Tears

— Я уже месяц хожу к психологу, а тут он решил, что мне следует попробовать позаниматься в группе, — Джеймс стоял у своего шкафчика и перебирал тетради. — Как мне поможет то, что я буду просто слушать чужие проблемы? — Новый опыт, да и может осознание того, что ты не один, Джеймс, — Пейн терпеливо ждала его, чтобы вместе уйти на историю, одной ей там показываться совсем не хотелось. — А если это группа для подростков, то можно и друзей себе найти! — Мне вас хватает с лихвой. — Джейми… Джеймс! — поправил себя Джефферсон, вспоминая, что его друг с обострением стал очень восприимчив к привычкам матери, а Том именно от нее подцепил любовь к уменьшительно-ласкательной версии его имени. Он подошел к парню и девушке, поочередно обняв их. — Как ты? Долли, ты не против, если я с ним поговорю минутку? Теперь Томас спрашивал можно ли поговорить с его лучшим другом, а не просто уводил его, сверля его собеседника взглядом. Это даже было намного удобнее, ведь никто не отказывался и не принимал это как что-то оскорбительное. Мэдисон переглянулся с подругой, мысленно передавая ей абзацы, как ему важно сейчас пойти с ним куда угодно, просто чтобы насладиться им. Девушка уже знала про влюбленность Джеймса, поэтому поняла его. — Только верни до конца перемены, я не пойду к Адамсу одна! — улыбнулась она, подмигивая Джеймсу. Показав ей знак «ОК», Том взял парня под руку и отвел от шкафчиков в мужской туалет. Перед тем как зайти, парень поднял подбородок и вздернул бровь, надеясь, что внутри никого не будет, и ему не придется выгонять очередных десятиклассников одной силой взгляда. К их счастью, в туалете никого не было. Первое, что он сделал, как только они вошли, — крепко обнял друга, будто они не виделись много лет и лишь сейчас им удалось друг друга встретить. Мэдисон вовсе не был против, он только встал на цыпочки, дабы быть ближе. — Черт, — вдыхая в себя запах его волос, прошептал Джефферсон. — Все еще не могу отойти от той ситуации, даже спустя столько времени. А еще я безумно волнуюсь насчет выборов! Боже, как я выгляжу? Пиджак хорошо сидит? Я боюсь выступать перед всеми этими людьми! Парень отошел и пару раз покрутился перед Джеймсом будто перед зеркалом. На нем был пиджак и брюки-клеш привычного лилового цвета, туфли с небольшим каблуком, а так же рубашка в цветочек. Томас выглядел как стиляга семидесятых, но ему, разумеется, шло. Джеймс не мог передать словами все то, что он чувствовал, когда рассматривал Джефферсона. Он знал, что многих пугает и отталкивает его экстравагантность, как и привлекает, все эти яркие образы. Но Мэдисон никогда не считал его красивым только из-за одежды, ему было не важно, что он наденет, будь он хоть в мешке из-под картошки, Джеймс считал, что он мог бы посоревноваться с Мерлин Монро* за звание секс-символа десятилетий. — Томас, не волнуйся, все будет хорошо, — сегодня в двенадцать часов объявят результаты выборов, объявят нового президента школы, вице-президента, казначея… В общем, Мэдисон не волновался, он отдал голос Томасу и был уверен, что он выиграет. — И выглядишь ты отлично. — Так странно слышать от тебя комплименты, — Джефферсон порылся в рюкзаке, который снял со своих плеч, а после достал из кармашка тюбик темной помады. — Как думаешь, стоит? — Откуда она вообще у тебя? — Рылся сегодня по шкафам и нашел, от Анжелики осталась, я думаю. Просто я вот смотрю на себя, — он подошел к зеркалу над раковинами и начал разглядывать свое лицо. — И не понимаю, пойдет такой оттенок к лиловому или нет. Давай я тебя намажу? Парень посмеялся, но не отказался. Тогда Томас наклонился, открыл тюбик и принялся закрашивать пространство на пухлых губах, закусив собственные. Мэдисон чувствовал, как внутри все пылает, он думал, что это его шанс, но Джефферсон почти сразу отстранился, оценивая сделанную работу. — Так, теперь подойди ко мне… ага! Ну все, будем сегодня блистать. — Я думал, что женский туалет в другом месте, — Чарльз скорчил гримасу отвращения, входя внутрь и закрываясь в одной из кабинок. — Да, ты ошибся, здесь мужской, девицам вроде тебя в соседнюю дверь, — Томас считал Ли ссыклом и никогда его не боялся, ведь тот сторонился лишних перепалок с теми, кто был богат связями или силен. Хотя сам Чарльз всегда преподносил себя сорвиголовой, которому было плевать кого избить. — Так, ладно, куда тебя отвезти на групповую терапию? — На *** улицу, только не надо меня забирать как детсадовца. Ли ухмыляется. Такая информация дорого стоит. Снаружи послышалось журчание воды, это Мэдисон смывал с себя помаду. Он задержал в голове то, что сказал Чарльз и посчитал, что ему правда не стоит появляться на публике в таком виде. А Томас наоборот, только принял окончательное решение накрасить губы. — Знаешь о чем я сейчас подумал? — спрашивает Джеймс, обращаясь к Томасу. — Было бы хорошо, проголосовав Гамильтон за тебя. Аарон мой друг, но у него нет убеждений. — Пфф, он ни за что этого не сделает! Но да, мне бы это не помешало.

***

Народ начал подтягиваться в главный зал и садиться на свободные места. Геркулес сел на последние ряды с футболистами, обсуждая с ними очередную блондинку, от которой все тащились и хотели. Это был правда не его типаж, но он старался смеяться вместе со своими парнями, боясь сойти за плохого капитана команды. Его глаза тут же поймали входящих внутрь Лафайета, Джона и Александра. Лафайет даже не посмотрел в его сторону, он уверенно шел дальше, смотря вперед, слегка прикрыв веки. Учитывая то, насколько Жильбер бывал неуклюж, эта походка, взгляд, внешний вид, хоть и отдавались в образах Томаса, придавали ему шарма. Этот момент Маллиган прочувствовал как самое сильное унижение, которое ему приходилось испытывать. Но он был не против. Сокомандники парня тут же начали ржать, пародируя уверенную походку француза настолько, насколько это было возможно сделать сидя. Они смеялись, толкая друг друга. Будто это смешно. Герк раздраженно выдохнул, в мыслях повторяя «Терпи». Они ведут себя как животные. Поближе к сцене сели Марта, Пегги и Элайза. Марта хотела сесть в компании своих подруг, но вид убитой горем Скайлер быстро поменял ее решение, тем более что Долли точно бы села с ней. Марта любила в ней эту черту, вечно всем помочь и спасти. Оставалось только быть рядом и не дать любимой исчерпать себя полностью, ведь она никогда не задумывалась о себе и собственной важности. Уэльс было с этим проще, поэтому она всегда готова была сказать своей девушке парочку, а то и кучу милых слов, лишь бы она поверила хотя бы в одно из них, а не притворялась, что не слышит. Примерно по середине села неполная версия банды «пей как не в себя». Все чаще Маллиган отмахивался от них, дошло до его почти полного отречения от собственных друзей, а дома он не понимал, почему с ним не разговаривал Джон, почему не приходил Жильбер. Гамильтон, остававшийся на нейтралитете, что было крайне непривычно для него, не говорил с парнем об этом. — Он до сих пор смотрит сюда, — докладывал Лоуренс, как разведчик. — Пусть смотрит, мне плевать, — француз перевязывает свой хвост, ощутив, что волосы начинают выбиваться. — Напиши ему, чтобы не затягивал с этим, а то подумают, что между нами что-то есть. — Парни, я пойду за сцену, не теряйте, — Алекс хотел поговорить с Берром перед тем, как объявят результаты. Он ушел прежде, чем Лафайет успел что-то сказать против Берра, и быстрым шагом направился к небольшой комнате, в которой обычно подготавливались артисты и выступающие. Было кое-что, что его волновало. Долли стояла за кулисами вместе с Феодосией и Джеймсом, подготавливаясь к объявлению результатов. Она не знала, почему, но их пустили сюда без лишних вопросов. Фео все шутила про их с Мэдисоном рост, оказавшись ниже только Тома. Кстати о нем. Джефферсон очень нервничал, он несколько раз подходил к зеркалу, улыбался самому себе и тут же проводил рукой по лицу, будто убирая с лица маску, разочарованно вглядываясь в отражение. А вот Аарон выглядел безумно уверенным, он прямо сиял и подтанцовывал, даже закружил свою девушку в танце, отчего она изумленно пробормотала «Обожаю выборы». Пейн вдруг подумала, не мог ли друг подкупить половину школы ради голосов, но тут же откинула такие мысли — это же ее родной Берр! Хотя, его связи… Нет, нет и нет! Она отдала своему другу голос и точно знала, по тому, что сказала ей Марта (она не представляла, откуда у нее эта информация), что как минимум половина команды Геркулеса проголосовало за Берра. Неожиданно внутрь вошел Александр, которого ну никто не думал увидеть. Томас на секунду отвлекся от попыток снять напряжение, когда Джеймс прикоснулся к его руке, привлекая внимание. Том смотрел прямо на Гамильтона, убедился, что никто не видит его, и улыбнулся, после чего вернулся к своим делам. Александр заметил жест, но не успел и слова произнести, как Аарон тут же положил руку ему на плечо и подмигнул, выводя из комнаты. Они вышли в пустой коридор, где Берр обнял его, похлопав по спине: — Алекс, мы давно не виделись! Аарон почти тут же отстранился, когда понял, что ответа на его объятья не последует. — Да, давно, учитывая твою резкую смену стороны конфликта, — заметив то, как собеседник стал напряжен, Гамильтон продолжил. — Но я не злюсь, потому что никогда не понятно, что вообще у тебя на уме. Парни слегка посмеялись, ведь это была чистой воды правда. Было приятно иногда поболтать, когда Алекс не был занят газетой, а Берр не ждал чего-то, собирая себе связи. Они точно не болтали с того самого момента, как Том и Джеймс пришли обвинить его в покупке наркотиков, там, за закрытой дверью. Аарон тогда явно дал понять, что сделает все, лишь бы добиться успеха. Это и послужило причиной написания статьи. — Ну, сейчас у меня на уме выигрыш в этой своеобразной политической гонке! — парень наклонился к уху Гамильтона и прошептал. — Я видел, что ты закинул последнюю бюллетень. — Как раз об этом — — Мальчики, вы почему еще не в зале?! — Вашингтон шел вместе с директором Кингом. — Алекс, иди скорее занимай место, а ты, Аарон, иди за сцену! Еще не хватало опоздать. Джордж подхватил сияющего счастьем и уверенностью Берра под руку, отводя за кулисы. Алекс не успел сказать, что он проголосовал за Томаса.

***

— Скажем спасибо нашему школьному оркестру! — Сибури указал в сторону уходящих музыкантов. Зал заполнился громкими аплодисментами. — А теперь, я передаю слово директору нашей школы, Кингу Георгу, для объявления результатов голосования! В обычной жизни парень был очень тихим, иногда даже заикался во время разговора, но сцена давала ему возможность не скрывать свои ораторские качества. Он был полностью погружен в дело и не стеснялся этого. Сибури отдал микрофон директору, который почти беззвучно подошел к нему сзади, и тут же покинул сцену. Георг поправил залакированные назад обесцвеченные волосы, улыбнулся публике, слушая, как ему аплодируют ото всех углов, ощущая, что он здесь главный. И ему это чувство очень нравилось. — Мои дорогие ученики и учителя! — начал мужчина, не обращая внимания на то, что происходило с двух сторон кулис. — Это огромная честь для меня, объявить нашего нового президента школы! К сожалению, в финал вышли только двое… — Томас, посмотри на меня, — Мэдисон поправил его воротник. — Я знаю, что ты никогда не выступал перед такой аудиторией, но если почувствуешь тревогу, то смотри на меня, я буду в зале, около Лафайета и Алекса. Смотри на меня и ни о чем не волнуйся. — Хорошо, я пошел, — парень выпрямился, взбил волосы и вышел на сцену, услышав свое имя. — Аарон, все будет хорошо, мы с Феодосией любим тебя, покажи им всем, что ты дождался! — Долли обняла его, а после подтолкнула, как только сказали его имя. Они тут же вышли из-за кулис и сели на места, нервно поджимая губы. — Немного о кандидатах — Томас с ранних лет начал увлекаться политикой, вдохновившись своим родственником. Его любимые хобби — коллекционирование пластинок и наблюдение за погодой. Ему нравится лиловый, что сразу по нему заметно, — зал рассмеялся. — Аарон учится последний год в школе, после думает поступать и работать адвокатом, довольно сильные конкуренты, похлопаем же им! Берр никогда еще не видел, чтобы Джефферсон выглядел так неуверенно. Из зала это вряд ли можно было заметить, но Аарон, находящийся в трех шагах от него, все прекрасно видел. Не без помощи линз, которые он стал носить еще в том году, но пересохшие губы и тремор рук говорили о многом. Берр просто молчал и улыбался, не чувствуя и капли напряжения. Тем более, Сэм ему уже сказал, что у них с Томасом ничья, но почти в последние секунды голосования Алекс закинул бюллетень внутрь ящика. За кого Гамильтон будет голосовать, кроме как за своего первого друга? Они с Томом никогда и не говорили на равных. Победа была для него очевидна. Он дождался своего счастья, скрывая собственные интересы. Шах и мат, Александр. К Георгу подбежал Сибури, он вручил конверт, в котором было имя победителя. Мужчина поблагодарил парня, после чего продолжил держать интригу. — И выиграл… Томас поднял глаза с пола на Джеймса, который правда сидел на том самом месте. Он выглядел задумчивым, и таким красивым. Ему стоило бы уже признаться в своих чувствах, и Джефферсон решил для себя, что если выиграет, это будет причиной рассказать. Рядом с Мэдсом сидел Гамильтон, они о чем-то перешептались, после чего он прикрыл рот рукой, посмотрел на Тома и покивал. — … Томас Джефферсон! С помощью всего одного голоса! Зал залился радостными криками, аплодисментами и противоречивыми разговорами. Джефферсон на радостях начал прыгать на месте, посылать в зал воздушные поцелуи и сразу, как директор передал ему микрофон для его речи, он произнес: — О мой бог! — он правда был шокирован, голос дрожал. Зал посмеялся над такой искренней реакцией. — Я хочу поблагодарить каждого, кто голосовал за меня, — Томас посмотрел прямо на Мэдисона, будто адресуя все что говорит именно ему. — Честно, у меня был ужасный год, но благодаря вам я чувствую, что все не зря. Надеюсь не разочаровать вас и внести много нового и полезного в нашу школьную жизнь. Спасибо, люблю всех и каждого! Директор, улыбаясь, пожал ему руку и повел на заполнение документов и прочих важных бумаг. Люди стали расходиться из аудитории, возвращаясь на учебу. Только Берр стоял на сцене и ничего не понимал. Кулаки сжались так, что ногти впились в кожу, он чувствовал, как его трясло от злости. Почему?.. *** — We are the champions — my friend! ** — кричал Томас, чуть ли не подпрыгивая на кресле машины. По радио играли Queen. — Ты видел лицо Берра? Аха-ха-ха! Надеюсь, что его реакцию кто-то заснял! — Хватит злорадствовать, он не отвечает на звонки, — Мэдисон уже шестой раз набирал его номер, но не слышал ничего кроме гудков. — Надеюсь, он не повесился. — Не повесился, позвони лучше Долли. Мы, кстати, приехали. Парень припарковал машину, после чего начал наблюдать за тем, как Джеймс застегивал куртку и уже хотел выйти из машины. Он в шутку спросил: — Даже не поцелуешь на прощание? Тогда Мэдисон замер. Намек или просто шутка? Ему бы пригодился Берр прямо сейчас. Не долго думая, он поцеловал свою ладонь, после чего приложил ее к щетинистой щеке. Не дождавшись реакции Томаса, он убежал, захлопнув дверь машины. Джефферсон смотрел, как он бежит ко входу, и зеленый шарф, подаренным самим Томасом, развивается на ветру. Было принято окончательное решение рассказать. Групповое собрание прошло неплохо — лучше, чем Джеймс мог себе представить. Конечно, все это напоминало клуб анонимных алкоголиков, но задания в парах что-то ему даже привнесли. Было приятно получить поддержку от других людей, хоть и думал он все собрание только о том, что произошло в машине. Только приход еще одного члена их группы вытащило его из своих мыслей — Джон Лоуренс уселся рядом с Джеймсом и только спустя пару секунд они друг друга узнали. После тренинга Джеймс узнал, что Лоуренс ходит к тому же специалисту по вопросу тревожных мыслей и контроля гнева. Было очень неожиданно его встретить, будто мир перевернулся. Джон не слишком распространялся о себе, как и Джеймс, хоть это им и не было нужно. Было немного приятно узнать, что он не один, по крайней мере, в своей школе. Джон попрощался с ним на ступенях заведения, аргументируя это тем, что ему еще нужно сменить маршрут, чтобы никто не узнал, что он был здесь. Мэдисон не задавал вопросов. Он осмотрел парковку — машины Томаса не было. Долли написала, что с Аароном все в порядке, но он очень возмущен. Тогда парень пошел домой сам, завернувшись в теплый зеленый шарф. Френсис обещал сегодня починить лампочку на кухне, нужно будет зайти в магазин. И Сара просила принести с чердака гирлянды, а разгребать этот чердак мог только Джеймс. Только он и помнил, куда мама складывала эти гирлянды. Первое Рождество без нее. На антидепрессантах было легче думать, но разве апатия лучше? Эффект еще не до конца пришел, поэтому Джеймс ничего не чувствовал по отношению к воспоминаниям о матери. Странно было просто забыть все, что ты ощущал и откинуть это в сторону. Только Томас и вызывал хоть какие-то сильные чувства. Нужно было поцеловать его еще в машине, прямо как во сне. А еще лучше было бы сразу, как он ушел из кабинета директора, они же шли по коридору совсем одни. Столько упущенных возможностей. А если бы он сказал, что Джеймс ему не нравится? Это было бы ужасное состояние, как с Долли, но в несколько раз сильнее. Наверное, Джеймс бы все же убил себя, будь у него на это силы. Джеймс сам не заметил, как свернул не туда и оказался на незнакомой улице. Он нечасто появлялся в городе, кроме как поездок в школу на автобусе, но он точно не помнил, в каком сейчас находится районе. На улице уже стемнело, на дисплее горели яркие цифры «19:16». Сзади послышались хлопки. — А вот и звезда нашего вечера — Джеймс Мэдисон! — произнесли за спиной. Парень тут же повернулся. Перед ним было трое парней из его школы. Говорил темноволосый белый парень. — Да ты дрожишь! Наверное, когда ты писал ту самую статью, чувствовал, что тебе это не аукнется? Трое крепких парней заржали. Он узнал среди них друзей Рейнольдса — Мэттью и Джейкоба***, того, кто говорил, а так же парня из команды Геркулеса, Катона****. Они окружили Джеймса, который на их фоне казался до ужаса миниатюрным. Джеймс оцепенел от страха. Он не мог даже встать в стойку, которая хоть как-то бы защитила его от ударов, все уроки самообороны от отца вылетели из головы. Мэттью сзади, Катон спереди, а Джейкоб справа. Что ему делать в такой ситуации? — Ну что, очкастый, предоставляем тебе право первого удара, — Катон мерзко ухмыльнулся. Мэттью, беловолосый парень в очках, толкнул Джеймса прямо в Катона, который продолжил передавать парня как мяч, темными руками отталкивая его в грудь. Джейкоб был первым, кто прекратил передачу, он пнул Мэдисона и тот упал на землю. Не было и шанса защититься — Джеймс не успел встать, как его начали запинывать с трех сторон. Все что он мог сделать в этой ситуации, это прикрыть голову руками. Он тихо простонал, когда чей-то ботинок врезался прямо ему в живот и сразу после этого услышал громкое «Эй!» где-то сзади. Он не смог даже повернуться и посмотреть, кто окликнул его или тех, кто избивал его, но точно понял, что после этого парни убежали в сторону более людных улиц. Он потерял сознание. — Джейми, боже мой, — Томас подбежал к нему так быстро, как только мог. Он положил на асфальт букет цветов. — Джеймс, ты меня слышишь? Парень сел рядом и поднял его на руки, после чего кое-как смог набрать на телефоне номер скорой. Томас плакал, но старался говорить так внятно, чтобы его смогли понять диспетчеры. Скорую обещали прислать в течение десяти минут, поэтому Джефферсон нашел ближайшую лавочку и сел на нее, ожидая, все еще держа Джеймса в своих руках. — Ну же, ответь, — продолжал он дрожащим голосом. — Что угодно… — Томас, черт, ну и видок у тебя, — оклемался Джеймс. Парень осмотрелся, насколько ему позволяла боль в теле и его положение. — Почему ты плачешь? Джефферсон изумленно раскрыл глаза и засмеялся, вытирая слезы свободной ладонью. К нему возвращались силы и вера во что-то хорошее вместе с тем, как в сознание приходил Мэдисон. Казалось, время остановилось для них, потому что скорая не приезжала, а мистер Мэдисон не звонил, чтобы узнать, к какой больнице подъезжать. — Ты дурак, Мэдисон. — Но плачешь-то ты. — Ты меня довел, между прочим! — они рассмеялись. Том смотрел на губы парня и думал, подходящее ли это время и место. Что будет, если его оттолкнут и как объясниться перед его отцом. Нерешительность не была чертой Томаса, но он настолько дорожил им, что никак не мог прийти к уверенному решению. — Целуй, — подсказал Джеймс, который все понял. — Президент Томас Джефферсон. Джефферсон тут же наклонился к нему и прильнул к темным пухлым губам. Джеймс привстал, опираясь о ногу Томаса, нависая другой рукой на его шее. Это было лучше, чем в его сне. Он целует сначала его верхнюю, после нижнюю губу, чувствуя, как приятно Мэдисон кладет руку ему на шею и водит по ней пальцами. Помада на губах Тома смазалась, и, когда они отстранились друг от друга, Томас стал вытирать рот Джеймса своей рубашкой в цветочек, что выглядывала из-под куртки. Честно, он совсем не хотел прерывать этот момент, но услышал звуки сирен вдалеке. Они попрощались, прежде чем бригада скорой забрала парня в больницу, Томасу сказали идти домой, видимо потому, что он не был членом семьи. На следующий день Мэдисон написал, что сильных повреждений нет, и скоро его выпишут. Отец сказал, что ты поступил как настоящий мужчина. 10:34

Я вернулся, потому что хотел принести тебе цветы и признаться 10:36

Надеюсь, ты не зол на меня за этот поцелуй 10:36

Мы можем остаться друзьями 10:37

Я хочу повторить. Надеюсь, ты свободен на Новый год? 10:38

Да, да, да, да! Весь твой! 10:38

— Отлично, — рассмеялся Мэдисон, смущенно прислонив ладонь к лицу. — Кто пишет? — Френсис сидел на кресле рядом с больничной койкой и читал. — Президент, кто же еще.