В дыму вишнёвых сигарет

//я не хочу видеть сны. не нужно больше красоты. во сне мы снова будем рядом, а утром - где ты?// Отлично, только предсказаний о загадочных огнях мне для полного счастья не хватало! – Один из этих огней погубит тебя! – выкрикнула цыганка, всматриваясь мне в глаза. Затем развернулась и быстро зашагал прочь, скрываясь за первым поворотом. Немного опешив от подобных высказываний, я пару секунд постояла на месте, а потом, качнув головой и как бы отогнав странные мысли, пошагала в сторону института. Твою мать, я же опаздываю! Нужно срочно научиться ложиться и вставать в нормальное время, завтракать по утрам и не добираться на учебу практически бегом, как это происходит сейчас. Не замечаю красный сигнал светофора и спешно перебегаю дорогу под гудки авто и возмущения водителей. Черт, черт, черт. Быстро передвигая ногами, оказываюсь на противоположной стороне дороги и тут же влетаю в человека. Ну нет, нет же! Будь ты проклят тот, кто встал у меня на пути! Поднимаю взгляд и замираю. Прямо напротив меня стоит Никита Ерошенко, не менее ошарашенно оглядываюший меня. «– С одним из огней столкнешься сегодня и проклинать его будешь.» Ну нет, это бред, эта гадалка обычная шарлотанка. Постояв так ещё несколько секунд, хочу обойти парня, но его голос останавливает. – Катя... – Я спешу. Я действительно спешу и никак не хочу опаздывать в первый учебный день. Не оборачиваясь иду вперёд. Кинув взгляд на время, понимаю, что пара начнется через минуту, а я только вхожу в ворота учебного заведения. Ну что за черт?! Почему я постоянно и везде опаздываю?! Приходится задержаться ещё на проходной, ведь я по собственной глупости закинула студенческий в сумку и искала его минут пять среди кучи тетрадей и ручек. А ещё путаница с кабинетами и абсолютное не знание здания. В общем, на пару я попадаю спустя пятнадцать минут от ее начала. Жарко. Ладонью приглаживаю волосы, прилипшие ко лбу и аккуратно стучу в дверь, открывая ее. – Громова, я так понимаю? – молодой преподаватель лет тридцати, не более, пробегает взглядом по журналу, а после снова возвращает его ко мне, – как кстати ты, Громова, опоздала, – он хитро прищуривается, в то время, как студенты, находящиеся в аудитории начинают активно перешоптываться. Что происходит, черт возьми? Бросаю взгляд на Марту. Девушка сидит на втором ряду и смотрит на меня с широко распахнутыми глазами, словно призрака увидела, ей богу. Не понимаю. Что этот преподаватель удумал? – Извините, а что происходит? – голос мой звучит немного странно, тихо. Ну, да, я уже начинаю опасаться этого учебного заведения. – Ах, да, – преподаватель усмехается, – меня зовут Михаил Алексеевич, я преподаватель актерского мастерства и сценической речи, это для опоздавших. Проходи, садись. Со смешанными чувствами внутри я быстро прохожу на второй ряд и приземляю свой зад рядом с Мартой. – Хоть ты объясни мне, что происходит?! – истерично достаю из сумки тетрадь и жвачку. Обычно, именно жевательная резинка помогает мне преодолеть волнение. – Ты не поверишь..., – договорить девушке не дал преподаватель. – Так на чем я остановился? Ах, да, "Ромео и Джульетта"... От упоминания великолепного произведения Шекспира меня пробила мелкая дрожь. Если это то, о чем я думаю, то будет фигово... «... – Ребята, кажется, я нашла нам Джульетту! – Джульетту? – Ну, Шекспир, "Ромео и Джульетта", Монтекки, Капулетти. Читала ведь? – Шекспира читала, но я тут каким боком? – Ой, ты ведь новенькая...каждый год в нашей школе проходит осенний бал. Днём у нас как бы соревнования в различных танцевальных, вокальных и прочих номерах. А одиннадцатые классы каждый год показывают пьесу "Ромео и Джульетта", а вечером дискотека. Так вот, ты сыграешь роль Джульетты...таакс, найдем тебе Ромео. Ерошенко!...Никита! Толкните его кто-нибудь! ...» Воспоминания заплясали перед глазами, словно я прокручиваю старую фотоплёнку. «... – Какого черта ты натворил? – Воу, сладкая, чего орешь? – Какая нафиг сладкая?! Ты понимаешь, что директриса меня повесит?! П-о-в-е-с-и-т! – Ребята, что у вас произошло? – Дело в том, что я разбил череп. ...» Он. Снова он. «... – Ступай один, отец, я не пойду. ... Что он в руке сжимает? Это склянка. Он, значит, отравился? Ах, злодей, Все выпил сам, а мне и не оставил! Но верно, яд есть на его губах. Тогда его я губы по...ээээй, стоп! Стоп! Стоп! Какие губы? Какие поцелуи? Виолетта Максимовна,мы так не договаривались! Не собираюсь я целовать этого индюка! – Катя, ну это же пьеса. В этом нет ничего такого. – Да она просто никогда не целовалась! – А вот и целовалась! Ты вообще умер! Молчи! ...» Уберись к черту из моей головы, Ерошенко! «... – Святой отец, пожатье рук законно. Пожатье рук – естественный привет. Паломники святыням бьют поклоны, Прикладываться надобности нет. – Однако губы нам даны на что-то? – Святой отец, молитвы воссылать. – Так вот молитва: дайте им работу. Склоните слух ко мне, святая мать. – Склоненье слуха не склоняет стана. – Не надо наклоняться, сам достану. – Стоп! – Да хватит тебе, давай поцелуемся и скорее закончим с этим! ...» Активно мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь дальше видеть эти чёртовы воспоминания. Этот парень не покинул мое сознание. Он все ещё плотно сидит где-то внутри. – И какому из моих высказываний вы так активно воспротивились, Екатерина? – преподаватель словно из воздуха появился прямо напротив меня, разделял нас только пустующий первый ряд, – или может вы вообще не слушали меня? Если так, то очень жаль и вам придется спросить у своих одногруппников какое наказание я дал вам за опоздание. Очень гуманное наказание, хочу заметить! – он отошёл к своему столу, демонстративно захлопнув журнал, – всем спасибо, занятие окончено. Будь ты проклят, Ерошенко! Из-за тебя одни проблемы. Хотя, кого я обманываю? Виновата здесь я и только я. Это я не могу выбросить его из головы. – Кать, ну ты идёшь? – Марта и другие студенты смотрели на меня с осуждением, ведь я сидела на месте и загораживала проход. – Да, да, простите. Быстро хватаю вещи и на ходу запихиваю их в сумку. Взгляд словно замылили, иду к выходу чисто ассоциативно, опираясь на память. Все приходит в норму лишь когда Марта подхватывает меня под руку. – Ну ты, подруга, даёшь, опоздать в первый учебный день! И почему я не удивлена? – Я проспала, – слабенькое оправдание, но все же, – расскажешь, что за наказание придумал этот странный препод? – Ага, – она часто кивает, словно китайский болванчик, – идём в буфет, не знаю как ты, но я не успела и бутербродика утром съесть, сама едва не опоздала. Спорить с Мартой бесполезно, она уже разведала где тут буфет и уверенно идёт к своей еде. А вставать между Мартой и едой крайне опасно. Девушка покупает какой-то салат, кофе и ещё что-то, я ограничиваюсь сладкой булочкой и чаем. – В общем, ты словишь просто дикие флешбэки! – Уже словила, спасибо. Давай ближе к сути, – я уселась за столик и отпила чай. Булочку, не смотря на ее аппетитный вид, совершенно не хочется съесть. – В общем, если кратко и по фактам, то Михаил Алексеевич в начале пары рассказывал, что здесь, как и во всех институтах, в принципе, проходят дни первокурсников, где все группы первого года обучения должны подготовить различные творческие номера и бла бла бла, потом дискотека и все в этом духе. Кароче, он решил поставить с нами "Ромео и Джульетта"... – Только не говори мне, что... – Он наказал тебя ролью Джульетты! Что-то мне это напоминает...ой, что-то напоминает.