Да, ты можешь. Устроим сегодня ночевку. Только ты и я. Ну и еще пара человек ;) 12:38
Просто пришли мне список. А еще — разве ты не на уроке? 12:38Я на уроке, но препод вышел, поэтому сидим тут на географии, слушаем стенд-ап от Пегги. Тебе бы не понравилось)) 12:39
Неожиданно в туалет заходит Вашингтон с чайником в руках. Сегодня он на свою привычную рубашку в клеточку накинул синий пиджак, но выглядеть хуже, конечно же, не стал. Джеймс успевает спрятать смартфон в карман своих джинс, прежде чем учитель заметил его. Ему не нужен лишний поход к директору, тем более, к их директору. Томас говорил, какой он страшный во всех смыслах человек. — Здравствуй, Джеймс, как ты себя чувствуешь? — спрашивает преподаватель, набирая из-под крана воду в свой чайник. — Добрый день, я чувствую себя лучше, спасибо за беспокойство. — Я слышал, Алекс сказал тебе что-то грубое вчера. Ты не обижен на него? — Не особо, может, его просто разозлил Томас. Джеймс не злился, он лишь открыл глаза на то, что скрывала пелена во время переживания тяжелого периода. Гамильтону на него плевать с высокой колокольни. Джеймсу, теперь уже точно, тоже. Мужчина закрыл крышку чайника и выключил кран, когда вода добралась до отметки «Max». Он посмотрел на своего ученика с добродушной улыбкой на губах. Мэдисон очень бы хотел, но не улыбнулся в ответ. — Алекс хороший малый, правда, просто ему нужно привыкнуть к новой обстановке. Что-бы ты знал — он сожалеет. У него слишком много гордости, чтобы сказать это тебе в лицо, но прошу, не ставь на нем крест. — Да, хорошо, мистер Вашингтон. Джордж встал прямо перед юношей, и оценил, насколько он выше и больше Джеймса. Полторы головы, не меньше. Мужчина положил руку ему на плечо, а после погладил непослушные кудри: — Мы с тобой, мой мальчик. Обращайся, если станет хуже. — Вы слишком добры. Спасибо, Мистер Вашингтон. Преподаватель лишь широко улыбнулся, показывая свою прелестную щербинку между зубами.***
— Итак, Долли, Марта, Лафайет, Анжелика, — перечислил Том, поедая свой обед крайне медлительно. Он активно жестикулировал вилкой во время разговора.- Возможно, придет Берр и Феодосия, но у них какой-то доклад. Ох уж эти старшеклассники. — Я не думал, что ты дружишь с Мартой, — Джеймс уже съел свой сэндвич, поэтому просто сидел по правую сторону от друга и читал номер школьной газеты на сайте, отмечая неточности, которые можно было исправить, курсивом. При каждом появлении на курсе учителя, Джей прятал устройство на колени. Он считал, что Алексу нужен помощник. Джон Джей забросил газету, что было видно по ухудшению формулировок, некой спешке. Было видно, что Гамильтон не успевал писать свой огромный минимум. У Долли, например, была очень порядочная колонка, в ней совсем немного предложений, но все разложено по полочкам изначально. А может, он так думал только из-за неприязни к Александру и симпатии к Пейн. — …Ну и я нечаянно к ней подкатил, а она встречалась с каким-то парнем, и сказала что-то вроде «он мертв для меня». Может, поэтому она сейчас с Пейн, — все говорил без умолку Томас, не заметив, как его друг погрузился в свои мысли. Почему ему не нравился Алекс? Он же так похож на Томаса. Нет, совсем не похож. Томас не агрессивный и ему не все равно на залипающего в свой обед зубрилу. Хотя, черт, в остальном они очень похожи. Что же тогда их отличает? — Ты что, завис? Или Не-новенькую вдалеке заметил? Джефферсон засмеялся и тут же прекратил, когда заметил, что Джеймс совсем не рад. Мэдисон отложил смартфон, а брови начали угрюмо опускаться. Томас взял руку парня в свою, таким образом обращая на себя внимание: — Все страдаешь по Долли? — парень предложил Джею стаканчик кофе, а после отпил из него, заметив, что ему не до кофе. — Уже нет, просто… Как-то тяжело вспоминать её. А еще я задумался о том, какой ты иногда bad boy*. — Да, я плохой мальчик. В багажнике неугодников перевожу, не учу математику, списываю и все такое, — говорит Томас с сарказмом, выпивая еще кофе. Они рассмеялись вместе, прижимаясь плечом к плечу. Неожиданно, под общий шум столовой, к ним подсел Берр, явно уставший и явно не думающий о том, что остатки помады нужно смывать тщательнее. Мэдисон учтиво дал ему салфетку, сразу же передавая шоколад, в то время, как его товарищ уже во всю глотку засмеялся. — Боже мой, Аарон, тебе так идет этот фиолетовый, — еще сильнее заводился Томас. — Да, у меня есть девушка, в отличие от вас, это не повод смеяться! Вы ведь правда смотритесь как настоящие — — Ге-е-е-еи! — прокричал Чарльз Ли, проходя мимо их столика. Пара парней, идущих рядом, начали смеяться, одобрительно хлопая его по спине. Томас, в попытках успокоиться, стукнул кулаком по столу, и тут же, будто опомнившись, улыбнулся, обнажая идеально белые зубы: — О, вы слышали это? — народ, поедающий свои обеды, отвлекся на говорящего. — Меня обвиняют в том, что я встречаюсь с этим прекрасным человеком, — он встал и обеими руками показал на Джеймса. Он попытался спрятать голову руками, смущенный всем, что происходит. — Кто бы здесь не отказался встречаться с ним? Поднялась не одна горсть рук, которые явно понимали, к чему все идет. Большинство людей просто хотели зрелища, а не встречаться с незнакомым парнем. — А кто бы хотел встречаться с этим… ужасно тупым человеком? — он показал рукой на Чарльза, другой указывая двумя пальцами внутрь глотки, корча на лице гримасу неприязни. Ни одной руки. — А теперь, Ли, осознай, что тебе никто не даст, вот ты и орешь всякую… — Чепуху? — подсказал Мэдисон, выглядывая на Тома из щелки между пальцами. — Да. А теперь, дамы, господа и другие, спасибо за внимание, я и мой неПарень должны доесть ланч, — послышался смех. — Всем приятного аппетита! Он уселся назад довольным, гордым и чуточку высокомерным. Аарон закатил глаза на пару с Мэдисоном. Ох уж этот любитель представлений!***
Они были переодеты в пижаму, у каждого своя. Анжелика надела любимую бежевую кружевную ночнушку, Марта и Долли сделали выбор в пользу парных коротких шортиков и маек белого цвета, Лафайет продемонстрировал всем свой торс, надев лишь спальные штаны в цветах французского флага. Берр был самым скучным — просто рубашка и штаны в клеточку. Джеймс надел шорты на завязочке в сочетании длиннющей футболки с изображением певицы Кэтти Перри. Ох, а вот Томас выглядел как чертов аристократ. Он им и был, в принципе, но сейчас его лиловая шелковая блестящая пижама придавала такого королевского шарма, что его приветствовали как настоящего принца штата Виргиния. — Итак, сегодня мы не пьем, но у меня есть пустая бутылочка, мы могли бы сыграть, — предложил Джефферсон, когда гости расположились на мягком диване и ковре. — Скоро придет доставка, и мы поедим пиццу под какой-нибудь душещипательный фильм. Предлагайте варианты. Подростки вправду задумались. Хотелось подобрать то, что не смотрел никто, но и что окажется вполне сносным и немного успокаивающим перед сном. «Золотая Молодежь» Томаса была сразу отвергнута всеми, потому что он пересматривал этот фильм постоянно, постоянно настольгируя по 1920-м, когда его и в планах не было, как и его родителей. — Французская романтическая комедия? — Жильбер будто только и ждал, чтобы его спросили о фильме. Он почти что лежал на Скайлер, которая обнимала подушку. Берр пошутил про излишнюю патриотичность Лафа, за что был справедливо послан куда подальше. — Как насчет чего-то социального? — Анжелика сделала быструю пародию на «We can do it»**, намекая на тему кино. — Знаю парочку фильмов о сильных и независимых. — Я, как настоящий про-феминист***, одобряю, — вставил Аарон, из-за чего Скайлер начала сильно смеяться, а Жильбер прошипел в его сторону «подлиза». Джеймс любил, когда фильмы выбирала Анж. Она всегда находила что-то интересное, социальное, обращающее внимание на чьи-то проблемы в обществе. Это заставляло задуматься и начать уважать других людей. Томас не очень отзывался о фильмах, в которых женщины казались «сильнее всех на свете». Может, вот причина, по которой они расстались. Сам же Мэдисон был за равноправие хотя бы потому, что понимал — это облегчит жизнь всем. Однажды, он Анжеликой даже пошел на митинг, хоть ему и было пятнадцать лет. — Может, «С любовью, Саймон» вам понравится, — вмешалась Марта и ее глаза загорелись. — Это про мальчика-гея, который скрывал ото всех это, пока его не начал шантажировать другой чувак, и он влюбился в чувака из переписки… — никто не понял ее возбужденного рассказа. — Долли, милая… — Парень скрывает от родных и друзей свою ориентацию, потом знакомится с другом-геем по переписке. Странный знакомый находит их переписку и грозит всем ее скинуть, если он не сведет его со своей подругой, — «перевела» девушка, и Уэльс поцеловала ее вместо благодарности. Черт, как они странно смотрелись вместе. Марта казалась чрезмерно худой, угловатой, она была открытой и не думающей о мнении остальных. Долли ее противоположность. Но все равно, они так друг другу подходили, как пазлы или осколки разбитой вазы. Наверное, правильно, что это они воркуют вместе, а не Пейн с Мэдисоном. — Звучит по-гейски, я в деле, — вкидывает Француз. — Я тоже, никогда не смотрел подобного, — поддержал Аарон. — Я с вами, парни, — сказал Томас, открывая поисковик. — Будем плакать, как сучки. — Мы будем плакать? — уточнил Джеймс, не говоривший до этого почти ничего. Он лишь размышлял, наблюдая за всем почти издалека. — Скорее всего, — Долли покачала головой. Ее девушка сделала то же самое. — Я никогда не видела, как плачет Мэдисон, ребят, — Скайлер перевела взгляд на низкорослого, сидевшего рядом с Джефферсоном, на полу. — Черт, подруга, он очень милый, когда плачет, но вот причины совсем не милые, — Не-новенькая тоже посмотрела на него. В разговор закралась тишина. Джеймс молчал, потому что не хотел говорить о причинах, остальные не заставляли его говорить, понимая, какую боль и обиду ему пришлось пережить. Пейн попыталась извиниться, но ее прервал Француз, который тоже понимал, что нужно разрядить обстановку: — Однажды я видел, как плакал пьяный Геркулес. И уставший Вашингтон. Это разбивает мне сердце, — Жильбер слегка зардел, но в глазах читалось сожаление. — Как говорил Шрек: «Не держите в себе», mon amis. — Да, иногда парни прелестны, если не скрывают своих чувств, — слабо улыбнулась Скайлер, поглаживая плечо Джеймса и Жильбера. — Почему их гладят, а меня — нет? — ради шутки возмутился Берр, и всем на душе стало намного легче. Томас ушел в сторону кухни, исчезая из разговора слишком незаметно. Когда же парень вернулся с бутылочкой в руках, гости не успели осознать, что он отходил вообще. Бутылка была темно-зеленого цвета, через плотное стекло было почти не видно, наполнена она или нет. Пробку уже вытащили, а значит, она пуста. Джефферсон попросил образовать не слишком тесный круг на полу, а после положил в центр бутылку и сел на отведенное ему место — между Лафайетом и Аароном. — Кто здесь ни разу не целовался? — Томас осмотрел каждого, будто выискивая «жертву». — Я знаю, тупой вопрос, но я не уверен в Лафайете. — А в Джеймсе ты уверен? — Анжелика скрестила руки на груди и приподняла одну бровь. — О, ты не знаешь, что творят эти губы, — Француз гордо указал на свой рот. — Я хочу послушать, кого целовал Джей. — Я целовался с… — Мэдисон посмотрел на Долли, одни ее глаза выражали самый настоящий ужас. Она умоляла его никому не говорить. Томас тоже молчал, понимая ситуацию. -… Одной девушкой на вечеринке. Ну, знаете, когда алкоголь вскружил голову и все такое. — Черт, да я не верю, ты такой правильный, что до сих пор не могу принять мысль о том, что ты вообще человек, — Берр поймал на себе не самый лучший взгляд Лафайета. — Да ты такой же, Берр, — пробурчал он, поправляя выбившиеся из хвоста кудряшки. — Но хуже всех. Джефферсон попросил всех заткнуться и первым покрутил бутылочку. Она сделала около пяти оборотов, прежде чем повернуться и остановиться, указывая на Марту. Пейн подняла левую бровь, жестом отправляя любимую к Томасу. Они втроем звонко рассмеялись. — Все должны понимать, что это просто игра, — уточнила Уэльс, после чего обратилась к парню. — Ну, подставляй свою щетинистую мордочку сюда. Они целовались быстро, без интереса и страсти. У Джефферсона уже росла борода, и Марте совсем не понравилась его щетина, что немного задобрило ее девушку. Том тоже не выглядел особо впечатленным, но все же улыбнулся после их поцелуя. Она сделала то же самое. Марте попался Аарон. Жильбер пошутил про худший поцелуй в ее жизни, и, по иронии судьбы, Уэльс понравилось. Она вытерла губы рукой, прежде чем повернуться к Долли, которая очень неумело сохраняла спокойствие. Марта, пристыженная одним взглядом девушки, просила ее прощения на протяжении всего вечера, вставляя это к месту и не очень. Аарон напомнил, что это всего лишь игра, многозначительно смотря на ревнивую подругу. Берр прокрутил бутылочку и был немного растерян, когда горлышко указало на Джеймса. Он не думал, что его первый поцелуй с мужчиной произойдет так. Будем честны, он вообще не думал о том, что у него будет поцелуй с парнем. Мысленно извинившись перед Фео, он подозвал приятеля к себе. Они нерешительно двинулись друг к другу, под радостный визг Марты. Никто не рассчитывал на что-то подобное. Мэдисон закрыл глаза и почувствовал тонкие губы друга сначала у себя на щеке, а после на своих губах. Он целовался второй раз в жизни, и как же, черт, это было прекрасно. Сначала зажато, но Аарон быстро пристрастился к нему и стал настойчиво целовать пухлые губы, а когда Джеймс положил руки на его плечи, оба ощутили жар на теле, отчего простое дурачество начало превращаться во что-то другое. Томас смотрел сначала насмешливо, думая, мол, как же глупо это выглядит. Но когда парни уже начали мычать в губы друг друга, а Лафайет подавать знаки о том, что их теперь друг от друга не оттащишь, Джефферсон ощутил злобу. Он сидел около них, мог видеть все, что происходит, но совершенно не хотел. Он отвернулся, отвлекаясь на неинтересную картинку на стене, оставшуюся здесь от прошлых хозяев. Ему кошмарно было видеть это, видеть Аарона, видеть, как его лучшего друга лапает этот выскочка Берр. Хоть кто, даже Алекс ему пара, но не Джеймс. Джефферсон выбежал из комнаты, когда услышал трель дверного звонка. Привезли доставку, и парня очень развеселило то, что все отвлеклись на громкий звук, забывая о бутылочке. — Черт, Джей, прости, я так в тебя вцепился, — извинился Аарон, когда они отстранились друг от друга. — Но целуешься ты круто, твоей избраннице правда повезло. — А Феодосии повезло с тобой, — Джеймс тоскливо улыбнулся, понимая, что никакой «избранницы» наверняка не будет. — Алло, может кто-нибудь мне поможет в конце-то концов?! — возмутился Джефферсон, держа в руках четыре коробки пиццы. К нему на помощь пришла Марта и Анжелика, самые голодные из всех. Все расположились перед телевизором на подушках, ковре и диване, пока Томас включил выбранный фильм, и они погрузились в просмотр с головой. Иногда Джефферсон и Долли громко комментировали все, что происходило на экране, за что на них шикала Скайлер, пытаясь ногой пнуть парня. В ответ он говорил еще громче, за что схлопотал от Француза, уставшего от постоянного шума. К середине картины, они не старались только перешептываться, вступая в громкие обсуждения друг с другом. Кто окажется тем парнем из переписки? Подростки начали делиться теориями, предпосылками и прочим материалом, что могло помочь с их расследованиями насчет такой волнующей темы. Аарон и Джей отдавали предпочтение фактам, Анж и Томас полагались на свои шестые чувства, а любовная парочка уже смотрела фильм, поэтому ничего не предполагала. Лафайет просто надеялся досмотреть фильм до конца. Наконец, когда просмотр был окончен, а факты победили, они решили лечь спать. Долли и Марте была выделена спальня Томаса под предлогом «не шуметь», Анжелика с Жильбером отвоевали себе места на раскладном диване, а трое парней устроились прямо у дивана, обложив пол подушками и одеялами. К тому времени как все заснули, Берр почувствовал нужду выпить воды. Он осторожно встал, переступил через маленького Джеймса и побрел на кухню, сонно потирая шею. Он заметил, что Томаса не было рядом, и что он сидел сейчас на кухне, с красными от слез глазами и сигаретой в руке. Парень смотрел в приоткрытое окно, выдыхая в него серый дым. — Том, Джеймс может задохнуться, перестань дымить, — обеспокоенно, вполголоса, сообщил Берр. Он присел рядом с курящим, отмахивая ладонью от себя дым. — Что случилось? — Почему вы с ним так близки? — сквозь всхлип спрашивает Джефферсон, послушно затушив сигарету. — Я не против того, чтобы вы дружили. Но иногда мне кажется, что вы скоро встречаться начнете. Берр встал, взял из шкафчика небольшую чашку, налил себе воды и присел обратно. Только он собрался ответить что-то вроде «Джеймс не более чем друг», как вдруг понял, что Томасу не важно, что он скажет. Ему просто нужно выговориться. — Вы вместе ходите на большинство уроков, делаете вместе домашку на большой перемене, когда мы гуляем, Джеймс может отвлекаться на твои сообщения. Просто, вы так хорошо общаетесь после моего приезда, что я аж начинаю думать, что становлюсь лишним. — Джеймс так же отвлекается со мной на твои сообщения. Тебе пора понять, что ты не один его друг, ну, порадоваться, что ли. — Он мне нравится. Аарон отпил проточной воды из кружки. Теперь все встало на свои места. Конечно, когда ты влюбляешься в кого-то, то будешь ревновать этого человека или строить разные догадки. Том подавил всхлип, вытер набежавшие в уголки глаз слезы… он не понимал, зачем сказал это Берру. — Он мне нравится, он мне всегда нравился, но с появлением вашей дружбы и после этого тупого поцелуя я понял, что это не просто минутная страсть. Я просто вдруг осознал… что очень хотел бы, чтобы бутылочка выпала на меня. *** Джеймса разбудил звонок в три часа ночи. Он осторожно протер глаза и вдруг понял, что даже не сказал отцу, что будет ночевать не дома. Взвесив все «за» и «против», он ушел в ванную комнату и ответил на звонок. Коленки дрожали от напряжения, когда отец начал говорить: — Где ты? Тон был не то чтобы агрессивным, он был уставшим. Джеймс слегка опешил от того, что его будто и не собираются ругать. — Я… прости, пап, я забыл предупредить, я ушел на ночевку. Извини меня, это так глупо. — У кого ты? — Я у… Аарона. Извини, я могу прийти, правда, если хочешь. — Приходи на завтрак, пожалуйста. И не забывай говорить о таком в следующий раз. Аарону привет.