голос, мягкие прикосновения сильных пальцев к запястьям. Стук чужого сердца и его запах. Давина, осмелев, оперлась спиной на грудь мужчины, вызвав бархатистый смешок.  — Тебе просто нужно отпустить свою магию. Кол нажал на определенные точки, принуждая расслабить руки.  — Дыши глубоко… Вот так, умница… Повторяй за мной… Давина, почти убаюканная теплом его голоса, медленно, слог за слогом прошептала нужные слова и почувствовала, как магия щекочущей волной устремилась прочь. Распутывая невидимый узел, связавший двоих в одно. Один конец каната терялся где-то в городе. Другой же на втором этаже этого особняка. — Умница, — практически неощутимый поцелуй висок, как награда. И он отстранился, чтобы пересадить ее в кресло. — Теперь ужин и сон. Мика… Высокая, темноволосая вампирша появилась по первому зову. Молчаливая и исполнительная. За это Кол так ценил ее.  — Пусть накроют в столовой. Проследи, чтобы Хейли спустилась. Будущая мамочка должна хорошо питаться, если носит наследника Майклсонов. Кол быстро набрал сообщение с хорошей новостью Элайдже. И, поколебавшись, Клаусу. Он может сколько угодно делать вид, что ему все равно, но там, в склепе, Кол видел глаза брата, когда он услышал сердцебиение своего нерожденного ребенка. Пусть сорвет дурное расположение на ведьмах, которые вообразили, что могут безнаказанно шантажировать Первородных. Резня всегда благотворно влияла на семейные отношения. Выпустивший пар Никлаус — залог почти мирного диалога.  — Я тебе обязан, все мы, — поправился Кол, пряча телефон. — Давина, чего бы ты хотела? Она покраснела и смутилась почти до слез. Так очаровательно, что он едва сдержал себя. Девочка достаточно пережила и без приставаний вампира.  — Я бы хотела научиться водить, — призналась Давина, внутренне ругая себя за то, что подумала о поцелуе и к тому же покраснела, выдавая себя с головой.  — К твоим услугам лучший учитель, — Кол поклонился, как аристократ перед королевой. — А теперь пора кушать. Мика сказала, что ты пропустила обед.  — «Лучший» — это не про тебя явно, младший брат, — Клаус стоял, прислонившись косяку двери.  — Тираничный братец, а где брат зануда? — Кол улыбнулся. — Давина, позволь представить тебе великого и ужасного Клауса Майклсона. На милые ямочки не ведись. Никлаус у нас еще та задница. Так где Элайджа? Ник вопрос проигнорировал. Что сразу же насторожило хорошо его знавшего Кола. Но выяснять правду при Давине было бы крайне неразумно. Он предпочтет вытрясти ответы позже, а пока проследит, чтобы мерзавец не запудрил мозги наивной малышке. К концу ужина он почти не сомневался, что Элайджа опять заплатил за свое благородство и веру в подлого предателя Клауса. А значит ему одному здесь не справиться. Колу было плевать на игры Ника и на Хейли тоже, если честно. Но она была важна Элайдже… Ребекка слишком засиделась в тишине и покое. Пусть едет и помогает разгребать семейную неразбериху. Кроме того, Клаус каким не был ублюдком, испытывает слабость к младшей сестре. И Бекка задавшись целью, достанет кого угодно. Он зашел проведать Давину перед сном, как привык. Девушка устроилась в постели в милой, но очень уж открытой ночной рубашке. Кол сделал зарубку на памяти проверять, что Мика покупает для ведьмочки. Иначе за его самоконтроль и благородные порывы можно опасаться.  — Кол, посидишь со мной пока я засну?  — Конечно, — он поправил одеяло, стараясь не думать о восхитительном теле, что прячется за ним. — Как тебе понравился мой брат? Вопрос был приправлен изрядной долей ревности, которую Кол старался скрыть. Никлаусу не составляло труда влюбить в себя, если это было необходимо. Он опасался за Давину и ничего больше.  — Он опасный, — тихо призналась Давина, находя пальцами его ладонь. — Хейли — кто она вам? Давине было неуютно за столом рядом с гибридом. И совершенной незнакомкой, которая к тому же огрызалась на каждое слово. И выглядела перепуганной, злой и недовольной. И еще эта Хейли была оборотнем. А у волков контроль ни к черту.  — Долгая и не совсем приятная история, — Кол вздохнул и начал рассказ, не опуская малоприятные подробности. — Держись от нее подальше. И Давина, — он, закончив, взял девушку за подбородок. — Не смей ей помогать. Как бы она ни просила и не плакала. Хейли вполне способна использовать тебя вслепую.  — Не буду, — в глазах ведьмы сверкнуло упрямство и почти вызов. — По твоему рассказу я поняла, что для того, чтобы найти родителей, она принесла в жертву двенадцать гибридов. Ей точно нельзя верить. С кем она была связана?  — Софи Деверо. Думаю, ты ее знаешь.  — Она пыталась остановить Жатву, — Давина прикрыла глаза, вспоминая. — Ее племянница была убита и если бы не ты…  — Тихо, все хорошо, — Кол обнял ее, начиная укачивать. — Просто не вспоминай.  — Она жива?  — Пока да, — пожал Первородный плечами безразлично. — Все будет зависеть от настроения Никлауса. Если повезет, он забудет о ней. А если нет… Давина прижалась к нему крепче и в конце-концов утянула к себе на кровать. Кол осторожно обхватил ее талию, предчувствуя долгую и бессонную ночь. Плюшевым мишкой он еще не служил. Но если это необходимо малышке, то он потерпит — не маленький. Девушка спала, положив головку ему на плечо. А он прислушивался к тому, что происходит в доме — Клаус был у себя: судя по всему пил и рисовал. Хейли тоже без сна вертелась в своей постели. Его вампиры несли стражу вокруг дома. Он уложил Давину поудобнее и бесшумно вышел. Нужно было поговорить с Ником серьезно. И наконец выяснить, куда подевался Элайджа, обещавший свою защиту волчице. А теперь исчезнувший после нескольких часов наедине с Клаусом. Кол почти был уверен что знает, что это означает — подлость, кинжал, гроб… Только зачем? Никлаус проделывал такое со всеми ними. И каждый раз за всем стоял очередной хитроумный план. Семейные узы именно поэтому воспринимались им, как кандалы. Элайджа временно недоступен, Никлаус снова что-то задумал, Ребекка решила поиграть в независимость, а на самом деле просто дуется — все просто замечательно.  — Выпьешь? — Ник в измазанной краской рубашке вымывал кисти. Воняло красителями и ацетоном.  — Давай без прелюдий, — поморщился Кол. — Что ты…  — Ублюдок этакий сделал с добрым братом Элайджей? — Клаус приподнял брови. — Отдал Марселю, уложив предварительно в гроб. Как гарантию нашей доброй воли. Что скажешь, брат? У Кола пропал дар речи, что бывало с ним редко… Очень редко. Потому что он настроился вытаскивать правду из Ника раскаленными клещами: если придется, то буквально. А он сам признался и ухмыляется, как последний мерзавец, коем является. Он не стал даже высказывать свое омерзение новой игрой Никлауса. Просто вышел за дверь. Выключил диктофон на телефоне, который включил перед тем, как войти в комнату. И отправил запись Ребекке.  — «Ты уверена, что по прежнему не хочешь приехать?» Не нужно знать Бекс, чтобы быть уверенным — после прослушивания записи она примчится в Новый Орлеан. Хотя бы для того, чтобы наорать на Ника.