Tears

До того как познакомиться со своими родителями, она была одинокой. Ее взглядов не разделяли дети в детском доме, с ней не хотели дружить другие дети. Они не считали, что девочка, которая хочет быть не беззащитной принцессой, а великой журналисткой, достойна их внимания. Она и сама никак не могла найти человека, мозги которого, как она любила говорить, работают. Но с приходом в ее жизнь родителей, которые позволяли ей быть той, кем она являлась, при этом искренне любя ее, Анжелика поняла, что постепенно находит людей. Не чувствует себя одинокой. Сегодня, в это июньское утро, она должна была познакомиться с двумя своими новыми сёстрами. Родители говорили, что они замечательные, сильно не углубляясь в детали характеров. Поэтому Анжелика не представляла себе, как они могут выглядеть, что любить, что ненавидеть. Она не знала, полюбит ли их, и станет ли жертвовать всем ради них. Она безумно боялась, что эти девочки будут для нее чужими. Или что родители станут любить их больше, чем Анжелику. Девочку, которую удочерили четыре года назад. Девочку, которая в этом году шла в пятый класс. На этот раз мама и папа решили взять ее с собой в детский дом, чтобы они могли познакомиться. Ее отец сидел вместе с ней на заднем кресле машины и держал ее за руку, понимая, насколько она волнуется. Машину вела мать, а рядом с ней сидела Эбигейл Адамс. — Девочка моя, оставайся сильной всегда, — все твердила тетя Эбигейл, хорошая подруга ее матери. — Никто тебе не поможет, кроме тебя самой. — Анж, не слушай тетю Эби, мы всегда поможем тебе, — уверила ее мама. Анжелика обожала тетю Эбигейл. Она всегда казалась ей такой отважной, неоднообразной, верной своим убеждениям и мыслям. Эта женщина всегда говорила что-то такое, что просто приводило Анжелику в жуткий восторг. Все мысли, связанные с тем, что девочки не обязаны готовить, убирать, растить детей… ей так это нравилось, потому что она не хотела сидеть дома и бороться со своей ненавистью к готовке и уборке, она могла просто делать карьеру. Хоть ее мама и говорила, что это просто лень, но в будущем это сильно повлияло на нее. Наконец, когда они подъехали, вошли внутрь и родители переговорили с воспитателем, к ним вывели двух девочек. Одна была с тонкой, точно молочной кожей, черными-черными волосами и очень красивыми добрыми глазами, которые с теплотой смотрели даже на незнакомую ей Анжелику. Вторая, как говорят многие, улыбалась глазами. Ее небрежный хвост, молочного шоколада кожа, а также то, что она сразу напрыгнула на мистера и миссис Скайлер, позабавило Анжелику. Вскоре, даже скромная черноволосая девочка осторожно подошла к ним и была вовлечена в групповые объятья. Анж стояла в стороне, рядом с Эбигейл. Женщина взяла ее за руку, осторожно провела большим пальцем по ладони и тихо сказала «Они будут любить тебя несмотря ни на что». Ее родители начали общаться с девочками, целовали их, поднимали на руки и внимательно выслушивали все, что они говорили, сосредотачивая лица, но не в силах скрыть свои улыбки. Наконец, когда девочка с хвостиком замолчала, Скайлеры сообщили им о том, что сегодня они наконец забирают их домой.

***

Девушки встретились после школы, когда старшая из Скайлер подъехала на машине к главному входу. Элайза одернула Маргариту, которая прощалась со своими многочисленными друзьями, и они вместе подошли к машине. Пегги кое-как уговорили сесть на задний ряд. — Сходим в кафе сегодня? — Элайза выглядела максимально вымотано после своей тренировки в команде черлидеров. — Пожалуй, ты права, — Анжелика поддержала ее идею, осознав, что не успеет сегодня приготовить даже омлет. А в кафе она сможет начать делать свои многочисленные домашние задания. — Что ты думаешь насчет этого, Пегги? — Я всегда «за», если подворачивается возможность избежать твоей стряпни! — Пегги лишается десерта. Они вместе звонко рассмеялись под жалобное «Ну Анжеликааа». Анжелика вела машину достаточно плавно, когда в ней были ее сестры. А как только сюда садились ее друзья-парни… Томас после этого не позволял ей садиться за руль, если он ехал с ней вместе. Томас… Они начали встречаться совсем случайно. Анжелика оценила его ум, а Том оценил ее удар. Скайлер всегда казалось, что ему больше нравится их общий друг Джеймс, но когда он так неловко, совсем тупо, хуже этого нет ничего, предложил ей встречаться, она не смогла отказать, ведь тоже чувствовала, что вся эта тупость ей нравится. Ей нравился его тупой смех, волосы, запах, рост, цвет кожи. Она даже не могла злиться на его отвратительные шутки про посудомоек. А то, что он находил общий язык не только с Маргаритой, но и с Элайзой вообще делало его идеальным. Ведь Анжелика любила их больше, чем любила себя. И никому не позволила бы обижать их. А сейчас, после появления Гамильтона… Нет, после появления Алекса, все пошло под откос. Он был так не похож на Тома, но Скайлер нашла в нем что-то безумно привлекательное. Все в нем было не таким. Только одна деталь делала их кардинально разными — тактичность. Если Джефферсон знал когда лучше умолкнуть, то Александр говорил все и сразу. Он был со всеми честен и в какой-то мере груб настолько, что это некоторым людям нравилось. И ей тоже. Он говорил ей все в лицо. На платье пятно — он скажет. Элайза получила оценку ниже четверки — поделится мнением. Лафайет снова проронит «особый» взгляд сразу на двух парней — ему не терпится тут же рассказать ему, что он заметил, и что с Ваш… кхм, со вторым у него нет шансов. От Гамильтона происходило такое впечатление, что он никогда не обманет. Что он будет честен со всеми только из-за своей неугомонности и желания иметь слушателей. Это Анжелика и ценила в нем больше, чем в Томасе его тактичность. Ведь Том так и мог умолчать о чем-то, что в будущем испортило бы им двоим жизни. — Анж, а как у вас с Томом, кстати? — Элайза немного напряглась от тишины, нависшей из-за общей задумчивости. — А то я мало что о нем слышу. — Да нормально все, не волнуйся. Пегги, а ну быстро ремень пристегни! Было не нормально. Анжелика начала понимать, что та тупость, которая ей нравилась, начала раздражать. Он все еще доводил ее до истерического смеха, ей все еще было приятно получать его сообщения-отчеты, но уже не чувствовалось никакой романтики. Те сообщения, а-ля «Люблю тебя, солнце», стали ничем иным, как лишним в их общении. И она это прекрасно понимала, и понимала, что Томас тоже все знал. Но она всеми силами пыталась оттянуть момент, не в силах говорить об этом с сестрами или матерью, ведь думала, что она сильная и справится сама.

Анж, я приезжаю завтра, встретимся? И еще я хотел бы с тобой поговорить насчет нас. Я все прекрасно вижу. Я тебе больше не интересен. 17:15

Не воспринимай это как что-то, в чем виноват ты. Просто я поняла, что ты мой друг, а не парень. Я благодарна тебе, что ты все понимаешь. 17:15

Я благодарен тебе, что ты не стала молчать. 17:16

Увидимся завтра. 17:16

Я люблю тебя, Анж 17:17

Не пиши больше так. 17:17 После этого они расстались, стараясь не давать никому повода волноваться за них, продолжая общаться как раньше, только больше не касаясь друг друга «случайно», не ложась в одну постель, не говоря, что любят друг друга. Анжелика плакала. Не потому, что жить без него не могла. — Анж, Алекс предложил мне встречаться! Потому что она узнала, что никогда не будет довольна.

***

Анжелика была умна. Очень умна. Она читала то, что заставляло зевать даже Томаса, она давала Джеймсу списки литературы, она обсуждала с Алексом последние книги. Она не давала людям смеяться над ней и всегда находила что ответить. Она всегда говорила, что сможет все сама, не прося помощи. И всеми своими стараниями она лишь хотела показать, что она сильная, и что ее не надо жалеть, она не «украшение» и не «прекрасный слабый пол». Она женщина. Первый ее митинг она посетила вместе с Мэдисоном, Пегги и тетей Эбигейл, которая к тому времени уже развелась с мужем и собиралась уезжать в Англию, но все ее что-то задерживало. Иногда Скайлер казалось, что Эби хочет забрать ее с собой. — Почему ты так думаешь? — Элайза заплетала на голове сестры мелкие косички. Комната Анж, где на стене были развешаны плакаты с лозунгами будто по линеечке, иногда напрягала Элайзу своей чистотой, перфекционизмом и обилием книг на полках, ни одной книги о готовке, но столько о правах и журналистике. — Я не знаю как это объяснить, но я точно ощущаю это. Это как твое шестое чувство. — Ты же не веришь в шестое чувство. Цитирую:"Я недовольна его описанием на википедии». — Хватит меня подкалывать, ты что, стала второй Пегги?! — Нет, просто твое постоянное недовольство. Ты недовольна городом, школой, людьми, образованием, иногда даже своими друзьями, — Элайза потянула, прежде чем высказаться. — Может, тебе стоит попробовать себя в другой стране? В Англии, например. — Как я могу бросить вас с Пегги здесь одних?! — Мы не одни, к тому же, ты всегда можешь приехать обратно, если поймешь, что это не твое. Просто я не могу видеть то, как ты зажата. Старшая Скайлер в возмущении быстро подскочила с кровати, готовая чуть ли не вскрикнуть «Что за глупости?!», но прежде чем она что-то смогла сказать, мама подозвала ее. Матери позвонила Тетя Эби с просьбой дать трубку Анжелике. — Хей, золотце, привет! Как ты? — Привет, Эби, все хорошо. Ты как? Почему звонишь с телефона мамы? — Потому что мне нужно было с ней кое-что обсудить до того, как говорить об этом с тобой. В общем, ты знаешь, что я переезжаю в Англию, и я хотела спросить, — Анжелика представила, как женщина хитро сощурила глаза. — Не хочешь поехать со мной? Всего на месяц, но ты сможешь остаться на подольше, если захочешь. Родители не против, если что. — Так и знала! — засмеялась Скайлер. Они разговорились и Эбигейл рассказала девушке, что она будет делать в Англии, где проживать, какие рядом будут школы. Она упомянула, что будет работать в одном из фондов помощи женщинам, попавшим в трудные жизненные ситуации, намекая на то, что им не хватает человека, готового посвятить общественность в их дело. Адамс точно знала, чего хочет Анжелика, да и сама была совсем не против помочь ей устроиться в жизни, принимая ее как за родную. Хоть Анжелике и пришлось долго думать над ее предложением, она в итоге согласилась.

***

Джеймсу пришло сообщение в снапчате. Он, немного медля, открыл приложение, после чего чуть не отправил фотографию Долли. Он все еще не мог разобраться в нем, ведь скачал он его только потому, что Томас решил больше не пользоваться другими социальными сетями ради эксперимента. Он хотел проверить, насколько зависим от них. Томас сдался уже на второй день, но приложение у Джеймса осталось. Парень открыл сообщение, которое пришло от Анжелики. На фотографии девушка задумчиво подложила под голову кулак и смотрела за камеру. «Я еду в Англию.» Джеймс перечитал, после чего отправил в ответ свое недоумевающее лицо. «Зачем?» «Попробовать побороть свое недовольство. Приходи завтра на обед в 16:00.» «На нем все расскажешь?» «Да.» Тогда Джей подуспокоился. Он проводил Сару и Френсиса, которые пошли на вечернюю молитву в церкви, попросил передать Вильяму от него «привет», а отцу ужин в ланчбоксе. Сам же он принялся за уборку по дому. Постирал белье, вымыл полы, разгреб наконец беспорядок на их с Френсисом общем столе, а так же положил Вильяму и Саре овсяное печенье на завтрашний обед в школе. Когда он закончил, плюхнулся на диван в гостинной и проверил сообщения. Мария. Она прислала шесть жутких фотографий своих синяков, явно совсем свежих. И голосовое сообщение, в котором Рейнольдс кричал на нее. Мария молчала, выслушивая все, что он говорит, и Мэдисон понимал, что она молчала, чтобы каждое его слово было отчетливо слышно.

» — Ты сука! Ты что, не понимаешь? Я тебя обеспечиваю, я тебя кормлю, я единственное, о чем ты можешь думать! Мне п**** на твоих, б****, друзей! Решила, что Джеймс тебе чем-то поможет?! Тебе никто не поможет, тупая ты овца! Я солью, б****, твои фотки, если не будешь делать то, что я тебе говорю.» Голосовое сообщение. 20:34

Джеймс сидел. Его колени тряслись, а глаза были замылены слезами. Он переслал сообщения Томасу с просьбой сохранить все у себя. Томас был в ужасе.

***

— Итак, может, расскажешь все-таки? — Томас теребил в руках салфетку, на которой Мэдисон написал «Пошел ты», ощупывая каждую букву, выведенную на ней. — Oui! Я не особо понимать что все значить! — явно встревоженный, Жильбер забывал ставить слова в правильное время и падеж. Анжелика закончила раскладывать по тарелкам макароны с сыром, которые приготовила Пегги, села за стол, после чего глубоко вдохнула. Все присутствующие покосились на нее. За столом сидели ее сестры, которых она считала своими лучшими подругами, Томас, Александр, Джеймс и Лафайет. — Я еду в Англию на месяц, чтобы сменить обстановку. В последнее время все для меня вызывает недовольство, — девушка сохраняла спокойный, привычный ей тон. — Я заметил, — фыркнул Джефферсон, отложив салфетку, он умело не подавал виду всем, будто забыв вчерашнее сообщение Джеймса. Но вот Джеймс, который вцепился в его ладонь, еле сдерживал слезы. — Замолчи, дай ей сказать, — вмешался Гамильтон, после чего улыбнулся старшей Скайлер. -Продолжай. Она улыбнулась ему в ответ, благодарная тому, что он затыкает в такой момент Тома, после чего продолжила: — Я буду учиться там и работать вместе с Эбигейл Адамс, и, может, останусь на дольше, чем предполагала. Сегодня я хотела встретиться со всеми вами для того, чтобы мы могли провести время вместе перед моим уездом. Это займет не больше двух часов. — Что ж вы все постоянно уезжаете, — Маргарита знала, что сестра поедет туда, но не могла не поделиться мыслями. — То ты, то Том, кто следующий? Жильбер? — Я уже уезжал, — вспомнил вдруг он, мечтательно рассматривая потолок. — Мы с Геркулесом и Джоном ездили на природу, было так здорово… а Алекс как всегда гнил дома, — бросил на него недовольный взгляд Лафайет. Между ними началась словесная перепалка, не совсем обидная, больше дискуссия. К ним подключилась Элайза, которая начала рассказывать как было хорошо у отца в летнем домике, какие там были виды, это все подкрепляли Пегги и Анжелика, просто желавшие узнать, посмотреть, что же им ответит Александр Гамильтон. После, Томас тоже подключился. Они с Жильбером начали воспевать гимн сначала Франции, а потом Америки, и уже этот гимн подхватил каждый, кто находился за столом. Кроме Джеймса. Джей не мог слушать их, он попытался съесть хоть немного того, что ему наложили в тарелку, но ком в горле не давал пище прохода. Поэтому он выбежал из-за стола, ощутив рвотный порыв. За ним побежал Том, кинув в сторону стола «Сейчас вернусь» и Анж, которую с самого начала смущало поведение хоть и скромного, но сейчас больше напуганного друга. Джеймс успел добежать до туалета. Когда он смог говорить, сказал Томасу показать все то, что он получил, Анжелике. — Она терпит это каждый день, — начал Мэд. — И никуда не может пойти, боится сказать родителям. Анжелика, прошу, помоги нам с законом. — Без проблем, я сделаю все, что в моих силах и спрошу Эби, чем мы можем помочь, — теперь понимая состояние Джея, покачала головой девушка. — Боже, Мария, прошу, будь сильной.