Шервуд

Она ненавидела матчи по квиддичу. Эти глупые скандирования речевок и восхваление игроков команды действовали на нервы. Она подперла голову, прикрывая левое ухо рукой, стараясь избавиться от победных речей Эндрю Керка — нового загонщика сборной Гриффиндора.  — Гермиона, ты ведь пойдёшь на игру с Когтевраном? Она первая в сезоне, — Джинни говорила так, словно уже знала ответ.  — Ну конечно, что за вопрос? — Гермиона старалась придать своей улыбке максимальный энтузиазм, который могла показать, ведь если бы не Джинни, она могла бы потратить это время с пользой, но от подруги сложно было что-либо утаить.  — Тебя вчера всё-таки нашёл Рон, — сделала вывод Джинни. — Знаешь, может всё же стоит дать ему шанс? Он выглядел очень расстроенным.  — Нет, Джин, у нас ничего не выйдет, — отрезала она. — Уже точно, — Гермиона опустила голову ниже в тарелку, пытаясь подавить слезы от воспоминаний вчерашнего дня.  — Может, тогда стоит дать шанс Нотту?  — Я обязательно подумаю над этим, — Гермиона стремилась закончить этот разговор, дабы избежать нового потока слез. — А не пора ли на стадион?  — Точно. Девушки встали из-за стола и, не спеша вышли из Большого зала. Погода была идеальна для квиддича. Морозный безветренный воздух бодрил как никогда. К стадиону уже шли небольшие группы студентов, пестря красными и синими шарфами. Игра была между Гриффиндором и Когтевраном, так что студентов других факультетов не особо интересовала игра, но некоторые шли поболеть за друзей. Гермиона заметила капитана команды Слизерина Монтегю в окружении своих сокурсников. Она сделала вывод, что он пришёл посмотреть тактику игры команд — достаточно мудрое решение с его стороны. Она заметила и Тео Нотта в зелёном шарфе, старательно объяснявшего что-то Грэхэму. Он не обратил внимания на девушек, и Гермиона не стала его окликать, у них ещё будет время поболтать. Грейнджер взглянула на Джинни. С каждым шагом, приближающим их к раздевалкам, её лицо бледнело, а глаза метались от студента к студенту, что подбадривали и желали ей удачи, проходя мимо. Руки были плотно сжаты в кулаки, костяшки пальцев побелели явно не от мороза.  — Все хорошо? — неуверенно спросила Гермиона.  — А? Да, просто немного волнуюсь.  — Я помню, как Гарри тоже волновался перед первым матчем в роли капитана, даже метлу в комнате забыл, — усмехнулась Гермиона, но Джинни даже не повернула голову. Тогда Грейнджер взяла ее подругу за руку и развернула к себе лицом: — Но знаешь, что ему помогало? — Джинни подняла на неё глаза в немом вопросе. — Ты, Джинни, мысли о тебе успокаивали его, давали сил идти дальше и побеждать.  — Правда? — Уизли от удивления подняла брови.  — Ну конечно. Ты самая сильная и смелая девушка, которую я когда-либо знала, ты будешь одним из лучших капитанов за всю историю квиддича, и Гарри будет искренне гордиться своей будущей женой, — Гермиона говорила четко и медленно, стараясь, чтобы каждое слово впечаталось в голову Джинни. Пусть она не любила квиддич, и помимо этого у нее было много других проблем, но она не могла не поддержать подругу в такой важный для неё день.  — Спасибо, Гермиона. Без тебя я бы, наверное, сбежала в туалет плаксы Миртл и проревела там всю игру, — призналась Джинни и, тяжело выдохнув, улыбнулась. — Ну что же, идём побеждать?  — По-другому никак, — взяв её под руку, Гермиона двинулась дальше по полю. Игра прошла очень стремительно, как и ожидала Гермиона. На десятой минуте капитан команды Гриффиндор — Джинни Уизли — поймала снитч, и игра завершилась с разгромным счетом. Грейнджер, смешавшись с толпой, решила улизнуть от своего факультета в башню старост. У неё не было никакого настроения праздновать. Идя по пустому коридору, она почувствовала, что боль в груди начала возвращаться. Каждый шаг отдавался эхом в её сердце, сжимая его словно в тиски. Слова Рональда не прекращали крутиться в её голове, и глаза защипало от подступивших слез. «Может, я и правда выгляжу как подстилка?» Поцеловать при друзьях Теодора было ошибкой, Гермиона понимала это, но также ясно понимала, что поцелуи с Малфоем она ошибкой не считала. Между ней и Ноттом действительно не было ничего, кроме дружбы, и она не соврала Драко. Он даже не дал ей шанса объясниться, сказать, что сглупила, пыталась насолить Рону, задеть чувства бывшего парня, который изменил ей. Драко просто ушел, оставив её в одиночестве. Наверное, ему действительно было больно, но из-за чего? Из-за того, что она целовалась с Теодором, или потому, что соврала ему? Но это беспокоило ее меньше, чем услышать от друга и бывшего парня, что она шлюха. Это было обидно, неприятно, ужасно. Рон бросил в неё эти жестокие слова, и они ранили, проникли глубоко в сердце, словно нож в масло. Глаза затмила пелена слез, и Гермиона запнулась о что-то твёрдое, пластом упав на пол, из-за чего из сумки рассыпались все учебники. Подбородок саднило; приложив к нему руку, она почувствовала что-то липкое. Аккуратно присев, Грейнджер поискала глазами предмет, о который запнулась, но пол был гладкий, на нем ничего не было. Наша староста-зубрила Себе на лбу шишак набила! Пивз вылетел из-под пола, заливаясь язвительным смехом, и полетел дальше по коридору, напевая глупые стишки. Всезнайка Грейнджер оступилась, И книжки кровью все залились! Ха-ха! Больше сдерживать слезы не было сил и, придвинувшись спиной к стене, она разрыдалась, как маленький ребёнок, уткнувшись головой в колени. Волна обиды выплескивалась вместе со слезами, но легче не становилось. Хотелось выть от бессилия, но она сдерживалась, заходясь в немом крике. Столько всего навалилось на нее одновременно, ей захотелось просто исчезнуть.  — Ребята, смотрите, кто тут у нас, — беззаботно в своей манере протянул выходивший из-за угла Забини. Гермиона даже немного усмехнулась. Беда не приходит одна. Из-за угла Блейз Забини появился вместе с Драко Малфоем. Забини просто излучал счастье, его смазливая улыбка была просто пропитана цинизмом и алчностью, а Малфой, напротив, был холоден и отстранён, хотя внутри его переполняло раздражение к глупым шуточкам Блейза. За ними, пытаясь не отставать и мило беседуя, шли Астория и Пэнси, держась за руки. Они о чем-то болтали, но заметно, что ещё они прислушивались к разговору парней.  — Что, Грейнджер, этот рыжий недоносок тебя бросил? Правильно, что плачешь, лучшего тебе и не видать, грязнокровка, — озлобленно пошутила Гринграсс, и девушки рассмеялись.  — Наверное, просто на новые книжки денег не хватило, — абсолютно нейтрально сказал Малфой, словно обсуждал погоду за окном. Гермиона, не ожидая такого от Драко, даже приподняла голову, чтобы взглянуть на него. Он заметил кровь на её лице и глаза, полные слез, его тут же прошиб пот и, испустив рваный выдох, он непроизвольно сделал шаг назад. Какое-то чувство, сидящее внутри него, яро желало сесть рядом, обнять её, помочь и успокоить, но, взяв себя в руки, он снова надел на себя маску полного безразличия и со скучающим видом принялся идти дальше, лишь бы не смотреть на неё сейчас.  — На, возьми, — Забини бросил в Гермиону несколько сиклей, отчего те громко рассыпались по полу, разрывая тишину коридора. — Купишь новый том по анимагии и, может, сделаешь с собой что-нибудь, а то больно смотреть на тебя, замарашка, — он двинулся по коридору под глупый смех слизеринок. Гермиона резко распахнула глаза. Боль от слов Рона, разбитое лицо, стыд за враньё Малфою, все, словно по щелчку, испарилось. Слова Блейза, словно искра, разожгли внутри нее огонь лютой ненависти к этим аристократическим снобам, думающим, что они чем-то лучше других. Её рассудительность и благородство отключились, в этот момент ей двигала только злость, которой просто необходим был выход наружу. За долю секунды она поднялась с места и направила палочку на обидчиков.  — Инкарцеро! Заклинание попало в Паркинсон, хотя целилась она в Блейза. Ее тут же обвили веревки, прижав руки ближе к телу. Путы медленно затягивались, сжимая, та надрывно закричала, но воздуха не хватало, и Пэнси сразу же стихла. Продолжая дергаться, она пыталась высвободиться, но упала на пол, приложившись головой о ледяной мрамор. Астория в ужасе уставилась на подругу, не понимая, как ей помочь.  — Поганая грязнокровка! Коньюктивитус! — выкрикнул Забини, обходя задыхающуюся Пэнси. Гермиона легко отразила заклинание, но на помощь ему подоспела отошедшая от первого шока Гринграсс. Малфой же, вытащив палочку, рванул обратно к друзьям, но встревать не спешил. Он наблюдал за Грейнджер, как она ловко уворачивается и невербально атакует противника, изгибаясь, словно кошка, охотящаяся за своей жертвой. Она сразила почти сразу же Асторию жалящим заклинанием, отчего та стекла по стене, прижимая ладони к лицу, которое вот-вот станет больше детеныша акромантула. Но Забини сдаваться не собирался, хотя он больше защищался, чем нападал, однако все ещё стоял на ногах. Но Грейнджер была лучшей ученицей и намного хитрее. Она ударила Блейза тремя заклятиями разной силы почти одновременно, и он, как понял Драко, пропустил «Петрификус», потому как абсолютно обездвиженный Забини упал с высоты собственного роста. Малфой, наверное, сейчас даже похлопал бы Гермионе за отличный поединок, однако теперь она направила палочку на него, но в бой вступать не решалась. Ей казалось, что Драко было плевать на всё происходящее вокруг; обычная маска хладнокровия, не пропускавшая ни единой эмоции. Но когда она взглянула прямо ему в глаза, то сразу же опустила палочку, этот взгляд стальных глаз был сожалеющим, он будто извинялся за то, что только что произошло в этом коридоре, и будто позволял послать в него любое заклинание из её арсенала. И пламя ненависти потухло так же быстро, как и появилось. В памяти снова всплыл тот холодный взгляд в лесу, и боль вернулась, только теперь стало в несколько раз хуже.  — Уходи отсюда, Грейнджер, — тихо сказал он. Гермиона, наспех закинув книги в сумку, бросилась прочь дальше по коридору. Забежав в свою комнату, она сразу принялась искать экстракт бадьяна. Руки тряслись, а мысли не могли сосредоточиться на чём-то конкретном. Ей было страшно. Если об этой стычке узнают преподаватели, то её не то что лишат значка старосты, её вообще могут исключить из школы. «Как я могла так глупо поступить?» Но все же со страхом прорывалось и ощущение триумфа. В глубине души она даже гордилась собой за то, что наконец дала отпор этим уродам. А Малфой… о нем думать не хотелось. В дверь постучали.  — Гермиона? Ты здесь? Голос показался смутно знакомым, и она открыла дверь.  — Ох, Арчи, привет. Заходи, — добродушно поздоровалась она, хотя внутри появилось раздражение. Он зашёл в неподходящий момент.  — У тебя кровь? — с беспокойством произнёс Арчи.  — Да, я просто упала в коридоре. Этот чертов Пивз опять шалит, — скомканно оправдалась она.  — Я знаю, как тебе помочь. Акцио рябиновый отвар, — через несколько секунд через окно в комнату влетел пузырёк с мутно-красной консистенцией, похожей на кровь. — Выпей перед сном, и наутро даже шрама не останется.  — Спасибо, — Гермиона приняла колбу, — так что тебя привело ко мне? — спросила она, показывая рукой на диван, приглашая присесть своего гостя.  — Я принёс приглашение… ну, на свадьбу, — он протянул ей конверт. — Я говорил о тебе своей невесте, она хочет с тобой познакомиться.  — Спасибо, но…  — Отец решил сделать это на год раньше, не объяснив причину, — понуро сказал он.  — Ты не рад? — Гермиона положила руку ему на плечо. Этот дружеский жест вызвал вымученную улыбку у Майерса.  — Конечно рад. Просто все это так скоропостижно, а я хотел бы ещё пожить… не обременённым узами брака, понимаешь? — задумчиво произнёс Арчи.  — Ты так говоришь, будто брак — это что-то плохое, — с усмешкой произнесла Гермиона. — Старайся найти в этом и положительные стороны, — она чуть сжала его плечо. — Все будет хорошо, слышишь? Твой отец делает все только во благо тебе.  — Спасибо, Гермиона. Я справлюсь, — неожиданно натянув маску добродушия, Арчи поднял глаза. Гермиона в очередной раз удивилась этой способности примерять на себя фальшивые личины. Их что, на Слизерин по этому признаку распределяют?  — Расскажи лучше, как у тебя дела? Твой бывший парень ещё не приползал с извинениями? — ухмыльнулся Арчи и по-хозяйски развалился на кровати.  — Не то чтобы... — Гермиона запнулась. Она взглянула в глаза Майерсу, решая, стоит ли рассказывать ему о двух его сокурсниках Слизерина, с которыми в последний год она начала «тесно» общаться. Ей просто жизненно необходимо было с кем-нибудь поделиться, и с Арчи, она полагала, у нее была такая возможность. Они стали друзьями, он не видел, как к ней относились парни раньше, до войны, он только слышал. Тем более Майерс не был ни подозревающим всех Гарри, ни вспыльчивым Роном или даже предвзятой Джинни. Взвесив все «за» и «против», она решила рассказать ему обо всем, начиная с первого поцелуя Тео и заканчивая вчерашней обидой Малфоя. Арчи слушал внимательно, не перебивая поток слов, который словно сам собой выливался из её уст. Закончив, она выдохнула в ожидании ответа, но он молчал. Будто он тоже рассуждал, говорить ли ей то, что давно вертится в его голове.  — Я, конечно, рад, что ты не обделена мужским вниманием, но послушай, — Арчи присел, немного обводя комнату взглядом, будто их могут подслушать, и продолжил. — Будь осторожна с ними. Как бы они себя не вели рядом с тобой, Нотт и Малфой что-то явно скрывают, — он старательно подбирал слова, то ли чтобы не обидеть, то ли чтобы не сказать лишнего. — Назревает война, Гермиона, и я прошу тебя, держись только рядом с теми, в ком ты уверена, — с мольбой в голосе попросил Арчи. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.  — Все будет хорошо, не стоит за меня переживать, — Гермиона не восприняла его слова всерьёз, внушая самой себе, что эта война её никак не касается, поэтому решила перевести тему для разговора. — Может, сыграем в плюй-камни?  — Знай, я никогда не проигрываю, — потирая руки, Арчи присел поудобнее. Он решил не настаивать на своём мнении о Нотте и Малфое, надеясь, что Гермиона его послушает, и перевёл все внимание на игру. Через несколько часов непрерывной игры спина начала затекать, а голова болеть, поэтому Арчи решил пойти к себе в гостиную, Грейнджер проводила его до выхода. В гостиной башни старост стоял полумрак, камин еле горел, и тусклое пламя создавало мрачные тени на стенах. Было немного прохладно, и Гермиона поежилась.  — Подумай над тем, что я тебе сказал. Увидимся, — он напоследок обнял старосту и двинулся к портрету.  — Пока, — разжимая объятия, попрощалась Гермиона. Она закрыла дверь за Арчи, взмахнула палочкой, разжигая камин, и направилась в свою спальню.  — Не знал, что вы хорошо общаетесь. Гермиона вздрогнула от неожиданности, обернулась на голос и только сейчас заметила Теодора. Он сидел лицом к камину, а высокая спинка кресла была повернута к ее спальне, так что было неудивительно, что она не увидела его сразу.  — Прости, я тебя не заметила. Чем занимаешься?  — Сижу, скучаю, — Тео слегка повернулся, и Гермиона заметила, что он немного хмурый. Возможно, он устал, возле его глаз залегли небольшие морщинки, а в глазах плескалась грусть. Он указал рукой на место на диване справа от него. — Присоединишься?  — Извини, не могу, мне ещё письмо нужно отправить. Нотт ещё раз взглянул на нее и расстроенно отвернулся.  — Ну ладно. Гермиона не врала, ей действительно нужно было отправить письмо родителям, только вот два дня она никак не могла дойти до совятни, но говорить с Тео, когда у него такое настроение, не хотелось. Забежав в комнату за письмом и не забыв взять печенье, она прошмыгнула через портретный проем и направилась в совятню. Поднимаясь по винтовой лестнице, она почувствовала, что её начала бить дрожь от холода. Гермиона совсем забыла прихватить тёплую мантию, а когда вошла в совятню, ее руки начали трястись по другой причине: у окна стоял Малфой, гладя своего филина и держа в руках письмо. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся и, увидев Гермиону, отвернулся обратно, смотря куда-то вдаль. Гермиона подошла к школьной сипухе, почесала ту за ушком и отдала ей угощение. Птица довольно ухнула, и Грейнджер наспех привязала к лапке совы своё письмо, но возвращаться не спешила. «Нужно что-то сказать ему. Что-то сказать…» Но, на счастье, Малфой её опередил.  — Не сильно ушиблась сегодня? — бесцветным голосом спросил он.  — Нет, все нормально. Малфой не ответил. Тишина снова стала давить на барабанные перепонки, лишь совы издавали шуршание, да продолжал завывать ветер сквозь оконные проемы.  — Почему ты строишь из себя жертву? — немного пафосно, в стиле Паркинсон, произнесла Гермиона. Малфой снова не ответил ей, продолжая гладить филина. Ее стала накрывать злость, он даже не повернул головы, не удостоил ее взглядом, только все пялился в горизонт.  — Ты ведёшь себя как ребёнок, Малфой! — выкрикнула она ему в спину, из-за чего некоторые совы, испугавшись, улетели, поэтому она продолжила чуть тише. — Ты ушёл, даже не дав мне возможности объясниться, просто развернулся и свалил! Малфой все так же молчал, будто совсем её не слышал. Это раздражало Гермиону ещё больше.  — Почему ты сейчас молчишь? Что же ты не промолчал, когда проходил мимо меня вместе со своими глупыми подпевалами? — в ответ снова тишина. — Знаешь, да пошёл ты, Малфой! Она резко развернулась на каблучках и направилась к выходу, но не успела сделать и пары шагов. Быстро преодолев расстояние до Гермионы, Малфой одним рывком развернул её, на мгновение заглянул в глаза и впился в ее губы поцелуем. Она опешила от такого порыва; она ожидала, что он её окликнет, остановит, накричит, и они будут снова ругаться. Но она даже представить не могла, что он будет так страстно целовать ее, прижимать к себе так, будто старался слиться с ней в одно целое. Гермиона сразу ответила на его поцелуй, зарываясь рукой в его волосы. Только сейчас она поняла, как сильно соскучилась по этим рукам, что бесстыдно блуждали по ее телу. По этим шелковым волосам, что рассыпались в ее пальцах. По этому языку, что исследовал ее рот. Она не хотела сейчас думать о том, что этот слизеринец принес ей столько боли за эти два дня. Она отключила свой мозг, отдаваясь во власть Драко Малфоя. Его губы переместились, оставляя влажные дорожки на скуле. Он прикусил мочку ее ушка, вырывая из лёгких Грейнджер сладостный вздох. Услышав этот звук, он на секунду замер, а затем с новой волной страсти прильнул к ее губам. Он согревал ее душу своим теплом, но тело предательски дрожало от возбуждения и холода. Малфой все ещё не останавливался, но вздрогнул, когда пальцы Гермионы коснулись его шеи. Он оторвался от нее, посмотрел затуманенным от желания взглядом в ее лицо и чуть охрипшим голосом сказал: — Какого черта, Грейнджер, ты пришла сюда без мантии? — Я не думала, что задержусь, — проговорила она, нервно поправляя кофточку, которая задралась вслед за его руками, которые всё ещё покоились на ее талии.  — А ещё самая умная ведьма поколения… Ладно, пошли спустимся в замок, — бросил Малфой и, схватив ладонь Гермионы, потянул ее к лестнице. Та не сопротивлялась, ее разум все ещё был затуманен страстью, а внизу живота тянул тугой узел желания. Она молча тащилась следом за ним. Они уже спустились с лестницы, но продолжали куда-то идти. Возбуждение стало проходить, но тут Малфой резко завернул в какую-то нишу и прижал Гермиону к стене. Она попыталась вырваться, но он не собирался выпускать ее. — Мы с тобой ещё не закончили. — прошептал Драко ей в ухо, отчего у Гермионы поползли мурашки по всему телу. Его губы коснулись шеи, и Гермиона рвано выдохнула. Он хаотично оставлял короткие поцелуи у корней волос, и Грейнджер пошатнулась от удовольствия, но Драко удержал ее. Она сделала ещё одну вялую попытку оттолкнуть его, но Малфой лишь усмехнулся куда-то в область её ключицы. Он вновь прикоснулся своими губами к ее, будто дразнясь, и слегка прикусил ее нижнюю губу. Она почувствовала его улыбку, и ей стало так приятно на душе, что не выдержала и сама его поцеловала. Но Малфой лишь отстранился от ее лица, заглядывая в глаза. — Нет, милая, так дело не пойдет, — он заметил удивление в ее глазах, но она молчала, давая шанс продолжить. — Я не строю из себя жертву, я спросил тебя, ожидая честный ответ, но ты соврала. Губы Гермионы дернулись, но Драко приложил к ним указательный палец, призывая молчать. — Я не дал тебе шанса оправдаться, потому что не жду объяснения. Ты могла сказать мне все за день до, но не стала, — он говорил нарочито медленно, растягивая слова, так тихо, что она прислушивалась, боясь пропустить хоть слово. Его лицо снова наклонилось к ее, остановившись в несколько дюймах, и Гермиона почувствовала его дыхание. — Меня задело это, — он выдохнул ей в губы. — И я задел тебя. Правая рука Малфоя ограничивала ее сбоку, а левая была согнута в локте, и Гермиона заметила, что его пальцы слегка тянутся к ее лицу, и через мгновение почувствовала нежное прикосновение. Она нервно сглотнула, снова переводя глаза на Драко. Он рассматривал ее и следил за ее взглядом. Гермиона посмотрела на его губы, а затем облизнула свои. — Не делай так, — прорычал Малфой и с яростью набросился на нее с новым поцелуем. Он жёстко терзал ее рот уже несколько минут, а Гермиона отдавалась ему вся. Его руки пробрались под ее кофту, сжимая грудь. Грейнджер застонала, и он на это лишь зарычал. «Прекрати изводить меня, грязнокровка, иначе я возьму тебя прямо в этом коридоре!» Им катастрофически не хватало воздуха, и он, наконец, оторвался, почувствовав, что если сейчас же не остановится, то разорвет ее одежду в клочки. — Если я еще раз узнаю, что ты была с Ноттом... — он сказал это настолько холодно, что она ужаснулась. Как можно было только что целоваться с такой страстью, а спустя секунду говорить таким стальным голосом, для нее оставалось загадкой, — ...то я на твоих глазах вырву ему позвоночник. Я ясно выразился? Гермиона испугалась его. Глаза Драко налились свинцом, скулы напряглись, а губы стянулись в настолько узкую линию, что побелели, и в темноте коридора их сложно было разглядеть. И все это он говорил про собственного друга! Она нервно кивнула, и сразу заметила, как он расслабился. — По твоим губам, похоже, прошлись наждачной бумагой, — Малфой искренне улыбнулся. — А откуда ты можешь знать, что это такое? — рассмеялась Гермиона, его перемены настроения уже не удивляли, она к ним привыкла. — Я же не совсем болван, Грейнджер, — он слегка коснулся ее губ своими, а потом будто что-то вспомнил и резко отстранился. — Ну что ещё, Малфой? Есть ещё какие-то условия? — Есть, — Драко ухмыльнулся и прошептал ей в самое ухо, — Гермиона Грейнджер, не сопроводите ли вы меня на рождественский бал? Ее имя в его устах звучало так дико и возбуждающе, что Гермиона не сразу поняла, что он спросил. Но когда до нее дошел смысл сказанного, то она удивлённо уставилась на него. — Ты серьезно, Малфой? — она скрестила руки на груди. — Не боишься, что нас увидят вместе? Он медленно развел ее руки в стороны, прижимаясь ближе, не отпуская ее запястий. Гермиона почувствовала себя неуютно, когда он держал ее руки, и она не могла контролировать ситуацию, так ей казалось, что она стоит обнаженная перед ним. Ее это немного смутило, и Гермиона непроизвольно снова облизнула свои губы, что не осталось без внимания Драко. — Я же просил, — он опять поцеловал ее. В этот раз нежно. Он отпустил ее руки обнял лицо ладонями и поцеловал ее медленно, поглаживая большим пальцем нижнюю губу, и Гермиона таяла в его прикосновениях. Но все закончилось так же быстро, как и началось. Он отстранился, в этот раз совсем отошел от нее и, вздохнув, быстро проговорил: — Будем считать, что ответ «да», — Малфой вышел в коридор и повернулся к ней. — Ведь как там магглы говорят? Молчание — знак согласия, да, Грейнджер? Она растерянно кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Он улыбнулся ей и быстрым шагом пошел в сторону подземелий. Гермиона пришла в себя, когда уже не было слышно его шагов. Она смахнула невидимые пылинки с джинсов, натянула пониже кофту и отправилась к себе. Сегодня с утра ее будто разрывало на части. Она не могла поверить, что человек может чувствовать столько боли в первой половине дня, а к вечеру идти по коридору с глуповатой улыбкой. Малфой дарил ей множество эмоций, от гнева и ярости до полного счастья и любви. Любви? Нет, как бы ни старалась Гермиона, самой себе врать сложно, ей нравился Драко Малфой. Нравился от ногтей до кончиков волос. При виде его сердце замирало на мгновение, а потом неслось бешеным галопом, норовя выскочить из грудной клетки. Но чтобы она любила его… Почву из-под её ног выбило его приглашение на бал. Как? Но ведь там будет вся школа и учителя, он что, правда не боится, что скажут окружающие? «Если бы боялся, то не стал бы и приглашать». Это немного успокоило Гермиону, но, ложась в постель, она засомневалась в правильности своего поступка. А может, она зря согласилась? Хотя это даже и согласием-то назвать было сложно. Малфой, как всегда, решил все за нее. Но как отказать этому эгоистичному, самовлюбленному парню, Гермиона не могла и представить.