***
Она открыла глаза. Резко, словно её окатили ледяной водой. Невыносимая головная боль отступила, ей даже начало казаться, что она была лишь сном. Осталось лишь легкое головокружение. Повернув голову, она увидела Драко, который держал руку у её головы, казалось, что он не дышал, вопросительно уставившись на неё. — Прости, я, наверное, разбудил тебя, — шепотом произнёс он и провёл рукой по ее волосам. — Сколько я спала? — хрипло спросила она, сразу же прочистив горло; Гермиона совсем не узнавала свой голос. — Сутки, как себя чувствуешь? — деловым тоном спросил Малфой, резко отстранившись и откинувшись на спинку стула. — Сложно сказать, вроде неплохо. Гермиона неотрывно смотрела на Драко, а тот, в свою очередь, старательно избегал прямого контакта взглядом, рассматривая её волосы. Она заметила лопнувшие сосуды на его глазах, отчего они казались залитыми кровью, и темную синеву вокруг. Он выглядел уставшим и замученным, словно прошли не одни сутки, а недели или даже месяцы. — Ты спал этой ночью? — неуверенно спросила она, протянув руку, чтобы коснуться его щеки, но Малфой отстранился. — Не хотелось, — он сжал скулы, будто его резко пронзила зубная боль. Гермиона заметила это и попыталась подняться, чтобы сесть на кровати, но вышло плохо. Мышцы от длительного бездействия плохо слушались, поэтому Драко помог ей устроиться на кровати удобнее, подложив под спину вторую подушку, взятую с соседней пустующей кровати. — Сегодня на занятиях было скучно без твоей поднятой руки, — улыбнулся Малфой, пытаясь сменить тему. Он вновь протянул руку к ее волосам, продолжая их гладить. Гермиона не ответила, все ещё буравя его немигающим взглядом. Она начала различать, когда он притворно улыбается. Все показывали его глаза, ими он очень часто выражал совсем другие чувства, в отличие от остальных черт лица. Сейчас он мило ухмылялся, но глаза отражали его растерянность и страх. Он боялся, но чего? — Драко, — обратилась она к нему, перехватывая его руку и убирая от волос, тем самым заставив его смотреть на себя. — Что случилось? Как в замедленной съемке, уголки его губ начали опускаться, а его прямые брови начали оседать ближе к переносице. Он скривился, будто перед глазами предстала отвратительная картина. Драко выдернул свою руку и сел на стул для посетителей рядом с кроватью, спрятав лицо в руках и сгорбившись, словно стараясь спрятаться от внешнего мира. Гермиона покорно ждала, когда, наконец, Малфой решит заговорить. Он просидел уже несколько минут, совсем не двигаясь. Грейнджер уже начало пугать его поведение; сегодня он был другим, перед ней сидел простой парень, а никак не наследник древнего рода или бывший Пожиратель Смерти. Сейчас с ней рядом сидел человек, которого поглотило отчаяние, и она очень хотела ему помочь. — Прости меня, Гермиона, — неожиданно прервал тишину Драко. — Я во всем виноват. — Нет, что ты, в чем ты можешь быть виноват? — Гермиона попыталась снова взять его за руку, но Малфой лишь отодвинулся дальше от неё. — Не нужно, — сквозь зубы процедил он и неожиданно поднялся со стула так, что тот упал за его спиной. — Ты не понимаешь! Это я виноват! — довольно громко сказал он, махнув рукой в сторону её ноги. — Зачем я в это влез, черт! Малфой начал ходить около её кровати кругами, что-то бурча себе под нос. — Драко... — Нужно было ответить им сразу, тогда они бы не стали… — Драко... — Нужно было не начинать эту дурацкую затею, а послать к черту этого Нотта и жить дальше… — Малфой, черт возьми! Успокойся! — выкрикнула она, уже сидя в кровати. Драко посмотрел на неё, будто только сейчас вспомнив, что она все это время была здесь. — Извини, я просто… переживал за тебя, — на секунду запнувшись на последней фразе, произнёс он и сел обратно на стул. «Я сказал это вслух?» Все же врать о любви Малфою было куда проще, чем искренне проявлять чувства и выражать заботу. — Эй, ты чего, со мной все хорошо, подумаешь, с лестницы упала… — она осеклась на последней фразе, задумавшись. — Не сама, ведь так? — сказал он, словно уже знал ответ. — Нет, — отвернувшись, сказала она. Отчего-то Гермиона боялась его реакции в этот момент. Боялась, что Драко разозлится и начнёт проявлять ненужную заботу, как когда-то делал Рон, или закатывать глаза и говорить: «Я так и знал! Где этот ублюдок? Я надеру ему зад», что было в обычной манере Теодора. В эту секунду она почувствовала, что ей жизненно не хватает Гарри, который никогда не бросался громкими словами о своей вселенской заботе или привязанности. Гарри просто всегда был рядом. Он искренне смотрел в глаза и внимательно слушал, не важно, какой бред она несла — о Роне или любимых книгах. Смотря на него в эти моменты, она знала, что Гарри понимает, что Гарри рядом, а значит, все будет хорошо. В этот момент Гермиона почувствовала, как Малфой неуверенно накрыл её руку своей. — Кто? — лишь спросил он, и Гермиона повернулась в нему. Драко внимательно разглядывал её, приготовившись слушать. — Я не видела. Он подошёл сзади. Помню только, что от него пахло женскими духами, хотя голос был мужской. Драко, перед тем как столкнуть, он… просил передать тебе привет. — И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — с фальшивой иронией сострил Малфой. — Немыслимо! — Просто ты не спрашивал, — промямлила она, опустив голову. — Не спрашивал, — глупо спародировал ее Драко. — Ох, Грейнджер, — он покачал головой. — Ты хоть помнишь запах? — Да, он такой… приторный, я уже чувствовала его раньше, но не могу вспомнить, от кого. — Значит, ты будешь нюхать всех студентов Хогвартса, пока не узнаешь. — Хорошо, хорошо, только давай потом об этом поговорим. Голова болит, — Гермиона устало потёрла виски. — Ладно, спи, я пойду, — он встал со стула и поспешил скрыться за ширмой. — Драко? — ненавязчиво позвала она его. Малфой сразу же выглянул, словно ждал, что она позовёт его. — Не уходи, — неуверенно сказала она, похлопывая рядом по месту на кровати. Дважды приглашать не пришлось. Малфой сразу же приземлился рядом, кладя руку ей под голову. Лежать с Грейнджер вот так, прижимаясь грудью к её спине, было очень маняще. Он приобнял свободной рукой её за живот и придвинул как можно ближе к себе, зарываясь носом в её шею. Дыхание начало сбиваться, фантазии, которые посещали каждый раз в душе, стали воспроизводиться в его голове с новой силой. Как же он её хотел. Здесь и сейчас, на этой старой скрипучей больничной койке. — Драко, нет, — прошептала Гермиона, словно прочитав его мысли. — Кстати, у меня есть сюрприз для тебя после бала, — ещё не восстановив дыхание, ответил он куда-то ей в шею. — Я не люблю… — Этот тебе понравится, — перебил её Малфой. — А теперь спи.***
Спустя два дня она сидела в кабинете директора, опустив голову, как нашкодивший малыш, которого отчитывает строгая мать. Хотя Гермиона все же считала себя виновной, в том, что постоянно находится в самой гуще событий. Сначала попытка похищения студента, в которой она так самоотверженно приняла участие, теперь нападение на саму старосту прямо под носом у директора и всего профессорского состава. Раньше все это «везение» она списывала на Гарри, однако теперь она готова была поспорить, кто из них двоих больше притягивает неприятности. — Может у вас все же есть догадки, кто это мог быть? — тревожный голос директора все же заставил её поднять голову. «Конечно, есть! Это один из Пожирателей, от которого ещё странно пахнет. Не знаю, где я перешла ему дорогу, но он явно намеревался меня убить». — Нет, профессор, — уже вслух ответила Гермиона. Макгонагалл тяжело вздохнула и встала, но, начиная обходить стол, ее сильно качнуло, будто кто-то невидимый толкнул ее куда-то в бок, и, вцепившись руками за стол, она еле устояла на ногах. — Профессор? — Гермиона сразу же подбежала к ней и, взяв за руки, помогла сесть обратно на стул. — Все хорошо, мисс Грейнджер, — еле слышно произнесла Макгонагалл.— Просто этот Попечительский совет… Гермиона, усадив профессора, присела обратно на свой стул с видом глубокой заинтересованности. — Что случилось? — спросила Грейнджер. — Эти нападения… В общем, школу хотят закрыть, — ответила директор, подавляя слезы. — Они боятся, все боятся, понимаете? Гермиона почувствовала болезненное ощущение в области груди. Сердце защемило, словно его сдавили в тиски, но она восприняла эту новость довольно гордо, даже не моргнув глазом. Поэтому, наполнив воздухом легкие, она попыталась успокоить нынешнего директора: — Профессор, все будет хорошо. Детям свойственно… шалить. Я надеюсь, больше такого не повторится. Гермиона не верила ни единому своему слову. Сейчас она явно ощутила в себе слизеринскую жилку, возможно, что общение со змеиным факультетом давало свои плоды, потому как Гермиона не имела привычки врать и давать кому-то нереальных надежд, но сейчас она посчитала, что это будет как нельзя кстати. Она хотела утешить Макгонагалл, показать своим взглядом, что она не боится, что все будет хорошо, но сердце предательски стучало в груди, отчего слезы выступали наружу. — Будем надеяться, мисс Грейнджер, — Макгонагалл потёрла глаза, поправила мантию и, прочистив горло, уже своим привычным строгим голосом добавила, — и прошу, не распространяйтесь об этом, не стоит наводить панику. — Конечно, профессор. Гермионе, в момент стало тяжело дышать. Этот с виду стерильно чистый кабинет будто был пропитан пылью и грязью. Поэтому она поспешила удалиться. Наконец, когда горгулья опустилась за её спиной, она смогла дать волю слезам. Гермиона уже тысячу раз пожалела, сказав правду о своём падении. Ведь если бы она упала по чистой случайности, то Попечительскому совету даже не пришло бы в голову закрывать школу. Она боялась, очень боялась. Сквозь пелену слез сейчас она явно видела проблески разводов крови на стенах после битвы за Хогвартс. Воспоминания накрыли Грейнджер с головой, эти убийства, пытки… отчего рыдания стали чуть громче. Поэтому она поспешила укрыться в единственном месте, где она могла побыть в одиночестве, — библиотеку.