Закаленная душа

      — Ты так долго меня ждала, — Джордж не улыбается, но смотрит так лукаво, как умеет только он. — Ты выйдешь за меня замуж? Элизабет не выдерживает, улыбается в ответ широкой и искренней улыбкой, которую умел вызывать у нее только друг детства.       — А кто сказал, что я тебя ждала? — подначивает она Джорджа и тонким пальцем нажимает ему на кончик носа. — Может я к монастырю готовлюсь?       — Тебя оттуда выгонят на следующий день, — усмехается Джордж, но тут же становится действительно серьезным. И повторяет свой вопрос таким тоном, словно от этого зависит его жизнь. — Ты выйдешь за меня, Элизабет?       — Конечно выйду, — смеётся женщина, обнимая Джостара за плечи. — Куда ты от меня денешься, дурачок? Джордж тоже смеётся — с облегчением, — перехватывает узкую ладонь подруги, целует костяшки. И Элизабет неожиданно обнаруживает, что на безымянном пальце тускло блестит изящное, помолвочное кольцо.       — Фокусник, — фыркает женщина, но в груди у нее теплеет. И Джордж, видя как счастливо блестят ее глаза, обхватывает Элизабет, поднимает ее, кружа по комнате.       — Свалимся же! — хохочет та, крепко обхватывая жениха.       Мягкий климат Венеции делал смены сезонов почти незаметными, исключая тот факт, что зимой часто шли дожди и штормило так, что учитель и ее последователи нередко были неделями заперты на острове. Лизу Лизу это полностью устраивало, она и без этого старалась бывать в городе как можно реже, мало интересуясь его жизнью. Такое затворничество стало тяготить Элизабет только в последние годы — внезапно ей часто стал приходить во снах Джордж. Лиза Лиза просыпалась после таких снов в слезах, с тяжестью в груди. Мессина и Логгинс, уже хорошо знающие наставницу, быстро заметили связь между утренней хмуростью женщины и особой суровостью в течении дня. И первое время еще пытались как-то ее отвлечь и развеселить, но быстро поняв тщетность усилий, просто оставляли в пасмурные дни Элизабет наедине со своей тоской. А потом солнечным лучом на скалистый остров ворвался Цезарь Цеппели. От него Лиза Лиза узнала про трагичную смерть Марио, неожиданно разделив с Цезарем чувство потери и досады. Одновременно это стало для нее тревожным звонком как для Хранителя Супер-Эйши, и Элизабет с готовностью взялась обучать и Цезаря — чем больше воинов Хамона рядом с камнем, тем лучше. Обучение молодого Цеппели стало для нее своеобразным испытанием. Несколько лет разбойного образа жизни оставили на душе юноши грязные отпечатки, и Лиза Лиза решительной рукой в течении нескольких лет выбивала из Цезаря эту грязь. Доказать ему его собственную значимость для мира оказалось сложной задачей. Однако Лиза Лиза справилась, внезапно обнаружив, что за время обучения прошло ещё несколько лет. Цезарь вырос, окончательно перестал походить на разбойника с большой дороги и вполне неплохо овладел Хамоном. Мессина и Логгинс тем временем стали сами почти Мастерами Хамона, превратившись из учеников Лизы Лизы в верных помощников. Замок же на острове преобразился, жилая часть стала намного уютнее — особенно после того, как Лиза Лиза наняла в бытовые помощницы Сьюзи Кью, а часть для тренировок окончательно превратилась в полигон для выживания.       Идиллию, временно установившуюся на острове, нарушило неожиданное сообщение от Спидвагона о смерти Стрейтса. А после приехал в поисках учителя тот, кто видел живым ее отца в последний раз. «Не живым» Лиза Лиза мысленно не раз поправляла себя. «Неживым.» Она знала, что ее приемный отец — гордый человек. Что смерти от старости предпочтет яркую вспышку молодости… даже ценой своей жизни. Особенно ценой своей жизни — самый равный обмен. И когда Лиза Лиза смотрела в глаза ошарашенного ее появлением Джозефа, ее раздирали совершенно противоречивые чувства. Он был тем, кто сражался — и по сути сразил — со Стрейтсом. Он был тем, кто без оглядки бросил вызов вечным из колонны, победив одного из них. У него были такие же лукавые глаза и ловкие руки как у Джорджа. Он был ее сыном, ее единственным ребенком. Ее мальчиком, который уже столько прошел, а впереди было ещё больше. Он был Джозефом Джостаром, и понятия не имел, что перед ним стоит его мать и дочь Стрейтса.