Шервуд

Дни тянулись бесконечно и монотонно. Гермиона наконец смирилась со своим интересным положением, но принимать его было крайне сложно. Низ живота жутко тянуло, давление подскакивало, как на американских горках, а тошнота по утрам, особенно после завтрака, выворачивала внутренности наизнанку. Но уже ближе к концу первого триместра стало гораздо лучше, хотя изжога все ещё не хотела проходить. Также на улице начинало теплеть с каждым днём. Снега не было уже давным давно, а на площади, перед домом Гарри, резвящихся детей появлялось все больше. Гермионе нравилось наблюдать за ними по утрам и мечтать о том, как скоро её ребёнок будет лазать по тем же горкам и качаться на тех же качелях. Жаль лишь, что его отец никогда этого не увидит. Она была согласна с мнением Гарри — никто не должен знать о ребёнке, особенно Малфой, но все же Гермионе было больно от мысли, что они так и не встретятся. Хотя было сложно вообразить заботливого отца в лице Драко Малфоя, который играет в саду с сыном или дочерью, но Гермионе ведь никто не запрещал немного помечтать. За два месяца, проведённых почти в полном одиночестве, так как Гарри вечно пропадал в Аврорате, а Джинни вернулась в Хогвартс, она перестала думать о Малфое, как о мужчине. Нет, больно все также, но появилось чувство благодарности к Драко. Этот мерзавец подарил ей ребёнка, которого она пока только учится любить. Гермиона действительно продолжала бы отталкивать все чувства к Малфою прочь от себя, если бы не письмо Джинни, пришедшее два дня назад: Дорогая Гермиона! Мне передали твои экзаменационные тесты, о которых ты просила. Я отправлю их по почте на следующей неделе. Не скучай там! Это были все хорошие новости, а сейчас о грустном. В школе начали избивать людей. Пострадали несколько парней с Рейвенкло. Кто-то издевался над ними по одиночке, а потом стирал память! Макгонагалл всеми силами старается, чтобы это не попало в газеты, но ты же понимаешь, что рано или поздно это попадет в прессу. И прошу не говори Гарри об этом. Мы с Тео пытаемся выяснить кто за этим стоит, как будет информация, я все тебе расскажу. И на счёт Тео, он подавлен, Гермиона. Мне кажется на него слишком много навалилось разом. Прошу, напиши ему. Пусть он больше и не спрашивает о тебе, но я вижу, как он переживает о твоей «тяжелой болезни». А что касается этого заносчивого ублюдка Малфоя, то он развлекается в своей обычной манере, как и всеми годами ранее — дерзит и задирает свой нос выше астрономической башни. (И что ты в нем нашла?!) И похоже он снова вернулся к Астории. Я слышала, как она говорила об этом в женской раздевалке. Но не принимай близко к сердцу, ты была единственным светлым лучом в его жизни, пусть он этого и не понимает. И ещё, напиши сразу, как узнаёшь пол ребёнка! Мое любопытство разъест меня изнутри, если я не узнаю это как минимум второй. Гарри большой привет! Я вас люблю! Ревность — первое, что почувствовала Гермиона, читая письмо. Почему-то самой важной информацией она посчитала воссоединение Малфоя и Гринграсс, а не нападение на детей. Даже сейчас, спустя два дня, сидя на кресле-качалке, которую специально купил Гарри, она вглядывалась в каждую строчку этого письма, ища хоть что-то, что её могло порадовать помимо тестов.  — Гермиона? — раздался голос Гарри из коридора, возвращая девушку в реальность. Она даже не заметила, что настало время обеда.  — Ты рано сегодня, — обрадовалась Гермиона. Она махом спустилась с лестницы и приняла его дипломат. — Есть какие-нибудь новости? — умоляюще спросила Гермиона. Ей просто необходим хоть глоточек информации от внешнего мира, но Гарри специально перестал приносить газеты в дом, потому что после пропажи второго заместителя министра в феврале, о котором трещали все газеты, у Гермионы слишком сильно поднялось давление, и Гарри пришлось вызывать врача. Поэтому теперь до неё доносились только хорошие новости, ну или отдаленно напоминающие таковые.  — Меня отпустили с работы сегодня, — с излишней гордостью начал Гарри, садясь за стол. — И я надеялся сходить с тобой к врачу. Уж больно не терпится узнать, кто появится в роду Малфоев, — съязвил Гарри, легко толкая в плечо подругу.  — Лучше ляг поспи, а то уснёшь в самый важный момент. Ты же сутки дома не появлялся, — забеспокоилась Гермиона.  — Но…  — Никаких «но»! — перебила его Гермиона. — Не стоит перечить беременной женщине, — гордо поддела она его в ответ. Через полчаса Гермиона уже выскочила за дверь. Гарри даже до кровати не дошёл, уснул прямо на диване. Поэтому она решила выйти немного пораньше, чтобы прогуляться. По дороге в больницу Святого Мунго ей попался вагончик с напитками, и она сразу же подумала о клубничном коктейле. Странно, ведь она никогда не питала любовь к клубнике, но изменения вкусов даже забавляли Гермиону. Особенно когда она объелась шпината. Поэтому теперь в таких прихотях она решила себе не отказывать. Взяв холодный стаканчик, она присела на ближайшую свободную лавочку. Это была огромная аллея перед больницей, густо засаженная деревьями, отчего чувствовалось ощущения уединения от внешней суеты. Ветви деревьев, на которых уже вовсю росли почки, укрывали от яркого апрельского солнца. Сегодня было многолюдно, наверное, время прогулки в больнице. Гермиона сделала большой глоток коктейля, рассматривая людей вокруг. Большинство из них были зрелого возраста. Один мужчина запрокинул голову назад, сидя на соседней лавочке, чтобы лучи солнца могли захватить все его лицо, он сделал глубокий вдох и улыбнулся уголками губ. «Надо тоже так делать, хоть иногда», — подумала Гермиона с легкой завистью. Минут через десять на скамейку напротив присел мужчина. Гермионе он показался средних лет, но разглядеть его она не могла, капюшон на его голове закрывал лицо. Мужчина смотрел вниз, не обращая внимания на прохожих, сгорбившись, он закрыл лицо руками. Гермиона решила, что он расстроен, хотя судя по его дорогим часам и лакированным туфлям, явно не из-за семейных доходов. «Может он болен? Или кто-то из его родных? — рассуждала Гермиона. — Хотя скорее всего он кого-то посещал, раз вышел из больницы в таком состоянии». Девушка наблюдала за незнакомцем, что-то в нем ей показалось знакомым, но что именно Гермиона понять не могла. Допивая коктейль, она уже потеряла интерес к этому человеку, и начала медленно вставать, намереваясь направиться к врачу, когда мужчина пошевелился, привлекая ее внимание.  — О, Господи, — шепотом произнесла Гермиона, когда мужчина снял капюшон, и медленно осела обратно на скамейку. Это был Драко. Он поднял голову, смотря в сторону больницы. А она совсем забыла, как дышать, рефлекторно приобняв живот. Гермионе казалось, что она сейчас упадёт в обморок от переизбытка чувств. Несколько месяцев она мучилась, рыдала, изводила себя из-за человека, который сидит буквально в пятнадцати метрах от неё. Но почему-то она не вспомнила об этом сейчас. В голове пронеслись лишь их выходные, проведённые в домике в лесу, и главная новость, о которой Малфой не знает. Парень не смотрел в её сторону, а Гермиона не сводила с него глаз. Драко был напряжен и, казалось, размышлял, пытаясь принять какое-то решение. В голове же у Гермионы творился полный хаос. Все мысли, которые еще утром казались правильными, теперь же напоминали ошибку. Как она, правильная и храбрая гриффиндорка, могла позволить, чтобы отец не знал о существовании своего ребенка? Решение пришло моментально, как только она задала себе вопрос. Он должен знать. Но сначала она должна убедиться, что ему нужно это знание. Ей казалось необходимым поговорить с Малфоем прямо сейчас. Ведь неизвестно, когда они встретятся в следующий раз и встретятся ли вообще. Подходить к расстроенному парню в общественном месте было бы глупой идеей. Поэтому Гермиона сидела и ждала, когда Драко решит уходить. Прошло всего пятнадцать минут, а девушке казалось, что несколько часов. Малфой сидел, раздвинув ноги и облокотившись на колени локтями. Его волосы отрасли сильнее, и сейчас челка закрывала его лицо. Не поднимая головы, он поглядывал на наручные часы, словно ждал чего-то. И вот наконец он резко поднялся и направился в противоположную от больницы сторону. Гермиона, немедля, направилась за ним. Малфой шёл, не оглядываясь. Они уже вышли с территории больницы, и парень прибавил шагу, Гермиона еле поспевала за ним, живот начало неприятно тянуть, но скорости она не сбавила. Пройдя еще пару кварталов, Малфой резко свернул в проулок, и девушка, не раздумывая, повернула туда же, посчитав, что для их разговора нельзя найти места лучше. Но проулок оказался не тупиком, как сначала показалось Гермионе. Малфоя тут уже не было, и девушка заметила справа узкий проход. Медленно пройдя между домов, она увидела Драко. Четыре многоэтажных дома, стоящих максимально близко друг к другу, сформировали маленький двор, в центре которого сейчас стоял отец ее ребенка. Сердце пропустило удар, когда Драко, повернувшись, наконец заметил девушку. Его лицо вытянулось от удивления, но через секунду его грудь начала вздыматься чаще, а между бровей залегла складка. Он будто испугался, увидев её.  — Что ты здесь делаешь? Ты не должна тут быть! — с нотками паники сказал Малфой, озираясь по сторонам. Он в два шага приблизился к потерявшей дар речи Гермионе и, взяв её за плечи, развернул в сторону выхода, добавив: — Уходи немедленно, тут слишком… Но договорить он не успел, сверху появились четыре черные тени, стремительно приближавшиеся к ним. — Ты должен был быть один! — прошептал грозный голос в её голове, от которого по коже побежали мурашки. — Он предатель, схватить их! Малфой резко развернулся спиной к Гермионе, закрывая ее своим телом, и достал палочку, выставив ее перед собой. Девушка тоже в одно мгновение приготовила оружие, готовясь к атаке. Но услышала шорох сзади, со стороны прохода, а следом ей в спину прилетело заклинание, от которого она тут же потеряла сознание.