Неприкасаемые

— Я тебя трону, — неожиданно для себя выпалил Чонгук. — Мой ход ещё не сделан... Паук не попал к тебе в сумку. Сейчас моя очередь. Джису быстро облизнула губы. Ситуация медленно, но верно оборачивалась не в ее пользу. На такие жертвы девушка идти не была готова. — Уйди с дороги. — А то что? — ухмыльнулся парень. Господи, кожанка и правда превращает его в бэдбоя. Чон спрятал руку за спину. Щёлкнул замок. — Я пожалуюсь завучу. Тебя вышвырнут, — о да, Джису не до шуток. Джису бы выбраться из этой каморки, где она, на свою беду, поджидала гаптофила, надеясь на эффектное появление. — Директор Ким слишком зависит от мнения учеников... Школьницы порвут за меня любого, — Гук говорил, и сам не верил. Знал ли он, что когда-нибудь скажет подобное? Джису сглотнула. — Говоришь, что членистоногими не ограничишься... Меня ждёт большая месть, не так ли? Тогда ты просто обязана дать мне сделать свой ход, дорогая Пак Джису. В мозгу что-то стрельнуло. Знакомые сочетания букв, знакомые слоги. Что-то мимолётно и отдаленно напоминающее имя, что он так часто произносил последние несколько лет. Да нет, быть не может. Чонгук отринул эту мысль. — Ты не можешь так поступить со мной, — голос Пак задрожал. — Я же... Ты знаешь, что я... — ... влюблена в меня? Ой, прости. Была влюблена. А потом подставила. Причем нехило. — Ты соврал мне! Ты соврал, чтобы использовать меня! Чонгуку совсем не хотелось это признавать, но девушка была права. Так права, что он разозлился. — Тихо! — парень схватил ее за руку, сжатую в кулак. Пальцы покалывало сквозь перчатку, но Гук был зол, очень зол. Он бы хотел ударить Джису, да так, чтобы кровь по стене, потому что он просто ненавидел, ненавидел чувствовать себя виноватым. Никто не имеет права обвинять Чона, никто. Джису дернулась и айкнула, попыталась вырваться, но тщетно. Сердце гулко стучало. Она не хотела, чтобы он снял ее перчатку. Перчатка - ее единственный барьер, ее защита. Нельзя, чтобы кто-то посягнул на неё. Но Чонгук посягнул. Он с шипением захватил ее запястье и сорвал ткань, трескнувшую от напора. Джису испуганно ахнула. Ее рука, белая, ничем не прикрытая, слабо высветилась в темноте. Чон посмотрел на покрасневшую тонкую кожу под своими пальцами в черном атласе, и разжал их. Рука Джису безвольно упала вдоль ее тела. Гук матернулся, судорожно отворил замок на двери и выскочил в коридор, прямо в объятия старшеклассниц. В ту ночь у Чонгука был самый страшный приступ гапотфилии за всю его жизнь. *** — Здравствуйте, доктор Пак. Чимин ненадолго оторвался от экрана смартфона и кивнул, указывая на кресло у окна. — Что ж, дорогой пациент. Как я понимаю, проблема все та же? — Да, гаптофилия. Ничего не могу поделать с постоянными атаками... — Но мы же с Вами уже прошли курс лечения... Неужели не помогло? — Помогло, но... Есть один человек... При виде него болезнь возвращается. Я не знаю, как с этим справляться. — Расскажите о нём. — Я не могу... — Все строго конфиденциально. Не беспокойтесь. Тем более, Вы у нас почти постоянный клиент. Давайте поподробнее о предмете Вашего вожделения. — Хорошо. Его зовут Чон Чонгук и он учится в двенадцатом классе нашего Интерната.